— Я больше не буду молчать, Григорий! — Светлана швырнула на стол документы из нотариальной конторы. — Твоя мать переписала дачу на себя, пока мы были в отпуске!
Григорий поднял глаза от телефона, его лицо выражало растерянность. Документы, разбросанные по столу, подтверждали слова жены — дача, которую они восстанавливали три года, теперь принадлежала Тамаре Петровне.
— Может, это какая-то ошибка? — неуверенно произнёс он, перебирая бумаги.
— Ошибка? — Светлана горько усмехнулась. — Твоя мать случайно пошла к нотариусу, случайно подделала нашу подпись и случайно стала владелицей нашей дачи?
В комнату вошла Тамара Петровна с подносом чая, её лицо излучало невинность.
— О чём вы так громко спорите? Соседи услышат!
— О даче, Тамара Петровна! — Светлана развернулась к свекрови. — О той самой даче, которую вы у нас украли!
— Какое грубое слово! — возмутилась Тамара Петровна, ставя поднос на стол. — Я просто оформила всё правильно! Эта дача досталась нам от бабушки Гриши, а значит, должна принадлежать семье!
— Мы и есть семья! — воскликнула Светлана. — Мы вложили в эту дачу все свои сбережения! Мы каждые выходные там работали!
— Ну и работайте дальше! — пожала плечами свекровь. — Я же не запрещаю вам туда ездить! Просто теперь всё оформлено как положено!
Светлана посмотрела на мужа, ожидая его реакции. Григорий молчал, разглядывая документы.
— Гриша, скажи что-нибудь! — взмолилась она.
— Мам, зачем ты это сделала? — наконец спросил он, но в его голосе не было возмущения, только усталость.
— Для вашего же блага, сынок! — Тамара Петровна села рядом с ним. — Мало ли что может случиться! А так имущество защищено!
— От кого защищено? От меня? — Светлана не могла поверить в происходящее.
— Ну, всякое бывает! — уклончиво ответила свекровь. — Разводы, долги… А так дача в семье останется!
— То есть вы считаете, что я могу развестись с вашим сыном и забрать дачу? — Светлана почувствовала, как внутри всё закипает.
— Я ничего такого не говорила! — Тамара Петровна изобразила обиду. — Просто перестраховалась! Гриша меня понимает, правда, сынок?
Григорий вздохнул и отложил документы.
— Мам, надо было хотя бы предупредить…
— Вот! — торжествующе воскликнула Светлана. — Даже ты понимаешь, что это неправильно!
— Света, не кричи! — поморщился Григорий. — Давай спокойно во всём разберёмся!
— В чём разбираться? Твоя мать обманом завладела нашей собственностью!
— Это семейная собственность! — поправила Тамара Петровна. — И я глава семьи!
— С каких это пор? — возмутилась Светлана.
— С тех пор, как я старше и опытнее! — отрезала свекровь. — Молодые люди часто принимают необдуманные решения!
Светлана вспомнила все три года, которые они потратили на восстановление полуразрушенной дачи. Как они с Григорием каждые выходные ездили туда, чинили крышу, меняли полы, сажали сад. Как мечтали о летних вечерах на веранде, о шашлыках с друзьями, о том, как их будущие дети будут играть в саду.
— Григорий, — она повернулась к мужу. — Ты понимаешь, что твоя мать нас обокрала?
— Не драматизируй! — отмахнулся он. — Мама сказала, мы можем пользоваться дачей!
— Пользоваться? — Светлана не верила своим ушам. — Мы вложили туда два миллиона, а теперь должны просить разрешения у твоей матери?
— Два миллиона? — Тамара Петровна театрально всплеснула руками. — Откуда у вас такие деньги?
— Мы копили пять лет! — Светлана сжала кулаки. — Отказывали себе во всём!
— Надо было посоветоваться со мной, прежде чем тратить такие суммы! — назидательно произнесла свекровь.
— Посоветоваться? Это наши деньги!
— Гриша, объясни жене, что в семье всё общее! — Тамара Петровна положила руку на плечо сына.
Григорий молчал, избегая взгляда жены.
— Так ты знал? — догадалась Светлана. — Ты знал, что она собирается это сделать?
