— Слушай, Вика, — голос Ларисы прозвучал холодно, как металл. — Я скажу прямо: ты нам не подходишь.
С этими словами она захлопнула крышку свадебного каталога, будто ставила точку. Вика замерла, пальцы сжались на чашке чая, и в горле пересохло.
— Извини, что? — переспросила она, надеясь, что ослышалась.
— Всё, что ты слышала, — Лариса села напротив, не мигая смотрела прямо в глаза. — У нас в семье всё по-другому. Не так, как у вас.
Воздух в комнате стал густым. Виктория почувствовала, как сердце отбивает ритм где-то в висках.
— Объясни, — спокойно сказала она, хотя внутри уже клокотало. — Что значит «по-другому»?
— У нас семья держится вместе. Всегда. — Лариса скрестила руки на груди. — Мы не бросаем друг друга ради комфорта. После свадьбы вы с Артёмом будете жить с нами. Так заведено.
— «С нами» — это с тобой и мамой Артёма? — переспросила Вика, стараясь не выдать раздражение.
— Естественно. — Лариса пожала плечами. — Мы живём как нормальные люди: вместе, помогаем друг другу. Не то, что вы, современные. У вас всё — «отдельно», «личное пространство», «мне надо время для себя».
Виктория откинулась на спинку стула, глядя на строгую сестру жениха, и поняла — это будет война.
— Ларис, — начала она мягко, — я уважаю ваши традиции. Но у нас с Артёмом свои планы. У меня квартира, ремонт новый, всё готово. Мы хотим начать жизнь вдвоём.
Лариса скривилась.
— Знаешь, мне кажется, ты просто не хочешь принимать наши правила. Ты из тех, кто думает, что всё знает лучше всех.
— Я не думаю, что лучше, — ответила Вика, — просто у меня своя точка зрения.
— Вот именно! — Лариса резко поднялась. — Уже споришь! Даже до свадьбы! Что дальше будет? Ты мою маму из дома выгонишь?
— Никого я не выгоняю, — Виктория тоже встала. — Просто хочу жить с мужем, а не с его семьёй. Это нормально.
— Нормально? — Лариса фыркнула. — Нормально — это когда жена уважает старших. А не командует.
Виктория глубоко вдохнула.
— Командовать я не собираюсь. Но и жить под чьим-то контролем не стану.
— А вот это зря, — протянула Лариса. — Мама не потерпит, чтобы в нашем доме кто-то строил из себя «главную».
— И я не потерплю, чтобы кто-то решал за меня, — ответила Вика, глядя ей прямо в глаза.
Дверь открылась — в комнату вошёл Артём. Его лицо мгновенно напряглось, когда он увидел, как две самые важные женщины в его жизни стоят друг напротив друга, будто дуэль на рассвете.
— Что происходит? — спросил он, осторожно ставя сумку на пол.
Лариса мгновенно включила жалобную интонацию:
— Твоя невеста говорит, что не хочет жить с нами. Считает, что мы ей мешаем.
— Это неправда! — возмутилась Вика. — Я просто сказала, что у нас будет своя квартира.
Артём поморщился. Он выглядел как человек, который мечтает оказаться где угодно, только не здесь.
— Девочки, ну зачем вы опять начинаете? — он сел на подлокотник дивана, потер лицо руками. — У нас же свадьба скоро, надо радоваться, а не ссориться.
— Артём, — Вика сдержанно посмотрела на него, — мы просто обсуждали, где будем жить после свадьбы.
— А что тут обсуждать? — вмешалась Лариса. — Всё очевидно. У нас дом большой, всем хватит места.
— Мы планировали жить отдельно, — напомнила Вика.
— Планировали, — согласился Артём, — но, может, потом посмотрим, как получится. Сейчас не время всё решать.
Он говорил ровным тоном, но глаза избегали взгляда Вики. Она почувствовала, как под ложечкой сжалось — предчувствие. Что-то было не так.
— «Посмотрим»? — переспросила она. — А ты не хочешь просто сказать прямо, чего ты сам хочешь?
Артём вздохнул.
— Я хочу, чтобы все были довольны.
— Так не бывает, — холодно заметила Вика. — Кто-то всё равно будет несчастен.
Лариса не выдержала и влезла:
— Вот именно! И если ты не сможешь принять нашу семью, несчастной будешь ты.
Виктория посмотрела на неё, потом на Артёма.
— Ты согласен с ней? — спросила тихо.
Он молчал. Молчание длилось слишком долго. И это было уже ответом.
Следующие недели прошли в тревоге. Подготовка к свадьбе шла полным ходом — рестораны, платье, гости, бесконечные звонки. Но Виктория всё время чувствовала холодок — что-то между ними треснуло. Артём стал уклончивым. Когда она поднимала тему жилья, он сразу «вспоминал срочную встречу» или «устал, давай завтра».
Зато Лариса появлялась везде. Она будто нарочно вклинивалась в каждый момент.
