Марина ворочает тесто. Лепит пельмени вручную, как мама учила. Каждый край защипнут так, чтоб не развалился. Муторная работа, если честно, но что делать? Брат любит именно такие.
Она помнит, как они с Вовкой мальчишками в деревне у бабки сено ворочали, как он её на велике катал — она маленькая была, два года разница, но он всегда заступался.
А теперь с семьей они каждое воскресенье тут. Вовка, жена его Настька, такая говорливая, и дети. Двое пацанов. Орут, бесятся, раскидывают крошки по ковру, разливают компот.
Но Марина им — рада.
Она не врёт себе.
— Ты опять целый день у плиты! — Сергей заходит на кухню, вытирая руки полотенцем. Смотрит на стол — там уже четыре кастрюли, противень с мясом, пироги остывают на подоконнике. — Полхолодильника ушло!
Марина вздрагивает. Разворачивается к нему.
— Это же мой брат, как я могу отказать? Семья должна держаться вместе.
— Семья?! — Сергей аж подбородок выставил. — Они тут каждую неделю, Марин! Каждую! Я уже забыл, когда мы в выходные вдвоём просто поужинали. В тишине. Без этого базара!
Она хочет что-то сказать. Объяснить. Но слова застревают где-то между сердцем и горлом.
— Он мне не чужой, — говорит тихо.
Сергей разворачивается и уходит. Дверь хлопает — не громко, но чётко. Точка. Марина стоит, смотрит на пельмени.
И вдруг ей становится так тяжело.
Она опускается на табуретку. Сидит. Молчит.
Брат приезжает ровно в два — как всегда. Настя несёт торт — магазинный, в коробке. Мальчишки врываются первыми — сразу к холодильнику, за компотом.
— О, Маринка! — Вовка обнимает её за плечи. — Красотка моя! Ну что, стол накрыла?
— Накрыла, — Марина улыбается, но как-то криво. — Проходите, садитесь.
Сергей сидит в углу — у окна. Молчит. Смотрит в тарелку, как будто там — ответы на все вопросы жизни.
— Сергей! — Вовка ему кивает. — Как дела?
— Нормально.
Вот и весь разговор.
Начинается обед. Настя трещит — про работу, про соседку, которая опять паркуется как дура. Дети хватают пирожки, роняют на пол, Марина мечется — то подай, то налей, то убери. Вовка ест, хвалит.
А Сергей вдруг откладывает вилку. Резко. Звонко. Все замолкают.
— Тебе легко хвалить, — говорит он тихо, но отчётливо, — когда не ты за продукты платишь.
Тишина.
Такая, что слышно, как у Насти в горле ком застревает.
Вовка моргает. Смотрит на Марину. Марина краснеет — так, что уши горят.
— Не обращай внимания, — лепечет она. — У него настроение плохое, просто устал.
Но Сергей уже встаёт. Выходит из-за стола. Уходит в комнату. Дверь за ним — снова хлопок.
Вовка жуёт пирожок. Медленно. Задумчиво. Гости в этот раз засобирались раньше.
А Марина, проводив их, сидит и думает:
Что я наделала?
Следующее воскресенье наступает — как всегда. Марина просыпается в семь утра. Муж ещё спит — храпит негромко, повернувшись к стене. Она встаёт тихо, идёт на кухню. Включает чайник. Достаёт из морозилки мясо — размораживать. Достаёт муку — пироги печь. Достаёт яйца, масло, сметану.
Она делает это на автомате.
К двум часам дня стол накрыт. Борщ кипит в кастрюле. Пироги остывают на подоконнике. Мясо — в духовке, ещё минут двадцать.
Дверь открывается резко — с шумом, с топотом.
— Маринка! — Вовка врывается первым, как всегда. Обнимает её, целует в щёку. —Опять весь дом пирогами завалила?
Настя входит следом — с пакетом. Опять магазинный торт. Опять в коробке.
— Здравствуйте! — кричит она на весь дом. — Ну где мои любимые хозяева?!
Мальчишки уже бегут на кухню. Топают, гремят стульями. Один — сразу к холодильнику, второй — хватает пирожок ещё горячий.
— Осторожно, обожжёшься! — Марина вскрикивает, но поздно.
Пацан морщится, дует на пальцы.
Сергей сидит за столом. Молчит. Смотрит в тарелку. Лицо — каменное.
— Сергей! — Вовка садится напротив. — Ну что ты все молчишь? Рассказывай, как дела!
Сергей поднимает глаза. Медленно.
— Дела нормально.
— Ну ладно, не разговорчивый сегодня! — Вовка хохочет. — Бывает.
Начинается обед.
Настя трещит — про новую соседку, которая машину паркует как идиотка, про работу, где начальница дура, про школу, где учителя ничего не понимают.
Дети жуют, роняют крошки на пол, размазывают сметану по столу.
Марина бегает — подаёт, наливает, убирает. Она не садится. Ей некогда. Она — как официантка.
Все как всегда.
Вовка хвалит пирог.
— Маринка, ты волшебница! Как у тебя получается такое тесто?! Настя, учись!
Настя кривится. Молчит.
А Сергей вдруг встаёт. Резко. Стул скрипит.
— Мне надо в гараж, — говорит он коротко.
— Сейчас?! — удивляется Марина. — Но ты же ещё не поел.
— Не хочу.
И уходит. Дверь хлопает — снова. Как точка.
Вовка смотрит ему вслед. Хмурится.
