— Иришка, завтра придёт вся моя родня на именины, — Тамара Петровна даже не подняла глаз от телефона. — Человек пятнадцать будет. Салатики сделаешь, горячее…
Ты же теперь наша, за семью отвечаешь.
Я замерла с кружкой кваса в руках.
Опять.
В третий раз за месяц. Лёша на вахте две недели, а я должна кормить всех его тёток и двоюродных братьев, которых в лицо не помню.
— Тамара Петровна… а может, лучше кафе какое-нибудь заказать? Через приложение…
Свекровь наконец оторвалась от экрана:
— Что за глупости? Дома же лучше. Женщина в доме — за уют отвечает.
В её голосе звучала такая уверенность, словно она цитировала древнее писание.
— Я завтра до обеда работаю…
— Ну и что? Управишься. Я в твоём возрасте и троих детей растила, и на полквартала стряпала. А у тебя что… один муж.
Один муж. Как будто это мало, как будто этого недостаточно для полноценной жизни.
Написать Лёше решила сразу. Открыла мессенджер, набрала длинное сообщение про пятнадцать человек и свои планы на выходные.
Он ответил через полчаса:
«Ир, не устраивай драму. Мам одинокая, что ей остаётся?»
«А мне что остаётся? Каждые выходные готовить на толпу?»
«Не на толпу. Семья же.»
Семья. Магическое слово, которым можно оправдать что угодно.
Отправила голосовое:
— Лёш, послушай меня внимательно. Твоя мама каждые выходные назначает меня поваром для всех родственников. В прошлый раз твоя тётка спросила, почему я не напекла пирогов.
Сказала, что настоящая невестка должна уметь всё.
Ответ пришёл быстро:
«Тётка недалёкая, не обращай внимания. Слушай, приеду послезавтра, тогда всё обсудим.»
Обсудим. Он всегда так говорил, когда хотел перевести тему на потом.
Утром встала в половине седьмого.
Всё-таки нужно было что-то приготовить — игнорировать свекровь совсем я не могла. Заказала продуктов на дом через приложение, оплатила телефоном.
Пока нарезала овощи для салата, думала о том, как всё изменилось за год.
Когда Лёша знакомил меня с мамой, Тамара Петровна казалась милой. Интересовалась моей работой в салоне, спрашивала, много ли клиентов. Называла доченькой, гладила по руке.
А после свадьбы словно переключилась на другой режим.
Сначала мелочи.
«Иришка, помоги пропылесосить». «Доченька, у меня спина прихватило, приготовь что-нибудь».
Я не возражала — семья же, как говорил муж. Но потом запросы росли и множились. Дни рождения дальних родственников, дни памяти каких-то двоюродных дядь, просто воскресные посиделки «для души».
— Как продвигается? — в дверях появилась Тамара Петровна в нарядном платье с крупными цветами.
— Почти готово.
— Умничка. А мясо не забыла? Мужики будут, им без горячего никак.
— Тамара Петровна, я хотела сказать…
— Потом поговоришь. Гости уже скоро, мне ещё причесаться надо.
Она развернулась и ушла поправлять макияж.
А я продолжала стоять у плиты, чувствуя себя нанятой поварихой.
К двум часам собрались все пятнадцать человек. Тётки в ярких кофтах, дяди с красными носами, троюродные сёстры с детьми.
И тут я поняла главное: меня никто не воспринимает как члена семьи.
— А это наша Ирочка, она нам помогает, — представляла меня Тамара Петровна.
Не «невестка», не «жена Лёши». Помощница.
За столом я почти не сидела. То салат кончился, то чай остыл, то кому-то нужны были ещё приборы. Тётя Люся действительно поинтересовалась отсутствием пирога.
И Валя про себя ей ответила: «А вы сами что-нибудь принесли, кроме аппетита?»
А жена двоюродного брата Лёши спросила с кислой улыбкой:
— Не устаёшь прислуживать?
Сказала так, что стало понятно — она всё прекрасно видит и понимает.
— Тамара Петровна, нам надо поговорить, — дождалась я, когда последний гость ушёл домой.
— О чём? — устало опустилась свекровь в своё любимое кресло.
— Больше я готовить на ваших родственников не буду.
Тамара Петровна медленно повернула голову:
— Что-что ты сказала?
— Я сказала, что закончила обслуживать людей, которых толком не знаю.
