— Ты не поверишь, что она сказала мне вчера! — Катя бросила сумку на диван и повернулась к мужу. — Она считает, что мы должны оплатить ей новую мебель для гостиной. Всю! Полностью!
— Мама просто предложила помочь, — Мирон поднял глаза от ноутбука. — Она же не настаивала.
— Не настаивала? — голос Кати поднялся на октаву выше. — Она прислала мне каталог с ценами и спросила, когда мы сможем перевести деньги! Это называется «не настаивала»?
Мирон вздохнул и закрыл крышку ноутбука. Разговоры о его матери всегда заканчивались одинаково. Он чувствовал себя канатом в перетягивании между двумя самыми важными женщинами в его жизни.
— Давай спокойно обсудим, — он старался говорить ровно. — Ты же понимаешь, у мамы маленькая зарплата, а ей хочется жить комфортно.
— А нам не хочется? — Катя скрестила руки на груди. — Мы только вторую подушку кредитную выплатили, я напомню. И планируем ремонт в ванной. Мирон, мы не миллионеры! Может, твоя мама уже перестанет требовать с меня деньги? Я не банковская карточка.
— Моя мама одна, — в его голосе появилась твердость. — Ты же понимаешь, что после папы у неё никого, кроме нас.
Катя присела рядом с мужем, стараясь держать эмоции под контролем. Два года брака научили её, что с темой Маргариты Анатольевны нужно быть осторожной. Очень осторожной.
— Послушай, — она взяла его за руку. — Я не против помогать твоей маме. Но должны быть разумные пределы. Коммунальные платежи? Без вопросов. Лекарства? Конечно. Но новый диван за восемьдесят тысяч? Это уже слишком.
— Ей хочется чего-то красивого, — тихо произнес Мирон. — После всего, что она сделала для меня.
Катя глубоко вдохнула. Они снова приближались к опасной черте.
— И мы можем помочь ей с чем-то красивым. Но соразмерно нашим возможностям. Почему бы не подарить ей новый торшер или картину?
Мирон кивнул, но Катя видела — он не согласен. Просто не хочет продолжать спор.
***
— Представляешь, Оль, вчера она прислала мне сообщение: «Нашла чудесную люстру для спальни, всего пятнадцать тысяч, скинь деньги на карту». Даже не спросила, можем ли мы помочь! — Катя сидела в кафе с подругой, ковыряя вилкой салат.
— А что Мирон? — Ольга отпила свой капучино.
— А что Мирон? «Мама просто не умеет правильно формулировать просьбы». Это его стандартный ответ на всё, — Катя покачала головой. — Понимаешь, раньше я думала, что это временно. Ну, она привыкнет к тому, что сын женился, перестанет воспринимать нас как банкомат. Но становится только хуже.
— Вам нужно серьезно поговорить, — Ольга наклонилась ближе. — И с Мироном, и с его мамой. Вместе. Расставить точки над «и».
— Ты не понимаешь, — Катя отодвинула тарелку. — Для Мирона мать — святое. Он реально считает, что должен обеспечивать ей определенный уровень жизни. И ладно бы она действительно нуждалась! Но она тратит наши деньги на вещи, без которых спокойно может обойтись!
— Может, привлечь кого-то нейтрального? Старшего родственника, которого все уважают?
— У Маргариты Анатольевны есть сестра, тетя Валентина. Но они не особо близки.
Ольга задумчиво постучала ногтем по чашке.
— Катя, я скажу тебе то, что ты не хочешь слышать. Этот конфликт не рассосется сам собой. Он будет только нарастать. И в какой-то момент тебе придется поставить вопрос ребром.
— И потерять мужа? — горько усмехнулась Катя.
— Если Мирон выберет маму вместо жены, это будет его выбор. Не твой.
***
Первое воскресенье месяца — традиционный обед у Маргариты Анатольевны. Катя ненавидела эти встречи, но исправно улыбалась и приносила подарки. Сегодня она купила коробку дорогих конфет и букет гвоздик.
— Катенька! — Маргарита Анатольевна расцеловала невестку в обе щеки. — Как я рада вас видеть! Проходите, проходите!
