— А я говорю, катись отсюда! — Зоя швырнула на пол чашку, и осколки брызнули в разные стороны. — Это моё, понимаешь? Моё!
Виталий молча смотрел на жену, словно видел её впервые. Десять лет вместе, а она вдруг превратилась в чужого человека. Женщина, стоящая напротив, была похожа на разъярённую фурию — глаза сверкали, руки тряслись.
— Зоя, ты в своём уме? Мы же вместе строили, вкладывались, — он говорил тихо, что придавало его словам особый вес.
— Мне дачу мама подарила на свадьбу, так что при разводе ты не получишь ни рубля, — отчеканила она.
Ещё три месяца назад ничто не предвещало краха. Они возвращались из Анапы — загорелые, отдохнувшие, с пакетами сувениров для родственников. Зоя листала фотографии в телефоне, а Виталий вёл машину, поглядывая на дорогу.
— Представляешь, Маринка написала. У них с Игорем всё кончено, — Зоя оторвалась от экрана. — Двадцать лет вместе, двое детей — и на тебе!
Виталий пожал плечами:
— Сколько людей, столько историй. Может, они друг другу надоели.
— Ты бы слышал, как она рыдала в трубку! Игорь, видите ли, влюбился в молоденькую. Классика жанра, — Зоя фыркнула.
— А ты сразу во мне предателя заподозрила? — усмехнулся Виталий.
Зоя тогда только рассмеялась и потрепала мужа по плечу:
— Да кому ты нужен, старый хрыч! У тебя только и радости, что твоя рыбалка да гараж.
Она сказала это без злости, просто так повелось — подтрунивать друг над другом. Виталий промолчал, но что-то в его глазах мелькнуло, чего Зоя не заметила, уткнувшись обратно в телефон.
Дача под Звенигородом досталась Зое в подарок от матери. Когда-то давно Валентина Сергеевна, школьная учительница с тридцатилетним стажем, получила этот участок от профсоюза. Покосившийся домишко, шесть соток земли — в советские времена целое богатство.
Когда Зоя выходила замуж за Виталия, мать решила отписать дачу молодым:
— Вот тебе, доченька, материнское благословение. Строй семью, рожай детей. Летом будете на свежем воздухе.
Детей у них не получилось. Пытались, ходили по врачам, но годы шли, а Зоя так и не забеременела. Постепенно смирились, погрузились в работу.
Виталий работал инженером на заводе, Зоя — бухгалтером в торговой фирме. Жили как все: ипотека, машина в кредит, отпуск раз в год. А дачу превратили в свою отдушину.
Каждые выходные с ранней весны до поздней осени они пропадали за городом. Виталий своими руками возвёл новый дом, баню, гараж. Зоя разбила цветник, высадила плодовые деревья. Соседи по дачному посёлку только диву давались — из убогого участка получилась конфетка.
— Витя, смотри, розы зацвели! — Зоя стояла на коленях возле клумбы, разрыхляя землю маленькими граблями.
Виталий спустился с крыши, где крепил новый водосток:
— Красота! У тебя талант, Зойка. Золотые руки.
Они смотрели друг на друга — и это были моменты абсолютного счастья. Тогда казалось, что их союз вечен.
Перемены начались незаметно. Сперва Виталий стал задерживаться на работе. Зоя не придавала этому значения — мало ли, производство, авралы.
Потом она заметила, что муж стал иначе одеваться. Вместо привычных свитеров появились стильные рубашки, джинсы сменились брюками. Зоя даже пошутила:
— Ты никак на повышение метишь?
Виталий отшутился, но как-то нервно. А однажды от него запахло незнакомыми духами.
В тот вечер Зоя молча перебрала его карманы, проверила телефон. Ничего. Но женское чутьё подсказывало — что-то не так.
Она решила проследить за мужем. Отпросилась с работы пораньше и поехала к заводу. Виталий вышел в шесть, сел в машину и поехал… не домой. Зоя на своей старенькой «Ладе» держалась на расстоянии.
Машина мужа остановилась возле многоэтажки в спальном районе. Виталий вышел, огляделся и быстрым шагом направился в подъезд.
Зоя прождала два часа. Когда он вышел, она едва узнала собственного мужа — он буквально светился. Так когда-то давно светился, глядя на неё.
— Виталий Петрович, это ваша подпись? — нотариус, пожилая женщина с усталым лицом, протянула ему документ.
— Да, моя, — он даже не взглянул на бумагу.
— Тогда распишитесь здесь и здесь. Свидетельство о праве собственности будет готово через пять рабочих дней.
