— Подписывай быстрее, некогда мне тут с тобой возиться! — свекровь протянула Марине какие-то документы прямо на пороге квартиры, даже не поздоровавшись.
Марина опешила. Только что она открыла дверь, ожидая увидеть курьера с заказом продуктов, а перед ней стояла Галина Павловна собственной персоной — женщина, которая последние три года делала вид, что невестки для неё не существует.
— Что это за бумаги? — осторожно спросила Марина, не беря протянутые документы.
— Доверенность на продажу дачи. Подписывай, говорю! — свекровь попыталась всунуть папку прямо в руки невестке.
— Какой дачи? О чём вы вообще говорите?
Галина Павловна закатила глаза, словно объясняла что-то несмышлёному ребёнку:
— Той самой дачи, которую мой покойный муж оставил Андрею. Только вот по документам она почему-то на вас двоих оформлена. Недоразумение какое-то вышло у нотариуса. Сейчас всё исправим.
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Дача действительно была — небольшой домик с участком в пятидесяти километрах от города. Свёкор завещал её Андрею ещё пять лет назад, и они с мужем потратили немало сил и денег на ремонт. А теперь свекровь заявилась с какими-то бумагами?
— Галина Павловна, я ничего подписывать не буду без Андрея, — твёрдо сказала Марина.
— А Андрюша уже в курсе! Он сказал, что ты подпишешь. Так что давай без этих твоих капризов!
Марина достала телефон и набрала номер мужа. Гудки шли долго, наконец Андрей ответил:
— Алло, Марин, что случилось? Я на совещании.
— Твоя мать пришла с какими-то документами на продажу дачи. Говорит, ты в курсе.
В трубке повисла пауза.
— Какими документами? Я ничего не знаю! Мам, ты там? — голос Андрея стал напряжённым.
— Да, я здесь, сыночек! — свекровь вырвала телефон из рук Марины. — Помнишь, мы с тобой говорили про дачу? Что её надо продать, пока цены хорошие?
— Мам, мы говорили, что подумаем! Я же сказал — обсужу с Мариной, и мы решим! Какие документы? Откуда?
— Да я просто хотела помочь, всё подготовила заранее! Чтобы вам проще было! — голос свекрови стал елейно-сладким.
— Никто ничего подписывать не будет! — отрезал Андрей. — Мам, иди домой, мы потом поговорим.
Он отключился. Галина Павловна посмотрела на невестку с такой злобой, что Марина невольно отступила на шаг.
— Это всё из-за тебя! — прошипела свекровь. — Вечно ты ему голову морочишь! Дача эта по праву моя должна быть, мой муж её строил!
— Но завещал-то Андрею, а не вам, — спокойно ответила Марина.
— Да что ты понимаешь! Влезла в нашу семью, теперь всем распоряжаешься! Знаю я таких, как ты — только за деньгами и квартирами охотитесь!
Марина почувствовала, как кровь прилила к лицу. Три года она терпела косые взгляды и колкости свекрови, но это было уже слишком.
— Галина Павловна, я работаю не меньше Андрея и зарабатываю достаточно. Мне ваши деньги не нужны.
— Ой, да ладно! Работает она! А кто тогда моему сыну рубашки гладит? Кто обеды готовит? Небось всё на него повесила!
— Мы всё делаем вместе, если вам интересно. И рубашки Андрей сам гладит, и готовим по очереди.
— Вот именно! Довела мужика до того, что он сам себе рубашки гладит! Я своему мужу за тридцать лет ни разу утюг в руки не давала!
Марина устало вздохнула. Спорить со свекровью было бесполезно — у той на всё находился свой довод, своя правда, в которой невестка всегда оказывалась виноватой.
— Галина Павловна, давайте так: вы идёте домой, мы с Андреем всё обсудим и сообщим вам наше решение.
— Наше решение! — передразнила свекровь. — Да какое у тебя право вообще что-то решать? Это наследство моего мужа!
— Которое он оставил вашему сыну. И который теперь мой муж. Так что да, у меня есть право голоса.
Галина Павловна побагровела:
— Ах ты… да я тебе сейчас…
— Что? Что вы мне сделаете? — Марина скрестила руки на груди. — Будете дальше угрожать? Или может, наконец, уйдёте?
