Июльская жара не щадила никого. Асфальт плавился под ногами, воздух дрожал от зноя, а в городской квартире без кондиционера становилось совершенно невыносимо. Я работала без отпуска уже третий месяц, подменяя заболевших коллег, и с нетерпением ждала субботы — единственного выходного, который удалось выбить у начальства. Мечтала о тишине, прохладе и одиночестве на нашей семейной даче в Калужской области.
План был идеальным: встать на рассвете, избежав пробок, к обеду оказаться на месте и провести сутки в блаженном покое. Никакой городской суеты, телефонных звонков и бесконечных отчетов. Только я, книга, гамак и лесная тишина. Может быть, ещё клубника с грядки и чай из самовара. Мечта, а не план.
Я даже никому не сказала, что еду на дачу. Мама с отцом отдыхали в санатории, старший брат Максим с семьёй, по моим расчётам, должен был вернуться из отпуска только через неделю. Дача пустовала, и это было именно то, что нужно моей измученной душе.
Выехала я, как и планировала, ранним утром. Дорога была на удивление свободной, и мой старенький «Рено» уверенно катил по трассе. За окном проплывали зелёные поля, деревеньки с покосившимися заборами и придорожные кафе. Я включила любимую музыку и впервые за долгое время почувствовала, как отпускает накопившееся напряжение.
Когда я свернула на просёлочную дорогу, ведущую к нашему садовому товариществу, солнце уже поднялось высоко. Машина подпрыгивала на ухабах, пыль клубилась за ней шлейфом. Я мысленно представляла, как войду в прохладный дом, открою все окна, чтобы впустить свежий воздух, и первым делом поставлю чайник.
Однако чем ближе я подъезжала к нашему участку, тем сильнее меня охватывало странное предчувствие. У ворот соседней дачи стояла незнакомая машина, на улице играли дети, кто-то жарил шашлыки… Садовое товарищество, обычно пустующее в будни, вдруг ожило.
И вот тогда я увидела это — на подъездной дорожке к нашему дому стоял большой чёрный джип, который я сразу узнала. Это была машина моего брата.
«Не может быть», — подумала я, останавливаясь у ворот. Ещё подъезжая, я заметила развешанные на верёвке полотенца, детский надувной бассейн во дворе и раскинутый тент. Из открытых окон доносилась музыка и детский смех.
Я поехала на дачу в единственный выходной, а там уже вовсю отдыхает вся семья брата. Неожиданно, мягко говоря.
Ворота были не заперты, и я медленно въехала во двор. На веранде с бокалом чего-то запотевшего сидел Максим, его жена Алёна раскладывала на столе тарелки, а их близнецы — шестилетние непоседы Кирилл и Костя — с визгом носились вокруг надувного бассейна.
Увидев меня, Максим замер, не донеся бокал до рта.
— Танюша? — удивлённо протянул он. — Ты что здесь делаешь?
— Я? — от возмущения я даже растерялась. — А вы что здесь делаете? Вы же должны быть в Турции!
Алёна подошла к веранде, вытирая руки о фартук.
— Таня, привет! А мы тут… решили пораньше вернуться.
— И не предупредить никого? — я всё ещё стояла у машины, не решаясь двинуться с места.
— Мы звонили родителям, — пожал плечами Максим. — Они сказали, что дача свободна. Про тебя ничего не говорили.
Конечно, не говорили. Я ведь и сама им не сказала. Хотела сюрприз устроить — приехать, прибраться, может, огород полить. Не ожидала только, что сюрприз получу сама.
Дети, заметив меня, с радостными воплями бросились навстречу.
— Тётя Таня! Тётя Таня! — они повисли на мне с двух сторон, мокрые и горячие от солнца. — Ты к нам приехала?
— Выходит, что к вам, — вздохнула я, обнимая племянников.
Алёна выглядела смущённой.
— Таня, ты проходи, располагайся. Места всем хватит.
Я кивнула и пошла к дому, волоча за собой сумку. Внутри всё кипело от разочарования. Прощай, тишина и одиночество. Прощай, спокойное чтение в гамаке. Здравствуйте, шумные племянники и семейные посиделки.