Я жена вашего сына, а не прислуга.
Свекровь выпрямилась, глаза сузились:
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? Я тебя как родную дочь приняла!
— Родную дочь? Вы меня гостям представляете как помощницу по хозяйству.
— А кто должен убирать? Готовить?
— Я убираю свою квартиру. Готовлю для мужа. Но устраивать банкеты для всей вашей родни…
Извините, это не входит в мои обязанности.
— В моё время невестки знали своё место!
— А сейчас другое время, Тамара Петровна.
Свекровь вскочила с кресла:
— Ты забыла, в чьей квартире живёшь? Мой сын тебя приютил.
— Мы платим за всё. И плачу я наравне с Лёшей.
— Алексей всё узнает, как ты со мной разговариваешь!
— Непременно узнает. Я сама расскажу.
Лёша вернулся поздно воскресным вечером, пропах соляркой и усталостью. Тамара Петровна к тому времени заперлась в своей комнате и демонстративно не вышла к ужину.
— Мама сказала, ты с ней поругалась, — муж сел напротив меня за кухонным столом.
— Хочешь услышать, что было на самом деле?
— Конечно.
Рассказала всё. Про «помощницу», про постоянные обязанности, про ощущение себя бесплатной прислугой.
— Ир, ну мама просто по-старому привыкла…
— К чему привыкла? Что женщины не имеют права сказать «нет»?
— Она же одна, ей нужна поддержка…
— Поддержка — да. Но есть разница между помощью и… использованием. Я готова убраться, приготовить обед на троих-четверых близких людей.
Но каждые выходные кормить толпу родственников — это уже не помощь.
Алексей потёр лицо руками:
— И что ты хочешь?
— Поговори с мамой. Объясни ей, что я тоже работаю, устаю, что у меня есть своя жизнь. И что в семье должно быть взаимное уважение.
— А если не поймёт?
— Тогда будем жить отдельно.
Муж внимательно посмотрел на меня:
— Серьёзно?
— Более чем. Лёш, я тебя люблю. Но тратить жизнь на доказательства того, что достойна уважения…
Не хочу больше.
— Ладно. Завтра с ней поговорю.
Разговор Алексея с матерью длился больше часа. Слышались приглушённые голоса из комнаты, иногда повышенные интонации, но слов я не разбирала.
Потом Лёша пришёл на кухню со сложным выражением лица:
— Мама обиделась. Говорит, что раньше невестки были покладистее.
— А что ты ответил?
— Что времена поменялись. И что ты права — помогать и обслуживать это не одно и то же.
— И что теперь?
— Договорились, что она будет просить, а не приказывать. И что большие застолья — только по действительно важным поводам.
Я обняла мужа за плечи:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что меня услышал.
Тамара Петровна дулась на меня четыре дня. Ходила с кислым лицом, здоровалась через силу.
Потом в среду утром зашла на кухню, когда я завтракала перед работой:
— Ира… можно тебя попросить?
— Слушаю.
— В воскресенье у моей сестры день рождения. Могла бы помочь с тортом? Остальное я сама сделаю.
— Конечно, помогу.
— Спасибо, — сказала она коротко и ушла.
Больше мы об том разговоре не упоминали.
Но что-то поменялось.
Тамара Петровна стала спрашивать разрешения, а не отдавать распоряжения. А я чаще соглашалась, потому что теперь это был мой выбор.
Правда, иногда она забывается. На прошлой неделе велела мне «сбегать в магазин за хлебом», потому что к ней пришла соседка.
Я спокойно ответила:
«Тамара Петровна, попросите».
Она покраснела, но переформулировала: «Ира, не могла бы ты…?»
Семейные праздники стали камерными — человек пять самых близких. На кухне мы теперь вместе, и свекровь представляет меня как невестку, а не помощницу.
Отношения так и остались прохладными — наверное, по-другому уже не будет. Мы научились жить рядом, соблюдая границы и сохраняя достоинство.
Иногда я ловлю её взгляд и вижу там что-то похожее на уважение. Или хотя бы на понимание.
Лёша говорит, что дома стало спокойнее.
А я думаю — просто каждый встал на своё место. Семья действительно важна, но семья — это не односторонние обязательства.
Это взаимность.
Хорошо, что мы это поняли, пока ещё не было поздно менять правила.
