Лилия Вячеславовна ступила на порог городской квартиры своего сына с ощущением легкого и привычного дискомфорта.
Ее чемодан, старый, на добротных колесах, будто вздохнул вместе с ней. Он был полон практичных вещей из натуральных тканей, преимущественно бежевых, серых и темно-синих тонов, аккуратно сложенных и переложенных саше с лавандой.
Она приехала в дом сына на все лето, как договаривались, чтобы побыть рядом, помочь по хозяйству и… отдохнуть от деревенских забот.
Ее мир последние десять лет был ограничен размеренным ритмом подмосковной дачи, общением с такими же пенсионерками и бесконечной войной с сорняками на грядках.
В квартире родственников ее встретили с привычной, предсказуемой теплотой. Сын Борис, сорока пяти лет, с легкой проседью на висках и усталыми, но добрыми глазами бухгалтера, поцеловал мать в щеку и забрал чемодан.
— Мам, как доехала? Никто не толкался?
— Спасибо, Боренька, все прекрасно, — ответила она, снимая туфли на низком каблуке.
Невестка Ульяна, женщина с мягкими чертами лица и вечной озабоченностью во взгляде, помогла свекрови повесить легкое пальто в шкаф.
— Лилия Вячеславовна, мы вам так рады! Комнату Эльвиры подготовили. Она пока поживет с нами в одной. Вам удобнее будет — и свой угол, и отдельно.
Эльвира, шестнадцатилетний ураган в кедах с яркими шнурками и с наушниками на шее, молча улыбнулась бабушке и позволила себя обнять.
Она посмотрела на Лилию Вячеславовну с любопытством, словно видела ее впервые в жизни.
Взгляд девочки скользнул по стрижке «под мальчика» седых волос, по бесформенному кардигану, по классическим брюкам.
— Привет, бабуль, — бросила она и скрылась в глубине коридора.
Первые дни прошли в привычном режиме. Лилия Вячеславовна попыталась навести на чужой кухне свой порядок: перемыла всю посуду в серванте, сварила борщ, который хвалили, но ели без особого энтузиазма.
Она почувствовала себя гостьей, немного лишней, слегка мешающей своим присутствием сложившемуся укладу молодой семьи.
По вечерам все расходились по своим углам: Борис с ноутбуком, Ульяна с сериалом, Эльвира в свой мир за закрытой дверью.
Лилия Вячеславовна сидела в гостиной, вглядывалась в телеэкран, но не видела его и думала о своем тихом домике, о клумбах, которые, наверное, уже зарастают.
Перелом наступил в дождливую субботу. Борис задержался на работе, а Ульяна уехала к подруге.
Эльвира, скучая, бродила по квартире и заглянула в комнату бабушки. Лилия Вячеславовна как раз достала из чемодана очередную пару бежевых брюк, чтобы погладить их.
— Ба, — сказала Эльвира, облокотившись о косяк двери. — У тебя вся одежда… одного цвета. Ты не боишься в ней раствориться?
— В моем возрасте не до ярких цветов, девочка. Это практично и не марко, — Лилия Вячеславовна улыбнулась.
— Скучно, — заключила Эльвира. Ее взгляд упал на чемодан. — А можно посмотреть?
— Да уж куда деваться, смотри, — вздохнула бабушка.
Эльвира с азартом принялась разбирать бабушкин гардероб. Она вытаскивала платья, юбки, кофты, комментируя каждую вещь.
— Ого! Смотри, какое платье! Сейчас такое не в моде…
— Это еще с молодости, — махнула рукой Лилия Вячеславовна. — Тогда такие носили.
— Слушай, а давай в магазин рванем? — неожиданно предложила Эльвира. — Ну пожа-а-алуйста!
Лилия Вячеславовна хотела отказаться, но увидела в глазах внучки неподдельный восторг, которого так не хватало в их общении, и сдалась.
— Ну, ладно… Только это ерунда какая-то.
Спустя час Лилия Вячеславовна уже примеряла одежду в примерочной. Эльвира комбинировала вещи, подворачивала, если нужно было. Женщина покорно поворачивалась перед зеркалом.
— Тебе нужен акцент! — решила Эльвира, оценивающе глядя на бабушку в винтажном платье с принтом под гжель. — В волосах.
— Что? — не поняла Лилия Вячеславовна.
