Марина открыла глаза и потянулась к мужу. Рука нащупала пустую постель.
— Степ? — прошептала она в темноту.
Тишина. Даже будильника не слышно — всего три ночи.
Она включила свет. Половина кровати холодная. Степан давно ушел.
«Может, не спится опять?» — подумала Марина. Встала, накинула халат. Обошла квартиру — никого. На кухне чашки чистые, хлеб не тронут.
Где он?
За тридцать лет брака такого не было. Степка всегда рядом ночью. Всегда.
Марина набрала его номер. Длинные гудки. Наконец:
— Алло.
— Степ, где ты? Я проснулась, а тебя нет…
— Я… — голос какой-то чужой. — Марин, я сейчас на чердаке старого дома своей матери.
— Что?! Зачем? Среди ночи?
— Я должен кое-что найти. Не жди меня.
И отключился.
Марина уставилась на телефон. Дом свекрови? Там же никто не живет уже два года. После смерти Лидии Петровны они только раз ездили — документы забирать.
«Что он там забыл ночью?» — голова пошла кругом.
Она налила воды. Руки дрожат.
Степан никогда не врал. Никогда не исчезал. Работа-дом, дом-дача, дача-дом. Как часы. А тут — чердак. Ночью. И голос… напряженный такой.
«Может, что-то случилось? Документы какие потерялись?»
Но зачем ночью-то?
Марина легла обратно. Закрыла глаза. Не спится. Ворочается. Каждый шорох в подъезде — это он. Каждая машина во дворе — его «девятка».
Четыре утра. Пять. Шесть.
Наконец щелкнул замок.
— Степ?
Он вошел в спальню. Лицо серое, глаза красные. На куртке пыль.
— Привет. Ты не спала?
— Как я могла спать? Где ты был?
— Говорил же. У мамы.
Степан разделся молча. Лег спиной к ней.
— Степ, что случилось? Что ты искал там?
— Потом поговорим. Устал очень.
«Потом?» — Марина аж села. — Степан, я же волновалась! Объясни нормально!
— Марин, не сейчас. Голова болит.
Он закрыл глаза. Через пять минут сопел.
А Марина лежала и смотрела в потолок. За тридцать лет такого не помнила. Степка всегда все рассказывал. Про работу, про друзей, даже про то, как с соседом ругался из-за парковки.
А тут молчит.
«Что он там искал? И почему ночью?»
Утром Степан встал поздно. За завтраком молчал. Газету читал, но страницы не переворачивал.
— Кофе еще будешь? — спросила Марина.
— Не надо.
— На работу когда?
— К обеду.
Обычно он в восемь уезжал. Всегда.
— Степ…
— Что?
— Расскажи про ночь. Что там происходит?
Степан поднял глаза. В них что-то мелькнуло. Страх? Злость?
— Ничего особенного. Бумаги мамины разбираю.
— Зачем ночью?
— Днем некогда.
Марина хотела спросить еще, но он встал.
— Пойду прилягу до работы.
И ушел в спальню.
Марина убирала посуду и думала. Что-то здесь не так. Степка никогда не лгал, но и правды не говорит. Бумаги разбирать ночью? Бред какой-то.
В обед позвонил Димка.
— Мам, как дела? Папа странно себя ведет.
— Это как?
— Вчера встретил его у бабушкиного дома. Машина стояла. Я подошел поздороваться, а он… испугался что ли. Быстро так в машину сел и уехал.
Марина почувствовала холодок в животе.
— Ты уверен, что это был папа?
— Мам, ну что ты. Конечно, уверен. Что он там делал?
— Говорит, бумаги разбирает.
— Днем разбирает?
— Не знаю, сынок. Сама ничего не понимаю.
После разговора с Димкой Марина не находила себе места. Значит, не только ночью ездит. И днем тоже. А на работе что говорит начальству?
Вечером Степан пришел молчаливый. Ужинал, в телевизор смотрел. Но не смотрел даже — просто сидел.
— Степ, может, к врачу сходить? Ты какой-то…
— Нормальный я. Не выдумывай.
— Димка звонил. Говорит, видел тебя днем у твоей мамы.
Степан резко повернулся.
— И что?
— Ничего. Просто интересно. Работать не надо было?
— Отгулы беру. Имею право?
Тон такой колючий. Марина даже растерялась.
— Конечно, имеешь. Но почему не сказал?
— Забыл.
Забыл. Степан никогда ничего не забывал. Даже годовщины всяких покупок помнил.
Ночью он опять исчез. Марина проснулась в два — постель пустая. До утра не спала. Ждала. Он вернулся в половине шестого. Грязный, уставший.
— Опять там был?
— Угу.
— Степан, что происходит? Я не понимаю!
— Скоро все закончится. Потерпи.
— Что закончится?
Но он уже шел в душ.
