— Вот ваши документы на квартиру, поздравляю с покупкой! — нотариус протянула папку через стол, и Ирина почувствовала, как её руки задрожали от волнения.
Три года копили они с Павлом на собственное жильё. Три года откладывали каждую копейку, отказывали себе во всём. И вот наконец-то — их собственная квартира. Пусть небольшая, однокомнатная, но своя.
— Только подождите подписывать, — внезапно раздался голос за спиной.
Ирина обернулась и увидела свекровь. Галина Петровна стояла в дверном проёме кабинета нотариуса, держа в руках какую-то папку.
— Мам, что ты здесь делаешь? — удивлённо спросил Павел. — Мы же договорились встретиться дома вечером, отпраздновать покупку.
Галина Петровна прошла к столу и положила свою папку рядом с документами на квартиру.
— Я пришла защитить интересы нашей семьи, — спокойно произнесла она, глядя прямо на невестку. — Ирина, дорогая, тут есть небольшая формальность, которую нужно уладить перед подписанием.
Ирина почувствовала, как внутри всё сжалось. За два года брака она научилась распознавать этот тон свекрови — вежливый, но с металлическими нотками. Так Галина Петровна говорила, когда собиралась настоять на своём.
— Какая ещё формальность? — настороженно спросила Ирина. — Все документы готовы, деньги переведены.
Свекровь открыла свою папку и достала несколько листов.
— Брачный договор, — коротко пояснила она. — Задним числом, конечно, но нотариус заверит. Просто для того, чтобы всё было честно.
Ирина смотрела на бумаги, не веря своим глазам. В кабинете повисла тишина. Даже нотариус, видавшая всякое, удивлённо подняла брови.
— Мам, ты о чём? — Павел взял документы и пробежался глазами по тексту. — Это же… Тут написано, что квартира будет записана только на меня.
— Правильно, сынок, — Галина Петровна села на свободный стул. — Квартира покупается в основном на наши с отцом деньги. Мы дали вам двести тысяч, помнишь? Это почти половина стоимости. Логично, что недвижимость должна принадлежать нашей семье.
— Но мы с Ириной тоже вкладывали! — возразил Павел. — Три года копили!
— Копили на мою зарплату в том числе, — перебила Ирина, чувствуя, как гнев поднимается внутри. — Я работала на двух работах последний год! Каждый месяц откладывала по тридцать тысяч!
Галина Петровна снисходительно улыбнулась.
— Милочка, не преувеличивай. Твоя зарплата в магазине одежды — это не те деньги, о которых стоит говорить. Павел зарабатывает в два раза больше. И потом, — она сделала паузу, — мало ли что может случиться. Разведётесь через год, и что? Половину квартиры, купленной на наши деньги, заберёшь?
— Мам! — воскликнул Павел. — Что ты такое говоришь? Мы не собираемся разводиться!
— Никто не собирается, сынок, — Галина Петровна погладила его по руке. — Но статистика неумолима. Каждый второй брак распадается. Я просто забочусь о твоём будущем.
Ирина смотрела на мужа, ожидая, что он возразит, встанет на её защиту. Но Павел молчал, разглядывая документы.
— Паш, — тихо позвала она. — Ты же не согласишься на это?
Он поднял на неё виноватый взгляд.
— Может, мама права? Это же просто формальность. Мы всё равно семья, какая разница, на кого записана квартира?
Слова ударили Ирину, как пощёчина. Она встала из-за стола.
— Большая разница, — холодно произнесла она. — Я три года горбатилась, чтобы у нас был свой дом. А теперь выясняется, что я просто… Что? Бесплатная рабочая сила?
— Не драматизируй, — Галина Петровна закатила глаза. — Ты жена моего сына. Живёшь в нашей семье. Разве этого мало?
— В вашей семье? — переспросила Ирина. — А я думала, что мы с Павлом создали свою семью.
— Ой, не смеши меня, — фыркнула свекровь. — Какая у вас семья? Детей нет, хозяйство толком вести не умеешь. Приходишь к нам обедать каждые выходные, потому что готовить нормально не научилась.