— Я Андрюше всё расскажу! Как ты со мной разговариваешь! Он тебя выгонит!
— Рассказывайте. А заодно расскажите, как пытались обманом заставить меня подписать документы.
Свекровь прищурилась:
— Какой ещё обман? Я просто хотела помочь!
— Помочь продать дачу без ведома Андрея? Очень странная помощь.
— Да он же согласен был!
— Судя по его реакции — нет. И знаете что, Галина Павловна? Мне надоело это выслушивать. Уходите.
— Это ещё почему? Я мать Андрея имею право…
— Нет, не имеете. Это наша квартира, и я прошу вас уйти.
Марина начала медленно закрывать дверь. Свекровь вставила ногу, не давая закрыть:
— Ты ещё пожалеешь! Я тебе это припомню!
— Галина Павловна, уберите ногу, или я вызову полицию.
Свекровь отдёрнула ногу, но продолжала кричать уже через закрытую дверь. Марина прислонилась к стене и закрыла глаза. Сердце колотилось как бешеное.
Через час приехал Андрей — бледный, взъерошенный.
— Марин, прости! Я не знал, что она такое задумала! Мы правда просто говорили о том, что дачу можно было бы продать, но я сказал, что подумаю!
Марина обняла мужа:
— Я знаю. Но твоя мама… она переходит все границы.
— Я с ней поговорю.
— Андрей, она назвала меня охотницей за деньгами. Сказала, что я залезла в вашу семью ради квартир.
Муж поморщился:
— Она не имела права…
— Но сказала. И знаешь что самое обидное? Она даже не считает меня частью семьи. Для неё я так и осталась чужой.
Андрей молчал, не зная, что ответить. Марина продолжила:
— Я понимаю, она твоя мать. Но я больше не могу это терпеть. Либо она извиняется и меняет отношение, либо…
— Либо что? — тихо спросил Андрей.
— Либо мы сводим общение к минимуму. Я не буду больше делать вид, что всё в порядке.
Вечером Андрей долго говорил с матерью по телефону. Марина слышала только его реплики:
— Мам, ты не права… Нет, это не Марина меня настраивает… Мам, ты сама виновата… Нет, я не выбираю между вами, но ты переходишь границы…
Разговор закончился ничем. Галина Павловна стояла на своём — во всём виновата невестка, которая настраивает сына против матери.
На следующий день Марина работала из дома. Около полудня раздался звонок в дверь. Посмотрев в глазок, она увидела свекровь и какого-то незнакомого мужчину в костюме.
— Марина, открой! Это нотариус со мной! Нужно уладить вопрос с документами! — крикнула Галина Павловна.
Марина не стала открывать. Вместо этого она позвонила Андрею:
— Твоя мать опять здесь. С каким-то человеком, говорит — нотариус.
— Не открывай! Я сейчас приеду!
Через полчаса Андрей был дома. Галина Павловна всё ещё стояла на площадке с мужчиной, который действительно оказался нотариусом.
— Мам, что происходит? — Андрей был явно зол.
— Андрюша, сыночек! Я просто хотела всё уладить! Вот, Пётр Сергеевич подготовил все документы для продажи дачи!
— Я же сказал — мы ничего продавать не будем!
— Но сынок, это же разумно! Дача далеко, вы там почти не бываете!
— Мы были там в прошлом месяце. И в позапрошлом. Мам, почему ты решаешь за нас?
Нотариус неловко кашлянул:
— Извините, но если владельцы не согласны на продажу, я ничего не могу сделать. Галина Павловна сказала, что вы дали согласие…
— Мы не давали, — твёрдо сказал Андрей. — Мама вас обманула.
— Андрюша! — возмутилась свекровь.
— Мам, хватит! Ты пыталась обманом заставить Марину подписать документы, потом привела нотариуса без нашего ведома! Что дальше?
— Я просто хотела как лучше! Эта дача — память о папе! А вы её забросили!
— Мы её не забросили, мы сделали там ремонт! На наши деньги, между прочим!
— Вот именно — на ваши! А должны были на мои! Это моё наследство!
— Нет, мам. Папа оставил дачу мне. Тебе он оставил квартиру и все сбережения.
