— Подпиши здесь, и здесь тоже, — свекровь ткнула пальцем в документ, лежащий передо мной на столе нотариуса.
Я смотрела на размытые строчки договора дарения и чувствовала, как земля уходит из-под ног. В ушах звенело. Руки дрожали. Рядом сидел мой муж Павел и старательно избегал моего взгляда.
Мы прожили вместе семь лет. Семь лет я считала себя счастливой женой и матерью двоих детей. Семь лет я думала, что у нас настоящая семья. И вот теперь, в этом душном кабинете нотариуса, моя жизнь рассыпалась на осколки.
Всё началось три месяца назад. Вернее, началось намного раньше, но я узнала об этом только три месяца назад.
Тамара Петровна, моя свекровь, позвонила утром в субботу. Голос у неё был сладкий, как патока.
— Инночка, душенька, нам нужно поговорить. Приезжайте с Пашей ко мне завтра на обед. Есть важный разговор.
Я удивилась. Обычно свекровь не проявляла ко мне такой теплоты. Наши отношения были прохладными, но вежливыми. Она считала, что её сын достоин лучшего, а я старалась не обращать внимания на колкости и делала вид, что не замечаю презрительных взглядов.
На следующий день мы с Павлом и детьми приехали к ней. Квартира свекрови всегда поражала меня своей роскошью. Трёхкомнатная, в центре города, с дорогим ремонтом и мебелью. Тамара Петровна работала главным бухгалтером в крупной фирме и, по её словам, «умела жить».
За обедом она была необычайно мила. Расхваливала мою стряпню, хотя готовила сама. Играла с внуками, хотя обычно жаловалась, что они слишком шумные. Павел нервничал, постоянно поправлял воротник рубашки и пил воду стакан за стаканом.
После десерта Тамара Петровна отправила детей смотреть мультики в соседнюю комнату и повернулась ко мне.
— Инна, дорогая, у меня к вам просьба. Вернее, предложение.
Я насторожилась. В её голосе появились металлические нотки.
— Видите ли, я уже немолода. Мне шестьдесят пять. И я решила заранее позаботиться о наследстве.
Павел закашлялся. Я непонимающе смотрела на свекровь.
— Эта квартира, — продолжила она, обводя рукой комнату, — должна достаться Паше. Он мой единственный сын. Но есть одна проблема.
Она сделала паузу, наслаждаясь моментом.
— По закону, если со мной что-то случится, квартира перейдёт Паше. Но вы, как его жена, будете иметь на неё права. А вдруг вы разведётесь? Вдруг решите делить имущество? Это же несправедливо! Квартира куплена на мои деньги, задолго до вашего знакомства.
Я почувствовала, как кровь прилила к лицу.
— Тамара Петровна, я никогда не претендовала…
— Знаю, знаю, милая, — перебила она меня. — Но жизнь длинная. Всякое бывает. Поэтому я предлагаю решить вопрос цивилизованно. Мы оформим договор дарения на Пашу, а вы подпишете отказ от любых претензий на эту недвижимость. Всё честно и прозрачно.
Я посмотрела на мужа. Он сидел, уткнувшись в тарелку.
— Паша? — позвала я его.
Он поднял глаза. В них была вина и мольба одновременно.
— Мам права, Инн. Это её квартира. Будет справедливо, если она останется в семье.
В семье. Значит, я не семья?
— Но ведь если квартира перейдёт тебе, она всё равно останется в семье, — попыталась возразить я. — Мы же муж и жена. У нас дети.
Тамара Петровна усмехнулась.
— Дорогая, давайте смотреть правде в глаза. Браки распадаются. Статистика неумолима. Пятьдесят процентов разводов в первые десять лет. Я просто хочу защитить интересы сына.
— А интересы ваших внуков? — спросила я, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. — Если со мной и Павлом что-то случится, где гарантия, что дети получат наследство?
Свекровь поморщилась, словно я сказала неприличие.
— Не надо о плохом. Паша молодой, здоровый. И потом, он же отец, он позаботится о детях.
Позаботится. Как же. Павел, который забывает забрать сына из садика. Павел, который не знает, в какой класс ходит дочь. Павел, который считает, что его отцовский долг исчерпывается зарплатой.
— Мне нужно подумать, — сказала я, вставая из-за стола.
— Конечно, думайте, — милостиво разрешила Тамара Петровна. — Но не затягивайте. Нотариус у меня знакомый, он нас примет в любое время.
Дома я пыталась поговорить с Павлом. Но он только отмахивался.
— Инн, ну что ты накручиваешь? Мама просто перестраховывается. Это же нормально. Квартира стоит бешеных денег. Она имеет право распоряжаться своим имуществом.