— Я… Мама упоминала что-то про документы… — промямлил он.
— И ты молчал? — Светлана почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Ты позволил ей это сделать?
— Я думал, она просто перепишет на всех нас! — попытался оправдаться Григорий.
— Но она переписала только на себя! И ты это допустил!
— Света, успокойся! — Григорий встал. — Ничего страшного не случилось! Дача как была в семье, так и осталась!
— В какой семье? — Светлана тоже поднялась. — В той, где я никто? Где моё мнение не учитывается? Где свекровь может распоряжаться нашим имуществом?
— Не нашим, а семейным! — поправила Тамара Петровна.
— Заткнитесь! — вырвалось у Светланы.
— Света! — возмутился Григорий. — Как ты разговариваешь с моей матерью?
— А как она со мной поступила? — Светлана схватила сумку. — Знаешь что? Разбирайтесь сами со своей семейной собственностью!
Она выбежала из квартиры, не обращая внимания на крики мужа. На улице Светлана достала телефон и набрала номер подруги.
— Алло, Марина? Можно я к тебе приеду? Мне нужно с кем-то поговорить…
Марина выслушала рассказ подруги, качая головой.
— Света, это же чистое мошенничество! Надо в полицию обращаться!
— Какая полиция? — горько усмехнулась Светлана. — Формально дача принадлежала семье Григория. Просто была записана на него. А теперь мать переоформила на себя. С точки зрения закона всё чисто.
— Но вы же вкладывали деньги!
— Попробуй это доказать! Все чеки на стройматериалы на имя Григория. Он покупал, он платил. А то, что это были наши общие деньги — это только на словах.
— И что теперь?
Светлана задумалась. Что теперь? Вернуться и сделать вид, что ничего не произошло? Смириться с тем, что свекровь может безнаказанно распоряжаться их жизнью?
— Не знаю, Марин. Честно, не знаю.
Вечером Григорий позвонил десятый раз. Светлана наконец ответила.
— Света, возвращайся домой! Мама уехала к себе. Давай спокойно поговорим!
— О чём говорить, Гриша? О том, как ты предал меня?
— Я не предавал! Просто… Мама сказала, так будет лучше!
— Для кого лучше?
— Для всех! Света, пойми, мама не со зла! Она просто хочет, чтобы всё было правильно!
— Правильно — это когда люди договариваются! А не когда один обманывает другого!
— Она не обманывала! Просто… не сказала заранее!
— Григорий, ты слышишь себя? Твоя мать украла у нас дачу, а ты её оправдываешь!
— Не украла, а оформила на себя для сохранности!
— И ты в это веришь?
Григорий помолчал.
— Света, просто вернись. Мама обещала, что мы сможем пользоваться дачей когда захотим!
— Как мило с её стороны! — саркастически ответила Светлана. — Разрешает нам пользоваться тем, за что мы заплатили!
— Ну что ты хочешь, чтобы я сделал? — в голосе Григория звучало раздражение. — Подал в суд на родную мать?
— Я хочу, чтобы ты хоть раз встал на мою сторону!
— Я не могу выбирать между вами!
— Ладно, может, она погорячилась… Но теперь уже ничего не изменить!
— Почему не изменить? Пусть перепишет дачу обратно!
— Ты же знаешь маму, она никогда этого не сделает!
— Вот именно! И ты с этим смирился! А я не могу!
Светлана отключила телефон. Следующие несколько дней она провела у подруги, обдумывая ситуацию. Григорий писал сообщения, просил вернуться, обещал поговорить с матерью. Но Светлана понимала — ничего не изменится.
Через неделю она всё-таки вернулась домой. Григорий встретил её цветами и виноватой улыбкой.
— Прости меня! Я поговорил с мамой. Она сказала, что летом мы сможем жить на даче сколько захотим!
— Как щедро! — Светлана прошла мимо него в комнату.
— Света, ну что ещё я могу сделать?
— Ничего, Гриша. Ты уже всё сделал. Точнее, не сделал.