— Но дача… там столько воспоминаний…
Марина вышла из квартиры и спокойно сказала:
— Галина Павловна, если для вас так важны воспоминания, вы всегда можете приехать туда. Мы не против. Но продавать дачу мы не будем.
Свекровь посмотрела на неё с ненавистью:
— Это всё из-за тебя! Ты настроила моего сына против меня!
— Нет, мам, — вмешался Андрей. — Это ты сама всё испортила. Марина тут ни при чём.
— Конечно, защищай её! Выбрал жену вместо матери!
— Я никого не выбираю. Но ты заставляешь меня это делать своим поведением.
Нотариус откашлялся:
— Я, пожалуй, пойду. Извините за беспокойство.
Он быстро удалился, оставив их втроём на лестничной площадке.
— Мам, — Андрей говорил устало, — почему ты не можешь просто принять Марину? Мы женаты три года, у нас всё хорошо. Почему ты постоянно пытаешься нас поссорить?
— Я не пытаюсь! Я просто вижу, что она тебя не ценит! Заставляет самого рубашки гладить!
— Мам, я и до женитьбы сам гладил рубашки. И готовил. И убирался. Это нормально.
— Нет, не нормально! Мужчина должен…
— Мам, хватит. Мы живём так, как нам удобно. И нас это устраивает.
Галина Павловна всхлипнула:
— Ты меня больше не любишь…
— Люблю. Но это не значит, что я должен во всём тебе потакать.
— Я просто одинокая старуха, никому не нужная…
Марина закатила глаза. Этот спектакль она видела уже не раз. Сейчас свекровь будет изображать жертву, Андрей начнёт её жалеть, и всё закончится тем, что виноватой окажется она, Марина.
Но на этот раз Андрей не повёлся:
— Мам, прекрати. Ты не одинокая и не старая. Тебе пятьдесят восемь лет, ты работаешь, у тебя есть подруги, хобби. Не надо этих манипуляций.
Свекровь выпрямилась, слёзы мгновенно высохли:
— Ах, манипуляций? Это она тебя научила так говорить?
— Нет, мам. Я сам вижу, что происходит. Ты пытаешься меня разжалобить, чтобы я сделал так, как ты хочешь. Но это больше не работает.
— Не работает? Прекрасно! Тогда можешь забыть, что у тебя есть мать!
Галина Павловна развернулась и пошла к лифту. Андрей хотел было её догнать, но Марина удержала его за руку:
— Не надо. Пусть успокоится.
— Но она же…
— Она придёт в себя и сама позвонит. Как всегда.
И действительно, через три дня Галина Павловна позвонила сыну. Правда, не извиняться, а снова обвинять Марину во всех грехах.
— Мам, — устало сказал Андрей в трубку, — пока ты не извинишься перед Мариной, мы общаться не будем.
— Что? Я должна извиняться перед этой…
— Перед моей женой. Да, должна. Ты её оскорбила, пыталась обмануть, привела в наш дом постороннего человека без разрешения.
— Но я твоя мать!
— И это не даёт тебе права так себя вести.
Разговор закончился тем, что Галина Павловна бросила трубку.
Прошла неделя. Свекровь молчала. Марина видела, что Андрею тяжело, но он держался.
— Может, ты сам ей позвонишь? — предложила она однажды вечером.
— Нет. Она должна понять, что так нельзя. Я устал быть между двух огней.
— Но она же твоя мама…
— Марин, она взрослый человек. Если она не может вести себя адекватно, это её проблемы, не наши.
Ещё через неделю Галина Павловна всё-таки позвонила. Но не Андрею, а Марине.
— Алло, — осторожно ответила Марина, увидев номер свекрови.
— Это я, — сухо сказала Галина Павловна. — Андрей дома?
— Нет, на работе.
— Хорошо. Значит, поговорим без него.
Марина напряглась:
— О чём?
— Сколько? — резко спросила свекровь.
— Что сколько?
— Сколько тебе нужно денег, чтобы ты ушла от моего сына?
Марина опешила:
— Вы серьёзно?
— Абсолютно. Назови сумму.
— Галина Павловна, я люблю вашего сына. Никакие деньги…
— Все вы так говорите. Давай без этого спектакля. Миллион хватит?
