— Подписывайте вот здесь, и квартира официально переходит в вашу собственность, — нотариус протянул документы через стол, но рука Светланы Петровны опередила меня, выхватив бумаги прямо из воздуха.
Я замерла. Это была квартира моей бабушки, которую она завещала именно мне, своей единственной внучке. При чём тут свекровь?
— Так, Светлана Петровна, простите, но это документы для Марины, — удивлённо произнёс нотариус, пытаясь забрать бумаги обратно.
— Знаю, знаю, — свекровь прижала документы к груди. — Просто хочу сначала внимательно всё прочитать. Мариночка же у нас молодая, неопытная, может что-то не так понять.
Я посмотрела на Андрея, своего мужа, который сидел рядом и старательно изучал свой телефон. Три года брака, и он до сих пор не научился возражать матери.
— Светлана Петровна, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — это моё наследство. Бабушка оставила квартиру мне. Верните документы, пожалуйста.
— Ой, Мариночка, не нервничай так! — свекровь улыбнулась той самой улыбкой, которая всегда предвещала неприятности. — Просто в нашей семье принято всё делать сообща. Правда, Андрюша?
Андрей кивнул, не поднимая глаз от экрана.
— В какой это «нашей семье»? — я почувствовала, как начинаю заводиться. — Это квартира моей бабушки, к вашей семье она не имеет никакого отношения!
Нотариус неловко откашлялся.
— Дамы, давайте не будем ссориться в моём кабинете. Марина Сергеевна, по закону только вы можете подписать эти документы.
Светлана Петровна theatrical вздохнула и положила бумаги на стол, но не отпустила их.
— Мариночка, милая, ты же понимаешь, что эта квартира теперь будет общей? Ты же замужем за моим сыном. А значит, это и наша квартира тоже. Семейная.
— Нет, — я покачала головой. — Это наследство, оно не является совместно нажитым имуществом.
— Ах, вот ты как заговорила! — свекровь возмущённо всплеснула руками. — Уже юридические термины изучила? Значит, изначально планировала всё скрыть от нас?
— Мама, перестань, — наконец подал голос Андрей, но так тихо, что его едва было слышно.
— Андрюшенька, я просто забочусь о вашем будущем! — Светлана Петровна повернулась к сыну. — Ты же помнишь, как дядя Коля развёлся, и Наташка выгнала его из квартиры, которую ему родители подарили? А всё потому, что неправильно оформили!
Я встала со стула.
— Хватит! Я подписываю документы, и мы уходим. Нотариус, можно мне ручку?
Но Светлана Петровна была быстрее. Она схватила документы и прижала их к себе.
— Нет! Сначала мы всё обсудим! Андрей должен быть вписан как совладелец!
— С какой стати? — я уже не сдерживалась. — Это МОЯ бабушка умерла, МНЕ оставила квартиру!
— Но ты же не собираешься жить там одна? Вы же семья! Или ты планируешь развод? — свекровь смотрела на меня с вызовом.
Нотариус встал из-за стола.
— Светлана Петровна, верните документы. Иначе я вызову охрану.
— Да что вы себе позволяете! — возмутилась свекровь, но документы положила на стол.
Я быстро схватила их, прежде чем она передумала. Руки дрожали от злости, когда я ставила подпись. Андрей всё это время молчал, только нервно теребил телефон.
Выйдя из нотариальной конторы, я направилась к машине, но Светлана Петровна догнала меня.
— Марина, постой! Нам нужно серьёзно поговорить!
— О чём? — я обернулась. — О том, как вы пытались отобрать у меня наследство?
— Я не отбирала! Я просто хотела защитить интересы своего сына! Ты же понимаешь, если вы разведётесь…
— Мы не собираемся разводиться! — перебила я её.
— Откуда ты знаешь? Жизнь длинная! А квартира в центре города, трёхкомнатная! Это же целое состояние!
Андрей наконец подошёл к нам.
— Мама, хватит. Поехали домой.