— Цвет! Твой седой цвет — это крутая база. Но нужно зажечь. Красный! Точно! У меня как раз осталась пачка стойкой краски от прошлого раза. Безвредная, на маскарпоне или вроде того…
— Эльвира! — ужаснулась бабушка. — Что ты такое говоришь! Мне семьдесят лет, и красить волосы в красный цвет?!
— Именно в семьдесят лет! — парировала внучка. — Это будет твой перформанс! Бунт против системы, против возраста! Ну давай, бабушка, побунтуем? Папа на работе, мама уехала. Никто не узнает!
— А… а если не получится? — робко спросила она.
— Смоеется за пару недель! — с готовностью солгала Эльвира, хватая старушку за руку. — Не бойся! И давай еще возьмем это, это и это, — она указала на примеренные вещи.
Через два часа Лилия Вячеславовна сидела на кухне, закутанная в полотенце, и боялась открыть глаза.
— Готово! Смываем! — скомандовала Эльвира.
Еще полчаса сушки, укладки… И вот Эльвира торжествующе выключила фен.
— Бабуля, открой глаза. И познакомься с новой собой.
Лилия Вячеславовна медленно подняла веки и ахнула. Из зеркала на нее смотрелась незнакомка.
Яркая, дерзкая, с короткой огненно-медной гривой, от которой ее некогда блеклые голубые глаза заиграли пронзительным, почти девичьим блеском.
Она не стала моложе. Она стала… заметнее, словно включили свет там, где годами горел тусклый ночник.
— Ну… как? — выдавила Лилия Вячеславовна.
— Идеально! — вскричала Эльвира. — Теперь платье! Идем в гостиную!
Возвращение Ульяны и Бориса стало моментом истины. Ключ повернулся в замке, они вошли, переговариваясь о каких-то бытовых мелочах, и застыли на пороге гостиной.
На диване, с идеально прямой спиной, в ярко-фиолетовом платье, с огненными волосами сидела Лилия Вячеславовна.
Она пыталась сделать вид, что читает журнал, но по бешено колотившемуся сердцу было ясно – спектакль начался. Первым опомнился Борис.
— Ма… мама? — в его голосе смешались изумление, ужас и неподдельное недоумение. — Это… что с твоими волосами?
Ульяна, не находя слов, как рыба, выброшенная на сушу, только молча открывала и закрывала рот.
— Вы выглядите очень… ярко, — наконец выдавила она, постаравшись быть корректной.
Эльвира выскочила из-за угла, сияя.
— Ну как? Я же говорила! Преображение! Теперь бабуля в тренде!
— Эльвира, это ты так постаралась? — сурово спросил Борис и нахмурился. — Мама, ты в своем уме? Зачем тебе это? В твои-то годы…
И тут заговорила Лилия Вячеславовна. Голос у нее был тихий, но очень четкий.
— В мои годы, Боренька, самое время. Мне нравится.
Этой фразы было достаточно, чтобы Борис отступил. Ульяна, всегда дипломат, постаралась сгладить углы.
— Главное, что вам нравится, Лилия Вячеславовна. Выглядит… необычно…
С этого дня в доме что-то переменилось. Лилия Вячеславовна, вместо того чтобы тихо дожидаться возвращения семьи, стала активнее.
Она не просто перебрала свой гардероб с Эльвирой – она его возродила. Старые вещи обрели новую жизнь в смелых комбинациях.
Она стала выходить на прогулки не только в магазин, но и в парк, и заметила, что на нее стали оглядываться не с осуждением, а с интересом. Как-то раз за ужином Борис осторожно спросил:
— Мам, а ты не думаешь, может, уже вернуться к своему цвету? Лето же почти прошло.
Он ждал, что мать приедет, отдохнет и уедет обратно к своему привычному образу, к спокойствию. Лилия Вячеславовна отложила в сторону вилку.
— Знаешь, сынок, я тут подумала, мне дома скучно. Сорняки вечно лезут, соседки только и говорят что о болячках да о ценах. А здесь… жизнь. Я, пожалуй, останутся у вас до осени, как минимум.
Борис и Ульяна переглянулись. В их взгляде был не просто испуг, а легкая паника.
— Останешься? — переспросил Борис. — Но мама, у тебя же дом, хозяйство…
— Соседка присмотрит, она и так все лето смотрела на часть урожая, — невозмутимо ответила она. — Мне с Эльвирой еще нужно в бутик сходить, она пообещала мне помочь выбрать пару смелых вещей. И еще я на курсы компьютерные записалась в библиотеку, чтобы в телефоне лучше разбираться.