Катя заметила новые занавески в прихожей и свежую косметику на лице свекрови. И это при том, что две недели назад Маргарита Анатольевна жаловалась, что ей не хватает денег на оплату электричества.
— Мамочка, как ты себя чувствуешь? — Мирон обнял мать. — Спина не беспокоит?
— Ой, сынок, все болит, — сразу перестроилась Маргарита Анатольевна. — Годы берут свое. Но я держусь.
За обедом разговор неизбежно свернул к теме денег.
— Сейчас так все дорого, — вздохнула свекровь, накладывая Мирону добавку салата. — Вчера заходила в аптеку — чуть в обморок не упала от цен. Хорошо вам, молодым! Катя на своей работе, наверное, озолотилась уже?
— Мама, — предостерегающе произнес Мирон.
— Да что такого я сказала? — невинно улыбнулась Маргарита Анатольевна. — Я же радуюсь за Катеньку. Вон какая умница, начальница. Не то что я, простой администратор на копеечной зарплате.
Катя почувствовала, как внутри закипает раздражение. Эта песня повторялась из раза в раз.
— У нас тоже расходы, Маргарита Анатольевна, — она старалась говорить вежливо. — Ипотека, коммунальные платежи, планы на будущее…
— Ой, да о чем ты говоришь! — махнула рукой свекровь. — Какие у вас могут быть проблемы с деньгами? Вы молодые, здоровые, вдвоем работаете. А я что? Старая больная женщина.
Мирон смотрел в тарелку, избегая взгляда жены.
— Кстати, — продолжила Маргарита Анатольевна, — у соседки Веры Павловны дочь подарила ей путевку в санаторий. На две недели! Представляете?
Катя внутренне застонала. Началось.
***
— Надо же, какая неожиданная встреча! — женский голос заставил Катю обернуться в супермаркете.
— Валентина Анатольевна! Здравствуйте, — Катя искренне обрадовалась сестре свекрови.
Тетя Валя, как ее называли в семье, была полной противоположностью Маргариты Анатольевны — прямолинейная, без претензий и с острым чувством справедливости.
— Как поживаете? Как Мирон? — поинтересовалась женщина, разглядывая покупки в корзине Кати.
— Все хорошо, спасибо.
— А Рита как? Всё деньги из вас вытягивает? — неожиданно спросила тетя Валя.
Катя замерла, не зная, что ответить.
— Не надо делать такое лицо, — усмехнулась женщина. — Я свою сестру знаю как облупленную. Она всегда такой была — любит пожить за чужой счет.
— Валентина Анатольевна, я…
— Да ладно тебе, — тетя Валя махнула рукой. — Можешь не оправдываться. Лучше послушай то, что тебе следует знать. Моя сестрица не так бедна, как изображает. У нее есть сбережения, и немаленькие.
Катя удивленно подняла брови.
— Откуда вы…
— Когда наша мать скончалась пять лет назад, ей досталась приличная сумма от продажи дачи. И еще — ты слышала о Павле Степановиче?
— Нет, а кто это?
— Сосед Риты по лестничной клетке. Вдовец, бывший инженер. Они уже полгода встречаются, он ее и в рестораны водит, и подарки дарит. Только она это скрывает от вас.
У Кати перехватило дыхание.
— Вы уверены?
— Своими глазами видела, как они вместе из ювелирного магазина выходили. И он нес пакет с коробочкой. Так что не дай себя обмануть, девочка.
***
— Мирон, нам нужно серьезно поговорить, — Катя решила не откладывать разговор.
— Что-то случилось? — он оторвался от проверки тетрадей.
— Я встретила сегодня твою тетю Валю.
Мирон вопросительно посмотрел на жену.
— Она рассказала мне интересные вещи о твоей маме, — Катя постаралась говорить ровно. — Например, что у нее есть сбережения от продажи бабушкиной дачи. И что она встречается с соседом, который дарит ей украшения.
— Тетя Валя всегда завидовала маме, — нахмурился Мирон. — Они с детства соперничали.
— То есть ты считаешь, что она лжет?
— Я не знаю. Но мама бы рассказала мне о таком.
— Правда? Как рассказала, на что потратила деньги, которые мы дали ей на ремонт ванной? — Катя почувствовала, как раздражение нарастает. — Мирон, открой глаза! Твоя мать использует нас!