В доме было прохладно и… непривычно обжито. На диване лежали раскрытые журналы, на кухонном столе стояла недопитая чашка кофе, в углу гостиной громоздились детские игрушки. Моя комната, бывшая когда-то детской, а теперь служившая мне убежищем, оказалась занята детскими вещами — на кровати были разложены маленькие футболки, шорты и панамки.
— Мы тебя правда не ждали, — Максим подошёл сзади, виновато почёсывая затылок. — Дети в моей бывшей комнате спят, мы с Алёной в родительской. Думали, никому не помешаем.
— И надолго вы? — спросила я, пытаясь не выдать своего разочарования.
— До понедельника планировали, — он помолчал. — Но если тебе нужно побыть одной, мы можем…
— Не говори глупостей, — я махнула рукой. — Вас четверо, меня одна. Не уезжать же вам из-за меня. Просто… я тоже рассчитывала провести здесь выходной.
— Прости, сестрёнка, — Максим обнял меня за плечи. — Мы правда не знали. Но знаешь что? Мы найдём тебе тихий уголок. Может, чердак? Там сейчас прохладно, я окно открыл для проветривания. Поставим тебе раскладушку…
Мне стало смешно. Взрослая женщина, бухгалтер с десятилетним стажем, будет прятаться на чердаке от шумной семьи брата. Нелепица.
— Давай так, — предложила я. — Я устроюсь на веранде, там диван удобный. Только постельное бельё дай какое-нибудь.
К обеду я уже смирилась с мыслью, что уединения не получится. Расстелила постель на веранде, переоделась в лёгкий сарафан и вышла помогать Алёне с готовкой. Она жарила картошку с грибами, собранными утром в ближайшем лесу.
— Мальчишки с Максимом за земляникой пошли, — сказала она, помешивая шипящую на сковороде смесь. — Обещали к обеду вернуться.
Я молча нарезала огурцы для салата. Алёна искоса поглядывала на меня.
— Тань, ты не сердишься? Мы правда не хотели нарушать твои планы.
Я вздохнула. Алёна всегда была мне симпатична — простая, искренняя женщина, без претензий и закидонов. Она искренне любила моего брата и прекрасно справлялась с непоседливыми близнецами.
— Не сержусь, — ответила я честно. — Просто устала очень. Работы навалилось, голова кругом. Хотела побыть в тишине, книжку почитать.
— Понимаю, — кивнула Алёна. — У меня тоже бывает такое желание — сбежать куда-нибудь, где нет ни мужа, ни детей, просто тишина и покой. Но знаешь… проходит день-другой, и я начинаю скучать по своим оболтусам.
Я улыбнулась. У меня не было ни мужа, ни детей. После развода три года назад я с головой ушла в работу, находя в ней утешение и смысл. Иногда, глядя на семью брата, я испытывала укол зависти — у них было то, чего не было у меня: шумный, беспокойный, но такой настоящий семейный уют.
Когда вернулись Максим с детьми, наш обед был уже готов. Мальчишки с гордостью показывали мне полные кружки земляники, пахнущей солнцем и лесом.
— Смотри, тётя Таня, сколько мы набрали! — Кирилл протягивал мне свою добычу.
— А я больше всех нашёл! — не отставал Костя. — Папа сказал, что я самый внимательный.
Я потрепала их по макушкам, чувствуя, как сердце оттаивает. Может быть, этот выходной будет не таким, как я планировала, но тоже по-своему хорошим.
За обедом Максим рассказывал о неудавшемся отпуске в Турции.
— Представляешь, — говорил он, накладывая себе добавки, — приезжаем мы в этот распрекрасный пятизвёздочный отель, а там ремонт в самом разгаре! Половина бассейнов закрыта, в ресторане грохот с утра до вечера, пляж завален строительным мусором. А туроператор разводит руками — форс-мажор, мол, непредвиденные обстоятельства.
— Мы три дня промучились, — подхватила Алёна, — а потом Максим не выдержал. «Зачем, — говорит, — платить такие деньги, чтобы сидеть в номере и слушать, как сверлят стены? У нас дача есть, поедем туда!»