— Андрюша, ты хоть понимаешь, что она сделала? Она оформила квартиру только на себя! А если она тебя выгонит?
— Мама, это её наследство…
— Вот! Вот! — Светлана Петровна ткнула пальцем в сына. — Она тебя уже обработала! Ты даже не борешься за свои права!
Я села в машину, не желая больше слушать эти обвинения. Андрей сел за руль, его мать устроилась сзади. Всю дорогу она бубнила о том, какая я корыстная, как я не думаю о семье, как я эгоистка.
Дома я сразу ушла в спальню. Нужно было успокоиться, обдумать всё произошедшее. Но через пять минут в комнату вошёл Андрей.
— Марин, может, мама и права… — начал он неуверенно.
— В чём права? — я резко обернулась к нему. — В том, что хотела украсть мои документы?
— Она не хотела красть. Просто… ну, мы же семья. Может, стоило меня тоже вписать?
— Андрей, это квартира моей бабушки! Она даже тебя ни разу не видела, потому что умерла до нашей свадьбы!
— Знаю, но… мама говорит, что так будет правильнее. Для семьи.
— Для какой семьи? Для той, где твоя мать решает всё за нас? Где ты не можешь ей ни в чём возразить?
Андрей опустил глаза.
— Она просто заботится о нас.
— Нет, она контролирует! Вспомни, как она выбирала нам мебель, как заставила поменять обои, которые мне нравились, как постоянно приходит без предупреждения!
— Марина, не преувеличивай…
— Не преувеличиваю? А кто на прошлой неделе явился в семь утра с «проверкой», правильно ли я готовлю тебе завтрак?
Андрей промолчал. Я знала, что спорить с ним бесполезно. Он никогда не встанет на мою сторону против матери.
Вечером, когда я готовила ужин, раздался звонок в дверь. Я открыла — на пороге стояла Светлана Петровна с огромной сумкой.
— Мариночка, я к вам переезжаю! — радостно объявила она.
— Что? — я опешила.
— Ну, раз у вас теперь есть лишняя квартира, я подумала, что могу пожить с вами. Моя-то однокомнатная, тесно. А вы молодые, вам простор не нужен.
— Светлана Петровна, мы не собираемся переезжать в бабушкину квартиру. Я планирую сдавать её.
— Сдавать? — свекровь возмущённо уставилась на меня. — Квартиру в центре — каким-то чужим людям? Да ты с ума сошла!
— Это моё решение.
— Андрей! — заорала Светлана Петровна. — Иди сюда, посмотри, что твоя жена удумала!
Андрей вышел из комнаты.
— Мам, что случилось?
— Она хочет сдавать бабушкину квартиру чужим людям! Вместо того чтобы нам туда переехать!
— Марин, может, и правда, давай туда переедем? Там же больше места…
— Андрей, мы прекрасно живём здесь. А деньги от аренды нам пригодятся.
— Деньги, деньги! — Светлана Петровна всплеснула руками. — Только о деньгах и думает! А о семье? А обо мне? Я же ваша мать, Андрюша!
— Вы не наша мать, вы — ЕГО мать, — поправила я её.
Свекровь посмотрела на меня так, будто я её ударила.
— Ах, вот как! Значит, я для тебя чужой человек? После всего, что я для вас делала?
— А что вы для нас делали? Контролировали каждый наш шаг? Решали, какие шторы нам вешать? Учили меня, как правильно гладить рубашки Андрею?
— Я заботилась! А ты неблагодарная!
— Мама, Марина, пожалуйста, не ссорьтесь, — Андрей стоял между нами, растерянный.
— Андрюшенька, — Светлана Петровна схватила сына за руку, — скажи ей! Скажи, что я имею право жить в той квартире! Я же твоя мать!
— Мам, это Маринина квартира…
— И что? Вы же семья! А я — часть вашей семьи! Или она считает иначе?
Я устала от этого спектакля.
— Светлана Петровна, вы не будете жить в бабушкиной квартире. Точка. Это не обсуждается.