— Я работаю по десять часов в день! — вспылила Ирина. — Когда мне учиться готовить ваши фирменные пироги?
— Вот именно, — кивнула Галина Петровна. — Работа для тебя важнее семьи. А для настоящей жены муж и дом должны быть на первом месте.
Ирина перевела взгляд на Павла. Он сидел, опустив голову, и молчал.
— Паша, скажи хоть что-нибудь, — взмолилась она.
— Может, давай подпишем? — тихо произнёс он. — Потом всё переоформим, когда мама успокоится.
— Когда я успокоюсь? — возмутилась Галина Петровна. — Павел Андреевич, я твоя мать и желаю тебе только добра!
Нотариус деликатно кашлянула.
— Простите, но мне нужно знать, будете ли вы оформлять покупку сегодня? У меня через полчаса следующий клиент.
Ирина смотрела на документы, на мужа, на свекровь. Внутри всё кипело от обиды и злости. Три года. Три года она экономила на всём — на одежде, на косметике, на развлечениях. Подрабатывала по вечерам, бралась за любые заказы. И всё ради чего?
— Знаете что? — Ирина взяла свою сумку. — Оформляйте как хотите. Без меня.
Она направилась к двери, но Галина Петровна преградила ей путь.
— Куда это ты собралась? Обиделась, как маленькая?
— Пропустите меня, — холодно произнесла Ирина.
— Ирина, не глупи, — свекровь понизила голос. — Подпиши документы, и поедем домой. Я приготовила праздничный ужин.
— Я сказала — пропустите.
Галина Петровна нехотя отступила в сторону. Ирина вышла из кабинета, не оборачиваясь. За спиной она услышала голос Павла:
— Ира, подожди!
Но она не остановилась. Спустилась по лестнице, вышла на улицу. Холодный воздух ударил в лицо, но это было даже приятно после душного кабинета.
Телефон зазвонил почти сразу. Павел. Она сбросила вызов. Потом ещё один. И ещё. На четвёртый раз она выключила телефон совсем.
Ирина брела по улицам, не разбирая дороги. В голове крутились слова свекрови, виноватый взгляд мужа, эти проклятые документы. Как она могла быть такой слепой? Ведь были же знаки, были предупреждения.
Вспомнилось, как Галина Петровна с первого дня их знакомства смотрела на неё оценивающе, словно прикидывая, достойна ли она её драгоценного сына. Как постоянно намекала, что Павел мог бы найти жену получше — из хорошей семьи, с образованием получше, с манерами поизысканнее.
А Павел? Он всегда отмалчивался, когда мать начинала свои нравоучения. Максимум мог сказать: «Мам, перестань», но никогда не защищал по-настоящему.
Ирина остановилась у небольшого кафе. Села за столик у окна, заказала чай. Достала телефон, включила. Двадцать пропущенных от мужа, пять от свекрови. И одно сообщение от подруги Лены: «Как прошло оформление? Поздравляю с новосельем!»
Новоселье. Какое теперь новоселье? Ирина набрала номер подруги.
— Лен, можно я к тебе приеду?
— Что случилось? — сразу насторожилась подруга. — Ты плачешь?
Только тут Ирина поняла, что по щекам текут слёзы.
— Потом расскажу. Можно у тебя переночевать?
— Конечно, приезжай. Сейчас?
— Да, еду.
Лена жила на другом конце города, в съёмной квартире. Она встретила подругу с чашкой горячего чая и пледом.
— Рассказывай, — потребовала она, усадив Ирину на диван.
Ирина рассказала. Про нотариуса, про неожиданное появление свекрови, про брачный договор. Про то, как Павел даже не попытался её защитить.
— Вот стерва! — выругалась Лена. — А Пашка твой — тряпка. Извини, но это правда.
— Я знаю, — вздохнула Ирина. — Просто не хотела себе признаваться. Думала, любовь важнее. Что он изменится, когда мы начнём жить отдельно.
— От мамочки своей отдельно? — фыркнула Лена. — Да она его на поводке держит. И будет держать всегда.
Телефон Ирины снова зазвонил. Павел.
— Не бери, — посоветовала Лена.
Но Ирина ответила.