Зоя сидела рядом, прямая как струна. Только пальцы, стиснутые в кулаки, выдавали её напряжение.
Три недели назад она выследила любовницу мужа — молодую женщину по имени Алла, работницу того же завода. И узнала, что Виталий покупает ей квартиру. Квартиру! Пока она, Зоя, экономила на всём, откладывая на ремонт их хрущёвки, он тратил деньги на другую.
Этот визит к нотариусу был её инициативой. Она решила обезопасить хотя бы то, что принадлежало ей по праву — дачу.
— Не понимаю, зачем всё это, — сказал Виталий, когда они вышли из нотариальной конторы. — Дача и так твоя.
— Теперь официально моя, — отрезала Зоя. — И можешь катиться к своей молоденькой. Я всё знаю, Виталий. Всё!
Он побледнел:
— Зоя, ты не так поняла…
— Да всё я правильно поняла! — она повысила голос, не заботясь о прохожих. — Двадцать лет коту под хвост! А ты… ты… — слёзы брызнули из глаз. — Иди, куда шёл! Только домой не возвращайся.
Виталий снял квартиру недалеко от работы. Подал на развод. Зоя получила документы по почте и расписалась в уведомлении, не дрогнув.
Развод прошёл быстро — ни детей, ни совместно нажитого имущества. Только вещи пришлось делить. Виталий приехал за ними в выходной.
— Забирай всё, что хочешь, — Зоя стояла в дверном проёме кухни, скрестив руки на груди.
— Мне много не надо, — он методично складывал в чемоданы одежду, книги, инструменты.
— А свою голубку в ЗАГС поведёшь? — не удержалась Зоя.
Виталий выпрямился:
— Какую ещё голубку?
— Аллочку свою, на которую ты спустил все наши сбережения!
Он смотрел на неё с искренним недоумением:
— Зоя, о чём ты?
— Не притворяйся! Я видела, как ты к ней ездил. И про квартиру знаю!
Виталий медленно опустился на кровать:
— Так вот в чём дело… Зоя, Алла — дочь моего начальника. Она искала квартиру, а я помогал с оформлением документов. Я консультировал её, не более того.
— А духи? Задержки на работе? Новые рубашки?
— Духи были подарком от коллег на день рождения. Задержки… — он запнулся. — Я подрабатывал, чтобы сделать тебе сюрприз. Помнишь, ты мечтала о поездке в Венецию?
Зоя застыла. Да, она много раз говорила об этом. Ещё в молодости повесила на холодильник магнитик с венецианской гондолой и часто повторяла: «Вот выйдем на пенсию и поедем!»
— Не верю, — выдавила она. — А у нотариуса что делал?
— Оформлял доверенность для Аллы. Она улетала в отпуск и попросила помочь с документами на квартиру.
— Докажи.
Виталий достал телефон, нашёл номер и включил громкую связь:
— Алла Сергеевна? Добрый день. Извините за беспокойство, но не могли бы вы подтвердить моей жене, что между нами ничего нет, кроме рабочих отношений?
Звонкий женский голос в динамике удивлённо переспросил:
— Виталий Петрович, вы серьёзно? Да я на двадцать лет младше вас! И вообще, я замуж выхожу через месяц. Передайте своей жене, что у неё паранойя!
Зоя молча слушала этот разговор, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
— А я говорю, катись отсюда! — Зоя швырнула на пол чашку, и осколки брызнули в разные стороны. — Это моё, понимаешь? Моё!
Виталий молча смотрел на жену, словно видел её впервые. Десять лет вместе, а она вдруг превратилась в чужого человека. Женщина, стоящая напротив, была похожа на разъярённую фурию — глаза сверкали, руки тряслись.
— Зоя, ты в своём уме? Мы же вместе строили, вкладывались, — он говорил тихо, что придавало его словам особый вес.
— Мне дачу мама подарила на свадьбу, так что при разводе ты не получишь ни рубля, — отчеканила она.
Они стояли посреди дачного домика — их общего детища. За окном шёл дождь, барабаня по новой крыше, которую Виталий перекрыл прошлой осенью.
— Дело не в деньгах, — устало сказал он. — Я пришёл извиниться. И поговорить.
— Не о чем говорить. Ты подал на развод. Всё кончено.
— Я испугался, Зоя. Ты обвинила меня, не дав сказать и слова. За двадцать лет ты ни разу мне не доверилась по-настоящему.
Она отвернулась к окну:
— Уходи, Виталий. Просто уходи.
