— Оль, а ты уверена, что это правильно? Вкладывать такие деньги… А вдруг прогорим? — голос Василия звучал непривычно робко. Он стоял посреди пустого, гулкого помещения с панорамными окнами и с сомнением смотрел то на жену, то на обшарпанные стены.
— Не прогорим, Вася. Я всё просчитала, — Ольга обвела рукой будущее царство своего дела. — Здесь будет приёмная, вот тут — мой кабинет, а там, за стенкой, ещё два. Найму девочек, обучу. У меня клиентов столько, что я одна уже не справляюсь. Пора расширяться.
Прошло полгода с того памятного юбилея. Полгода, которые перевернули их жизнь. Уйдя от Анны Борисовны, они словно сбросили с себя тяжёлые, ржавые цепи. Василий, потрясённый открывшейся ему правдой и силой своей жены, превратился в самого заботливого и внимательного мужа на свете. Он смотрел на Ольгу с обожанием, гордился ею, поддерживал во всём. Они переехали из своей крошечной однушки в просторную двухкомнатную квартиру в новом доме, и впервые за долгое время Ольга почувствовала себя по-настоящему счастливой.
Её бизнес стремительно шёл в гору. Сарафанное радио работало лучше любой рекламы. Клиенты передавали её контакты из рук в руки как величайшую ценность. Она зарегистрировала ИП, сняла небольшое помещение под кабинет и работала с утра до позднего вечера, но эта усталость была приятной. Она строила своё будущее.
Анна Борисовна и Светлана после того скандала затаились. Первые пару месяцев они пытались звонить Василию, жаловались на безденежье, на болезни, на несправедливость. Но Василий, наученный горьким опытом, был непреклонен: «Мама, у вас есть пенсия. У Светы есть руки и ноги — пусть ищет работу. У меня своя семья, которую я должен обеспечивать». Вскоре звонки прекратились.
И вот теперь Ольга стояла на пороге своей мечты — собственного небольшого массажного центра. А Василий смотрел на всё это с нарастающей тревогой. Его зарплата водителя, которая когда-то казалась ему верхом стабильности, теперь выглядела смехотворно на фоне доходов и планов жены. Он перестал быть «главным добытчиком». И этот факт, который он поначалу с гордостью принимал, теперь начал точить его изнутри, как ржавчина.
— Я просто устал, Оль, понимаешь? — сказал он ей однажды вечером, когда она, вернувшись после двенадцатичасового рабочего дня, рухнула на диван. — Устал от этой рутины. Возить этого начальника, ждать его часами в машине… Никакого развития, никакого роста. Я как будто не живу, а просто существую.
Ольга с сочувствием посмотрела на мужа.
— Вася, милый, я всё понимаю. Может, тебе поискать другую работу? Что-то для души?
Он покачал головой.
— Я хочу отдохнуть. Просто взять паузу. Подумать, чего я вообще хочу от жизни. Мы же теперь можем себе это позволить, правда? Ты ведь у меня такая молодец.
И Ольга, чьё сердце было переполнено любовью и благодарностью за его недавнюю поддержку, согласилась.
— Конечно, милый. Отдыхай, сколько нужно. Ищи себя. Я тебя всегда поддержу.
Она и не подозревала, что этими словами сама открывает ящик Пандоры.
Первый месяц Василий действительно отдыхал. Он отсыпался, гулял, читал книги. Встречал Ольгу с работы с горячим ужином, в квартире царили чистота и порядок. Он был мил и заботлив, и Ольга радовалась, глядя на него. «Наконец-то мой муж счастлив», — думала она.
А потом что-то неуловимо изменилось. Ужины стали случаться всё реже. Посуда в раковине могла стоять до вечера. А сам Василий всё чаще проводил дни на диване перед телевизором или с телефоном в руках. Его «поиск себя» свёлся к просмотру бизнес-блогов и мотивационных роликов.
Ремонт в новом центре шёл полным ходом. Ольга разрывалась между работой, контролем строителей, закупкой оборудования и собеседованиями с будущими сотрудницами. Она приезжала домой выжатая как лимон, мечтая лишь о тишине и отдыхе. Но дома её ждал «главный советник».
— Зачем ты заказала кушетки этой фирмы? — встречал её Василий, не отрываясь от экрана. — Я смотрел обзор, там говорят, что у них обивка быстро изнашивается. Надо было немецкие брать.
— Вася, немецкие стоят в три раза дороже, это не вписывается в бюджет.
— Экономишь на главном! Это ошибка всех начинающих предпринимателей. Клиент должен чувствовать люкс!
Или:
— А почему у тебя в прайсе нет услуги стоун-массажа? Сейчас это очень модно.