Марина почувствовала, как внутри поднимается волна ярости:
— Знаете что? Мне не нужны ваши деньги. И если вы ещё раз позвоните с подобными предложениями, я запишу разговор и дам послушать Андрею.
— Ты угрожаешь мне?
— Я предупреждаю. Хватит, Галина Павловна. Смиритесь с тем, что ваш сын взрослый человек и сам выбирает, с кем ему жить.
— Он совершает ошибку!
— Это его право — совершать ошибки. Хотя я не думаю, что наш брак — ошибка.
— Конечно, не думаешь! Ты же получила всё, что хотела! Мужа, квартиру, дачу!
— Галина Павловна, квартиру мы покупали вместе, в ипотеку, которую до сих пор выплачиваем вместе. Дача — да, наследство, но мы вложили в неё столько же, сколько она стоила изначально. Так что давайте без этих обвинений.
— Вложили! На мои деньги небось!
— На наши. Заработанные. Но вам, видимо, трудно поверить, что женщина может зарабатывать не меньше мужчины.
— При чём тут это? Просто я вижу, как ты используешь моего сына!
— В чём же я его использую? В том, что мы вместе ведём хозяйство? Вместе планируем отпуск? Вместе решаем все вопросы?
— Ты манипулируешь им!
Марина рассмеялась:
— Это вы пытаетесь им манипулировать. Слёзы, обиды, попытки разжалобить. Я же просто живу с человеком, которого люблю.
— Любишь! Да что ты знаешь о любви!
— Достаточно. И знаете что? Я устала от этого разговора. Всего доброго, Галина Павловна.
Марина отключилась. Телефон тут же зазвонил снова, но она сбросила вызов и отправила номер свекрови в чёрный список.
Вечером она рассказала всё Андрею. Он долго молчал, потом сказал:
— Она предлагала тебе деньги, чтобы ты ушла?
— Да. Миллион.
— Господи… Мам совсем с ума сошла.
— Андрей, так больше не может продолжаться.
— Знаю. Я завтра поеду к ней, поговорю.
— Только не один. Я с тобой.
— Марин, может, не стоит?
— Стоит. Она должна сказать всё, что думает, при мне. И я хочу услышать это.
На следующий день они приехали к свекрови. Галина Павловна открыла дверь и, увидев невестку, попыталась её закрыть:
— Её я на порог не пущу!
— Тогда и меня не пустишь, — спокойно сказал Андрей.
— Андрюша, ну что ты…
— Мам, или мы разговариваем все вместе, или не разговариваем вообще.
Свекровь нехотя впустила их в квартиру. Села в кресло, демонстративно отвернувшись от Марины.
— Мам, — начал Андрей, — ты предлагала Марине деньги, чтобы она ушла от меня?
— Ну и что? Я хочу счастья своему сыну!
— А ты спросила, что сделает меня счастливым?
— Я твоя мать, я лучше знаю!
— Нет, не знаешь. Мам, мне тридцать два года. Я сам решаю, что мне нужно для счастья.
— Она тебе не пара!
— Почему? — спокойно спросила Марина. — Чем я не устраиваю вас, Галина Павловна?
— Всем! Ты не умеешь заботиться о муже, ты заставляешь его делать женскую работу, ты…
— Стоп, — прервал её Андрей. — Какую женскую работу?
— Готовить, убирать, гладить!
— Мам, это не женская работа. Это просто домашние дела, которые мы делаем вместе.
— В моё время…
— Мам, твоё время прошло. Сейчас другие времена, другие правила.
— Вот! Это она тебя так настроила!
— Нет, мам. Я сам так считаю. И считал ещё до знакомства с Мариной.
Галина Павловна замолчала, потом вдруг заплакала:
— Я просто хочу, чтобы ты был счастлив…
— Я счастлив, мам. С Мариной. Почему ты не можешь это принять?
— Потому что… потому что…
— Потому что вы боитесь потерять сына, — тихо сказала Марина. — Вам кажется, что я его у вас отнимаю. Но это не так, Галина Павловна. Андрей любит вас, вы всегда будете его матерью. Я не пытаюсь занять ваше место.
Свекровь посмотрела на неё с удивлением:
— Не пытаешься?