— Что с ним?
— Да ничего, — Марина улыбается натянуто. — Просто устал. Работа.
Но внутри у неё всё сжимается.
Вечером Марина моет посуду. Руки в воде — горячей, мыльной. Спина болит. Ноги гудят.
Сергей сидит в комнате. Смотрит телевизор. Но она знает — он не смотрит. Он просто молчит.
Она заходит к нему. Садится рядом.
— Серёж.
— Что?
— Ну не молчи так. Скажи хоть что-нибудь.
Он вздыхает. Долго. Тяжело.
— Марина, — говорит он наконец. — Они приходят сюда как в столовую. Каждую неделю. Каждое воскресенье. Я устал от этого цирка!
— Но это же мой брат.
— Брат! — Сергей повышает голос. — Я понимаю! Брат! Но у нас тоже есть своя жизнь! Я не хочу жить в гостинице! Я хочу тишины! Я хочу, чтобы мы хоть раз поужинали вдвоём!
Марина молчит. Она чувствует, как внутри что-то ломается.
— Но я не могу ему отказать.
— Почему?!
— Потому что он — не чужой!
Сергей смотрит на неё. Долго. Внимательно.
— А я, значит, чужой?
Она вздрагивает.
— Ты что такое говоришь?! Ты — муж!
— Вот именно! Муж! Но я чувствую себя здесь лишним. Ты для них готовишь. Ты для них бегаешь. Ты для них улыбаешься. А что для меня?!
Марина чувствует, как слёзы подступают к горлу.
— Я просто хочу, чтобы семья была вместе.
— Семья?! — Сергей встаёт. — Мы с тобой — семья! А они — гости! Которые приходят, жрут и уходят! И ничего взамен! Ни помощь. Ни слова благодарности. Ничего!
Он выходит из комнаты. Марина остаётся сидеть. Одна.
И вдруг она понимает.
Он прав.
Среда. Будний день.
Марина на кухне — режет овощи для салата. Звонок в дверь.
Она открывает — и замирает.
Вовка. Настя. Без детей.
— Привет! — говорит Вовка весело. — Мы решили заскочить! Проезжали мимо!
— Но, — Марина растеряна. — Я не готовила.
— Да ладно! — Настя уже разувается. — Что-нибудь найдётся перекусить!
Они входят. Садятся за стол.
Марина стоит посреди кухни. Она не знает, что делать. У неё нет еды. Нет времени. Она не готова.
— Маринка, ты что встала?! — кричит Вовка. — Давай, накрывай! Голодные мы!
И вот тут в прихожую входит Сергей.
Он вернулся с работы раньше обычного. Видит, как они разуваются. Как Настя уже копается в холодильнике.
Его лицо становится красным.
— Хватит! — говорит он громко. Очень громко. — Это не трактир! У вас свой дом! А мы хотим тишины!
Вовка встаёт. Медленно. Смотрит на него.
— Что ты сказал?
— Я сказал — хватит! Вы приходите сюда каждую неделю! Жрёте! Мусорите! И ничего не даёте взамен! Мы устали!
— Да ты просто жадный! — Вовка краснеет.
Но Сергей не слушает.
— Уходите! — кричит он. — Уходите из нашего дома! И больше без приглашения — ни ногой!
Вовка хватает куртку. Настя — сумку. Они выскакивают за дверь. Без слов. Только громкий хлопок.
И — тишина.
Марина стоит посреди кухни. Со слезами на глазах. Руки дрожат.
— Что ты наделал?! — шепчет она. — Это же мой брат!
Сергей смотрит на неё. Усталым взглядом.
— Марин, когда-то надо было это сказать.
Он уходит в комнату. Дверь закрывает тихо. А Марина остаётся одна.
Проходит неделя.
Марина не звонит брату. Брат не звонит ей.
Но внутри — странное чувство.
Облегчение.
Но однажды она первая берет телефон. Звонит брату.
Долгие гудки. Один. Второй. Третий.
— Алло? — голос Вовки — холодный, настороженный.
— Вов, это я. Можно мне к тебе приехать?
Пауза.
— Зачем?
— Поговорить. Нормально. По-человечески.
Ещё одна пауза. Долгая.
— Ладно. Приезжай.
Вовка открывает дверь — хмурый, напряжённый. Марина входит. Они садятся на кухне. Молча.
— Я хотела сказать, — начинает Марина. — Я люблю тебя, Вова. Ты мой брат. И я всегда буду тебя любить.
Вовка смотрит в сторону.
— Но я больше не могу быть кухаркой для твоей семьи, — продолжает она твёрдо. — Я устала. Я выгорела. Я хочу жить своей жизнью. Со своим мужем. В своём доме.
— То есть ты на его стороне?! — вспыхивает Вовка.
— Нет! — Марина качает головой. — Я на стороне здравого смысла. Мы можем собираться. Но по праздникам. И не без предупреждения. Это мой дом, Вова.
Вовка молчит. Сжимает челюсти.
— А если я не соглашусь?
— Тогда не соглашайся, — Марина встаёт. — Я не держу тебя. Но условия — такие.
Дома её встречает Сергей. Он чинит табуретку — молча, сосредоточенно.
Марина подходит. Кладёт ему руку на плечо.
— Я была у брата. Ты был прав, — говорит она тихо. — Пора думать и о нас.
Сергей поднимает голову, смотрит на жену. И впервые за долгое время улыбается.