Он медленно обвёл взглядом комнату. Каждый сантиметр этого дома был создан их руками. Камин, который они складывали вместе. Полки, которые он выпиливал по её эскизам. Занавески, которые она шила ночами.
— Знаешь, — сказал он, направляясь к двери, — я тебя не виню. Всё это время я думал, что мы счастливы. А ты, оказывается, просто терпела меня рядом, раз так легко поверила в предательство.
Зоя молчала, глядя, как по стеклу стекают дождевые капли.
— Я привёз документы на Венецию, — добавил Виталий, доставая из кармана конверт. — Вылет через две недели. Путёвка на одного. Пользуйся.
Он положил конверт на стол и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Венеция встретила Зою проливным дождём и промозглым ветром. «Как символично», — подумала она, выходя из аэропорта Марко Поло. Город на воде тонул в серой мгле ноябрьского утра.
Отель располагался в старинном палаццо недалеко от площади Сан-Марко. Номер оказался маленьким, но уютным, с видом на узкий канал и черепичные крыши.
Первый день Зоя провела в номере, глядя в окно и слушая шум дождя. На второй — заставила себя выйти на улицу. Побрела куда глаза глядят, не заботясь о карте и достопримечательностях.
Венеция оказалась лабиринтом. Узкие улочки петляли между домами, выводя то к каналу, то к крошечной площади с церковью. Зоя шла, не разбирая дороги, и думала о своей жизни.
Двадцать лет с Виталием. Как она могла так ошибиться? Почему сразу поверила в измену? Что заставило её так яростно цепляться за дачу — единственное, что осталось от их брака?
К вечеру дождь прекратился. Зоя оказалась на набережной Гранд-канала. Садилось солнце, и вода горела расплавленным золотом. Мимо проплывали гондолы с туристами.
— Синьора хочет прокатиться? — молодой гондольер в полосатой футболке приветливо махнул ей рукой.
Зоя покачала головой. Какой смысл плыть одной там, где мечтала быть вдвоём?
Она достала телефон и набрала номер, который не решалась набрать три месяца.
— Виталий? Это я.
Тишина в трубке, только далёкий шум города.
— Я в Венеции, — сказала она. — Ты был прав. Все эти годы я боялась поверить в своё счастье. Искала подвох. Ждала предательства.
— Почему? — его голос звучал глухо.
— Не знаю. Может, из-за отца, который бросил нас с мамой. Может, потому что не смогла подарить тебе детей. Я всегда чувствовала себя… неполноценной.
— Зоя, я никогда…
— Знаю. Ты никогда не попрекал меня этим. А я… я всё испортила, да?
Он долго молчал, потом сказал:
— Знаешь, что самое обидное? Не твои обвинения, не крики, не развод. А то, что ты так легко поверила, будто я способен на такую подлость.
— Прости, — она сглотнула комок в горле. — Как ты?
— Нормально. Работаю. На даче твоей крышу доделал, она протекала.
— На моей даче? — Зоя горько усмехнулась. — Это наша дача, Виталий. Всегда была нашей.
— Теперь уже нет. Ты оформила её на себя.
— Я могу всё исправить! — воскликнула она. — Вернусь и сразу к нотариусу!
— Зачем? — устало спросил он. — Что это изменит?
Зоя смотрела на воду канала, на проплывающие мимо лодки, на древние палаццо, стоящие по колено в воде. Что может изменить один документ, когда рушится целая жизнь?
— Я люблю тебя, — сказала она просто. — Всегда любила. И дело не в даче. Дело во мне. В моих страхах, в моём недоверии.
В трубке слышалось его дыхание — ровное, спокойное.
— Виталий, скажи что-нибудь.
— Что ты хочешь услышать, Зоя? Что я прощаю тебя? Что всё забыто? Не могу. Я пытался понять, почему после стольких лет ты решила, что я предатель. И понял — ты просто никогда не верила в меня. В нас.
— Неправда! Я верила! Просто… — она запнулась, подбирая слова. — Просто боялась потерять.
— И в итоге потеряла, — тихо сказал он. — Прости, мне пора. Работа.
— Виталий!
— Что?
— Спасибо за Венецию. Это… больше, чем я заслуживаю.
Он помолчал, потом ответил:
— Береги себя, Зоя.
Связь прервалась. Зоя долго смотрела на потухший экран телефона. Потом медленно побрела вдоль канала, не замечая ни красоты города, ни взглядов прохожих.
У моста Риальто она остановилась. Рядом стояла пожилая пара — седовласый мужчина и маленькая женщина в красном берете. Они держались за руки и что-то оживлённо обсуждали на незнакомом языке.