— Нет. У вас своё место в его жизни, у меня — своё. Они не пересекаются. Мы можем сосуществовать мирно, если вы перестанете видеть во мне врага.
— Но ты…
— Я просто женщина, которая любит вашего сына. И которая хочет сделать его счастливым. Разве мы не хотим одного и того же?
Галина Павловна молчала. Потом тихо сказала:
— Может быть… может быть, я погорячилась.
— Мам, ты не просто погорячилась. Ты оскорбила Марину, пыталась обмануть нас, предлагала ей деньги за уход. Это не просто горячность.
— Я… я извиняюсь, — выдавила из себя свекровь, глядя в пол.
— Перед кем? — спросил Андрей.
Галина Павловна подняла глаза на Марину:
— Перед тобой, Марина. Прости. Я была не права.
Марина кивнула:
— Я принимаю извинения. Но, Галина Павловна, если подобное повторится…
— Не повторится, — быстро сказала свекровь. — Я… я постараюсь.
Это был не конец всех проблем, конечно. Отношения налаживались медленно и трудно. Галина Павловна иногда срывалась на старое, но быстро одёргивала себя. Марина старалась быть терпеливой, понимая, что свекрови трудно менять устоявшиеся взгляды.
Через полгода Галина Павловна позвонила и пригласила их на дачу — ту самую, которую так хотела продать.
— Я тут подумала, — сказала она, встречая их на пороге дачного домика, — может, вы правы. Может, не стоит продавать. Тут правда много воспоминаний. И хорошо, что они сохранятся.
Марина и Андрей переглянулись. Это был прогресс. Маленький, но важный шаг к нормальным отношениям.
— Спасибо, мам, — сказал Андрей, обнимая мать.
Галина Павловна неловко похлопала его по спине, потом посмотрела на Марину:
— Я пирог испекла. Твой любимый, яблочный.
Марина удивилась — она не помнила, чтобы говорила свекрови о любви к яблочным пирогам.
— Андрюша рассказал, — пояснила Галина Павловна. — Я… я хочу узнать тебя лучше, Марина. Если ты не против.
— Не против, — улыбнулась Марина.
Они прошли в дом. На столе действительно стоял пирог, рядом — самовар и чашки. Галина Павловна засуетилась, разливая чай, нарезая пирог. Было видно, что она волнуется.
— Знаете, Галина Павловна, — сказала Марина, — у меня тоже есть мама. И она тоже переживала, когда я выходила замуж. Боялась, что я выбрала не того человека, что буду несчастна.
— И что? — заинтересованно спросила свекровь.
— А потом познакомилась с Андреем поближе и успокоилась. Сказала, что видит — он меня любит и заботится обо мне. И что большего ей и не надо.
— Твоя мама мудрая женщина.
— Как и вы. Просто иногда страх за детей мешает нам видеть очевидное.
Галина Павловна кивнула:
— Да, наверное, ты права. Я так боялась, что Андрюша сделает неправильный выбор, что не заметила — он уже сделал правильный.
Остаток дня прошёл удивительно мирно. Они гуляли по саду, Галина Павловна показывала, какие деревья посадил её муж, рассказывала истории из прошлого. Марина слушала с интересом, иногда задавала вопросы. Андрей смотрел на них и улыбался — впервые за три года его мать и жена нормально общались.
Вечером, когда они уезжали, Галина Павловна обняла Марину — неловко, но искренне:
— Спасибо, что пришли. И… прости ещё раз за всё.
— Всё хорошо, Галина Павловна. Главное, что мы поняли друг друга.
По дороге домой Андрей взял жену за руку:
— Спасибо тебе.
— За что?
— За терпение. За то, что дала ей шанс. Не все бы смогли после всего, что было.
— Она твоя мама, Андрей. И она не плохой человек, просто… потерянный немного. Ей нужно было время, чтобы принять изменения в своей жизни.
— Ты удивительная, ты знаешь?
Марина улыбнулась:
— Знаю. Поэтому ты на мне и женился.
Они рассмеялись. Впереди их ждала долгая совместная жизнь, и теперь, когда главное препятствие было преодолено, ничто не мешало им быть счастливыми.
А Галина Павловна постепенно научилась видеть в невестке не соперницу, а союзницу, которая искренне любит её сына и делает его счастливым. И это было главное.
