Софья стояла у разбитого зеркала в ванной, пряча синяк под глазом тональным кремом. Зеркало треснуло вчера — Виктор швырнул в неё телефон за то, что она «слишком долго разговаривала» с мамой.
— Софья! Где галстук? — рявкнул он из спальни.
В шкафу, между его рубашек, она достала маленькую тетрадь и дописала: «16 марта. Бросил телефон. Синяк под левым глазом. Сказал: ‘Ещё раз заговоришь с этой старухой — вообще телефон заберу’.»
Три года она вела эти записи. Каждое унижение, каждый удар. Сначала просто чтобы не сойти с ума, потом поняла — это оружие.
— Ты что там копаешься? — Виктор появился в дверях. — Романовы ждут нас. И чтобы рот не открывала, как в прошлый раз!
В прошлый раз она просто ответила на вопрос о работе. Виктор потом два часа орал: зачем выставляет его неудачником перед людьми.
— Может, я дома останусь? Плохо себя чувствую…
— Конечно, плохо! У тебя всегда что-то болит. Идёшь и молчишь. Мне красивая жена нужна, а не больная развалина.
Вечером, когда Виктор заснул, Софья включила телефон. Сообщение от Риты: «Софочка, как дела? Пропала совсем!»
Год назад Виктор запретил с ней общаться — сказал, что Рита «плохо влияет», потому что развелась.
Но сегодня что-то щёлкнуло. Может, когда увидела себя в осколках зеркала. Софья набрала: «Рита, встретимся завтра? Серьёзный разговор.»
— Господи, что он с тобой сделал! — ахнула Рита, увидев подругу в кафе.
— Всё нормально, просто устала…
— Не ври! Я психолог, вижу таких каждый день.
Софья показала тетрадь. Рита листала, лицо каменело.
— Это классическое домашнее насилие. Софья, ты же умираешь рядом с ним!
— Но куда мне деваться? У меня ничего нет…
— А так жить можешь?
Рита объяснила: нужны записи разговоров, свидетели, план побега. У неё есть знакомый юрист.
— Софья, ты боишься начать жизнь или боишься её не иметь вообще?
Полгода Софья жила двойной жизнью. Днём — покорная жена, ночью — ученица собственного спасения.
Юрист Сергей объяснил её права. Ольга из института предложила удалённые переводы. Рита научила записывать угрозы на телефон.
— А муж не узнает? — волновалась Софья.
— Скажешь, репетиторством подрабатываешь. Официально, — посоветовал Сергей.
Появились деньги. Свои, заработанные. Счёт в банке. Связь с людьми.
Виктор ничего не замечал, был поглощён делами.
— Опять в интернете? — буркнул он однажды, увидев её за ноутбуком.
— Переводы делаю. Подрабатываю немного.
— Кто разрешил?!
Раньше она сразу бы испугалась. Теперь ответила спокойно:
— Виктор, копейки же. Хоть какая-то помощь семье.
— Прекращай! Мне работающая жена не нужна!
— Хорошо.
Но не прекратила. Стала осторожнее.
Взрыв произошёл в феврале. Виктор сорвал крупную сделку, пришёл в ярости.
— Где ужин?!
— Сейчас…
— Что за дрянь? Готовить разучилась совсем?
— Виктор, вчера это же блюдо тебе нравилось.
— НЕ СПОРЬ СО МНОЙ!
Он швырнул тарелку на пол. В этот момент зазвонил телефон Софьи.
— Алло, Ольга…
— ПОЛОЖИ НЕМЕДЛЕННО!
— Перезвоню через час, — спокойно сказала Софья.
Виктор онемел. Жена впервые за десять лет его ослушалась.
— Кто звонил?!
— Заказчица.
— Я запретил работать!
Он схватил её за плечи, встряхнул. Софья не испугалась — внутри была ледяная ясность.
— Отпусти.
— Что?!
— Отпусти меня. Сейчас же.
Виктор оттолкнул её к стене.
— Совсем обнаглела! Думаешь, твои копейки что-то значат? Без меня ты никто! Нищая ненужная дура!
— Возможно. Но уйти или остаться — решаю я.
— О чём ты вообще?!
— Виктор, я подала на развод.
Тишина длилась вечность. Потом:
— ЧТО?!!! — крик разнёсся по всей квартире.
— Документы подала в понедельник.
— Это шутка! Скажи, что шутка!
— Нет.
— ПОЧЕМУ?! Я тебя обеспечивал! Кормил! Одевал!
— За то, что убил во мне человека.
Виктор схватился за грудь.
— Ты без меня сдохнешь! У тебя ничего нет!
— Есть всё необходимое.
— ГДЕ?! — голос сорвался в визг.
Софья достала папку из тумбочки.
— Справки о доходах. Банковские выписки. Договор съёма жилья. Записи угроз. Свидетельские показания.
Виктор лихорадочно листал документы, лицо посерело.
— Десять лет я собирала доказательства. Каждый твой удар, каждое унижение.
— Я УНИЧТОЖУ ТЕБЯ РАЗВОДОМ! — заорал он, размахивая бумагами. — ОСТАНЕШЬСЯ НИ С ЧЕМ!
— Поздно, — тихо сказала Софья. — Я готовилась десять лет. Тихо, терпеливо, тщательно.
Развод длился два месяца. Виктор нанял адвоката, но доказательства были неопровержимы. Софья получила компенсацию, он — налоговую проверку.
Новая квартира была крошечной, но светлой. Работа расширялась — Ольга предложила партнёрство в переводческом бюро.
Через полгода соседка тётя Вера постучала в дверь:
— Софочка, племянница в беде. Муж-тиран, боится уйти. Ты же прошла через это…
Так началось. Одна женщина, потом другая. Софья объясняла, как собирать доказательства, куда обращаться за помощью.
— Вам не тяжело вспоминать? — спросила Наталья, мать двоих детей.
— Наоборот. Понимаю, что страдала не зря.
Год спустя Софья шла из офиса через парк. На скамейке сидел знакомый силуэт — Виктор кормил голубей. Постаревший, сгорбленный.
Он заметил её:
— Софья! Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
— Одиноко… — он пожал плечами. — Может, кофе выпьем? Поговорим нормально?
Софья смотрела на человека, который десять лет превращал её жизнь в ад. Сейчас он казался просто усталым стариком.
— Виктор, ты получил справедливое. Одиночество — плата за жестокость.
— Я же не чудовище… Просто не умел по-другому…
— Учиться никогда не поздно. Но не со мной.
Она развернулась и пошла прочь.
— А ты красивой стала… — донеслось сзади.
Софья не обернулась. Дома её ждали новые переводы, звонок от Риты, письмо от очередной женщины, просящей совета.
Жизнь, которую она выстроила сама. По кирпичику, терпеливо и тщательно. Как когда-то готовилась к освобождению.
Виктор остался на скамейке один. Голуби разлетелись — крошки закончились. Как и терпение окружающих к его попыткам всех контролировать.
А Софья шла домой, где никто не решал за неё, во сколько вставать и с кем разговаривать. Где разбитые зеркала можно заменить новыми, а разбитую жизнь — отстроить заново.