— Потому что для этого нужно специальное оборудование и обучение, которого у меня пока нет.
— Ну так организуй! Надо быть в тренде, Оля! Ты теряешь клиентов!
Его советы сыпались как из рога изобилия. Он указывал ей, как вести социальные сети, какие акции запускать, как разговаривать с персоналом. При этом сам он не сделал ни одного реального дела. Когда Ольга попросила его съездить и забрать заказанные полотенца, он ответил:
— Оль, ну что я поеду? Пробки… Я лучше отсюда, стратегически, тебе помогу. Ты тактик, а я — стратег. Мы команда!
Ольга начала задыхаться в этой «команде». Она чувствовала, как её мечта, её дело, которое она выстрадала и построила сама, превращается в объект для критики и нравоучений человека, который целыми днями лежал на диване. Её дом перестал быть крепостью, местом силы. Он стал продолжением работы, но только с некомпетентным и вечно недовольным начальником.
Одной из её новых постоянных клиенток стала Марина Ивановна, женщина лет шестидесяти, владелица крупной сети салонов красоты. Умная, властная, с проницательным взглядом, она с первого сеанса почувствовала в Ольге не просто хорошего массажиста, а человека с деловой хваткой.
— Ты молодец, девочка, — говорила она, пока Ольга прорабатывала уставшие мышцы её спины. — Руки у тебя золотые, а голова светлая. Но помни одно правило в бизнесе: никогда не позволяй дилетантам лезть в твоё дело. Даже самым близким. Они из лучших побуждений могут наломать таких дров, что потом всю жизнь разгребать будешь.
— А как же семья, поддержка? — тихо спросила Ольга.
— Семья должна поддерживать, а не мешать. Поддержка — это когда тебе говорят: «Ты справишься, я в тебя верю». А когда тебе говорят: «Ты всё делаешь не так, надо было делать по-другому», — это не поддержка. Это попытка самоутвердиться за твой счёт. Различай эти вещи.
Слова Марины Ивановны больно резанули по сердцу. Ольга всё чаще ловила себя на мысли, что Василий не просто даёт советы. Он обесценивает её труд, её решения, её успех. Словно пытался доказать, что без его «стратегического руководства» она бы не справилась.
Самым трогательным и одновременно горьким моментом стал для неё случай с маленьким Пашей. Мальчик пяти лет с лёгкой формой ДЦП. Родители привели его к Ольге по рекомендации. У Паши были сильно зажаты мышцы ног, он ходил с трудом, часто падал. Ольга вложила в этого ребёнка всю свою душу, все свои знания. Она занималась с ним по особой методике, почти не беря за это денег.
И вот однажды, после очередного курса, мама Паши, молодая заплаканная женщина, привела его снова.
— Ольга, посмотрите!
И Паша, который раньше едва ковылял, сделал несколько уверенных, твёрдых шагов по кабинету. Он шёл сам, без поддержки, и сиял от гордости. Его мама смотрела на Ольгу, и по её щекам текли слёзы благодарности.
— Спасибо… Спасибо вам… Вы нам подарили надежду.
Ольга обняла её, и у самой на глаза навернулись слёзы. В такие моменты она понимала, ради чего всё это затеяла. Это было не про деньги. Это было про помощь, про призвание.
Вечером она, переполненная эмоциями, рассказала об этом Василию. Она ждала, что он разделит её радость.
Он выслушал её, хмыкнул и сказал:
— Ну вот видишь. А если бы ты ещё и мой совет послушала и закупила тот новый вибромассажёр, эффект был бы ещё лучше. Ты слишком полагаешься на свои руки, а надо использовать технологии.
И в этот момент Ольга почувствовала, как что-то внутри неё умерло. Он даже не услышал главного. Он не понял её чувств. Он просто использовал её историю как очередной повод для своего поучения. Она молча встала и ушла в другую комнату, чтобы он не видел её слёз. Слёз обиды и горького разочарования.
Развязка наступила неожиданно. Открытие центра было запланировано через неделю. Ольга с утра до ночи пропадала там, доводя всё до совершенства. Однажды она вернулась домой раньше обычного, чтобы забрать какие-то документы, и застала мужа за разговором по телефону. Он стоял к ней спиной и говорил громко, уверенно, с начальственными нотками в голосе:
— Да, Светик, я же говорю. Бизнес прёт. Я всё контролирую, все процессы на мне. Олька — она исполнитель хороший, руки золотые, а вот в стратегии не сильна. Без меня бы она давно уже влезла в долги. Я тут всё разруливаю… Да, конечно, помогу. Сколько тебе надо? Пятьдесят тысяч? Найду, не вопрос. Переведу сегодня. Ты же сестра.
