Ольга аккуратно расставила инструменты на рабочем столе и включила стерилизатор. Сентябрьский дождь барабанил по окнам салона красоты, а впереди ждал напряженный день — записи были расписаны до самого вечера. Работа мастера педикюра требовала не только профессиональных навыков, но и терпения, ведь каждый клиент приходил со своими проблемами и настроением.
За три года работы в салоне Ольга заслужила постоянных клиентов и репутацию мастера, к которому записывались за месяц вперед. Дело приносило не только доход, но и настоящее удовлетворение — видеть, как преображаются ноги людей, как они уходят довольные и благодарные. Особенно приятно было работать с пожилыми женщинами, которые годами не могли позволить себе качественный уход.
— Ольгочка, ты волшебница! — говорила постоянная клиентка Анна Сергеевна, разглядывая свои ухоженные стопы. — У меня такие проблемы были с натоптышами, а теперь как у молодой!
Такие слова вдохновляли больше любой премии. Ольга знала свое дело и гордилась тем, что помогает людям чувствовать себя увереннее. Но дома, в семье мужа, подобного понимания не встречала.
Свекровь Елена Викторовна приходила к молодой семье каждые выходные и неизменно находила повод для колкостей. Женщина была из тех людей, которые считали, что все современные профессии — это баловство, а настоящая работа была только в советские времена.
— В ногтях ковыряться — позор семье, — заявляла пожилая женщина, окидывая невестку презрительным взглядом. — Нормальные люди в офисах работают или в школах учат детей. А ты руками в чужих ногах копаешься.
Муж Виктор сидел рядом с матерью на диване и молча кивал, иногда даже улыбался на ее реплики. Защищать жену от материнских нападок он никогда не пытался, словно считал эти унижения нормальной частью семейного общения.
— Мама, может, не стоит, — иногда тихо говорил Виктор, но в голосе не было никакой твердости. — Ольга хорошо работает.
— Хорошо? — фыркала Елена Викторовна. — Приличные женщины такими делами не занимаются. Вот Надежда у соседей — преподаватель в университете. Это профессия! А не…
Далее следовала волна презрительных комментариев о том, как неприлично заниматься услугами, связанными с телом, и как стыдно об этом даже рассказывать знакомым.
Ольга поначалу старалась не реагировать на эти выпады, списывая их на особенности характера пожилой женщины. В конце концов, людям старшего поколения действительно трудно принять современные профессии. Но каждая встреча со свекровью оставляла неприятный осадок в душе.
— Просто не обращай внимания, — советовал Виктор, когда жена пыталась поговорить с ним об этой проблеме. — Мать у меня такая, что поделаешь. Ей важно высказаться.
Но высказывания Елены Викторовны становились все злее и настойчивее. Казалось, свекровь получала особое удовольствие от унижения невестки, находя все новые способы подчеркнуть неприличность ее занятия.
— Представляю, как твои родители гордятся дочкой, — язвила пожилая женщина. — Наверное, всем соседям рассказывают, какая у них умница выросла. Ногти стрижет за деньги.
С каждым таким визитом обида оседала все глубже в душе Ольги. Унижения становились привычной частью общения с семьей мужа, а защиты ждать было неоткуда. Виктор предпочитал делать вид, что ничего особенного не происходит.
Женщина пыталась отвлекаться работой, полностью погружаясь в профессиональные дела. Коллеги в салоне ценили и уважали Ольгу, клиенты благодарили за качественные услуги, но дома приходилось выслушивать регулярные порции яда от человека, который даже не пытался понять суть ее работы.
Настоящий перелом произошел в один из дождливых сентябрьских вечеров. Елена Викторовна явилась без предупреждения и с порога начала привычные жалобы на здоровье, цены в магазинах и правительство. Но закончила свой монолог неожиданной просьбой.
— Детки мои, совсем плохо дела с деньгами, — вздохнула свекровь, усаживаясь в любимое кресло. — Лекарства дорожают каждый день, а пенсия смешная. Не поможете старой женщине?
Ольга машинально полезла в сумочку за кошельком. За годы брака такие просьбы стали обычным делом — Елена Викторовна регулярно просила финансовой помощи, и отказывать пожилому человеку было неудобно.
— Конечно, поможем, — сказала невестка, протягивая свекрови деньги. — На лекарства и продукты хватит.
В этот момент в голове промелькнула горькая мысль: денег у свекрови всегда не хватает, а доброго слова для невестки не найдется. Каждый визит превращается в комбинацию унижений и финансовых просьб.
