Муж Дима резко отстранился от секретарши:
— Люда, я тебе сейчас всё объясню.
А я стою. В дверях его кабинета. И думаю — какого чёрта я вообще сюда пришла?
Сюрприз… Хотела сделать сюрприз любимому мужу. Принести ему домашний обед в офис. Романтика, понимаете? Двадцать два года брака, а я всё ещё верю в эту чушь.
— Лен, подожди минутку — Дима поправляет галстук. Нервно так. — Люда, это не то, что ты думаешь.
— А что я думаю? — голос мой звучит странно спокойно.
Лена — так зовут секретаршу — смотрит в пол. Двадцать пять лет максимум. Длинные ноги, короткая юбка. Всё как положено. По учебнику неверности мужей среднего возраста.
— Мы просто… обсуждали квартальный отчёт — продолжает Дима.
— Губами? — уточняю я.
Тишина. Такая, что слышно, как тикают настенные часы.
— Люда…
— Не надо.
Поворачиваюсь и иду к выходу. Каблуки стучат по паркету — как метроном. Размеренно. Чётко. А внутри всё рушится.
В лифте нажимаю кнопку первого этажа. Дрожат руки. Представляете? В моём возрасте дрожат руки, как у подростка на первом свидании.
Выхожу на улицу. Октябрь — серый, дождливый. Под цвет настроения.
Иду по улице. Мимо кафе, где мы познакомились. Здесь он угощал меня мороженым. Пломбир в вафельном стаканчике. Говорил, что у меня глаза как у оленёнка.
Олень… Да, точно.
Достаю телефон. Звоню дочке.
— Здравствуй дочка.
— Мам, ты чего? — голос Кати взволнованный. — У тебя голос какой-то…
— Катюш, можно к тебе приехать?
— Конечно! А что случилось?
— Потом расскажу.
Такси. Водитель молчаливый — хорошо. Не в настроении для светских бесед о погоде и политике.
Смотрю в окно. Люди спешат по своим делам. У каждого своя жизнь, свои проблемы. А у меня — развалины нашего брака.
Телефон пищит. Сообщение от Димы:
«Люда, дай объясниться. Приезжай домой.»
Домой… А где он теперь, мой дом?
— Приехали — говорит водитель.
Плачу. Выхожу. Поднимаюсь к Кате на седьмой этаж. Лифт сломан — как всегда в этом доме.
— Мама! — Катя обнимает меня. — Ты что, плакала?
— Твой отец…
И тут я разрыдалась. Как маленькая девочка. А Катя гладит меня по волосам и шепчет:
«Всё будет хорошо, мамочка.»
Сидим на кухне. Пьём чай с печеньем. Катя молчит — ждёт, когда я готова буду говорить.
— Я увидела их вместе — наконец выдавливаю из себя.
— Папу? С кем?
— С секретаршей. Лена её зовут.
Катя бледнеет:
— Мам, а может, ты неправильно поняла?
— Они целовались, Катюша.
Тишина. За окном воркуют голуби на карнизе. Обычная жизнь продолжается.
— Что теперь будешь делать? — спрашивает дочь.
— Не знаю.
И правда не знаю. В сорок с лишнем лет начинать жизнь заново? Страшно. Но ещё страшнее — продолжать жить во лжи.
Телефон снова пищит. Дима пишет:
«Люда, я уже дома. Жду тебя. Мы должны поговорить.»
— Поеду к нему — говорю Кате.
— Мам, а ты уверена?
— Нет. Но нужно же выяснить.
Обнимаю дочку. Еду домой. По дороге думаю — а что, если он скажет, что это ошибка? Что больше не повторится? Что любит только меня? Поверю?
Ключ поворачивается в замке. Дима сидит на диване в гостиной. Встаёт, когда вижу меня.
— Люда…
— Говори — сажусь напротив.
— Это случилось три месяца назад. И сегодня… сегодня я хотел с ней закончить.
— Серьёзно?
— Да! Клянусь! Я понял, что совершаю ошибку. Что люблю только тебя.
Смотрю на него. На этого мужчину, с которым прожила полжизни. Родила дочь. Покупала квартиры. Строила планы.
— Три месяца, говоришь?
— Люда…
— Чего тебе не хватало?
Он молчит. И этого достаточно.
— Я не могу больше, Дим.
— Что значит «не можешь»?
— Жить с тобой. В этой лжи.
Встаю. Иду в спальню. Достаю чемодан.
— Люда, что ты делаешь?!
— Собираюсь.
— Куда?
— К Кате. Пока. А там видно будет. Ну, а ты готовься к разводу, к разделу имущества. К новой жизни, которой тебе видимо не хватало.
Складываю вещи. Руки больше не дрожат. Странно — стало спокойнее.
— Люда, прошу тебя! Давай попробуем ещё раз!
Поворачиваюсь к нему:
— А знаешь, что самое обидное? То, что соврал прямо в глаза. Сказал, что обсуждали отчёты…
— Я растерялся!
— Двадцать два года, Дима. Я тебе верила.
Закрываю чемодан. Иду к выходу.
— Люда!
Оборачиваюсь в последний раз:
— Знаешь, а ведь я действительно хотела сделать тебе сюрприз. Принесла твои любимые — котлеты с картошкой. Они там, на кухне, в контейнере. Разогрей в микроволновке.