— Не говори так о ней, — его голос стал холодным. — Она моя мать, и я не позволю…
— Что? Говорить правду? — Катя повысила голос. — Тебе не кажется странным, что она постоянно жалуется на безденежье, но при этом каждый месяц покупает себе новую одежду? Или что она «еле сводит концы с концами», но при этом делает дорогие подарки своей подруге Зинаиде Петровне?
— У тебя просто предвзятое отношение к ней, — Мирон встал из-за стола. — Ты никогда не пыталась ее понять.
— Я два года пытаюсь ее понять! Два года терплю, как она манипулирует тобой с помощью своих «болезней» и «тяжелой жизни»! — Катя не могла остановиться. — И что в итоге? Мы отдаем ей треть нашего бюджета, а она продолжает требовать больше!
— Она не требует, она просит помощи! — в голосе Мирона появились резкие нотки. — И это нормально — помогать родителям!
— Помогать — да! Содержать полностью здорового человека, который сам не хочет себя обеспечивать — нет!
Мирон резко схватил куртку.
— Мне нужно проветриться. Поговорим, когда ты успокоишься.
Хлопнула входная дверь. Катя опустилась на стул, чувствуя, как по щекам текут слезы.
***
На работе Катя старалась сосредоточиться на отчетах, но мысли постоянно возвращались к вчерашней ссоре. Мирон вернулся поздно и лег спать на диване. Утром они молча разошлись — она на работу, он в колледж.
— Екатерина Сергеевна, у вас все в порядке? — голос Ирины Николаевны, директора логистического отдела, вырвал ее из размышлений.
— Да, конечно, — Катя выдавила улыбку. — Простите, задумалась.
— Вы сегодня рассеянны, — Ирина Николаевна присела на край стола. — Семейные проблемы?
Катя кивнула, не доверяя своему голосу.
— Если нужно взять выходной — берите. Вы мой лучший специалист, я не хочу, чтобы вы перегорели.
— Спасибо, но я справлюсь.
Когда начальница ушла, к столу Кати подошел Сергей из соседнего отдела.
— Плохой день? — он положил перед ней шоколадный батончик.
— Скорее, плохая неделя, — слабо улыбнулась Катя.
— Что-то серьезное?
— Семейные дела, — уклончиво ответила она.
— Понимаю, — кивнул Сергей. — Слушай, мы с ребятами собираемся вечером в кафе отметить завершение квартального проекта. Присоединишься? Развеешься немного.
Катя хотела отказаться, но потом представила пустую квартиру и молчаливого Мирона.
— А знаешь, почему бы и нет?
***
Вечер в кафе помог Кате немного расслабиться. Сергей оказался внимательным собеседником, шутил и рассказывал забавные истории из жизни отдела. Она поймала себя на мысли, что впервые за несколько дней искренне улыбается.
— Спасибо тебе, — сказала она, когда они вышли из кафе. — Мне было нужно это отвлечение.
— Обращайся, — улыбнулся Сергей. — Подвезти тебя домой?
— Нет, спасибо, я на метро, — Катя махнула рукой. — Мне пора, муж волнуется.
Дома ее ждал сюрприз — Мирон приготовил ужин и даже купил ее любимое вино.
— Мир? — нерешительно предложил он, когда она вошла в квартиру.
— Мир, — согласилась Катя, но внутреннее напряжение не отпускало.
За ужином они говорили о работе, о планах на выходные — о чем угодно, кроме Маргариты Анатольевны. Катя понимала, что они просто отложили проблему, но не решили ее.
***
Звонок раздался в субботу утром.
— Сынок, у меня беда! — голос Маргариты Анатольевны в динамике телефона звучал драматично. — Трубы прорвало! Вся ванная затоплена! Мне срочно нужно тридцать тысяч на ремонт!
— Мама, успокойся, — Мирон вскочил с дивана. — Мы сейчас приедем.
— Только деньги захватите! Сантехник уже здесь, ждет оплаты!
Катя и Мирон быстро собрались и поехали к Маргарите Анатольевне. Всю дорогу Катя молчала, а внутри нее нарастало подозрение.
Когда они поднялись на этаж, из квартиры напротив вышел пожилой мужчина.