— Ну вот и славно, — довольно проговорила Елена Викторовна, пряча купюры в сумочку. — Хоть какая-то польза от твоей работы есть. А то одни разговоры про ногти да педикюр.
Виктор отнесся к происходящему как к совершенно обычному явлению. Мужчина даже не поблагодарил жену за помощь матери, словно это была ее прямая обязанность.
— Ну, помогли маме — и ладно, — равнодушно прокомментировал муж, когда свекровь ушла. — Что тут такого?
Ольга молча убирала со стола чашки после чаепития и размышляла о том, что произошло. Получалось замкнутый круг: свекровь регулярно унижает ее за профессию, но при этом не стесняется просить деньги, заработанные именно этим трудом.
Вечером, лежа в постели и прокручивая в голове очередную встречу с Еленой Викторовной, женщина нахмурилась и твердо решила, что больше молчать не станет. Терпение имеет пределы, и настало время их обозначить.
На следующий день в салоне Ольга работала с особым вдохновением. Каждый довольный клиент подтверждал правильность ее профессионального выбора. Люди приходили с проблемами и уходили с красивыми, ухоженными ногами. Это была настоящая работа, приносящая пользу и доход.
— Ольга, вы настоящий мастер! — восхищалась молодая мама, которая впервые за долгое время смогла позволить себе качественный уход. — Я себя снова женщиной почувствовала!
Подобные слова стоили любых денег. Ольга понимала, что занимается важным делом — помогает людям чувствовать себя увереннее и красивее. И никто не имеет права это унижать, даже свекровь.
К концу рабочего дня в голове созрел четкий план. Если Елена Викторовна снова появится с привычной комбинацией оскорблений и просьб о деньгах, получит достойный ответ. Время терпеливого молчания закончилось.
Дома Виктор встретил жену как обычно — поинтересовался, как прошел день, и включил телевизор. О вчерашнем визите матери он не вспоминал, словно ничего особенного не произошло. Но Ольга помнила каждое слово и каждую унизительную интонацию.
— Знаешь, — сказала женщина, садясь рядом с мужем, — мне кажется, твоя мама не очень правильно относится к моей работе.
— Ну, она человек старой закалки, — пожал плечами Виктор. — Привыкла к другим временам. Не принимай близко к сердцу.
— А если она снова придет за деньгами и при этом будет оскорблять мою профессию?
— Да ладно тебе, — отмахнулся муж. — Мать просто беспокоится о нашей репутации. И вообще, помочь родителям — наш долг.
Ольга поняла, что муж не собирается менять свою позицию. Значит, действовать придется самостоятельно, полагаясь только на собственные силы и принципы.
Через четыре дня терпеливого ожидания Елена Викторовна снова появилась на пороге их квартиры. На этот раз свекровь пришла не с жалобами на здоровье, а с претензиями к соседям, управляющей компании и молодежи, которая совсем распоясалась. Пожилая женщина устроилась в привычном кресле и начала привычный монолог недовольства всем и вся.
— А вот у Марины Петровны дочь замуж выходит, — рассказывала Елена Викторовна, потягивая чай. — Жених хороший, инженер. Настоящая профессия, не то что всякие там массажистки и маникюрщицы.
Ольга мыла посуду на кухне, но каждое слово долетало до ее ушей. Свекровь как всегда выбирала моменты, когда невестка находилась в пределах слышимости, чтобы высказать очередную порцию недовольства.
— Какая же это профессия — в ногах копаться? — продолжила свекровь, повышая голос. — Приличные люди такими делами не занимаются. Стыдно даже соседям об этом рассказывать.
В этот момент что-то окончательно переключилось в голове у Ольги. Терпение лопнуло, как перетянутая резинка. Женщина резко подняла голову, и глаза ее сверкнули накопленным гневом. Все унижения, все оскорбления, все презрительные взгляды собрались в один тугой комок протеста.
Ольга вышла из кухни в гостиную и встала прямо перед креслом свекрови. Виктор сидел на диване с газетой в руках и делал вид, что читает, хотя явно слышал каждое слово материнских претензий.
— Пусть твоя мама перестанет вытирать об меня ноги, — четко и громко сказала Ольга, обращаясь к мужу, но глядя на Елену Викторовну. — А то как деньги нужны — сразу бежит!
В комнате повисла такая тишина, что стало слышно тиканье настенных часов. Свекровь замерла с раскрытым ртом, чашка застыла в воздухе на полпути к губам. Виктор опешил и уставился на жену, словно не узнавал ее.
— Что ты себе позволяешь?! — наконец обрела дар речи Елена Викторовна. — Как ты смеешь так со мной разговаривать?!
