Мысли не унимались уже второй час подряд. Ирина лежала на диване, уставившись в потолок, где знакомые разводы от старой протечки напоминали карту несуществующей страны. Из кухни тянул запах остывшего кофе — утром так и не допила, побежала на работу.
Может, пора спать? Завтра смена…
Телефон мигнул уведомлением. Автоматически провела пальцем по экрану.
В ленте — новый пост. Фотография: Антон целует в щёку незнакомую девушку с длинными волнистыми волосами. Подпись под снимком заставила сердце провалиться куда-то в пятки.
«Моя любовь ❤️ Извиняюсь перед бывшей — всё теперь иначе!
#новаяжизнь #счастье»
Пальцы онемели. Телефон чуть не выскользнул из рук.
Бывшей? Какой ещё бывшей?
Под постом уже появились лайки. Комментарии. Кто-то поставил сердечко, кто-то написал «Красивая пара!», а один знакомый ник добавил: «А как же твоя семья?»
Мы ещё живём в одной квартире. Даша дома делает уроки. А меня уже называют бывшей?
В коридоре послышались шаги — дочь шла на кухню.
— Мам, ты не спишь? — Даша заглянула в комнату, держа в руках пустую чашку. — Что у тебя такое лицо странное?
Ирина быстро заблокировала экран, но руки предательски дрожали.
— Всё нормально. Уставшая просто.
— Точно? Ты какая-то… не знаю, будто тебя током ударили.
Если бы током. Было бы не так больно.
— Иди спать, Дашенька. Поздно уже.
Дочь пожала плечами и исчезла за поворотом. Из кухни донеслось негромкое бренчание ложечкой о стенки кружки.
Ирина снова открыла телефон. Пост никуда не делся. Фото улыбающегося Антона резало глаза. А эта девчонка — Вера, судя по профилю — выглядела довольной собой. Двадцать восемь лет, по образованию психолог, любит йогу и цитаты великих людей.
И моего мужа, получается.
В животе скрутило от боли. Хотелось кричать, но Даша была дома. Хотелось швырнуть телефон об стену, но тогда пришлось бы объяснять, что случилось.
Как такое вообще возможно? Ещё вчера мы сидели за одним столом, он спрашивал посолила ли я картошку. А сегодня…
Новое уведомление. Кто-то поделился постом Веры. Потом ещё одно. И ещё.
Весь город сейчас знает, что я — бывшая. А я сама об этом узнаю последней.
Из кухни послышался знакомый скрип половицы. Даша возвращалась к себе в комнату.
— Мам, — окликнула дочь из коридора. — Папа сегодня во сколько приедет?
Ирина сглотнула комок в горле.
— Не знаю, дорогая.
— Ладно. Спокойной ночи.
— И тебе.
Дверь в Дашину комнату мягко щёлкнула. В квартире стало тихо, только доносилось едва слышное гудение холодильника.
Что теперь делать? Позвонить Антону? Устроить сцену? Или сделать вид, что ничего не видела?
Телефон снова мигнул. На этот раз пришло личное сообщение от знакомой:
«Видела пост Верочки? Держись, девочка. Мужики — они все такие.»
Боже. Уже и окружающие меня жалеют.
Ирина поднялась с дивана, подошла к окну. Во дворе горели редкие фонари, где-то лаяла собака. Обычная ночь в обычном спальном районе. Только её жизнь за несколько минут перевернулась с ног на голову.
Двадцать три года брака. Двадцать три года.
В отражении окна она увидела своё лицо — бледное, с тёмными кругами под глазами. Сорок шесть лет. Бухгалтер районной больницы. Мать девятнадцатилетней дочери.
И теперь — официально бывшая жена.
Хотя развода ещё не было.
—
Утром Антон появился на кухне как ни в чём не бывало. Привычно открыл холодильник, достал молоко, включил чайник.
— Доброе утро, — буркнул, не поднимая глаз.
Ирина стояла у плиты, помешивая кашу. Ложка звякнула о край кастрюли громче обычного.
— Утро.
Антон сел за стол, развернул телефон. Пролистнул что-то, хмыкнул.
Неужели не скажет ничего? Будет сидеть и делать вид, что ничего не произошло?
— Антон, — начала Ирина, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Я тут… кое-что видела вчера.