Зоя смотрела на них, и слёзы наворачивались на глаза. Вот такими они с Виталием могли бы быть лет через двадцать. Если бы она не разрушила всё своими руками.
Зоя вернулась в Москву промозглым декабрьским утром. Из аэропорта сразу поехала на дачу — сердце требовало увидеть место, где они были счастливы.
Подъезжая к дачному посёлку, она увидела дым, поднимающийся над деревьями. Сердце ёкнуло — неужели пожар?
Она выскочила из такси и побежала по заснеженной дороге. За поворотом открылся вид на их участок — и Зоя застыла в изумлении.
Дача стояла целая и невредимая. Дым шёл из трубы — значит, в доме кто-то был. На крыльце стояли два чемодана, а возле калитки… возле калитки стоял Виталий.
Он был в рабочей куртке, с инструментом в руках — видимо, чинил замок. Услышав шаги, обернулся.
— Зоя?
Она стояла, не в силах произнести ни слова. Сердце колотилось как сумасшедшее.
— Ты… что ты здесь делаешь? — наконец выдавила она.
— Крышу доделывал, — он кивнул на дом. — Продать хотел помочь, чтоб в хорошем состоянии была.
— Продать? — эхом отозвалась Зоя.
— Ну да. Риелтор сейчас приедет, документы посмотреть.
Зоя медленно подошла к калитке:
— Не надо риелтора.
— Почему? Хорошие деньги предлагают.
— Я не хочу продавать, — она посмотрела ему в глаза. — Это наш дом, Виталий. Наш.
Он отвернулся, делая вид, что проверяет замок:
— Уже не наш. Ты сама сказала: «Мне дачу мама подарила, при разводе ты не получишь ни рубля».
— Я была не в себе. Сказала ужасные вещи.
— Но правдивые.
Зоя решительно шагнула к нему:
— Нет! Эта дача — твоя не меньше, чем моя. Каждый гвоздь, каждая доска — твои. И моя мама… она любила тебя как сына.
Виталий молчал, глядя куда-то мимо неё.
— Пойдём в дом, — тихо сказала Зоя. — Холодно.
В доме пахло свежеструганным деревом и печным дымом. Виталий растопил печь с утра — как всегда делал, когда они приезжали зимой.
— Я привезла документы, — Зоя достала из сумки папку. — От нотариуса. Дача оформлена на нас обоих. Поровну.
Виталий взял бумаги, пробежал глазами:
— Зачем это сейчас?
— Это единственное, что я могу исправить, — она смотрела на него с надеждой. — Хотя бы это.
Он сел за стол, обхватив голову руками:
— Зоя, зачем всё это? Мы развелись. Всё кончено.
— Для меня не кончено, — она опустилась на стул напротив. — Я совершила ошибку. Страшную ошибку. Но разве нельзя… — она запнулась, подбирая слова, — разве нельзя попробовать всё сначала?
Виталий поднял на неё усталые глаза:
— Двадцать лет вместе, и ты решила, что я предатель. Как мне жить с этим знанием?
— Я никогда так на самом деле не думала, — горячо возразила Зоя. — Это был страх. Глупый, иррациональный страх потерять тебя. И я сама всё разрушила.
Она протянула руку через стол, но он отстранился.
— Я люблю тебя, Виталий. Всегда любила. И если ты дашь мне шанс, клянусь, я докажу, что достойна твоего доверия.
Он молчал, вертя в руках листок с печатью нотариуса.
— Риелтор сейчас приедет, — наконец сказал он. — Что ему говорить?
Зоя сглотнула комок в горле:
— Что дача не продаётся. Никогда.
Виталий встал, подошёл к окну. За стеклом кружились редкие снежинки.
— Знаешь, — сказал он, не оборачиваясь, — когда мы поженились, я думал, что нам предстоит долгая счастливая жизнь. Дети, внуки… А потом всё пошло не так. Сначала проблемы с зачатием, потом твоя мама умерла… Ты замкнулась в себе, а я… я не нашёл правильных слов.
— Ты всегда находил правильные слова, — тихо сказала Зоя. — Это я не хотела слушать.
Он обернулся:
— Я тоже совершал ошибки. Много работал, мало внимания уделял. Когда ты обвинила меня в измене, я должен был сразу всё объяснить. А вместо этого разозлился и подал на развод.
— И правильно сделал, — горько усмехнулась она. — Я бы на твоём месте тоже не простила.
Они смотрели друг на друга через комнату — знакомые до последней чёрточки и одновременно чужие люди.
