– Галина Петровна, я хотел бы поговорить о деньгах, – Максим сидел напротив бывшей тещи в её квартире, стараясь держать себя в руках.
Она отставила чашку с чаем и улыбнулась натянуто.
– О каких деньгах, Максимушка?
– О тех, что я переводил все эти годы. Пять лет, каждый месяц, тридцать тысяч рублей на содержание Дашеньки.
– Ну и что? – теща нахмурилась. – Ты обязан был платить алименты. Закон такой.
Максим достал из кармана сложенный лист бумаги и развернул его на столе.
– Вот справка из банка. Деньги приходили на ваш счет, Галина Петровна. Не на счет Оксаны. Не на специальный счет для ребенка. На ваш личный счет.
Лицо женщины побледнело, но она быстро взяла себя в руки.
– Оксана же просила меня помогать! Она работала, не могла везде успевать. Я всё покупала для Даши сама.
– Интересно, – Максим откинулся на спинку стула. – А почему тогда три месяца назад Даша пришла ко мне в слезах, попросила денег на зимние сапоги? Сказала, что у мамы зарплату задержали, а у бабушки пенсия маленькая.
Молчание повисло тяжелое, давящее. Галина Петровна отвернулась к окну.
Всё началось полгода назад. Максим случайно встретил своего старого приятеля Виктора, который работал юристом. Они сидели в кафе, вспоминали студенческие годы, когда разговор зашел о разводах и алиментах.
– Знаешь, Макс, у меня недавно был интересный случай, – рассказывал Виктор. – Мужик платил алименты пять лет, а потом выяснилось, что деньги уходили не на ребенка. Мать его бывшей жены обманывала. Оформила какие-то бумаги, будто она официальный опекун.
Максим тогда насторожился.
– А такое вообще возможно? Я тоже плачу через бабушку бывшей жены. Оксана сама попросила, сказала, что ей так удобнее.
Виктор посмотрел на него внимательно.
– Удобнее? Макс, а ты проверял, куда конкретно идут деньги? Есть ли официальное соглашение об алиментах? Кто указан получателем?
Вечером того же дня Максим поднял все документы. Соглашение об уплате алиментов было, заверенное нотариусом. Но когда он вчитался внимательнее, мурашки побежали по коже. Получателем значилась Галина Петровна Соловьева, теща. В графе основание стояло: временное проживание ребенка с бабушкой в связи с тяжелыми жилищными условиями матери.
Максим вспомнил тот день пять лет назад, когда они оформляли развод. Оксана плакала, умоляла не устраивать скандалов, не затягивать процесс. Мать её, Галина Петровна, сидела рядом, гладила дочь по голове и говорила спокойным голосом: «Максим, давай решим всё по-человечески. Ты будешь платить алименты, мы не будем тебе мешать видеться с Дашей. Просто переводи деньги мне, я всё передам Оксане. Ей сейчас не до банков и счетов».
Он согласился. Тогда казалось, что это неважно. Главное, чтобы дочка ни в чем не нуждалась. Он подписал бумаги, которые принесла Галина Петровна, даже не вчитываясь особо. Нотариус всё заверил быстро. Максим помнил, что удивился, как ловко теща всё организовала, но списал это на желание помочь дочери.
А потом началась обычная жизнь после развода. Он платил каждый месяц исправно. Тридцать тысяч. Видеться с Дашей разрешали, но как-то странно. То Оксана была занята, то ребенок болел, то Галина Петровна говорила, что девочке нужно делать уроки. Встречи стали редкими.
Максим снова взял трубку и позвонил Виктору.
– Слушай, мне нужна твоя помощь. Серьезная.
Они встретились на следующий день. Виктор изучил все документы и покачал головой.
– Макс, тут не всё чисто. Смотри, в соглашении написано, что Даша временно проживает с бабушкой. Временно это сколько? Пять лет? Более того, по закону алименты должны идти родителю или официальному опекуну. Твоя бывшая теща оформляла опекунство?
– Не знаю, – Максим чувствовал, как внутри всё сжимается. – Оксана тогда сказала, что они просто хотят упростить процедуру.