Он поднял глаза, нахмурился.
— Что именно?
— В социальных сетях. Фотографию. С тобой и… с одной девушкой.
Антон отложил телефон, потёр переносицу.
— Ира, давай не будем устраивать сцен. Особенно с утра.
— Сцен? — голос предательски дрогнул. — Я всего лишь хочу понять, почему меня называют бывшей, когда мы ещё живём в одной квартире.
— Да в интернете всегда чушь пишут. Не стоит принимать близко к сердцу.
Чушь пишут? Моё унижение — это чушь?
— Мне не плевать на подобную чушь.
Антон вздохнул, сложил руки за спиной — привычный жест, который раньше казался милым, а теперь выглядел как попытка оправдаться.
— Зачем всё усложнять? Просто… дай всему утихнуть.
— Утихнуть? — Ирина почувствовала, как к щекам прилила кровь. — Ты хочешь, чтобы я молчала, пока весь район обсуждает, как ты меня бросил?
За стенкой послышался скрип стула. Даша проснулась.
Антон понизил голос:
— Не кричи. Разбудишь дочь.
— А ты подумал о дочери, когда целовался с этой… Верой на камеру?
Чайник засвистел. Пронзительно, требовательно.
Антон встал, выключил газ, налил кипяток в чашку. Движения размеренные, спокойные. Будто обсуждали не крах семьи, а планы на выходные.
— Мы поговорим позже, — сказал он, помешивая сахар. — Когда ты успокоишься.
— Я спокойна.
— Нет. Ты истеришь.
Истерю? Я узнаю о измене мужа из поста его новой пассии, а я истерю?
Из коридора послышались шаги. Даша направлялась в ванную.
— Утро, предки, — пробормотала дочь, проходя мимо кухни.
Антон улыбнулся ей, помахал рукой. Обычный заботливый отец.
Как он это делает? Как можно так легко переключаться?
— Мне на работу, — сообщил Антон, допивая чай. — Вечером поговорим.
— Когда вечером? Ты же теперь занят.
Он не ответил. Взял куртку с табуретки, поцеловал Ирину в лоб — дежурно, как штамп.
— Увидимся.
Входная дверь хлопнула. Ирина осталась одна на кухне, со сковородкой в руке и комком в горле.
Двадцать три года. И всё закончилось поцелуем в лоб и фразой «увидимся».
—
В подъезде Ирину поджидала соседка тётя Галя. Стояла у лифта с сумкой наперевес, явно дожидаясь встречи.
— Ох, Иришенька, — заговорила тётя Галя, едва завидев её. — Держись, родная. Мужики-то… они все сволочи.
Ирина нажала кнопку вызова лифта, уставилась на светящиеся цифры.
— Спасибо, Галина Петровна.
— Видела в ентернете эту… как её… молодку твою. Нахалка редкая. Так нагло фотографии выставлять.
Всё. Теперь и соседи знают.
— Всё узнают, ничего не скрыть сейчас, — продолжала тётя Галя. — В мои времена хоть стыдились такого. А теперь наоборот — выставляют напоказ.
Лифт наконец приехал. Ирина шагнула в кабину.
— До свидания, Галина Петровна.
— Ты главное не расстраивайся, — крикнула соседка ей вслед. — Ещё найдёшь себе хорошего!
Двери закрылись. Ирина прислонилась к стене, закрыла глаза.
Найдёшь себе хорошего. В сорок шесть лет. Со взрослой дочерью и работой в районной больнице.
Во дворе у подъезда курили подростки. Увидев Ирину, один из них толкнул другого локтем, что-то прошептал. Оба хихикнули.
И даже дети знают. Прекрасно.
На работе было не лучше. Коллега Света, едва Ирина села за свой стол, подкатила к ней на стуле.
— Ира, — шёпотом, заговорщически. — Ты это… в порядке?
— Конечно. А что?
Света замялась, покрутила в руках ручку.
— Ну… я случайно видела… в интернете… этот пост.
Случайно. Конечно.
— Ты о чём?
— Про Антона. И эту девушку. Верочку.
Верочку. Уже и по имени знают.
— Это личное, Свет.
— Понятно, понятно. Просто… если что — мы тебя поддержим. Девчонки все за тебя.
Ирина включила компьютер, открыла рабочую папку. Цифры на экране расплывались.