Ульяна тихо ахнула. Перспектива жить бок о бок с такой преобразившейся свекровью, активной, требовательной, с собственными планами, которые явно выходили за рамки готовки и мытья посуды, ее напугала.
— Но, Лилия Вячеславовна, вам же будет неудобно… в одной комнате… Эльвира туда возвращается…
— Пустяки! — махнула рукой женщина. — Мы с Эльвирой отлично ладим. Правда, внучка?
Эльвира, которая все это время молча ела салат, подняла голову. В ее глазах читался неподдельный восторг.
— Абсолютно! Бабуля – моя муза! Мы с ней еще не все идеи реализовали!
Борис отпил из стакана воды, стараясь сохранять спокойствие.
— Мама, мы, конечно, рады. Но ты всегда так стремилась к тишине, к покою…
— Покой нам только снится, Боренька, — процитировала она с улыбкой. — А я, похоже, уже выспалась.
Вечером, когда Лилия Вячеславовна ушла в свою комнату созваниваться с подругой насчет дома, а Эльвира скрылась в своей берлоге, Борис и Ульяна остались на кухне вдвоем.
— Я в шоке, — признался мужчина, опускаясь на стул. — Это же какая-то… одержимость. Красные волосы в семьдесят лет! Компьютерные курсы! Она собирается у нас жить на постоянной основе?
— Она посмотрела сегодня каталог театров, — тихо сказала Ульяна. — Говорит, что за время семейной жизни с твоим отцом не увидела и половины спектаклей. Кажется, она решила наверстать упущенное.
— Но это же ненормально! Мама всегда была такой… тихой, спокойной. А это кто? — Борис с отчаянием провел рукой по лицу.
— Это твоя мама, которая, видимо, всю жизнь хотела быть другой, — мудро заметила Ульяна. — И нашлась внучка, которая помогла ей стать такой.
— Эльвире я потом все выскажу, — пробурчал Борис. — Это же она во всем виновата со своими экспериментами.
— Не спеши, — остановила его жена. — Посмотри на них. Они настоящие подруги теперь. Когда ты в последний раз видел, чтобы твоя мама так громко смеялась?
Борис притих. Он вспомнил ее смех за ужином – громкий, раскатистый, совсем не тот, тихий, сдержанный смешок, к которому он привык.
В дверях появилась Лилия Вячеславовна. Она была в новом халате – не привычном темном, а в шелковом, с ярким тропическим принтом, который они купили с Эльвирой через интернет.
— Боренька, Ульяночка, я не помешала?
— Нет-нет, мама, проходи.
— Хочу предложить идею. В субботу в Музее современного искусства открывается интересная выставка. Давайте сходим все вместе? Эльвира говорит, это это можно. Я уже билеты онлайн посмотрела.
Борис и Ульяна снова переглянулись. Выставка современного искусства? Онлайн-билеты?
— Мам, мы… мы работаем в субботу, — сказал Борис, пытаясь найти убежище в работе.
— «Наверное, будем заняты», — поправила его Лилия Вячеславовна. — Я уже освоилa кое-что. Жаль. Ну, тогда мы с Эльвирой сходим вдвоем.
Она улыбнулась им ослепительной улыбкой, развернулась и вышла, яркий халат развевался за ней как знамя.
Борис молча посмотрел на Ульяну. В его глазах читалась полная капитуляция.
— Она останется у нас надолго.
— Да, — вздохнула Ульяна. — И кажется, это только начало.
— Что же мы наделали? — простонал Борис.
Но было ясно, что они не наделали ровным счетом ничего. Просто благодаря внучке, Лилия Вячеславовна неожиданно получила вторую жизнь и уезжать обратно домой, к бежевым кардиганам и тишине, она явно не собиралась.
Женщина всю осень провела у родственников, а потом вдруг собралась уезжать.
— Почему ты вдруг собралась домой? — удивился Борис. — Мама, что-то случилось?
— У меня возникли срочные дела, — загадочно проговорила Лилия Вячеславовна.
На следующий день она уехала. Эльвира тоже ходила с загадочным видом, и родителям с трудом удалось вытянуть из нее правду.
— Ухажер у бабушки появился, — глупо улыбнулась девочка. — Деревенскую какую-то любовь свою тут встретила — вот и уехала.
Борис и Ульяна оторопели от неожиданной новости. Они ждали чего угодно, но только не этого.
Скоро стало известно, что к Лилии Вячеславовне в дом переехал жить какой-то мужчина, с которым она стала еще активнее.