Ольгу словно ударили под дых. Воздух вышел из лёгких. Он не просто хвастался сестре, приписывая себе её заслуги. Он собирался отдать Светлане пятьдесят тысяч. Её денег. Заработанных её потом и кровью. Без её ведома.
Василий обернулся и замер, увидев жену. На его лице отразился испуг, который тут же сменился напускной бравадой.
— О, Оль, ты уже дома? А я вот со Светкой разговаривал, у неё там проблемы…
— Я всё слышала, — ледяным тоном произнесла Ольга. — И про то, как ты «всё контролируешь». И про пятьдесят тысяч.
— Ну а что такого? — вызывающе спросил он. — Это же наши общие деньги. Семье надо помогать.
Это было то же самое выражение лица, та же интонация, с какой он когда-то оправдывал свою мать. Ольга вдруг с ужасающей ясностью поняла: ничего не изменилось. Он не стал другим. Он просто сменил одну кормушку на другую. Раньше он сидел на шее у матери, позволяя ей унижать жену. Теперь он сел на шею жене, унижая её сам. Треугольник Карпмана, о котором она ему говорила, никуда не делся. Просто теперь она была не Спасателем, а Жертвой, а он — Преследователем.
— Наши общие деньги? — переспросила она, и её голос зазвенел. — Вася, очнись! Это МОИ деньги! Я работаю по двенадцать-четырнадцать часов в сутки! Я не спала ночами, составляя бизнес-план! Я рисковала всем, вкладывая свои сбережения! А что делал ты всё это время?! Лежал на диване и «искал себя»?!
— Я тебя поддерживал! Я давал тебе советы! — крикнул он в ответ.
— Ты не поддерживал! Ты самоутверждался! Ты обесценивал каждый мой шаг, каждое моё решение! Ты пытался доказать самому себе, что ты всё ещё что-то значишь в этой семье, потому что перестал приносить в неё деньги! Это не поддержка, Вася, это паразитизм!
— Да как ты смеешь! Я твой муж!
— Муж — это партнёр! — Ольга шагнула к нему, и её глаза метали молнии. — Партнёр, а не диванный критик! Партнёр, который стоит рядом, а не сидит на шее! Я тащила на себе всё: быт, твою мать, твою сестру, теперь вот твой «творческий отпуск»! Хватит! Я больше не позволю себя топтать! Никому! И тебе в том числе!
Она перевела дух.
— Знаешь, что самое смешное? Твоя мать обвиняла меня в том, что я пришла ни с чем. А теперь я понимаю, что это ты — человек, который не может существовать без того, чтобы кто-то другой решал его проблемы и оплачивал его счета! Сначала мама, теперь я! Ты не ищешь себя, Вася! Ты просто ищешь, на кого бы переложить ответственность за свою жизнь!
Он смотрел на неё, ошеломлённый её яростью, её правотой. И в его глазах она впервые за долгое время увидела не самодовольство, а страх. Настоящий, животный страх всё потерять.
— Собирай свои вещи, — твёрдо сказала Ольга. — Я даю тебе неделю. Возвращайся к маме, к сестре. Поживите все вместе на её пенсию. Может быть, тогда ты поймёшь, чего на самом деле стоит жизнь. Я подаю на развод. Согласно Семейному кодексу, всё, что нажито в браке, делится пополам. Но мой бизнес был открыт на средства, которые я заработала ещё до твоего увольнения, и я смогу это доказать. Так что не надейся.
Она развернулась и пошла в спальню, чтобы собрать самое необходимое. Она переночует сегодня в гостинице, а завтра сменит замки. Она больше не могла находиться с ним под одной крышей.
— Оля, постой! — он бросился за ней. — Не надо! Я всё понял! Я дурак! Я всё исправлю! Я пойду на работу!
— Поздно, Вася, — сказала она, не оборачиваясь, застёгивая сумку. — Ты должен пойти на работу не для меня, а для себя. Ты должен найти себя не на диване, а в деле. Ты должен стать мужчиной не для того, чтобы удержать меня, а для того, чтобы уважать самого себя. А до тех пор нам не по пути.
Она вышла из квартиры, не оглядываясь. На улице шёл мелкий, холодный дождь. Но Ольга его не замечала. Она снова дышала полной грудью. Это было горькое, выстраданное, но необходимое решение. Битва за собственное достоинство, которую, как ей казалось, она выиграла полгода назад, на самом деле только начиналась. И самый главный враг оказался не снаружи, а внутри её собственной семьи. Но теперь она знала: бороться можно и нужно всегда. Особенно — за себя.