— О, Вика, ты платье уже выбрала? — спросила она как-то утром, ввалившись в квартиру, где они с Артёмом пили кофе. — Покажи, мне интересно.
— Ещё выбираю, — сдержанно ответила Вика.
— Главное, чтобы не белое. — Лариса прыснула. — Белое тебе не идёт.
Артём хмыкнул, не отрываясь от телефона. Виктория стиснула зубы.
— Ларис, а ты не боишься, что если так дальше пойдёт, я вообще ничего не выберу?
— Да ладно тебе, не обижайся, — сказала та. — Я просто шучу. У нас в семье принято подшучивать. Мы так любовь выражаем.
«Любовь», — мысленно повторила Вика. — «Интересное у них понятие любви — через унижение.»
День свадьбы настал, как и всё, чего ждёшь с тревогой — быстро.
Толпа гостей, вспышки камер, шум, смех. Артём был красив — в новом костюме, с этой своей спокойной улыбкой, которая когда-то её и покорила. Он шепнул ей на ухо:
— Всё будет хорошо.
Она поверила. Хотела верить.
После свадьбы — две недели на Кипре. Море, солнце, ленивые завтраки на балконе. Они даже начали смеяться снова, разговаривать по душам. Виктория подумала: «Может, и правда всё образуется?»
Но всё хорошее, как назло, заканчивается слишком быстро.
Когда они вернулись домой, Вика первым делом сказала:
— Тема, ну что, переезжаем ко мне? Квартира готова, я вчера всё убрала.
Он кивнул, как-то неуверенно.
— Да, конечно. Только дай пару дней. Надо с мамой кое-что уладить.
— С мамой? — насторожилась Вика. — А что уладить?
— Да так, мелочи. Не переживай.
Она почувствовала, как тревога снова подкралась изнутри.
Прошло три дня. Три. Долгих.
Вика уже начала думать, что Артём просто тянет время, когда в дверь позвонили.
Она открыла — и чуть не потеряла дар речи.
На пороге стоял Артём. С двумя чемоданами. И рядом — Лариса. Тоже с сумками.
— Привет, — неловко сказал он. — Мы приехали.
Вика побледнела.
— Мы?
Лариса шагнула вперёд, как хозяйка.
— Да. Мы решили, что пока вместе поживём. Так спокойнее.
— Кто «мы решили»? — спросила Вика, глядя на Артёма.
— Мама тоже поддержала, — пробормотал он. — Сказала, что Ларисе будет тяжело одной.
Виктория почувствовала, как внутри всё оборвалось.
Она ещё ничего не ответила — просто стояла, глядя, как Лариса снимает обувь и с любопытством оглядывает квартиру.
— О, неплохо, — сказала она. — Комнатка светлая. Я тут устроюсь.
И в этот момент Вика поняла — начинается то самое, чего она боялась больше всего.
— Лариса, стой. — Голос Виктории дрогнул, но в нём звучала сталь. — Что значит «устроюсь»?
— Вика, не начинай, — вмешался Артём, устало опуская чемоданы у порога. — Мы просто немного поживём вместе, пока всё не устаканится.
— «Поживём»? — переспросила она, чувствуя, как внутри закипает злость. — В моей квартире?
— Ну да. — Артём отвёл взгляд. — Всё равно ты одна жила, места хватает.
Лариса прошла в гостиную, огляделась, как ревизор.
— Так. Телевизор неплохой, но стоит неудачно, свет падает в экран. Надо переставить. И занавески бы поменять, слишком тёмные. Я вообще не понимаю, как ты тут жила — как в подвале.
Вика молчала, пока сестра мужа не открыла холодильник и не заявила:
— Еды почти нет. Что ты вообще ешь? А, поняла — «здоровое питание». Ну да, сейчас модно. Мы с Темой любим нормально поесть. Мясо, картошка. Мама тебе рецепт фирменных котлет пришлёт, будешь готовить.
— Хватит, — тихо сказала Виктория, но в голосе звучала угроза.
— Что? — невинно вскинула глаза Лариса. — Я просто говорю, как есть.
— Я сказала, хватит. — Вика шагнула ближе. — Это мой дом. И ты не имеешь права тут распоряжаться.
— Твоя ошибка в том, что ты всё делишь на «моё» и «твоё», — парировала Лариса. — Семья — это общее. Всё должно быть вместе.
Артём кивнул, будто ему действительно казалось, что это разумно.
— Вика, ну не кипятись. Это временно.
— Временно? — Вика рассмеялась, но смех вышел нервный. — Твоя сестра уже решила, где телевизор будет стоять и что я должна готовить. Через неделю, может, и спальню «временно» себе выберет?
— Вот именно! — Лариса вскинула брови. — Спальня, кстати, маленькая. Мне подойдёт та, где окно на юг. Я люблю, когда солнце.
— С ума сойти, — прошептала Виктория.
Она повернулась к Артёму. — Скажи хоть слово. Это нормально по-твоему?
Он вздохнул. — Ну… она не навсегда. Просто ей сейчас тяжело. После папиной смерти мама просила, чтобы мы были рядом.