— Что будем делать с дачей? — спросил Виталий.
— А что ты хочешь?
Он пожал плечами:
— Не знаю. Жалко продавать. Столько труда вложено.
— Тогда оставим, — решительно сказала Зоя. — Будем приезжать по очереди. Ты — в одни выходные, я — в другие.
— Думаешь, получится?
— Не знаю. Но попробовать стоит.
В дверь постучали. Риелтор.
— Я открою, — Виталий направился к двери. — А ты подумай, что ему сказать.
Зоя смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри разливается тепло. Не всё потеряно. Ещё не всё потеряно.
Весна пришла внезапно. Ещё вчера лежал снег, а сегодня запели птицы и набухли почки на деревьях.
Зоя приехала на дачу рано утром — была её очередь проводить здесь выходные. Открыла калитку и замерла на пороге.
Клумба перед домом пестрела крокусами — фиолетовыми, жёлтыми, белыми. Маленькие цветы пробивались сквозь прошлогоднюю листву, тянулись к солнцу.
«Виталий», — с нежностью подумала она. Только он мог высадить луковицы прошлой осенью, когда они уже были на грани развода.
Зоя обошла участок. Всё было прибрано, ухожено. Виталий приезжал сюда каждые две недели, как они договорились. И каждый раз оставлял для неё какой-нибудь сюрприз — то починит скрипучую половицу, то повесит новую полку, а то и пирог испечёт и оставит записку: «Приятного аппетита!»
Она тоже старалась — украшала дом, готовила что-нибудь вкусное, оставляла маленькие подарки. Они не виделись, но словно вели безмолвный диалог через эти знаки внимания.
В доме было тепло и пахло свежей выпечкой. На столе лежала записка: «Открой холодильник».
Зоя улыбнулась. Виталий всегда любил такие игры. В холодильнике обнаружился пирог с яблоками — её любимый. И ещё одна записка: «Проверь почтовый ящик».
Она вышла из дома и направилась к калитке, где висел старый жестяной почтовый ящик. Внутри лежал конверт. Зоя достала его дрожащими руками.
В конверте оказались два билета в театр на следующую пятницу. И короткая записка: «Пойдёшь со мной? В.»
Зоя прижала билеты к груди. Первый шаг. Он сделал первый шаг навстречу.
Она достала телефон и набрала номер Виталия. Гудки. Долгие гудки.
— Да, — его голос звучал напряжённо.
— Пойду, — просто сказала Зоя. — С удовольствием пойду с тобой в театр.
Тишина. Потом:
— Хорошо. Заеду за тобой в шесть.
— Виталий?
— Да?
— Спасибо за крокусы. Они прекрасны.
Она услышала, как он улыбнулся — не увидела, а именно услышала улыбку в его голосе:
— Это только начало. Подожди, когда тюльпаны зацветут.
Театральная площадь была заполнена людьми. Зоя нервничала, то и дело поправляя причёску, одёргивая платье. Она выбрала тёмно-синее, приталенное, которое Виталий когда-то особенно любил.
Он ждал её у входа — в костюме, с букетом фрезий. Таким официальным она его давно не видела.
— Привет, — Зоя подошла, не зная, как себя вести. Обнять? Поцеловать в щёку?
Виталий решил за неё — протянул букет и слегка кивнул:
— Ты прекрасно выглядишь.
— Спасибо. Ты тоже, — она поймала себя на мысли, что волнуется, будто на первом свидании.
В зале было душно. Они сидели рядом, случайно касаясь локтями. Зоя едва следила за спектаклем — все мысли были о мужчине справа.
В антракте они вышли в фойе.
— Хочешь шампанского? — спросил Виталий.
— Лучше минеральной воды.
Он ушёл к бару, а Зоя осталась у колонны, разглядывая публику. И вдруг услышала знакомый голос:
— Зойка! Сколько лет, сколько зим!
К ней приближалась Марина — та самая, которая когда-то рыдала в трубку, рассказывая о неверности мужа.
— Марина, — Зоя натянуто улыбнулась. После собственного развода она избегала встреч с подругой.
— Как ты? Всё хорошо? — Марина окинула её оценивающим взглядом. — Выглядишь потрясающе!
— Спасибо. Жизнь налаживается.
— А я вот… — Марина понизила голос, — с Игорем помирилась. Представляешь?
Зоя изумлённо уставилась на неё:
— Серьёзно? После всего, что было?
— Да ну, глупости всё это. Подумаешь, загулял. С кем не бывает? — Марина беспечно махнула рукой. — Зато дети при отце. И мне спокойнее.