— Где ты? — голос мужа звучал встревоженно. — Я весь город объездил!
— У Лены.
— Ира, давай поговорим. Мама уехала. Приезжай домой.
— Домой? — горько усмехнулась Ирина. — У меня теперь нет дома, Паш. Ты же отдал его своей маме.
— Не говори так. Квартира наша, просто документы…
— Просто документы? — перебила она. — Паша, твоя мать пришла на оформление нашей квартиры с готовым брачным договором! Ты понимаешь, что это значит?
— Она волнуется за меня…
— Нет, она контролирует тебя. И теперь хочет контролировать меня. Но знаешь что? Я не дам.
— Ира, не горячись. Давай встретимся и всё обсудим.
— Что обсуждать? — Ирина почувствовала усталость. — Ты сделал свой выбор там, в кабинете нотариуса. Выбрал маму, а не жену.
— Это не так!
— Это именно так, Паша. И знаешь, что самое обидное? Я думаю, ты знал. Знал, что она придёт. Знал про договор.
Молчание на том конце было красноречивее любых слов.
— Так и есть, — выдохнула Ирина. — Ты знал.
— Она сказала вчера вечером, — признался Павел. — Но я думал, ты поймёшь. Это же разумно…
Ирина отключилась. Смотрела на погасший экран телефона и не могла поверить. Предательство. Это было настоящее предательство.
— Что он сказал? — спросила Лена.
— Он знал. Свекровь предупредила его вчера, а он молчал. Поехал со мной к нотариусу, зная, что там будет цирк с договором.
— Вот урод, — Лена налила подруге ещё чаю. — Что теперь делать будешь?
Ирина задумалась. Что делать? Вернуться и смириться? Подписать кабальный договор и жить в квартире, которая ей не принадлежит? Терпеть свекровь, которая теперь окончательно поверит в свою власть?
— Не знаю, — честно призналась она. — Но точно знаю, чего делать не буду. Не буду больше молчать и терпеть.
На следующий день Ирина вернулась в их съёмную квартиру, когда Павла не было дома. Собрала свои вещи — одежду, документы, фотографии. Оставила обручальное кольцо на столе вместе с запиской: «Поздравляю с покупкой квартиры. Живите с мамой счастливо».
Павел начал названивать вечером, когда обнаружил её отсутствие. Ирина не отвечала. Потом начала звонить Галина Петровна. Её номер Ирина заблокировала сразу.
Через неделю Павел пришёл к ней на работу. Ждал у выхода с букетом роз.
— Ира, давай поговорим, — взмолился он. — Я всё понимаю, ты обиделась. Но мы же любим друг друга.
— Любим? — Ирина остановилась. — Паша, ты любишь свою маму. А я для тебя так, приложение к вашей семье.
— Это не правда!
— Правда. Знаешь, я много думала эти дни. Вспоминала нашу совместную жизнь. И поняла — ты ни разу, слышишь, ни разу не встал на мою сторону, когда твоя мать начинала свои нападки.
— Она не нападала, она просто…
— Вот! — Ирина ткнула в него пальцем. — Вот оно! Ты даже сейчас её защищаешь. Она унижала меня, Паша. Постоянно. А ты молчал.
— Я не хотел ссориться с мамой.
— А со мной ссориться не боялся? — горько усмехнулась Ирина. — Или ты думал, что я буду терпеть вечно?
Павел опустил букет.
— Что ты хочешь? Чтобы я выбирал между вами?
— Я хочу, чтобы ты был мужчиной, а не маменькиным сынком, — резко ответила Ирина. — Но это, видимо, невозможно.
— Мама сказала, что готова пересмотреть условия…
— Мама сказала, — передразнила Ирина. — Паша, тебе тридцать лет. Когда ты начнёшь думать своей головой?
Она обошла его и направилась к остановке. Павел пошёл следом.
— Ира, подожди! Давай попробуем ещё раз. Я поговорю с мамой, объясню…
— Не надо ничего объяснять, — Ирина остановилась. — Я подаю на развод.
Слово повисло между ними, тяжёлое, окончательное.
— Ты не серьёзно, — растерянно произнёс Павел.