— И правильно сделали, — кивнула я. — Здесь и воздух чище, и продукты натуральные.
— И грибы! — добавил Костя с набитым ртом.
— И земляника! — не остался в долгу Кирилл.
После обеда Максим с Алёной увели детей спать, а я осталась мыть посуду. Тишина внезапно обрушилась на дом, и я поймала себя на мысли, что скучаю по детскому гомону. Закончив с посудой, я взяла книгу и устроилась на ступеньках веранды. Читалось на удивление хорошо, несмотря на то, что полного уединения не получилось.
К вечеру жара спала, и Максим предложил пойти на речку. Она была недалеко — всего пятнадцать минут ходьбы через сосновый лес. Дети с визгом побежали впереди, Алёна несла полотенца и купальники, а мы с братом замыкали процессию.
— Как ты на самом деле? — спросил Максим, когда мы немного отстали от остальных.
Я пожала плечами.
— Нормально. Устала только очень.
— А личная жизнь? Всё так же — работа-дом-работа?
Я поморщилась. Максим периодически пытался устроить мою личную жизнь, то подсовывая номера телефонов своих неженатых коллег, то приглашая меня на «случайные» встречи с потенциальными женихами.
— Отстань, Макс. Мне и так хорошо.
— Врёшь ведь, — он остановился, глядя мне в глаза. — Я же вижу. Ты всё ещё переживаешь из-за этого козла Виктора.
— Не переживаю я из-за него, — огрызнулась я. — Просто не хочу больше никаких отношений. Не всем же быть такими счастливчиками, как ты.
Максим вздохнул.
— Прости. Я не хотел тебя расстраивать. Просто беспокоюсь.
— Знаю, — я улыбнулась и потянула его за руку. — Пойдём, а то твои разбойники без нас всю речку расплещут.
Вечер у реки был волшебным. Вода — тёплая и ласковая, воздух — напоенный ароматом сосен и речной свежести. Мальчишки плескались на мелководье, Алёна загорала на покрывале, а мы с Максимом плавали наперегонки, как в детстве.
— Я всё ещё быстрее тебя! — крикнул он, обгоняя меня.
— Только потому, что у тебя руки длиннее! — парировала я, стараясь не отставать.
Когда мы вернулись на берег, усталые и довольные, дети уже строили замок из песка, а Алёна раскладывала нехитрый ужин — бутерброды, фрукты и термос с чаем.
— Вы как дети, ей-богу, — она протянула нам полотенца. — Соревнуются, кто быстрее плавает! В сорок-то лет!
— Мне тридцать семь! — возмутился Максим.
— А мне и вовсе тридцать пять, — поддержала я брата. — Какие сорок?
Алёна рассмеялась.
— Ну ладно-ладно, молодёжь. Идите перекусите.
Мы устроились на покрывале, жадно поглощая бутерброды. Солнце клонилось к закату, окрашивая воду в золотистые тона. Дети, уставшие от купания, присмирели и теперь просто сидели рядом, прижавшись друг к другу.
— Хорошо-то как, — вздохнул Максим, откидываясь на спину и глядя в небо. — В кои-то веки вся семья вместе.
Я почувствовала странный комок в горле. «Вся семья». Он включил меня в это понятие так естественно, будто я всегда была частью их маленького мирка. Не лишней, не одинокой, а своей.
Обратно шли уже в сумерках. Дети клевали носами, и Максим нёс на плечах Костю, а я взяла на руки Кирилла. Он доверчиво обнял меня за шею, положив голову мне на плечо.
— Тётя Таня, а ты завтра с нами на грибную поляну пойдёшь? — сонно спросил он.
— Пойду, — ответила я, сама удивляясь своему решению.
Когда мы вернулись на дачу, дети уже крепко спали. Мы с Алёной искупали их, переодели в пижамы и уложили в кровать. Потом взрослые собрались на веранде. Максим достал бутылку вина, припасённую для особого случая, и мы сидели допоздна, разговаривая обо всём на свете — о работе, о планах, о детстве.