– Упростить для кого? – Виктор листал бумаги. – Макс, нам нужно запросить информацию из органов опеки. Если опекунства не было, получается мошенничество с алиментами. Твоя теща получала деньги незаконно.
Следующие две недели были похожи на детектив. Максим запросил через юриста информацию. Оказалось, что никакого опекунства Галина Петровна не оформляла. Даша всё это время была прописана у матери, Оксаны, жила с ней. А бывшая теща просто получала алименты на свой счет и тратила их по своему усмотрению.
Максим чувствовал, как закипает внутри. Пять лет. Один миллион восемьсот тысяч рублей. Деньги, которые должны были идти на его дочь.
Он помнил, как три года назад хотел купить квартиру побольше, чтобы Даша могла приезжать, жить в отдельной комнате. Не смог. Не хватило на первый взнос. Помнил, как отказался от повышения, которое требовало переезда в другой город, потому что боялся потерять связь с дочкой. Помнил, как отказывал себе во всем, лишь бы платить эти тридцать тысяч каждый месяц.
А его дочь в это время ходила в потертых кроссовках и просила у него денег на сапоги.
Максим решил сначала поговорить с Оксаной. Бывшая жена согласилась встретиться в кафе около её работы.
– Оксана, скажи честно, ты знала, что твоя мать получает алименты?
Она опустила глаза.
– Знала.
– И ты знала, что деньги идут не на Дашу?
– Максим, не всё так просто, – Оксана заговорила быстро, нервно. – Мама помогала мне. После развода мне было тяжело. Она давала деньги взаймы, покупала продукты, сидела с Дашей, когда я работала. Я думала, это справедливо, что она получает алименты. Она же вкладывалась в ребенка.
– Вкладывалась? – Максим едва сдерживался. – Оксана, я переводил тридцать тысяч в месяц. Для ребенка. Твоя мать должна была передавать их тебе. А вместо этого она тратила деньги на себя.
– Откуда ты знаешь, на что она их тратила?
Максим достал еще одну папку с документами. Последние две недели он работал не покладая рук. Виктор помог запросить выписки по счету Галины Петровны через суд, пока они готовили иск.
– Вот выписки. Турция, дважды в год. Новая мебель. Ремонт в квартире. Дорогая бытовая техника. Она потратила почти все деньги на себя, Оксана. На себя!
Бывшая жена побледнела.
– Я не знала про масштабы…
– Не знала? Или не хотела знать?
Она заплакала.
– Максим, мама говорила, что откладывает часть денег для Даши. На будущее. Что это будет типа накопительного счета. Я верила ей.
– А проверить не могла? Спросить, где эти деньги? Потребовать документы?
Оксана вытирала слезы.
– Она моя мать. Я доверяла ей. После смерти отца она осталась одна, я хотела, чтобы ей было легче…
– За мой счет, – Максим встал. – Ты хотела, чтобы твоей матери было легче за мой счет. А нашей дочери что? Ей разве было легко?
– Максим, прости…
– Я подаю в суд. На твою мать. За мошенничество с алиментами и незаконное получение денег.
Теперь он сидел напротив Галины Петровны и видел, как маска добропорядочной бабушки медленно спадает с её лица.
– Вы не имеете права меня обвинять, – заговорила она холодно. – Я помогала своей дочери. Это семейные дела.
– Семейные? – Максим положил на стол еще один документ. – Вот повестка в суд. Иск о взыскании незаконно полученных алиментов, компенсации морального вреда и штрафных санкций.
– Что? – Галина Петровна схватила бумагу. – Ты с ума сошел! Я твоей дочери бабушка!
– Вы мошенница, – сказал Максим твердо. – Вы оформили липовое соглашение, указав ложные основания. Даша никогда не жила с вами постоянно. У вас не было опекунства. Вы присвоили деньги, предназначенные ребенку.
– Докажи! – она вскочила.
– Я уже доказал. Запросил все справки. Даша была прописана у Оксаны, школа у Оксаны по адресу, медицинская карта тоже там. А вы просто получали деньги и тратили их на свои прихоти.
Галина Петровна опустилась обратно на стул. Лицо её осунулось.
– Максим, ну пойми… После смерти Петра у меня не было ничего. Одна пенсия. Я не могла себе позволить даже нормально одеться. А тут такая возможность…
– Возможность обокрасть меня?