— Вы к Рите? — спросил он, увидев их растерянные лица.
— Да, — кивнул Мирон. — А вы…
— Павел Степанович, сосед, — мужчина протянул руку. — А вы, должно быть, Мирон? Рита много о вас рассказывала.
— Очень приятно, — растерянно ответил Мирон. — А вы не в курсе, что у мамы случилось? Она звонила, говорила про прорыв трубы…
Павел Степанович удивленно приподнял брови.
— Прорыв? Что вы! У нее все в порядке. Я только что заходил чай пить. Она собирается, мы сегодня в театр идем.
Мирон и Катя переглянулись.
— В театр? — переспросил Мирон.
— Да, на премьеру. Билеты недешевые, но я давно обещал Риточке культурную программу, — с гордостью сказал Павел Степанович.
В этот момент дверь квартиры открылась, и на пороге появилась Маргарита Анатольевна — в новом платье, с укладкой и макияжем.
— Мирончик! — она запнулась, увидев соседа. — Ой, вы уже познакомились с Павлом Степановичем?
— Мама, — голос Мирона был ледяным. — Ты звонила и говорила про прорыв трубы.
Маргарита Анатольевна побледнела.
— Ах, это… Да, было небольшое происшествие, но… уже все решилось! Представляете, сантехник пришел и оказалось, что проблема пустяковая! А я уже вас побеспокоила…
— То есть денег не нужно? — уточнила Катя.
— Ну почему же, — быстро ответила свекровь. — Я все-таки вызывала мастера, надо заплатить за вызов…
— Риточка, о чем ты? — удивился Павел Степанович. — Какой мастер? У тебя все в порядке с сантехникой.
Наступила неловкая пауза. Маргарита Анатольевна побагровела.
— Павлуша, ты иди, я скоро спущусь, — она попыталась улыбнуться. — Нам нужно семейные вопросы обсудить.
Когда сосед ушел, Мирон молча прошел в квартиру матери. Катя последовала за ним.
— Объясни, что происходит, — потребовал Мирон. — Зачем ты солгала про прорыв?
— Я не солгала! — возмутилась Маргарита Анатольевна. — Просто… немного преувеличила. Кран действительно подтекал!
— И поэтому тебе нужно было тридцать тысяч? — Катя не могла сдержаться. — На новое платье и билеты в театр?
— Не лезь не в свое дело! — огрызнулась свекровь. — Это между мной и сыном!
— Нет, мама, — твердо сказал Мирон. — Катя моя жена. Мы семья. И деньги у нас общие.
— Не всегда были общими, когда нужно было мне помочь, — пробурчала Маргарита Анатольевна.
— Так вот в чем дело, — вдруг понял Мирон. — Ты специально просила деньги именно у Кати? Чтобы поссорить нас?
— Что за глупости! — свекровь всплеснула руками. — Я просто обращалась к тому, у кого есть деньги! А у нее они есть!
— У нас. Есть у нас, — поправил Мирон. — И мы сами решаем, на что их тратить.
— Вот именно! — вдруг вспылила Маргарита Анатольевна. — Вы тратите на всякие глупости, а матери жалеете! Я всю жизнь на тебя положила, Мирон! А теперь должна выпрашивать крохи!
— Крохи? — Катя почувствовала, как внутри все закипает. — Мы отдали вам почти сто тысяч за последние три месяца! При том, что у вас, оказывается, есть состоятельный поклонник, который водит вас в театры и дарит украшения!
— Ты следила за мной? — возмутилась свекровь.
— Нет, просто мир тесен. И люди разговаривают.
Маргарита Анатольевна перевела взгляд на сына.
— Ты позволяешь ей так разговаривать с твоей матерью?
Мирон выглядел раздавленным.
— Мама, сейчас речь не об этом. Зачем ты солгала про аварию? Если тебе нужны были деньги на театр, почему просто не сказать правду?
— Потому что вы бы не дали! — в сердцах воскликнула Маргарита Анатольевна. — Твоя жена считает каждую копейку! А мне что, нельзя иметь радости в жизни?
— Можно, — ответила Катя. — Но за свой счет. Или за счет Павла Степановича, раз уж вы встречаетесь.