Зоя молчала, переваривая информацию. Неужели Марина просто закрыла глаза на измену? Простила предательство ради… чего? Комфорта? Стабильности?
— А у тебя как с личной жизнью? — Марина подмигнула. — Нашла кого-нибудь после развода?
В этот момент подошёл Виталий с двумя бокалами минералки.
— Вот, держи, — он протянул бокал Зое и вопросительно глянул на Марину.
— Это Марина, моя подруга, — представила Зоя. — А это…
— Виталий, — он протянул руку. — Бывший муж Зои.
Марина округлила глаза:
— Ой, извините! Я не знала, что вы… вместе.
— Мы просто пришли в театр, — поспешила объяснить Зоя.
— Ну да, конечно, — Марина хитро прищурилась. — Ладно, не буду мешать. Пойду к своему благоверному, а то опять к буфету прилип.
Когда она ушла, Виталий вопросительно посмотрел на Зою:
— Что это было?
— Долгая история, — вздохнула Зоя. — Помнишь, я рассказывала про неверного мужа Марины? Оказывается, они снова вместе.
— Серьёзно? После всего?
— Вот и я о том же.
Они переглянулись и вдруг одновременно улыбнулись — впервые за долгие месяцы.
— Знаешь, что смешно? — сказала Зоя. — Я тогда так осуждала её мужа. Думала: как можно так поступить с женщиной, которая тебе доверяет? А сама…
— Ты сама ничего подобного не делала, — тихо возразил Виталий.
— Нет. Я сделала хуже — не поверила человеку, который ни разу меня не подвёл.
Прозвенел звонок, призывающий зрителей вернуться в зал.
— Пойдём, — Виталий предложил ей руку. — Второе действие начинается.
И Зоя, поколебавшись секунду, взяла его под руку.
Лето выдалось жарким. Зоя приезжала на дачу каждые выходные — уже не по графику, а просто так. Иногда они встречались с Виталием, иногда нет.
Постепенно напряжение между ними спадало. Они могли сидеть вечерами на веранде, пить чай и молчать — не тяжёлым, давящим молчанием, а спокойным, уютным.
Однажды Виталий сказал:
— Помнишь, как мы здесь печь ставили? Я всё руки обжёг, а ты потом мазью лечила.
— Ещё бы, — улыбнулась Зоя. — Ты ведь перчатки надеть отказался. «Я мужик или кто?» — передразнила она.
Он рассмеялся:
— Да, глупо вышло. Зато печь до сих пор стоит.
— И не дымит, — добавила она.
Они всё чаще вспоминали прошлое — только хорошее, светлое. Словно заново перелистывали страницы совместной жизни, выбирая лишь те, что хотелось сохранить.
В середине июля Виталий сказал:
— Крышу на бане перекрыть надо. Поможешь?
Зоя с готовностью кивнула. И вот они снова работали вместе — как раньше, до всех бед и недоразумений. Он подавал инструменты, она держала лестницу. Шутили, спорили о мелочах.
Когда работа была закончена, сели на крыльцо передохнуть.
— Хорошо получилось, — Зоя с удовлетворением оглядела обновлённую крышу.
— Да, неплохо, — кивнул Виталий. — Знаешь, я подумываю взять отпуск в августе. Поеду на Селигер, порыбачу недельку.
У Зои ёкнуло сердце:
— Один?
— Ну да, — он пожал плечами. — А с кем?
Она набрала воздуха, собираясь с духом:
— Может… может, со мной?
Виталий повернулся к ней, удивлённо приподняв брови:
— Серьёзно? Ты же рыбалку терпеть не можешь.
— Зато люблю озёра. И лес. И… — она запнулась, но всё же договорила, — и тебя.
Повисла тишина. Зоя чувствовала, как пылают щёки. Слишком рано. Она поторопилась.
Виталий смотрел на неё долгим, изучающим взглядом.
— Зоя, — наконец сказал он. — Я не знаю, что ответить.
— Ничего не отвечай, — быстро проговорила она. — Я просто подумала… неважно. Извини.
— Нет, послушай, — он придвинулся ближе. — Последние полгода были странными. Мы развелись, но не расстались по-настоящему. Встречаемся здесь, ходим в театр, работаем вместе…
— И тебе это не нравится? — с тревогой спросила она.
— Нравится. В том-то и дело, — Виталий провёл рукой по волосам, нервный жест, который она так хорошо знала. — Я боюсь снова привыкнуть к тебе. Боюсь, что всё повторится.
Зоя опустила голову:
— Я понимаю.