— А помнишь, как мы с тобой яблоки воровали у соседа Петровича? — смеялся Максим. — Ты на дерево залезла, а я на шухере стоял.
— Помню, — кивнула я. — И как отец нас потом заставил извиняться перед Петровичем. Стыдно было до ужаса.
Алёна слушала наши истории с улыбкой.
— Хорошее у вас было детство, — сказала она. — У меня вот братьев-сестёр не было, одна росла.
— Зато теперь у тебя есть золовка, — подмигнула я ей. — Правда, не очень путёвая.
— Ты что! — возмутилась Алёна. — Ты самая лучшая. Мальчишки тебя обожают. Особенно Кирилл — ты знаешь, он даже твою фотографию в своём альбоме хранит.
Я не знала. И почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
Когда Максим с Алёной ушли спать, я осталась одна на веранде. Расстелила диван, легла и долго смотрела на звёзды, видневшиеся сквозь открытое окно. В доме было тихо, только иногда доносился детский шёпот или скрип половицы.
Утром меня разбудил запах кофе и негромкие голоса. Открыв глаза, я увидела сидящего рядом Кирилла.
— Тётя Таня, ты проснулась? — шёпотом спросил он. — Мама сказала тебя не будить, но я просто посижу тут, ладно?
Я потянулась и улыбнулась племяннику.
— Ладно. А что, все уже встали?
— Ага. Папа с Костей пошли за свежим хлебом в деревню, а мама завтрак готовит.
Я поднялась, накинула халат и вышла на кухню. Алёна колдовала над плитой, жаря оладьи.
— Доброе утро, соня, — приветствовала она меня. — Как спалось на веранде?
— Удивительно хорошо, — призналась я. — Даже не ожидала.
После завтрака мы все вместе отправились в лес — за грибами и ягодами. Дети бегали между деревьями, Максим учил их отличать съедобные грибы от ядовитых, а мы с Алёной собирали чернику, благо её в этом году уродилось много.
— Знаешь, — сказала вдруг Алёна, — я рада, что ты приехала. Максим всё переживал, что ты совсем одичала с этой своей работой. А теперь вот увидел, что ты нормальная, даже с детьми возишься.
Я рассмеялась.
— Он преувеличивает. Я не одичала, просто… устала немного от людей.
— Это понятно, — кивнула Алёна. — У тебя работа нервная, цифры эти, отчёты. Но ты почаще к нам приезжай. Мальчишки тебя любят, да и нам с тобой хорошо.
К вечеру мы набрали полные корзины грибов, ягод и даже лесных орехов. Максим развёл костёр во дворе, и мы жарили шашлыки, смеялись и рассказывали истории. Дети носились вокруг, ловя светлячков, появившихся с наступлением сумерек.
В воскресенье утром я собирала вещи, готовясь к отъезду. На душе было легко и немного грустно. Этот выходной получился совсем не таким, каким я его планировала, но, пожалуй, даже лучше.
— Ты точно не можешь остаться ещё на день? — спросил Максим, помогая мне загрузить сумки в машину.
— Точно. Завтра важная отчётность, — я обняла брата. — Спасибо за выходной.
— Это тебе спасибо, — серьёзно сказал он. — Я давно не видел тебя такой… живой.
Алёна и дети вышли проводить меня. Мальчишки повисли на мне, не желая отпускать.
— Тётя Таня, приезжай к нам в гости! — просил Костя.
— Обязательно, — пообещала я. — А может, вы ко мне приедете?
— Правда можно? — загорелся Кирилл.
— Конечно, — я потрепала его по голове. — У меня, правда, не так весело, как на даче, но что-нибудь придумаем.
Когда я уезжала, то видела в зеркале заднего вида, как они стоят у ворот и машут мне вслед — мой брат, его жена и их замечательные мальчишки. Моя семья.
Дома меня ждали тишина, прохлада и одиночество — всё то, о чём я так мечтала в пятницу. Но почему-то теперь эта тишина казалась слишком громкой, а одиночество — слишком пустым. Я достала телефон и написала Максиму: «Спасибо за выходной. В следующую субботу жду вас всех к себе на блины».