– Не обокрасть! – она повысила голос. – Ты же всё равно должен был платить! Я просто… перенаправила поток.
– Вы украли у меня почти два миллиона рублей. Деньги, которые должны были кормить, одевать, учить мою дочь. А она в это время ходила в дешевой одежде и стеснялась приглашать подруг домой, потому что у неё не было нормальных вещей.
Теща замолчала. Потом тихо произнесла:
– А что ты хочешь? Посадить меня? Я старая женщина.
– Я хочу справедливости. Вы вернете все деньги. Полностью. С процентами. И расскажете Даше правду. Пусть знает, какая у неё бабушка.
– Даша? – Галина Петровна побледнела еще сильнее. – Зачем ей знать? Это разрушит наши отношения!
– Это разрушит вашу ложь, – Максим собрал документы. – У вас есть неделя до суда. Можете вернуть деньги добровольно и признать вину. Тогда я не буду требовать штрафных санкций. Если нет, суд решит всё сам.
Он ушел, не оборачиваясь. Сердце колотилось. Руки дрожали. Но внутри была странная легкость. Наконец-то правда выходит наружу.
Вечером ему позвонила Даша.
– Пап, бабушка плачет. Говорит, что ты подал на неё в суд. Это правда?
Максим выдохнул.
– Правда, Дашенька.
– Но почему? Она же бабушка!
– Солнышко, нам нужно встретиться. Я объясню тебе всё. Ты уже взрослая, имеешь право знать.
Они встретились на следующий день в парке. Максим рассказал дочери всё. Про алименты, про обман, про деньги, которые она так и не увидела. Даша слушала, и слезы катились по её щекам.
– Значит, все эти годы… ты платил, а деньги уходили к бабушке?
– Да.
– И когда я просила у тебя на телефон, на одежду… у тебя не было лишних денег, потому что ты уже отдал их бабушке?
– Именно так, – Максим обнял дочь. – Прости меня, Дашенька. Я должен был проверить раньше. Я слишком доверился.
Даша всхлипнула.
– Это не твоя вина, пап. Это… как она могла? Мы же семья.
– Иногда финансовый обман в семье случается даже между самыми близкими людьми.
Девочка вытерла слезы.
– Я с тобой. Буду свидетельствовать в суде, если нужно.
Суд начался через месяц. Галина Петровна пришла с адвокатом, который пытался доказать, что она действительно тратила деньги на внучку, просто не сохранила чеки. Но Максим был готов. Виктор представил полную выписку расходов тещи, показания соседей о том, где фактически жила Даша, справки из школы и поликлиники.
Самым тяжелым моментом стало, когда судья вызвала Дашу. Девочка дрожала, но говорила твердо.
– Я жила с мамой. Всегда. У бабушки я бывала по выходным иногда. Никакие деньги от папы через бабушку ко мне не доходили. Мама говорила, что у папы мало денег, что он платит, сколько может.
Галина Петровна сидела, опустив голову. Когда судья огласила решение о полном возврате алиментов с начислением процентов за незаконное удержание, она даже не вздрогнула.
После суда Максим догнал бывшую тещу у выхода.
– Галина Петровна.
Она обернулась. Лицо её осунулось, постарело.
– Чего ты хочешь? Ты выиграл.
– Я хочу понять. Почему? Вам действительно так нужны были эти деньги? Или это была месть за развод с дочерью?
Она усмехнулась устало.
– Ты думаешь, это была месть? Нет, Максим. Это была возможность. Возможность пожить нормально, не считая копейки. Возможность съездить на море, обновить квартиру. Я всю жизнь отказывала себе во всем. А тут… такой шанс.
– Шанс за счет ребенка. За счет вашей внучки.
Галина Петровна отвела взгляд.
– Я думала, что Оксана справится. Что ты будешь помогать напрямую, если что. Я не знала, что будет так… плохо.
– Вы не хотели знать, – сказал Максим. – Вам было удобнее не спрашивать.
Она кивнула.
– Наверное, ты прав. Извини. Искренне.
Максим смотрел на неё долго. Потом покачал головой.