— Да как ты смеешь…
— Может, твоя мама уже перестанет требовать с меня деньги? — Катя повернулась к мужу. — Я не банковская карточка!
Мирон поднял руку, призывая обеих женщин к молчанию.
— Стоп. Давайте все успокоимся, — он глубоко вздохнул. — Мама, я очень расстроен тем, что ты солгала. Это… это не то, чего я ожидал от тебя.
— Сынок, — Маргарита Анатольевна попыталась взять его за руку, но он отстранился.
— Нет, дай мне закончить. Я всегда помогал тебе и буду помогать. Но я должен знать, на что именно идут деньги. И я не хочу, чтобы ты манипулировала мной или Катей.
— Я не манипулирую! — возмутилась свекровь. — Я просто прошу помощи у родного сына!
— Через ложь? — спросил Мирон. — Через постоянные жалобы на бедность, хотя, как выясняется, у тебя есть и сбережения, и поклонник, который не бедствует?
Маргарита Анатольевна скрестила руки на груди.
— Значит, теперь ты попрекаешь мать куском хлеба?
— Нет, мама. Я просто хочу честности.
— И конкретных границ, — добавила Катя. — Мы готовы помогать с необходимыми вещами — лекарства, коммунальные платежи, продукты. Но не с театрами и новыми нарядами.
— Ах так! — Маргарита Анатольевна выпрямилась. — Значит, теперь невестка будет указывать, что мне можно, а что нельзя? Дожила! Мирон, неужели ты это допустишь?
Мирон посмотрел на мать долгим взглядом.
— Катя права, мама. Мы не банкомат. Мы тоже люди со своими планами и мечтами. И мы не можем содержать тебя полностью, особенно когда выясняется, что ты не так стеснена в средствах, как говоришь.
Маргарита Анатольевна побагровела.
— Вон из моего дома! Оба! — она указала на дверь. — Раз я такая обуза для вас, обойдусь без вашей помощи!
— Мама…
— Уходите! — она повысила голос. — Я не желаю вас видеть!
Катя взяла мужа за руку и потянула к выходу.
— Пойдем, Мирон. Ей нужно успокоиться.
***
Обратный путь домой они проделали в тяжелом молчании. Только когда за ними закрылась дверь квартиры, Мирон заговорил:
— Ты была права. Все это время.
Катя обняла его.
— Мне жаль, что так вышло.
— Я не понимаю, — он покачал головой. — Зачем она лгала? Неужели нельзя было просто сказать правду?
— Потому что тогда было бы сложнее манипулировать тобой, — мягко ответила Катя. — «Сынок, мне нужны деньги на новое платье» звучит не так убедительно, как «У меня катастрофа, помоги».
Мирон опустился на диван, закрыв лицо руками.
— Я чувствую себя таким дураком.
— Ты не дурак, — Катя села рядом. — Ты любящий сын, который верит своей матери. В этом нет ничего плохого.
— Что теперь делать?
— Дать ей время остыть. А потом поговорить и установить четкие правила. Мы будем помогать с необходимым, но не более того.
Мирон кивнул.
— Я переведу ей деньги на отдельный счет каждый месяц. Фиксированную сумму. А что она с ними сделает — ее дело.
— Справедливо, — согласилась Катя. — И никаких экстренных переводов без серьезного обсуждения.
Они сидели в тишине, осознавая, что их семейная жизнь уже не будет прежней.
***
Через неделю Маргарита Анатольевна позвонила сыну. Разговор был напряженным, но они договорились встретиться. Катя настояла, чтобы Мирон пошел один — им с матерью нужно было многое обсудить наедине.
Когда муж вернулся, его лицо было усталым, но спокойным.
— Как все прошло? — спросила Катя.
— Сложно, — он сел рядом с ней. — Она много обвиняла тебя. Говорила, что ты настраиваешь меня против нее. Что раньше у нас были прекрасные отношения.
— И что ты ответил?
— Правду. Что я люблю ее, но больше не позволю манипулировать собой, — Мирон вздохнул. — Сказал, что буду помогать ей ежемесячно, конкретной суммой. На остальное пусть не рассчитывает.
— Как она отреагировала?