— Но почему именно сейчас? Почему так срочно?
Павел пожал плечами.
— Может, начиталась новостей про наследственные споры. Знаешь же её, любит всё контролировать.
Контролировать. Это точно. Тамара Петровна контролировала всё: где мы проводим отпуск, в какую школу отдать дочь, какие обои поклеить в спальне. И Павел никогда ей не перечил.
Следующую неделю свекровь названивала каждый день.
— Ну что, Инночка, подумали? Время не ждёт.
— Какое время, Тамара Петровна? Вы же не собираетесь умирать?
— Кто знает, дорогая, кто знает. В моём возрасте всякое может случиться.
Она давила на жалость, на совесть, на чувство приличия. Павел тоже начал обработку.
— Инн, ну подпиши ты эти бумаги. Что тебе стоит? Мы же не собираемся разводиться. А маме будет спокойнее.
Спокойнее. Его маме. А мне?
Я чувствовала подвох, но не могла понять, в чём он заключается. И тогда решила проконсультироваться у юриста.
Ольга Васильевна, адвокат с тридцатилетним стажем, выслушала меня внимательно.
— А квартира, в которой вы живёте, на ком записана?
— На Павле. Мы купили её в ипотеку пять лет назад.
— Первоначальный взнос кто делал?
Я задумалась.
— Свекровь дала деньги. Сказала, что это подарок на свадьбу.
Ольга Васильевна кивнула.
— Понятно. А документы на квартиру у вас есть?
— Нет, все бумаги у мужа.
— Инна, вам нужно срочно посмотреть документы. И выяснить, не оформлена ли ипотека только на вашего мужа.
Сердце ухнуло вниз.
— Но мы же в браке покупали…
— Это ещё нужно доказать. Если ипотека оформлена до брака или вы подписывали брачный договор…
— Никакого договора не было!
— Уверены? Может, подписывали что-то у нотариуса перед свадьбой?
Я попыталась вспомнить. Перед свадьбой была суматоха. Тамара Петровна носилась с подготовкой, требовала то одно, то другое. И да, мы ездили к нотариусу. Свекровь сказала, что нужно оформить какие-то документы для банка.
— Кажется, что-то подписывала, — неуверенно сказала я.
Ольга Васильевна покачала головой.
— Найдите документы. Все. И приходите ко мне снова.
Дома я перевернула всё вверх дном. Павел хранил важные бумаги в сейфе, но кода я не знала. Пришлось дождаться, когда он уснёт, и проверить его телефон. Код оказался простым — дата рождения его матери.
В сейфе лежала папка с документами. Я открыла её и почувствовала, как комната поплыла перед глазами.
Брачный договор. Подписанный мною семь лет назад. По нему всё имущество, приобретённое в браке, принадлежит тому супругу, на чьё имя оно оформлено.
Ипотечный договор. На имя Павла. Я выступала только поручителем.
Договор дарения первоначального взноса. От Тамары Петровны Павлу. Не нам, а именно ему.
Я сидела на полу среди разбросанных бумаг и понимала, что меня обвели вокруг пальца. Семь лет назад. Ещё до свадьбы. Свекровь всё продумала заранее. А Павел… Павел знал. Не мог не знать.
Утром я молча положила документы перед мужем.
— Объясни.
Он побледнел, потом покраснел.
— Инн, это не то, что ты думаешь…
— А что я должна думать? Что моя свекровь и мой муж семь лет назад решили, что я охотница за квартирой?
— Нет! Просто мама хотела подстраховаться. Она сказала, что так будет лучше для всех.
— Для всех? Или для вас двоих?
Павел молчал. А потом произнёс фразу, которая окончательно убила во мне остатки любви.
— Мама была права. Ты всегда завидовала нашему достатку. И если бы не этот договор, в случае развода попыталась бы отсудить половину.
Нашему достатку. Не нашей с ним семье. А их с мамой достатку.
— Знаешь что, Павел? Твоя мама может быть спокойна. Я не буду претендовать ни на что. Вообще ни на что.
Я начала собирать вещи в тот же день. Павел сначала не верил, потом уговаривал, потом угрожал.
— Куда ты пойдёшь? У тебя же ничего нет!
Ничего нет. Семь лет в декрете. Семь лет домашнего хозяйства. Семь лет жизни для семьи, которая, оказывается, не считала меня своей.
Но у меня было главное — решимость начать сначала.
Я сняла маленькую квартирку на окраине. Устроилась на две работы. Подала на алименты. Павел взбесился.
— Ты же сказала, что ничего не будешь требовать!
— Я сказала, что не буду претендовать на ваше с мамой имущество. Но содержать детей — твоя обязанность.