На следующий день Марина не выдержала. Позвонила Ленке, подруге с работы.
— Лен, можно к тебе заехать? Поговорить надо.
— Конечно. Что случилось?
Встретились в кафе рядом с Лениной работой. Марина рассказала все.
— Ненормально это, — сказала Ленка. — Мужики так себя ведут, когда…
— Когда что?
— Ну… когда что-то скрывают. Серьезное.
— Ты думаешь, другая?
— А что думать? Исчезает по ночам, врет, нервничает. Классика.
Марина почувствовала, как внутри все похолодело.
— Но он же… мы же тридцать лет…
— Марин, ну и что? Мужчины в этом возрасте часто с ума сходят. Кризис среднего возраста называется.
— Но он говорил про дом мамы…
— А ты проверяла?
Марина молчала.
— Поезжай туда, — сказала Ленка. — Посмотришь, что он там делает на самом деле. Может, и правда бумаги. А может… Ну, ты понимаешь.
Дома Марина металась по комнатам. Проверить? Но это же шпионаж какой-то. Недоверие.
С другой стороны, Степан сам создал эту ситуацию. Молчит, скрывает, лжет.
Вечером он опять собрался уходить.
— Куда? — спросила Марина.
— К маме. Ненадолго.
— Я с тобой.
— Не надо. Там грязно, холодно.
— Не боюсь.
— Марин, я один справлюсь. Правда.
Он поцеловал ее в лоб и ушел.
Марина подождала полчаса. Оделась потеплее, взяла ключи от машины. Давно не водила, но вспомнит.
Ехала и думала: «Что если Ленка права? Что если там не дом вообще?»
Но что если все-таки дом? И Степан действительно что-то ищет? Тогда она дура подозрительная.
«Узнаю точно. А там видно будет.»
Дом Лидии Петровны стоял в старом районе. Марина припарковалась в переулке и пешком дошла до знакомого двора.
«Девятка» Степана стояла у забора.
«Значит, не врал. Действительно здесь.»
Но зачем каждую ночь? И почему такой странный?
Марина подошла к дому. Окна темные. Только на втором этаже в одной комнате мерцал свет фонарика.
«Электричество же отключили. Логично.»
Она толкнула калитку. Скрипнула, но открылась. Дошла до крыльца. Дверь приоткрыта.
Внутри скрипели половицы. Степан ходил по второму этажу.
Марина тихо зашла в дом. Пахло сыростью и пылью. Поднялась по лестнице. На площадке остановилась. Из комнаты справа доносились звуки: что-то двигали, переставляли.
Заглянула в дверную щель. Степан стоял спиной к ней. Светил фонариком в угол, руками что-то искал в старом комоде.
«Бумаги ищет? А может, деньги какие?»
Но почему тогда не рассказал ей?
Степан повернулся. Марина успела отскочить. Сердце колотилось.
«Надо уходить. Поговорю с ним дома.»
Но тут с улицы донеслись голоса. Мужские. Незнакомые.
— Точно говорю, машина его. Каждую ночь здесь.
— Значит, что-то нашел уже.
Марина замерла. Кто это? И откуда знают про Степана?
Скрипнула калитка. Шаги по двору. Приближались к дому.
«Боже, что делать?»
На втором этаже стихло. Степан тоже их услышал.
— Эй! — крикнул кто-то снизу. — Мы знаем, что ты там! Выходи поговорим!
Марина прижалась к стене. Руки тряслись.
Из комнаты вышел Степан. Увидел жену и побелел.
— Марина? Ты что здесь делаешь?
— Тише! — прошептала она. — Кто это?
— Выходи! — снова крикнули. — Или сами зайдем!
Степан схватил Марину за руку.
— Слушай внимательно. Сейчас мы спустимся. Ты ничего не говоришь. Ничего не знаешь. Понятно?
— Степан, что происходит? Кто эти люди?
— Потом объясню. Пойдем.
Они спустились. У входа стояли двое мужчин. Лет сорока. Один высокий, другой коренастый.
— О, с женой пришел, — сказал высокий. — Умно. Семейное дело выходит.
— Чего вам нужно? — спросил Степан.
— Ты знаешь чего. Старуха твоя должна была кое-что нам передать. Не передала. Теперь ты ищешь.
— Я не знаю, о чем речь.
— Знаешь, знаешь. Каждую ночь тут копаешься. Значит, знаешь.
Марина смотрела на мужа. В его глазах был страх. Настоящий страх.
— Мама ничего мне не говорила, — сказал Степан.
— А мы думаем, говорила. И ты сейчас это найдешь. А мы поможем.
Коренастый шагнул вперед.
— Или найдешь сам и принесешь нам. По-хорошему.
— А если не найду?
— Найдешь. У тебя же семья. Жена красивая. Сын взрослый.
Марина почувствовала, как внутри все оборвалось. Угрожают. Семье угрожают.