Следующие месяцы прошли в напряжённой атмосфере. Светлана почти не разговаривала со свекровью, а та делала вид, что ничего не произошло. Более того, Тамара Петровна начала ещё чаще приходить к ним, обсуждая планы по благоустройству дачи.
— Я думаю, нужно построить баню! — заявила она однажды за ужином. — Гриша, ты не против?
— Мам, это дорого… — попытался возразить Григорий.
— Ничего, вы же молодые, заработаете! Светочка, ты ведь не против вложиться в семейную дачу?
Светлана подняла глаза от тарелки.
— В вашу дачу, Тамара Петровна. Это теперь ваша дача, помните?
— Ой, какие мы обидчивые! — свекровь театрально вздохнула. — Я же для вас стараюсь!
— Нет, вы стараетесь для себя! И давайте не будем притворяться, что это не так!
— Гриша, твоя жена опять скандалит!
— Света, пожалуйста… — взмолился Григорий.
— Что пожалуйста? Твоя мать украла у нас дачу, а теперь хочет, чтобы мы построили там баню за свой счёт! Это нормально?
— Никто ничего не крал! — возмутилась Тамара Петровна. — Я защищаю семейное имущество!
— От кого? От меня? Вы считаете меня воровкой?
— Я никого не считаю! Просто принимаю разумные меры предосторожности!
— Разумные? — Светлана встала из-за стола. — Знаете что, стройте свою баню сами! На свои деньги!
— Но это же для вас! — воскликнула свекровь.
— Нет, это для вас! Для вашей дачи! А мы тут ни при чём!
Светлана ушла в спальню, оставив Григория разбираться с матерью.
Ночью, лёжа рядом с мужем, она долго смотрела в потолок.
— Гриш, а если у нас появятся дети? Твоя мать тоже решит, что они — семейная собственность?
— Не говори глупостей!
— А что глупого? Она уже решает, где нам жить, как тратить деньги, что делать с имуществом. Почему бы ей не решать и за наших детей?
— Света, хватит!
— Нет, Гриш, не хватит! Я не хочу жить в семье, где я — человек второго сорта! Где моё мнение не учитывается! Где свекровь может делать всё, что захочет!
— А что ты предлагаешь?
— Переехать! Подальше от твоей матери!
— Это невозможно! У меня здесь работа, у тебя работа…
— Работу можно найти в другом городе!
— Света, это глупо! Из-за каких-то обид менять всю жизнь!
— Каких-то обид? Твоя мать украла у нас два миллиона, а ты называешь это «какими-то обидами»?
Григорий отвернулся к стене.
— Я не буду это обсуждать. Мама остаётся мамой, что бы она ни сделала.
Светлана поняла, что разговор окончен. Как и всегда, Григорий выбрал сторону матери.
На следующий день она пошла к юристу. Тот изучил документы и развёл руками.
— Формально всё законно. Дача была собственностью вашего мужа, он имел право распоряжаться ею. То, что он позволил матери переоформить её на себя — это его решение.
— Но мы вкладывали общие деньги!
— Докажите это. Есть документы? Расписки? Договоры?
— Нет… Мы же семья, мы доверяли друг другу!
— Увы, в суде доверие — не аргумент. Без документальных доказательств вы ничего не добьётесь.
Светлана вышла из юридической конторы подавленной. Выхода не было. Либо смириться, либо…
Дома её ждал сюрприз. Тамара Петровна сидела на кухне с какими-то бумагами.
— А, Светочка, хорошо, что ты пришла! Подпиши вот здесь!
— Что это? — Светлана взяла документ.
— Согласие на строительство бани! Я уже договорилась со строителями!
— Я не буду это подписывать!
— Почему? — удивилась свекровь. — Это же для вашего удобства!
— Нет! Я не дам согласия и не буду платить!
— А я и не прошу платить! — Тамара Петровна улыбнулась. — Я продам вашу машину!
— Что? — Светлана не поверила своим ушам.
— Ну, машина же записана на Гришу, а он согласен её продать для строительства бани!
Светлана повернулась к мужу, который стоял в дверях.
— Это правда?
Григорий потупился.
— Мама сказала, что машина всё равно старая…
— Мы купили её в прошлом году!