— Нет, не понимаешь, — мягко возразил он. — Я не сказал, что не поеду с тобой. Я просто хочу быть уверенным, что мы оба понимаем, что делаем. Это не просто поездка на озеро. Это… новая попытка. Ты к этому готова?
Зоя подняла глаза:
— А ты?
Виталий помолчал, глядя куда-то вдаль, потом кивнул:
— Да. Я скучал по тебе, Зоя. Очень скучал.
Она порывисто обняла его, уткнувшись лицом в плечо. И почувствовала, как его руки осторожно, нерешительно обнимают её в ответ.
Селигер встретил их ветром и волнами. Маленький домик на берегу, который Виталий снял на неделю, оказался уютным и просторным — с камином, верандой и видом на озеро.
— Нравится? — спросил он, когда они разложили вещи.
— Очень, — искренне ответила Зоя. — Здесь так… спокойно.
Они провели на Селигере десять дней. Виталий рыбачил по утрам, Зоя читала книги на веранде. Днём гуляли по лесу, собирали грибы, купались в прохладной воде. Вечерами разводили костёр на берегу и жарили пойманную рыбу.
Разговаривали обо всём на свете — о работе, о друзьях, о будущем. Только о прошлом старались не вспоминать.
В последний вечер, сидя у костра, Виталий вдруг сказал:
— Мне предлагают повышение на заводе. Начальник цеха уходит на пенсию.
— Это же замечательно! — обрадовалась Зоя. — Ты давно этого заслуживал.
— Да, но есть один нюанс, — он помедлил. — Придётся переехать в Тверь. Завод открывает там филиал, нужны опытные кадры.
Зоя застыла, чувствуя, как холодеет внутри:
— В Тверь? Насовсем?
— Контракт на три года. Потом можно будет вернуться в Москву, — Виталий смотрел на огонь, избегая её взгляда. — Хорошие условия, зарплата выше, квартиру служебную дают.
— Когда нужно дать ответ?
— К концу месяца.
Зоя поёжилась — от вечернего холода, от ветра с озера, от мысли, что он может уехать.
— И что ты решил? — тихо спросила она.
Виталий поворошил угли палкой:
— Не знаю. С одной стороны, отличная возможность. С другой… — он наконец посмотрел ей в глаза, — не хочу тебя терять. Снова.
Зоя придвинулась ближе, взяла его за руку:
— А если я поеду с тобой?
Он удивлённо моргнул:
— В Тверь? А как же твоя работа? Квартира?
— Работу можно найти везде. А квартира… — она пожала плечами. — Сдадим. Или продадим, если решим остаться в Твери насовсем.
— Зоя, ты понимаешь, что предлагаешь? — Виталий смотрел на неё с недоверием. — Мы даже не женаты больше.
— И что? — она улыбнулась. — Это просто бумажка. Главное — что мы чувствуем.
Он покачал головой:
— А как же дача? Ты так за неё держалась.
— Дача никуда не денется. Будем приезжать на выходные, — Зоя крепче сжала его руку. — Виталий, я не хочу повторять прошлых ошибок. Не хочу цепляться за вещи и терять людей. Если ты хочешь поехать в Тверь — поедем вместе.
Он долго молчал, глядя на догорающий костёр. Потом тихо сказал:
— А если всё повторится? Если мы снова начнём отдаляться друг от друга?
— Не начнём, — уверенно ответила Зоя. — Я больше не позволю этому случиться.
Виталий притянул её к себе, обнял. Они сидели, прижавшись друг к другу, и смотрели, как гаснут последние угли.
Переезд в Тверь состоялся в сентябре. Зоя уволилась с работы, сдала квартиру и отправилась с Виталием в новую жизнь.
Служебная квартира оказалась небольшой, но светлой — на пятом этаже панельной девятиэтажки, с видом на Волгу. Они привезли с собой только самое необходимое. Остальное оставили в московской квартире и на даче.
Первые недели Зоя обустраивала быт, знакомилась с городом, искала работу. Виталий пропадал на заводе с утра до вечера — привыкал к новой должности, знакомился с коллективом.
По вечерам они гуляли вдоль набережной, держась за руки, как молодожёны. На выходных ездили в Москву — проведать дачу, встретиться с друзьями.
Как-то раз, в конце октября, они возвращались с дачи. Дождь барабанил по крыше машины, дворники еле справлялись с потоками воды на лобовом стекле.
— Крышу мы удачно перекрыли, — заметил Виталий, вглядываясь в дорогу. — В такой ливень старая точно бы протекла.