Тамара Петровна приезжала с уговорами.
— Инночка, не глупите. Возвращайтесь. Паша без вас с ума сходит.
С ума сходит. Наверное, оттого, что некому готовить, стирать и убирать.
— Тамара Петровна, вы добились своего. Ваш сын свободен. Квартира в безопасности. Что вам ещё нужно?
Она поджала губы.
— Внуки нужны. Вы не имеете права лишать меня внуков.
— Я никого не лишаю. Павел может видеться с детьми когда захочет.
Но Павел не хотел. Он появлялся раз в месяц, дарил дорогие игрушки и исчезал. Дети сначала ждали, потом привыкли.
А я работала. Училась. Росла. Через год открыла маленькое кафе. Через два — второе. Бизнес пошёл в гору.
И вот, спустя три года после развода, я сидела в том же кабинете нотариуса. Только теперь передо мной лежал другой документ.
Договор купли-продажи квартиры. Той самой, трёхкомнатной, в центре города.
Тамара Петровна сидела напротив, и руки её дрожали.
— Инна, прошу вас, это же квартира моих родителей. Семейная реликвия.
Я смотрела на неё спокойно.
— Тамара Петровна, вы сами говорили, что нужно уметь распоряжаться имуществом. Вы задолжали крупную сумму моей фирме за обслуживание корпоративов. Долг растёт. Либо вы платите, либо продаёте квартиру.
Это была правда. Фирма, где работала Тамара Петровна, уже год заказывала кейтеринг в моих кафе. А платить забывала. Долг превысил стоимость квартиры.
— Но как же Паша? Где он будет жить?
Я пожала плечами.
— Вы же сами учили меня: каждый должен рассчитывать только на себя. У Павла есть квартира в ипотеку. Правда, после нашего развода он перестал платежи вносить. Банк грозится забрать. Но это уже не мои проблемы.
Рядом сидел Павел. Постаревший, располневший, с печатью неудачника на лице. После нашего развода он так и не женился. Тамара Петровна отпугивала всех его девушек, боясь, что они покусятся на имущество.
— Инн, — просипел он. — Ну нельзя же так. Мы же семья были.
Были. Ключевое слово.
— Павел, твоя мама научила меня важной вещи. Документы решают всё. У меня есть документы на долг. Решение суда. Исполнительный лист. Либо платите, либо подписывайте договор купли-продажи.
Тамара Петровна всхлипнула.
— Вы же мать. Как вы можете?
Я встала.
— Именно потому, что я мать, я и могу. Моим детям нужно жильё получше. Образование. Будущее. А я научилась у вас, Тамара Петровна, заботиться о своей семье. О настоящей семье.
Я вышла из кабинета, оставив их с документами. Через час мой юрист позвонил: договор подписан.
Квартиру я не стала продавать. Сделала там ремонт и открыла третье кафе. Самое большое и красивое. На открытие пришла половина города.
Павел с матерью переехали в однокомнатную квартиру на окраине. Тамару Петровну уволили за финансовые махинации — оказалось, деньги фирмы она тратила на личные нужды, надеясь потом покрыть недостачу.
Иногда я встречаю их в городе. Опускаю глаза и прохожу мимо. Не из жалости. Просто они для меня больше не существуют.
А недавно дочь спросила:
— Мам, а почему мы не общаемся с бабушкой?
Я обняла её.
— Знаешь, солнышко, иногда люди, которые называются родственниками, на самом деле — чужие. А настоящая семья — это те, кто любит тебя без условий и договоров.
Дочь кивнула. Она умная девочка. Она поняла.
А вечером, укладывая детей спать в их новой большой квартире, купленной на мои честно заработанные деньги, я думала о том, что Тамара Петровна была права в одном.
Нужно уметь защищать свои интересы. Нужно читать документы. Нужно думать о будущем.
Только вот будущее я теперь строю сама. Без договоров дарения, без унизительных условий, без необходимости доказывать, что я достойна быть частью семьи.
Я сама себе семья. Я и мои дети.
А это — бесценно. И никакими документами не измерить.
Мой телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Инна Сергеевна? Это Алексей Михайлович, представитель банка. Ваш бывший супруг указал вас как поручителя по ипотеке. В связи с просрочкой платежей более чем на шесть месяцев, банк обращает взыскание…
Я улыбнулась.
— Алексей Михайлович, вышлите мне документы. У меня прекрасный юрист. Уверена, мы найдём интересные нюансы в этом договоре.
И я знала, что найдём. Потому что Тамара Петровна научила меня главному: в этом мире каждый сам за себя. И если уж играть в эти игры, то играть нужно по-крупному.
И выигрывать