— Сначала разозлилась. Потом расплакалась, — он покачал головой. — Классический сценарий. Только в этот раз я не поддался.
Катя осторожно взяла его за руку.
— Мне жаль, что тебе приходится через это проходить.
— Знаешь, что самое странное? — Мирон посмотрел ей в глаза. — Я вдруг понял, что она всегда была такой. Просто раньше я этого не замечал. Или не хотел замечать.
— Это нормально, — тихо сказала Катя. — Никто не хочет видеть недостатки близких.
— А еще я узнал кое-что интересное о Павле Степановиче, — Мирон слабо улыбнулся. — Оказывается, он бывший инженер крупного завода. И у него неплохая пенсия. Плюс он сдает квартиру в центре.
— Так я и думала, — кивнула Катя. — И что, она призналась, что встречается с ним?
— Да. Сказала, что не хотела говорить, потому что боялась моей реакции. Но я-то понимаю, что дело не в этом.
— А в чем?
— Если бы я знал, что у нее есть состоятельный поклонник, то не стал бы так легко давать деньги, — Мирон горько усмехнулся. — Вот она и молчала.
В следующие несколько недель отношения с Маргаритой Анатольевной оставались напряженными. Она звонила сыну, но избегала разговоров с Катей. Мирон исправно переводил матери обещанную сумму в начале каждого месяца.
***
— Мирон, ты не забыл, что в эту субботу день рождения твоей мамы? — спросила Катя за завтраком.
— Помню, конечно, — он рассеянно помешивал кофе. — Ты пойдешь со мной?
— Думаю, мне лучше остаться дома, — осторожно ответила Катя. — Не хочу создавать напряжение в ее праздник.
— Нет, — Мирон решительно покачал головой. — Мы пойдем вместе. Ты моя жена, и если мама хочет видеть меня, она должна принять этот факт.
— Ты уверен? Я не хочу испортить вечер.
— Абсолютно уверен, — он сжал ее руку. — Хватит идти на поводу у ее манипуляций.
В субботу они купили подарок — красивый шелковый шарф, который Катя выбрала, помня о любви свекрови к элегантным аксессуарам. Мирон настоял, чтобы на открытке были подписи их обоих.
Когда они пришли, квартира Маргариты Анатольевны была полна гостей — ее коллеги из поликлиники, несколько соседей и Павел Степанович, который держался рядом с хозяйкой с видом официального спутника.
— Мирончик! — Маргарита Анатольевна расцеловала сына, а потом сухо кивнула Кате. — И ты пришла.
— С днем рождения, Маргарита Анатольевна, — Катя протянула подарок с самой искренней улыбкой, на которую была способна.
— Спасибо, — свекровь взяла коробку, даже не взглянув на невестку.
Вечер проходил напряженно. Маргарита Анатольевна то и дело подчеркивала, как ей сложно живется на «маленькую зарплату и скромную помощь от сына». Несколько раз она демонстративно показывала гостям подарки, перечисляя, кто что подарил, но шарф от Мирона и Кати не упоминала.
— Тебе понравился наш подарок? — спросил Мирон, когда гости перешли к десерту.
— Ах, это… Да, милая вещица, — отмахнулась Маргарита Анатольевна. — Хотя, конечно, не сравнить с тем, что Зинаида Петровна подарила своей дочери на юбилей — золотые сережки с сапфирами!
Катя увидела, как лицо мужа напряглось.
— Мама, давай не будем сейчас об этом, — тихо сказал он.
— А что такого? — невинно захлопала глазами свекровь. — Я просто говорю, что некоторые дети более внимательны к родителям, чем другие.
— Рита, перестань, — неожиданно вмешался Павел Степанович. — Мирон и Катя сделали тебе прекрасный подарок. А ты даже спасибо толком не сказала.
Маргарита Анатольевна покраснела.
— Не вмешивайся, Павел. Это семейное.
— Вот именно, семейное, — твердо сказал Павел Степанович. — И семья должна поддерживать друг друга, а не пилить по любому поводу.
В комнате повисла неловкая тишина. Гости старались делать вид, что ничего не происходит, увлеченно поедая торт.
— Спасибо, Павел Степанович, — Катя благодарно улыбнулась пожилому мужчине.