— Да, — согласилась Зоя. — А помнишь, как мы её в первый раз чинили? Ещё до свадьбы?
Он улыбнулся:
— Конечно. Ты тогда гвоздь в палец загнала, и я тебя в травмпункт возил. А по дороге ливень начался, прямо как сейчас.
— И машина заглохла, — подхватила Зоя. — И мы два часа просидели на обочине, пока дождь не кончился.
— И ты мне тогда сказала, что выйдешь за меня замуж, — Виталий покосился на неё с улыбкой. — Помнишь?
— Помню, — она положила руку ему на плечо. — Это было самое правильное решение в моей жизни.
Он сосредоточился на дороге, но она видела, как дрогнули его губы.
— Виталий, — тихо позвала Зоя. — А давай поженимся. Снова.
Машина вильнула, чуть не выехав на встречную полосу.
— Что?! — он резко затормозил и съехал на обочину. — Ты серьёзно?
Зоя кивнула:
— Абсолютно. Я хочу быть твоей женой. Официально. По-настоящему.
Виталий заглушил мотор и повернулся к ней:
— Но зачем? У нас и так всё хорошо.
— Затем, что я тебя люблю, — просто ответила она. — И хочу, чтобы весь мир об этом знал.
Он смотрел на неё долгим, изучающим взглядом. Потом улыбнулся:
— Согласен. Но с одним условием.
— Каким?
— Никаких пышных церемоний. Только мы вдвоём и пара свидетелей.
Зоя рассмеялась:
— Договорились. Хотя мама была бы недовольна, — она запнулась, вспомнив, что матери уже нет.
Виталий взял её за руку:
— Она бы нас поняла. И была бы счастлива.
Бракосочетание назначили на декабрь — в день, когда двадцать один год назад они поженились впервые. Решили расписаться в Твери, без особых торжеств.
Свидетелями пригласили новых друзей — Сергея, коллегу Виталия по заводу, и его жену Надежду.
Утром Зоя проснулась от звонка телефона. На экране высветилось имя Марины.
— Алло?
— Зойка! Ты что, правда замуж выходишь? За Виталика?! — голос подруги звенел от возбуждения.
— Кто тебе сказал? — удивилась Зоя.
— Птичка напела, — хихикнула Марина. — Это правда? Вы снова вместе?
Зоя улыбнулась:
— Правда. Сегодня распишемся.
— Офигеть! А что случилось? Он на коленях прощения просил?
— Нет, Марина, — серьёзно ответила Зоя. — Никто ни у кого прощения не просил. Просто мы оба поняли, что не можем друг без друга.
— Ну да, конечно, — в голосе подруги слышалось недоверие. — Слушай, а если он опять загуляет?
— Не загуляет, — твёрдо сказала Зоя. — Он никогда и не гулял. Это всё были мои фантазии.
— Да ладно! А как же та молоденькая, которой он квартиру покупал?
Зоя вздохнула:
— Не было никакой молоденькой. И никакой квартиры. Я всё придумала.
— Ну ты даёшь! — Марина явно была разочарована. — И из-за этого развелись?
— Да, Марина. Именно из-за этого, — терпеливо объяснила Зоя. — Я не поверила человеку, который этого не заслуживал.
— И что, он тебя простил? Вот так просто?
— Не просто. Мы много говорили. Много думали. И решили, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на обиды.
Марина помолчала, потом сказала совсем другим тоном:
— Знаешь, Зойка… я за тебя рада. Правда рада. Виталик — хороший мужик. Не то что мой кобель, — она невесело усмехнулась. — Береги его.
— Обязательно, — пообещала Зоя. — И ты… береги себя, Марина.
Они попрощались, и Зоя отложила телефон. За окном падал снег — крупными хлопьями, как в сказке. Где-то в гостиной гремел посудой Виталий — готовил завтрак.
Она подошла к окну, глядя на белый город. Тверь встречала их свадебный день пушистым снегопадом.
Что ждёт их впереди? Вернутся ли они когда-нибудь в Москву? Останутся ли в Твери? Неважно. Главное — они вместе. И эту дорогу они пройдут рука об руку.
«А дачу всё-таки оформлю на нас обоих, — подумала Зоя с улыбкой. — Официально. Пусть будет символом нашей новой жизни».
Когда она вышла на кухню, Виталий встретил её с чашкой кофе:
— С добрым утром, невеста.
— С добрым утром, жених, — Зоя приняла чашку и поцеловала его. — Готов стать моим мужем. Во второй раз?
— Более чем, — он обнял её. — И на этот раз — навсегда…
