В половине десятого утра очередь к банкомату еще небольшая — два человека впереди.
Галина Борисовна достает из сумочки записную книжку — ту самую, что лежала в ящике письменного стола еще при муже.
Обложка потрескалась по сгибу, но держится крепко.
Теперь в ней пароли, написанные ее рукой. Старается писать крупнее — глаза устают быстрее. Банкомат мигает зеленым, и она медленно, проговаривая про себя каждую цифру, набирает пин-код.
Решение принято
Сначала с карточки сниму. Потом в банке со счета.
Вчерашний крик невестки до сих пор звенит в ушах:
«Ты нам должна!»
Эта фраза, как заезженная пластинка, повторялась и повторялась. А она стояла посреди кухни — той самой кухни, которую помогала обставлять, — и молчала.
В коридоре у зеркала стояли новые мужские туфли. Дорогие. Итальянские.
А на ее ногах — те же ботинки, что купила три года назад, еще в своей квартире.
В банке
— Добрый день! Такую большую сумму снимать будете? — Молодая консультантка смотрит удивленно. — Может быть, подумаете еще? Это ведь немаленькие средства.
Галина Борисовна кладет паспорт на стойку и спокойно кивает:
— Думала три года. Теперь решила.
— А если на карту перевести? Сейчас везде принимают, даже в маленьких магазинах…
— Нет. Наличными.
Девушка пожимает плечами и начинает оформлять документы. А Галина Борисовна вспоминает тот сентябрь, когда Игорек позвонил:
«Мам, а что ты одна в этой квартире сидишь? К нам переезжай. Семья должна быть вместе».
Тогда это прозвучало как приглашение к счастью. Сын женился, невестка милая, внуков будет нянчить…
Три года назад
Квартиру свою сдала хорошим людям — семье врача. Сорок тысяч в месяц тогда были неплохие средства.
Каждый месяц приносила большую часть в конверте детям: «На хозяйство».
Игорь сначала отказывался, но Лена — невестка — быстро объяснила:
— Мы же для всех стараемся, продукты покупаем, за квартиру платим. Справедливо же.
И действительно — справедливо. Живешь с людьми, участвуй в расходах.
Только постепенно оказалось, что участвуешь только ты. И не сорок тысяч, а все, что есть. И еще докладывать приходится из пенсии, когда на витамины не хватает.
Но ничего — семья же.
— Готово! — Консультантка протягивает толстый пакет. — Пересчитать хотите ещё раз?
— Доверяю.
А зря доверяла. Три года доверяла. Вчера поняла — напрасно.
Вчерашний вечер
Вчера Лена ворвалась в комнату без стука — как всегда, впрочем. Галина Борисовна лежала, читала. Новый роман взяла в библиотеке.
— Слушайте, нам машину поменять нужно. Та уже старая совсем, на ремонт одни траты. Хотим кредит взять, но первоначальный взнос нужен — тысяч триста.
— А у меня таких средств нет, Леночка.
— Как это нет? — Голос невестки стал звонче. — Квартиру сдаеёте, доходы получаете. Сколько там накопилось?
— Я же вам каждый месяц отдаю…
— Не каждый! Иногда на добавки всякие тратишься. Иногда еще на что-то.
Ты нам должна!
Вот тут Галина Борисовна и села на кровати. Медленно отложила книгу.
— Должна? И на ты?
— Конечно! — Лена уже входила в раж. — Мы тебя приютили, кормим, за светом следим. А ты думаешь, это бесплатно? Ты нам должна за то, что живешь нормально, а не в каком-нибудь пансионате!
Молчание сына
В эту секунду в комнату заглянул Игорь. Галина Борисовна посмотрела на сына — может, что-то скажет? Заступится за мать?
— Игорёк, ты слышал? — обратилась к нему Лена. — Объясни своей маме, что семейные расходы — это общие расходы.
Игорь взглянул на мать, потом на жену. В руках у него был телефон — как всегда в последнее время. Он пожал плечами и пробормотал:
— Ну мам, мы же не чужие… Помочь можешь…
И ушел. Не дослушав. Не заступившись. Просто ушел.
А Лена продолжала, перейдя, правда на «Вы»:
— Вот видите! И вообще, в копите, копите, а зачем? На расширение жилья хотела дать — так давайте уже! Или копите на трудные времена? Так они, может, завтра наступят, а может, через десять лет. А машина нужна сегодня!
Галина Борисовна встала с кровати и прошла к окну. Во дворе играли дети — наверное, из соседнего подъезда. Смеялись, бегали.
А она вдруг поняла: в этом доме смеха больше нет. Не было уже давно.
— Я подумаю, — сказала она тихо.
— Что там думать? — не унималась Лена. — Завтра идите в банк и снимайте. Хватит прикидываться!
Тогда Галина Борисовна повернулась к невестке и произнесла совсем тихо:
— Я сказала — подумаю.
И подумала. Всю ночь.
А утром встала, оделась и пошла в банк.