— Ну… можно купить подержанную подешевле, а разницу пустить на баню…
Светлана почувствовала, что задыхается.
— То есть ты готов продать нашу машину, чтобы построить баню на даче твоей матери?
— Это семейная дача! — поправил Григорий.
— Нет! Это дача твоей матери! И машина, оказывается, тоже твоя! И квартира, наверное, тоже только твоя! А я тут кто?
— Света, не преувеличивай!
— Я не преувеличиваю! Я констатирую факт! В этой семье я — никто! Приложение к твоей матери!
— Какая неблагодарная! — вздохнула Тамара Петровна. — Мы для неё стараемся, а она…
— Хватит! — Светлана схватила сумку. — Я ухожу! И на этот раз навсегда!
— Света, подожди! — Григорий попытался её удержать.
— Нет! Я устала бороться! Устала доказывать очевидное! Твоя мать всегда будет для тебя важнее! Так живите вдвоём!
Она выбежала из квартиры. Григорий не пошёл за ней — остался утешать мать, которая изображала сердечный приступ.
Светлана сняла небольшую квартиру и подала на развод. Григорий пытался её отговорить, но она была непреклонна.
— Я не могу жить в семье, где меня не уважают! — сказала она на последней встрече. — Где свекровь решает всё, а муж её поддерживает!
— Но я люблю тебя! — Григорий выглядел искренне несчастным.
— Любовь без уважения — это не любовь, Гриша. Это зависимость. Твоя — от матери, моя — от тебя. Пора это прекратить.
После развода Светлана узнала от общих знакомых, что Тамара Петровна таки построила баню на даче. И бассейн. И беседку. Всё на деньги Григория, который влез в кредиты.
А ещё через год она встретила бывшего мужа в магазине. Он выглядел уставшим и постаревшим.
— Как ты? — спросил он.
— Хорошо! Вышла замуж, жду ребёнка! — Светлана положила руку на округлившийся живот.
— Поздравляю… — Григорий грустно улыбнулся. — А я вот… мама болеет. Дачу пришлось продать на лечение.
— Дачу? Ту самую?
— Да. Мама сама решила. Сказала, здоровье важнее.
Светлана хотела что-то сказать, но промолчала. Какая ирония — дача, из-за которой разрушился их брак, в итоге была продана.
— Жаль, что так получилось! — наконец произнесла она.
— Да, жаль… — Григорий посмотрел ей в глаза. — Знаешь, я много думал… Ты была права. Мама действительно всегда решала за меня. И я позволял. А теперь… теперь уже поздно что-то менять.
— Никогда не поздно начать жить своей жизнью, Гриш!
— Может быть… — он пожал плечами. — Но мама стала совсем слабой. Я не могу её бросить.
— Я и не прошу бросать. Просто… научись говорить «нет». Хотя бы иногда.
— Постараюсь… — Григорий грустно улыбнулся. — Береги себя, Света. И… прости меня. За всё.
— Я не держу зла, Гриш. Просто мы оказались не готовы защищать нашу семью. Оба.
Они разошлись в разные стороны. Светлана — к новой жизни, где её уважали и ценили. Григорий — к матери, которая ждала его дома с новыми планами и требованиями.
Через несколько лет Светлана узнала, что Тамара Петровна умерла. Григорий остался один в маленькой квартире, заваленной долгами. Всё имущество было распродано на лечение матери, которая до последнего дня контролировала каждый его шаг.
Светлана иногда думала о том, как сложилась бы их жизнь, если бы Григорий хоть раз встал на её сторону. Если бы сказал матери «нет». Если бы защитил их семью. Но история не знает сослагательного наклонения.
Она смотрела на своих детей, на мужа, который всегда был рядом и поддерживал её, и понимала — всё сложилось правильно. Болезненный урок с первым браком научил её ценить себя, свои границы и не позволять никому их нарушать. Даже самым близким людям.
А Григорий… Григорий так и остался вечным мальчиком своей матери. Даже после её смерти он продолжал жить по её правилам, словно она всё ещё была рядом и указывала, что делать. Свобода, которую он мог обрести, так и осталась недостижимой мечтой. Потому что для свободы нужна смелость. А её у него так и не появилось.