— Ах, не обсуждается? — свекровь выпрямилась. — Хорошо. Андрей, собирай вещи. Мы уезжаем.
— Куда? — растерялся он.
— Ко мне. Раз твоя жена считает меня чужой, раз она не хочет делиться с семьёй, то и тебе тут делать нечего.
— Мама, не говори глупостей…
— Это не глупости! Выбирай: или она делится квартирой, или ты идёшь со мной!
Я не выдержала и рассмеялась.
— Вы серьёзно? Ультиматумы ставите взрослому мужчине?
— А что тут смешного? — Светлана Петровна повысила голос. — Я его мать! Я его растила, ночей не спала, всё ему отдавала! А теперь какая-то девица, которая три года как в семье, решает, что делать с квартирой, которая должна принадлежать нам всем!
— Она не должна вам принадлежать! — я тоже повысила голос. — Это МОЁ наследство!
— В нормальной семье всё общее!
— В нормальной семье уважают личные границы!
— Какие ещё границы? Мы же родные люди!
— Вы МНЕ не родная!
Повисла тишина. Светлана Петровна побледнела, Андрей смотрел то на меня, то на мать.
— Андрей, — ледяным тоном произнесла свекровь, — я жду тебя в машине. У тебя пять минут, чтобы собрать вещи.
Она развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Андрей стоял посреди прихожей, растерянный.
— Марин, может, правда, давай что-то придумаем с квартирой? Мама же не успокоится…
— Андрей, это моя квартира. Если твоя мать не может это принять — это её проблемы.
— Но она же моя мать…
— А я твоя жена! Или это ничего не значит?
Он молчал, переминаясь с ноги на ногу.
— Андрей, если ты сейчас уйдёшь с ней, не возвращайся.
— Марина, не говори так…
— Я серьёзно. Либо ты взрослый мужчина, который может принимать решения, либо ты маменькин сынок. Выбирай.
Андрей посмотрел на меня, потом на дверь, за которой ждала его мать.
— Марин, пойми, она же одна… У неё никого, кроме меня…
— У тебя есть жена. Или была.
— Не говори так! Я люблю тебя!
— Но недостаточно, чтобы защитить от своей матери.
В дверь начали стучать.
— Андрей! Я жду! — голос Светланы Петровны был полон гнева.
— Иди, — я отвернулась. — Она ждёт.
— Марина…
— Иди!
Андрей постоял ещё минуту, потом пошёл в спальню. Через пять минут он вышел с сумкой.
— Я… я позвоню тебе, — пробормотал он.
Я не ответила. Дверь за ним закрылась, и я осталась одна.
Прошла неделя. Андрей звонил каждый день, но я не брала трубку. Светлана Петровна тоже названивала, оставляла голосовые сообщения, где то угрожала, то плакала, то обещала «всё уладить».
На восьмой день я получила письмо от юриста. Светлана Петровна требовала признать её право на проживание в унаследованной квартире как «члена семьи, нуждающегося в улучшении жилищных условий».
Я рассмеялась. Это было уже слишком.
Я наняла своего адвоката. Оказалось, что у свекрови нет никаких прав на мою квартиру. Более того, адвокат посоветовал подать на развод, пока Андрей не придумал что-нибудь похуже.
Вечером того же дня Андрей пришёл. Один, без матери.
— Марин, открой, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Я открыла, но на пороге оставила.
— Говори.
— Можно я войду?
— Нет.
Он вздохнул.
— Марина, прости. Мама перегнула палку с этим иском.
— Перегнула? Она пытается отсудить МОЮ квартиру!
— Я знаю, я её уговариваю отозвать иск. Но она… она считает, что ты неправильно поступаешь.
— А ты? Ты что считаешь?
Андрей замялся.
— Я… я думаю, что вы обе по-своему правы…
— Нет, Андрей. Тут не может быть двух правд. Либо это моя квартира, и я решаю, что с ней делать, либо твоя мать имеет на неё права. Что ты выбираешь?
— Марина, ну что ты как маленькая? Это же моя мама!
— А я твоя жена. Была.