Возвращение
Теперь, идя по утренней улице с тяжелым пакетом в руке, Галина Борисовна чувствует странную легкость.
Восемьсот тысяч в сумке — а на душе будто гиря свалилась.
Останавливается у аптеки, где всегда покупала витамины. В витрине — новые добавки для суставов, дорогие. Раньше проходила мимо, вздыхая. Сегодня заходит и спокойно покупает месячный курс.
— Хорошие витамины, — говорит фармацевт. — Импортные. Быстро помогают.
— Знаю. Давно советовали.
Документы и планы
Дома тишина. Игорь на работе, Лена, видимо, еще спит.
Галина Борисовна проходит на кухню и ставит чайник. Пакет на стол — посередине, на самое видное место. Рядом — папку с документами.
Там договор аренды квартиры — завтра жильцы съезжают.
В папке еще одна бумага — консультация юриста. Искала информацию в интернете две недели, записалась через приложение, сходила.
Выяснила, что может взыскать за помощь за три года.
Оказывается, многое можно. И должна она не детям — дети должны ей. За годы благодарности и уважения.
Объяснение
— Галина Борисовна, вы дома? — Лена выходит из спальни в домашнем костюме. Видит пакет на столе. — Это что?
— Средства.
— Какие средства?
— Те, что я вам должна.
Лена подходит ближе, заглядывает в пакет. Глаза округляются.
— Это все?
— Все накопления. Восемьсот тысяч.
— Вы что? Зачем так много? Нам же триста нужно было…
Галина Борисовна неторопливо наливает чай в чашку. Та самая чашка, которую подарил Игорь на день рождения — год назад. Тогда еще дарили подарки.
— Леночка, ты же сказала, что я должна. Я подумала и решила — действительно, должна. Только не вам.
— Как это не нам? Кому тогда?
— Себе. — Галина Борисовна садится за стол, придвигает сахарницу. — Должна себе три года нормальной жизни. Должна себе уважение. Должна себе право выбора — где жить и с кем.
Лена молчит. Впервые за три года молчит.
— Завтра забираю все документы на квартиру. Жильцы уже съезжают.
Последний разговор
— Постойте, постойте… — Лена садится напротив. — Вы что, от нас съезжать собрались?
— Да.
— Но почему? Из-за вчерашнего? Так я погорячилась…
— Не из-за вчерашнего. Из-за трех лет.
Слышится звук ключа в замке. Игорь возвращается — видимо, что-то забыл. Заходит в кухню и застывает, видя сцену.
— Мам, а что это? — кивает на пакет.
— Твоя жена просила триста тысяч на машину. Я сняла все, что было.
— Зачем все?
— Потому что завтра я уезжаю. В свою квартиру.
Игорь садится на третий стул. Тот самый, на котором три года сидела его мать, когда они всей семьей ужинали. Теперь он смотрит на нее как на незнакомого человека.
— Мам, ну что ты как маленькая… Лена же не со зла…
— Игорь, — Галина Борисовна произносит имя сына медленно, отчетливо. — Вчера твоя жена сказала мне, что я вам должна. За то, что живу с вами. За еду, за свет, за то, что не в пансионате. Ты слышал?
— Ну слышал…
— И что ты сказал?
Игорь молчит. Крутит в руках телефон.
— Ничего, — отвечает за него Галина Борисовна. — Ты ничего не сказал. А знаешь почему? Потому что согласен с ней.
— Мам, не надо так…
— Надо, сынок. Пора честно. Три года я жила в чужой семье. Думала — в своей. Ошиблась.
Истина
Лена вдруг оживляется:
— Хорошо, допустим, вы уедете. А что с деньгами? Обратно положите?
— Не положу. — Галина Борисовна встает из-за стола. — Это долг. Мой долг самой себе — за три года унижений. Потрачу на то, на что никогда не решалась. На хорошие добавки. На одежду, которая мне нравится. На театр. На путешествие, может быть.
— Мам, — Игорь наконец откладывает телефон. — Ну не надо так кардинально… Мы же семья…
— Семья, Игорь, — это когда тебя любят просто за то, что ты есть. А не за то, сколько прибыли приносишь.
Она берет папку с документами и направляется к выходу из кухни.
— А если нам помощь понадобится? — кричит вслед Лена.
Галина Борисовна останавливается в дверях. Оборачивается.
— Лен, а если мне понадобилась помощь вчера — когда ты кричала, что я вам должна, — кто помог?
Лена молчит.
— Вот и я не знаю, — спокойно говорит Галина Борисовна и уходит в свою комнату собирать вещи.
Новое начало
На столе пакет с деньгами. И тишина. Впервые за три года — честная тишина.
А завтра она проснется в своей кровати, в своей квартире, и заварит чай в своей любимой чашке — той, что стояла в серванте и ждала хозяйку.
Семья — это когда любят просто за то, что ты есть.
А вам приходилось доказывать своё право на уважение в собственной семье?