— Артём, я сочувствую. Правда. Но я не обязана превращать свою жизнь в коммуналку ради твоих «семейных традиций».
— Вот! — воскликнула Лариса. — Она вообще не чувствует семейных уз! Всё у неё по расписанию, всё отдельно. Никакой души!
— Лариса, — Вика сжала кулаки. — Ещё одно слово — и душа будет у тебя одна, в соседней квартире, далеко от моей.
Сестра Артёма презрительно фыркнула:
— И как только мой брат на тебе женился…
Вика медленно повернулась к ней:
— Это сейчас был намёк, что я «не того уровня»? Или просто хамство без повода?
— Я говорю, как думаю. Ты слишком гордая. Таких женщины мужчины не любят.
— Зато уважают, — отрезала Виктория. — И я выбираю уважение.
Тишина повисла над комнатой. Артём нервно потер переносицу.
— Девочки, ну пожалуйста, хватит. Только вернулись, а вы уже сцепились.
— Артём, ты вообще слышишь себя? — Вика смотрела на него в упор. — Твоя сестра врывается в мой дом, начинает тут распоряжаться, а ты вместо того, чтобы поставить её на место, просишь «не ссориться»?
Он отвёл взгляд, виновато.
— Просто… я не хочу скандалов.
— Конечно, — горько усмехнулась Вика. — Проще промолчать, чем решить.
Лариса сложила руки на груди.
— Если ей не нравится, пусть сама уходит. Мы с Темой справимся.
— Ах ты… — Вика резко шагнула к ней, но остановилась. — Нет, не буду. Не опущусь.
Она повернулась к мужу:
— Слушай внимательно. Или твоя сестра собирает вещи и уходит — сейчас, не завтра, не «через пару дней», — или уходите оба.
Артём застыл, будто не понял.
— Что?
— То, что услышал.
Лариса возмущённо всплеснула руками:
— Ты не можешь так поступить! Мы семья! Я без брата не могу!
— Это уже не мои проблемы, — холодно сказала Виктория. — И не мои обязанности.
— Вика, — вмешался Артём, поднимая руки, будто успокаивая её, — ну не руби с плеча.
— А ты не прячь голову в песок, — парировала она. — Я устала жить за тебя.
Он опустил глаза, тихо произнёс:
— Ты знала, что для меня семья — это святое.
— А я думала, что святое — это мы, — ответила она. — Ошиблась.
На кухне тиканье часов стало отчётливым, как барабанный бой. Вика подошла к двери, открыла её и спокойно сказала:
— Вон.
Лариса вспыхнула:
— Ты разрушишь наш брак!
— Нет, — спокойно ответила Вика. — Я просто не даю тебе разрушить мою жизнь.
— И ты думаешь, он выберет тебя? — издевательски сказала Лариса. — Ошибаешься. Артём не бросит свою кровь ради чужой женщины.
— Тогда пусть подтвердит это, — Вика кивнула на мужа. — Давай, Тёма. Выбирай.
Артём замялся. Его лицо побелело, как у человека, который вдруг понял, что выбора нет, но оттягивает неизбежное.
— Лариса — моя сестра, — сказал он тихо.
— А я была твоей женой, — Вика произнесла без крика, но в её голосе звучала финальность. — Была.
Она стояла прямо, ни дрожи, ни истерики — только усталость.
Артём долго стоял, потом взял чемоданы.
— Прости.
— Не за что, — ответила Вика. — Просто уходите.
Лариса довольно взяла сумку, бросила через плечо:
— Вот и хорошо. Мы с Темой сами справимся. Нам никто не нужен.
Вика не ответила. Просто закрыла за ними дверь. Щёлкнул замок.
Тишина. Такая, что звенит в ушах.
Она стояла, глядя в пол, потом медленно сползла вниз, прямо на холодный ламинат. Горячие слёзы покатились по щекам.
Брак длился меньше полугода. И закончился в прихожей — там, где обычно снимают обувь, но сегодня снимали любовь.
Она плакала долго, пока не почувствовала, как вместе со слезами выходит что-то тяжёлое, вязкое, чужое.
Потом поднялась. Обошла квартиру. Комнаты были тихие, как будто сами вздохнули с облегчением.
На кухне стояла чашка, недопитый чай. Вика села, взяла телефон. Сообщение от подруги Светы:
«Ну что, как жизнь молодожёнов?»
Вика улыбнулась сквозь усталость и написала:
«Отлично. Начинаю новую главу.»
Она поставила чайник, открыла окно. Свежий воздух ворвался в комнату, разогнал запах чужих людей.
И вдруг стало спокойно.
Без Артёма. Без Ларисы. Без чужих «традиций».
Только она, её квартира и честное ощущение, что впервые за долгое время — всё по-настоящему.
Она вытерла глаза, вдохнула и сказала вслух:
— Ну что, Вика, живём дальше. На своих условиях.
И впервые за многие месяцы ей не хотелось спорить, оправдываться или что-то доказывать.
Просто жить.
Свободно.