— Не за что, деточка, — он подмигнул ей. — Я давно хотел сказать Рите, что она перегибает палку. Столько жаловаться на безденежье, а потом тратить мои подарки на дорогие безделушки…
— Павел! — возмущенно воскликнула Маргарита Анатольевна.
— Что «Павел»? — он невозмутимо продолжил. — Мирон, ты хороший сын. И помогаешь матери больше, чем многие. А Катя — прекрасная невестка, которая два года терпела все капризы твоей мамы. Пора Рите это признать.
Маргарита Анатольевна вскочила из-за стола.
— Как вы все смеете меня осуждать! В мой день рождения! — она обвела всех негодующим взглядом. — Убирайтесь отсюда! Все!
— Мама, успокойся, — Мирон попытался взять ее за руку.
— Не трогай меня! — она отдернула руку. — Вы все против меня! Особенно она! — Маргарита Анатольевна ткнула пальцем в Катю. — Это она тебя настроила! Она разрушила нашу семью!
— Никто ничего не разрушал, — спокойно ответила Катя. — Просто у взрослых людей должны быть границы. В том числе финансовые.
— Какие еще границы между матерью и сыном? — возмутилась свекровь. — Мирон, скажи ей! Скажи, что для тебя нет ничего важнее матери!
Все взгляды обратились к Мирону. Он выглядел бледным, но решительным.
— Мама, я люблю тебя. Но Катя — моя жена и моя семья. И я не позволю тебе ее оскорблять, — он встал из-за стола. — Мы уходим. Когда ты будешь готова к нормальному разговору без обвинений и манипуляций, позвони мне.
Маргарита Анатольевна застыла с открытым ртом, явно не ожидая такого отпора.
— Пойдем, — Мирон взял Катю за руку, и они направились к выходу.
Уже в дверях их догнал Павел Степанович.
— Не переживайте, — тихо сказал он. — Она остынет. Она хорошая женщина, просто привыкла всегда быть в центре внимания. Я присмотрю за ней.
— Спасибо вам, — искренне поблагодарил Мирон.
***
Прошло три месяца. Отношения с Маргаритой Анатольевной оставались прохладными, но постепенно налаживались. Она больше не просила дополнительных денег, довольствуясь ежемесячной помощью от сына. Возможно, свою роль сыграл и Павел Степанович, который, по слухам, сделал ей предложение.
Катя и Мирон сидели на кухне, обсуждая предстоящий визит к свекрови на майские праздники.
— Как думаешь, она уже смирилась? — спросила Катя, помешивая чай.
— Не знаю, — честно ответил Мирон. — Мама не из тех, кто легко признает поражение. Но, по крайней мере, она больше не пытается использовать меня как банкомат.
— Это уже прогресс, — улыбнулась Катя.
— Знаешь, — Мирон задумчиво посмотрел на жену, — я благодарен тебе. За то, что ты открыла мне глаза. И за то, что не бросила меня, когда я вел себя как… не самый умный человек.
— Я люблю тебя, глупый, — Катя сжала его руку. — Но больше никогда не позволю твоей маме садиться нам на шею.
— Справедливо, — кивнул Мирон. — Так ты пойдешь со мной в воскресенье?
— Пойду, — решительно сказала Катя. — Я не буду прятаться. Она должна принять, что я часть твоей жизни. И что некоторые отношения невозможно исправить, их можно только принять такими, какие они есть.
Мирон обнял жену, и они долго сидели так, чувствуя, что вместе смогут выдержать любые семейные бури. Ведь главное — сохранить собственные границы и уважение друг к другу, даже если это означает конфликт с теми, кто эти границы пытается нарушить.
***
Спустя год отношения Кати и свекрови остались прохладными, но терпимыми. Маргарита Анатольевна вышла замуж за Павла Степановича и стала меньше вмешиваться в жизнь сына. В одно сентябрьское утро, когда Катя заканчивала консервировать помидоры на зиму, раздался звонок. На пороге стояла молодая женщина с растерянным взглядом.
— Вы Екатерина? Жена Мирона? — спросила она. — Я Лена, дочь Павла Степановича. Мне нужна ваша помощь. Моя мачеха… ваша свекровь… Она снова взялась за старое, и теперь мой отец на грани разорения.