— Неделя у тебя есть, — сказал высокий. — Потом мы сами будем искать. И не только в доме.
Они развернулись и ушли.
Степан стоял молча. Руки дрожали.
— Степ… — начала Марина.
— Поехали домой. Там поговорим.
Ехали молча. Марина смотрела на профиль мужа. Незнакомый какой-то. Испуганный.
Дома Степан сел на диван и закрыл лицо руками.
— Рассказывай, — сказала Марина. — Все. С самого начала.
— Мама… перед смертью сказала странную вещь. Что в доме спрятаны документы. Важные. И что за ними могут прийти.
— Какие документы?
— Не знаю. Она толком не объяснила. Сказала только: найди раньше них.
— Раньше кого?
— Этих двоих. Они к маме еще при жизни приходили. Что-то требовали. Она их боялась.
Марина села рядом.
— И ты решил найти сам?
— А что мне оставалось? Я же не знал, серьезно это или бред больной женщины. Думал, найду, посмотрю. Если что-то важное — разберемся.
— Почему мне не сказал?
Степан посмотрел на нее.
— Хотел сначала понять, что к чему. Зачем тебя пугать?
— А теперь что делать? — спросила Марина. — Они же угрожали. Димке угрожали.
— Не знаю. Искать дальше. Найти эти документы.
— Один?
Степан посмотрел на нее.
— Марин, это опасно. Ты видела их.
— И что? Думаешь, дома безопаснее? Они знают, где мы живем.
Марина встала и прошлась по комнате.
— Тридцать лет мы все решали вместе. А тут ты один играешь в героя.
— Я хотел защитить…
— Защитить? — Марина остановилась. — Ты создал проблему! Молчанием своим. Если бы сразу рассказал, мы бы вместе думали.
Степан молчал.
— Завтра едем туда втроем, — сказала Марина. — Димку возьмем. Молодой, сильный. И ищем вместе.
— Не втягивай сына…
— Он уже втянут! Слышал же — угрожали семье.
Утром позвонили Димке. Объяснили ситуацию. Сын сначала не верил.
— Папа, ты что, в боевик попал?
— К сожалению, да.
— Ладно. Еду к вам.
Приехал через час. Серьезный, собранный.
— Что ищем конкретно?
— Документы какие-то. Мама говорила — в тайнике.
— А где тайник?
— Не сказала.
Димка почесал затылок.
— Ну и задачка. Дом большой. Искать можно год.
— У нас неделя.
Поехали втроем. На улице Марина оглядывалась — не следят ли. Пока тихо.
В доме разделились. Степан — второй этаж, Димка — первый, Марина — подвал.
Искали методично. Простукивали стены, проверяли полы, шарили в шкафах.
К вечеру нашли только старые фотографии да квитанции за коммуналку.
— Может, она их выбросила? — предположил Димка.
— Не выбросила, — сказал Степан. — Перед смертью повторяла: найдешь — поймешь.
На следующий день повторили поиски. Марина обратила внимание на старый буфет в гостиной. Массивный, дубовый.
— А этот не проверяли?
— Проверял. Пустой.
— Подожди.
Марина внимательно осмотрела буфет. В нижней части заметила царапины. Свежие.
— Димка, помоги отодвинуть.
За буфетом обнаружилась дыра в стене. Небольшая, аккуратная. Степан просунул туда руку и достал пакет.
В пакете лежали документы. Расписки на крупные суммы. Под расписками — фамилии тех двоих мужчин.
— Мама им должна была? — спросила Марина.
Степан читал дальше.
— Не должна. Наоборот. Смотри.
Он показал справку из банка. На имя Лидии Петровны. Крупный депозит.
— Она им деньги давала в долг. Много денег. А они не отдавали.
— И что теперь?
— Теперь идем в милицию, — сказала Марина. — С документами. Пусть разбираются.
— А если они узнают?
— А если не пойдем? Будем всю жизнь прятаться?
В отделении их выслушали внимательно. Участковый оказался толковым парнем.
— Ясно. Вымогатели. С документами ваше дело крепкое. Заявление пишите.
Через три дня обоих мужчин задержали. Оказалось, за ними уже следили. По другим делам.
Вечером Марина сидела с мужем на кухне. Пили чай. Степан выглядел спокойным впервые за неделю.
— Все-таки надо было сразу рассказать, — сказала она.
— Знаю. Хотел как лучше.
— В следующий раз хочешь как лучше — рассказывай мне. Договорились?
Степан кивнул.
— А вообще, — сказала Марина, — я про себя кое-что поняла.
— Что?
— Что не такая слабая, как думала. И требовать правды умею. И решения принимать.
Степан улыбнулся.
— Всегда умела. Просто я не давал возможности.
— Теперь будешь давать?
— Буду стараться.
Марина налила еще чаю. За окном светало. Новый день начинался спокойно.