— Что значит «была»?
— Я подаю на развод.
Андрей побледнел.
— Марина, не надо! Давай всё обсудим, найдём компромисс!
— Какой компромисс? Отдать твоей матери одну комнату? Или две? Или, может, всю квартиру, а мне оставить кладовку?
— Не передёргивай…
— Я не передёргиваю. Твоя мать не остановится, пока не получит всё. А ты не способен ей противостоять.
— Марин, я люблю тебя…
— Но не достаточно сильно, чтобы защитить от собственной матери. Уходи, Андрей.
— Марина, пожалуйста…
Я закрыла дверь.
Развод прошёл быстро. Андрей не сопротивлялся, только просил «подумать ещё раз». Светлана Петровна пыталась вмешаться, даже приходила на заседание суда, но судья выставил её из зала.
Квартиру я сдала хорошей семейной паре с ребёнком. Деньги от аренды позволили мне наконец осуществить давнюю мечту — открыть маленькую кондитерскую.
Через полгода я случайно встретила Андрея в супермаркете. Он осунулся, похудел.
— Привет, — неловко поздоровался он.
— Привет.
— Как ты?
— Хорошо. А ты?
— Нормально. Мама… мама до сих пор не может простить.
— Что именно?
— Всё. Тебя, меня, то, что я не смог… заставить тебя отдать квартиру.
Я усмехнулась.
— Заставить?
— Ну, уговорить. Она считает, что я слабак.
— А что считаешь ты?
Андрей пожал плечами.
— Не знаю. Наверное, она права. Я не смог сохранить семью.
— Ты не смог выбрать между матерью и женой. Точнее, выбрал мать.
— Марин, если бы можно было всё вернуть…
— Что бы ты изменил?
Он задумался.
— Наверное, сказал бы матери, что это твоя квартира и твоё решение.
— Наверное?
— Сказал бы. Точно сказал бы.
— Жаль, что понял это слишком поздно.
Я покатила тележку дальше. Андрей остался стоять посреди прохода.
Вечером мне позвонила неизвестный номер. Я ответила — это была Светлана Петровна.
— Марина, это я.
— Здравствуйте.
— Я… я хотела извиниться.
Я чуть не уронила телефон.
— Что?
— Андрей после вашей встречи пришёл домой и… Впервые накричал на меня. Сказал, что из-за меня потерял семью. Что я… что я всё разрушила.
Я молчала.
— Марина, я… я правда думала, что делаю как лучше. Для него, для вас. Я думала, что забочусь…
— Вы душили нас своей заботой.
— Знаю. Теперь знаю. Андрей собирает вещи. Говорит, что больше не может жить со мной. Что ему нужно научиться быть самостоятельным.
— Правильно делает.
— Марина, может, вы… может, вы дадите ему второй шанс?
— Нет, Светлана Петровна. Этот поезд ушёл.
— Но вы же любили друг друга…
— Любви недостаточно, когда нет уважения и поддержки.
— Я понимаю. Простите меня. За всё.
Она отключилась.
Я посмотрела в окно. На улице шёл снег. Новый год был через неделю. Первый Новый год, который я встречу одна, но свободная. Свободная от контроля, от манипуляций, от необходимости бороться за свои права в собственной семье.
Телефон зазвонил снова. Это была моя подруга.
— Привет! Ну что, готова к нашей поездке?
— Более чем! — я улыбнулась.
На деньги от аренды я купила путёвку в Италию. Всегда мечтала побывать в Риме на Новый год.
— Отлично! Кстати, моя двоюродная сестра тоже едет, со своим другом. Не против, если мы одной компанией?
— Конечно, не против!
Жизнь продолжалась. Без токсичной свекрови, без слабовольного мужа, зато с квартирой, которая приносила стабильный доход, с новым бизнесом и планами на будущее.
А бабушка… Думаю, бабушка была бы мной довольна. Она всегда говорила: «Мариночка, никогда не позволяй никому решать за тебя. Твоя жизнь — твои правила».
Как же она была права.