— Спасибо.
Света вернулась к себе, но чувство было такое, будто все в отделе время от времени поглядывают в её сторону. С сочувствием. С жалостью.
Жалеют. Меня жалеют незнакомые соседи и сослуживцы.
В обеденный перерыв телефон завибрировал. Сообщение в рабочем чате:
«Девочки, кто видел, что Верка Соколова постит? Там про Иру что-то написано.»
«Видела. Кошмар какой-то.»
«Ира, ты как, держишься?»
Ирина выключила уведомления чата, засунула телефон в сумку.
Они обсуждают мою жизнь в рабочем чате. Мою боль превратили в новости дня.
В туалете, запершись в кабинке, она наконец позволила себе заплакать. Тихо, чтобы никто не услышал.
Как такое вышло? Как я стала посмешищем для всех вокруг?
Умылась холодной водой, посмотрела в зеркало. Лицо опухшее, глаза красные.
Нужно идти домой. Поговорить с Дашей. Хотя… а что ей сказать?
—
В кафе «Плюшкин» пахло свежей выпечкой и кофе. Маргарита уже сидела за столиком у окна, размахивала руками, что-то объясняя официантке.
— Ну-ну-ну, Ира! — воскликнула подруга, едва завидев её. — Давай выкладывай! Пусть этот козёл просто сдохнет без тебя!
Ирина села напротив, сняла куртку. Руки всё ещё слегка подрагивали.
— Рита, мне так плохо.
— Конечно плохо! Любой женщине было бы плохо после такого! — Маргарита сняла очки, протерла их салфеткой, снова надела. — Но ты же не собираешься это терпеть?
— Я не знаю, что делать.
— Как не знаешь? Скажи этому… этому… Антону своему, с кем он имеет дело! Скажи Верке этой, что она дура малолетняя!
Официантка принесла кофе. Ирина обхватила чашку ладонями, вдыхая горьковатый аромат.
— Рит, а, что если я теперь навсегда останусь одна? Совсем одна?
— Лучше одной, чем с тем, кто тебя не ценит, — Маргарита наклонилась через стол. — Ира, послушай меня. Ты что, правда ещё борешься за этого… Антона? Или себя не жаль?
— Я боюсь потерять не мужа. — Голос дрогнул. — Я боюсь стать пустым местом.
— Каким ещё пустым местом?
— Ну… той, которую бросили. Которую никто не захотел. Неудачницей.
Маргарита резко поставила чашку на блюдце.
— Ты с ума сошла? Ты — умная, работящая, красивая женщина! А он — обычный мужик в кризисе среднего возраста, который клюнул на молодую задницу!
В кармане завибрировал телефон. Ирина машинально глянула — уведомление о новом посте Веры.
«Жизнь прекрасна, когда рядом любящий человек! 💕
Прошу прощения у всех бывших — но мы движемся только вперёд!
#счастлива #любовь #новаяглава»
На фото — Вера в спортивном костюме, на фоне фитнес-клуба. Сияющая улыбка, идеальный макияж.
— Что там? — спросила Маргарита.
— Она снова… — Ирина показала экран. — Смотри.
Маргарита прочитала, поморщилась.
— Какая же стерва! «Прошу прощения у всех бывших»! Да как она смеет!
— Рита, мне кажется, все вокруг обсуждают только это. Соседи, коллеги, даже подростки во дворе.
— И что? Пусть обсуждают! — Маргарита достала из сумочки салфетку, протянула Ирине. — Главное, чтобы ты сама себя не потеряла в этом болоте.
Ирина вытерла глаза.
— А что мне делать с Дашей? Она же папу обожает. Если я… если мы разведёмся, она меня возненавидит.
— Даша — взрослая девочка. Она поймёт.
— А если не поймёт?
— Тогда поймёт позже. — Маргарита сняла очки, снова надела. — Ира, ты обязана только себе. Запомни это.
Кофе остыл. За окном начинало темнеть — рабочий день подходил к концу.
— Мне домой пора, — сказала Ирина. — Спасибо, что выслушала.
— Ты главное помни — ты сильная. Просто забыла об этом.
На улице было прохладно. Ирина шла по знакомым дворам, мимо знакомых подъездов, и думала о словах Маргариты.
Сильная. Когда это я была сильной в последний раз?