— Абсолютно серьёзно. Я уже была у юриста. Документы готовы.
— Но… Из-за квартиры? Из-за каких-то бумаг?
— Не из-за бумаг, — Ирина покачала головой. — Из-за того, что я устала быть второй скрипкой в оркестре, где дирижёр — твоя мать. Устала доказывать, что я достойна быть твоей женой. Устала от того, что мой труд, мои усилия, мои чувства ничего не значат.
— Значат! — воскликнул Павел. — Ира, я люблю тебя!
— Может быть, — кивнула она. — Но ты любишь свою маму больше. И это твой выбор. Я его принимаю. Но жить с этим больше не буду.
Автобус подъехал к остановке. Ирина села, не оглядываясь. Через окно она видела, как Павел стоит с букетом в руках, растерянный и жалкий.
Развод прошёл быстро. Имущества особо не было — всё, что они копили, ушло на первый взнос за квартиру. Квартиру, которая теперь принадлежала Павлу. Ирина не стала требовать компенсацию. Просто хотела закончить эту историю.
Галина Петровна попыталась прийти к ней домой, устроить скандал. Кричала в дверь, что Ирина разрушила семью, что она неблагодарная, что таких, как она, много, а сын у неё один. Ирина вызвала полицию. Больше свекровь не появлялась.
Через полгода Ирина встретила общую знакомую с Павлом. Та рассказала, что он живёт в новой квартире с мамой. Галина Петровна переехала к нему сразу после развода — помогать по хозяйству. Новой девушки у Павла нет.
— Да кто ж к нему пойдёт с такой свекровью, — усмехнулась знакомая. — Она там всем заправляет. Даже цвет штор выбирала сама.
Ирина только кивнула. Ей было всё равно. Эта история осталась в прошлом.
Сейчас она снимала небольшую студию недалеко от работы. Да, пришлось начинать с нуля. Да, было тяжело. Но это была её жизнь. Её выбор. Её свобода.
Вечером, возвращаясь домой, Ирина увидела в витрине магазина красивое платье. Не практичное, не экономичное — просто красивое. Она улыбнулась и зашла внутрь. Впервые за много лет она могла позволить себе купить что-то просто потому, что хочется. Не спрашивая разрешения. Не выслушивая нотаций о разумной экономии.
Продавщица завернула платье в красивую упаковку.
— Подарок? — спросила она.
— Да, — кивнула Ирина. — Себе.
Дома она примерила обновку перед зеркалом. Платье сидело идеально. Ирина покрутилась, разглядывая себя. За последние месяцы она похудела, но это ей шло. Появилась какая-то лёгкость в движениях, уверенность во взгляде.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер. Ирина ответила.
— Ирина Сергеевна? — мужской голос был приятным, с лёгкой хрипотцой. — Это Андрей Михайлович, мы встречались на презентации на прошлой неделе.
Ирина вспомнила — высокий мужчина с внимательными глазами, представитель компании-партнёра.
— Да, помню. Добрый вечер.
— Извините, что звоню так поздно. Я хотел пригласить вас на ужин. В субботу, если вы свободны.
Ирина улыбнулась. Почему нет? Она была свободна. Абсолютно свободна.
— С удовольствием, — ответила она.
После звонка Ирина подошла к окну. Город светился огнями. Где-то там, в одной из квартир, Павел ужинает с мамой. Обсуждает прошедший день, планирует выходные. Всё под чутким руководством Галины Петровны.
А здесь, в своей маленькой студии, Ирина планирует свою жизнь сама. Без оглядки на чужое мнение, без необходимости оправдываться и доказывать.
Она подумала о тех трёх годах, что копила на квартиру. Да, деньги потеряны. Но взамен она получила нечто более ценное — свободу и самоуважение. И это стоило любых денег.
Телефон снова зазвонил. На этот раз это была Лена.
— Как дела, подруга?
— Знаешь, — Ирина улыбнулась, — отлично. Правда отлично.
И это была чистая правда. Впервые за долгое время Ирине было действительно хорошо. Она была дома. В своём доме. Пусть съёмном, пусть маленьком, но своём.