— А как вы смеете постоянно унижать мою работу, а потом просить деньги, которые я этой работой зарабатываю? — парировала Ольга, скрестив руки на груди. — Три года я слушаю ваши оскорбления и молчу. Хватит!
Свекровь попыталась встать с кресла, но ноги ее дрожали от возмущения. Пожилая женщина явно не ожидала такого отпора от тихой невестки.
— Виктор! — завопила Елена Викторовна. — Ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?! Я твоя мать!
— Мама, успокойся, — пробормотал муж, но в голосе не было никакой убежденности. — Ольга, зачем ты так?
— А зачем ваша мать три года поливает меня грязью? — Ольга повернулась к мужу с таким выражением лица, что тот невольно отшатнулся. — Почему я должна терпеть оскорбления и еще за это платить?
Елена Викторовна сделала еще одну попытку переломить ситуацию в свою пользу.
— Да как ты смеешь! — надрывалась свекровь. — Я старый человек, мне помощь нужна! А ты тут разбушевалась!
— Помощь? — Ольга достала из сумочки банковскую карту и помахала ей перед лицом свекрови. — Вот эта карта больше не для вас! Моих денег вы больше не увидите!
— Ольгочка, может, не надо так резко, — попытался вмешаться Виктор, но жена уже была настроена решительно.
— Очень даже надо! — отрезала женщина. — Я устала быть дойной коровой для человека, который меня не уважает!
Ольга прошла к письменному столу, достала из ящика все документы на банковские счета и демонстративно убрала их в металлический сейф, который стоял в углу комнаты. Щелчок замка прозвучал как выстрел.
— Что ты творишь?! — продолжала кричать свекровь. — Это неслыханно! Виктор, останови ее!
— Мама, а может, действительно не стоило так говорить про работу Ольги, — неуверенно промямлил муж.
— Не стоило?! — Елена Викторовна повернулась к сыну с таким видом, словно тот предал ее. — Значит, жена тебе важнее матери?!
— Важнее, — неожиданно твердо ответил Виктор. — И я устал слушать твои нападки на Ольгу. Хватит уже.
Свекровь схватила сумочку и направилась к выходу, бормоча что-то про неблагодарность и бессовестность. В прихожей Елена Викторовна обернулась и крикнула:
— Я к вам больше ноги не ступлю! И денег никогда не попрошу!
— Договорились! — спокойно ответила Ольга.
Дверь захлопнулась с такой силой, что задрожали стекла в шкафу. Елена Викторовна ушла, а в квартире наконец воцарилась тишина. Ольга опустилась в кресло и почувствовала невероятное облегчение. Впервые за три года она сказала все, что накопилось на душе.
— Ну ты даешь, — покачал головой Виктор. — Не думал, что ты способна на такое.
— А я не думала, что дождусь от тебя хоть какой-то поддержки, — устало ответила жена. — Три года ты молчал, когда твоя мать меня унижала.
Муж сел рядом с Ольгой и взял ее за руку.
— Извини. Я правда не понимал, как тебе тяжело. Думал, ты не обращаешь внимания на мамины слова.
— Обращаю. И очень болезненно, — Ольга посмотрела мужу в глаза. — Знаешь, что я тебе скажу? Или ты принимаешь меня и мою работу, или мы расходимся. Третьего не дано.
— Что значит расходимся? — испугался Виктор.
— Это значит, что я не собираюсь всю жизнь терпеть унижения от твоей матери и равнодушие от тебя, — четко объяснила Ольга. — Я хороший специалист, у меня достойная работа. И если ты этого не понимаешь, то нам не по пути.
Виктор молчал, переваривая услышанное. На лице мужа отражалась борьба между привычкой подчиняться матери и пониманием правоты жены.
— Я понимаю, — наконец сказал муж. — И я на твоей стороне. Мать пусть живет как хочет, но задевать тебя я больше не позволю.
— Договорились, — Ольга кивнула. — А теперь запомни: мои деньги остаются моими. Помогать людям, которые меня не уважают, я не буду.
Вечером, когда страсти улеглись, супруги сидели на кухне и пили чай. Атмосфера в доме изменилась — стала легче и честнее.
— Знаешь, — сказала Ольга, — сегодня я поняла, что нельзя позволять людям вытирать о тебя ноги, даже если это родственники.
— А я понял, что должен защищать свою жену, — добавил Виктор. — Даже от собственной матери.
Ольга улыбнулась мужу и почувствовала, что наконец-то может дышать полной грудью. Больше никто не будет унижать ее профессию и при этом пользоваться плодами ее труда. Достоинство оказалось дороже семейного мира.