– Знаете, я много думал об этом. О том, как легко разрушить доверие. О том, как защита прав отца иногда требует борьбы даже с самыми близкими. Вы разрушили не только мои отношения с Оксаной. Вы разрушили отношения Даши с вами. Она теперь знает правду.
– Я знаю, – прошептала Галина Петровна. – Она не отвечает на мои звонки.
– А вы этого не предвидели? Когда решили провернуть эти семейные махинации?
Она не ответила. Просто развернулась и пошла прочь, сутулясь.
Максим вернулся домой поздно вечером. Позвонил в дверь, и открыла Даша. Она теперь часто оставалась у него ночевать. Оксана разрешала без возражений, видимо, чувствуя вину.
– Пап, ну как там?
– Выиграли. Деньги вернут.
Даша обняла его.
– Я рада. Теперь ты сможешь купить ту квартиру? Ты говорил, что хотел…
Максим улыбнулся.
– Смогу. И у тебя будет своя комната.
Они сидели на кухне, пили чай. Даша вдруг спросила:
– Пап, а ты простишь бабушку когда-нибудь?
Максим задумался.
– Не знаю, солнышко. Простить предательство сложно. Особенно когда оно касается тебя. Когда я вижу, что ты недополучила из-за чужой жадности.
– Но она же несчастная теперь. Одинокая.
– Это её выбор, Даша. Она выбрала деньги вместо честности. Это был её осознанный выбор.
Даша кивнула.
– Понимаю. Знаешь, я теперь по-другому смотрю на всё. На то, как люди могут обманывать. Даже родные.
– К сожалению, это часть взросления, – Максим погладил дочь по голове. – Понимать, что доверие нужно заслужить. И что его легко потерять.
Через полгода деньги были возвращены. Максим купил трехкомнатную квартиру. Даша получила свою комнату, как мечтала. Оксана иногда приезжала в гости, они научились нормально общаться ради дочери.
А Галину Петровну Максим встретил случайно на улице еще через год. Она постарела, осунулась. Шла медленно, опираясь на палочку.
Они остановились друг напротив друга.
– Максим, – начала она тихо.
– Галина Петровна.
Молчание. Потом она спросила:
– Как Дашенька?
– Хорошо. Учится в институте. На бюджете, между прочим. Умница.
– Она… она не хочет со мной общаться, – голос тещи дрожал. – Год прошел, а она не берет трубку.
Максим вздохнул.
– Это её выбор.
– Ты не мог бы… поговорить с ней? Объяснить, что я раскаиваюсь?
Он посмотрел на неё долго. В её глазах стояли слезы.
– Я скажу ей, что мы встретились. Но решать ей, Галина Петровна. Доверие не возвращается по просьбе. Его нужно заслужить заново.
– А как я могу его заслужить, если она даже не разговаривает со мной?
Максим покачал головой.
– Это уже не мой вопрос. И не моя проблема.
Он пошел дальше, не оглядываясь. Сердце немного сжалось, но он знал, что поступает правильно. Некоторые раны заживают долго. А некоторые не заживают никогда.
Вечером он рассказал Даше о встрече.
– Бабушка просила поговорить с тобой. Хочет наладить отношения.
Даша долго молчала.
– А ты как думаешь, пап? Мне стоит?
– Это только твой выбор, солнышко. Я не могу решать за тебя.
Она задумалась.
– Знаешь, я много думала об этом. О прощении. О семье. И поняла: семья это не только кровь. Это честность. Уважение. Доверие. А когда их нет…
– Когда их нет, это просто родственники, – закончил Максим.
Даша кивнула.
– Да. Просто родственники. И я пока не готова. Может быть, когда-нибудь. Но не сейчас.
Максим обнял дочь. И понял, что она выросла. Стала взрослой. Научилась ценить настоящее, а не фальшивое. И это было главное.
– Я горжусь тобой, Дашенька.
– И я тобой, пап. За то, что ты не побоялся бороться за правду. За то, что защитил меня. Даже когда это было трудно.
Они сидели на кухне, пили чай и говорили о будущем. О планах, о мечтах, о надеждах. И Максим думал о том, что иногда цена доверия оказывается слишком высокой. Но цена правды всегда того стоит.