Выхожу из квартиры. За спиной слышу его голос:
— Люда, вернись! Мы же можем всё исправить!
Но я уже в лифте. Еду вниз. А на душе… на душе стало легче.
На улице дождь. Но я не спешу прятаться под зонтом. Иду медленно, чувствую, как капли стекают по лицу.
И вдруг понимаю — это не конец. Это начало. Начало новой жизни. Без лжи. Без предательства. В мои годы. А почему бы и нет?
Звонит телефон. Катя:
— Мам, как дела?
— Еду к тебе. Собрала вещи.
— Серьёзно? И как он?
— А какая разница?
Молчание в трубке. Потом:
— Мама, а ты не жалеешь?
Останавливаюсь посреди тротуара. Думаю. Прохожие обходят меня, как камень в реке.
— Знаешь, Катюш… Жалею. Но не о том, что ухожу. А о том, что столько лет жила в иллюзии.
— Понимаю.
— Встречай дочка. Твоя мама возвращается в реальный мир.
Вечером сидим на балконе Катиной квартиры. Пьём чай. Смотрим на огни города.
— Мам, а что дальше?
— Понятия не имею — честно отвечаю. — Я планировала совсем другую жизнь.
— А какую?
— Ну… внуков нянчить. Дачу благоустраивать. С отцом по путёвкам ездить.
Катя смеётся:
— Мам, ты говоришь, будто жизнь закончилась! У тебя впереди ещё лет тридцать-сорок минимум!
Целая жизнь. А я и не думала об этом так.
— Кать, а помнишь, я рассказывала, что в молодости хотела стать журналистом?
— Помню. Ты рассказывала, что отказалась от института ради папы.
— Он тогда работал в другом городе. Сказал — поедешь учиться, потеряем друг друга.
— И ты послушалась.
— Глупая была. Молодая — вздыхаю.
— Мам, а сейчас не поздно?
Смотрю на неё. На эту умную, самостоятельную девочку, которую воспитала. Которая в двадцать с небольшим уже добилась больше, чем я за всю жизнь.
— Может, и не поздно…
Утром просыпаюсь в Катиной квартире. За окном солнце. Наконец-то — солнце!
Завтракаем. Катя торопится на работу:
— Мам, располагайся как дома. Вечером поговорим.
Остаюсь одна. Хожу по квартире. Маленькая, но уютная. Светлая. И главное — здесь нет лжи.
Звонит Дима. Не беру трубку. Потом сообщение:
«Люда, давай встретимся. Поговорим спокойно.»
Через час ещё одно:
«Я уволил Лену.»
А ещё через час:
«Люда, ну ответь хотя бы!»
Блокирую номер.
Иду гулять по району. Незнакомые улицы, новые лица. Захожу в кафе. Заказываю кофе и круассан.
— Одна? — спрашивает официантка. Молодая девчонка с яркими волосами.
— Одна — киваю.
— А я вас где-то видела… Вы не актриса?
Смеюсь:
— Нет. Обычная женщина.
— Но у вас такое красивое лицо! Интересное. Вы бы могли сниматься.
Иду домой — то есть к Кате — с улыбкой. Когда в последний раз мне говорили комплименты? Не помню.
Вечером звонит подруга Света. Катя ей рассказала.
— Люд, я шокирована! Дима же казался таким порядочным!
— Казался — соглашаюсь.
— А что теперь? Разводиться будешь?
— Наверное.
— Слушай, а хочешь, пойдём завтра в театр? Билеты есть. Подруга не может.
Театр… Когда я была в театре последний раз? Лет пять назад. С Димой. Он тогда всю пьесу проверял рабочую почту.
— Пойдём — говорю.
На следующий день встречаемся со Светой возле театра. Она смотрит на меня внимательно:
— Люд, а ты… другая какая-то.
— В каком смысле?
— Не знаю. Живее что ли.
Спектакль потрясающий. «Три сестры» Чехова. О женщинах, которые мечтают о другой жизни. В антракте плачу.
— Люд, что случилось? — Света берёт меня за руку.
— Света, а ведь я тоже всю жизнь мечтала о… О другой жизни. А жила в буднях.
— Но сейчас у тебя есть шанс что-то изменить!
После театра идём в ресторан. Заказываем вино. Света рассказывает о работе — она управляет галереей современного искусства.
— Знаешь, нам нужен человек. Временно. Девушка в декрет ушла.
— Я?
— А что? Ты грамотная, приятная в общении. И потом, нужно же с чего-то начинать новую жизнь.
Домой возвращаюсь поздно. Катя ждёт с чаем.
— Мам, у тебя глаза горят!
— Мне работу предложили.
— Серьёзно? Какую?
Рассказываю. Катя радуется, как ребёнок:
— Мама, это же здорово! Ты будешь с искусством работать!
— Боюсь, что не справлюсь.
— А я не боюсь. За тебя.
Ночью лежу без сна. Думаю о Диме. Интересно, что он сейчас чувствует? Жалеет? Или уже строит новые отношения с очередной молодой сотрудницей?
А знаете что? Мне всё равно.
Утром встаю рано. Иду к Свете в галерею. Знакомлюсь с коллективом. Молодые, творческие люди. Они смотрят на меня с любопытством.
— Людмила Александровна будет работать с нами — представляет меня Света.
— А у вас есть опыт работы с современным искусством? — спрашивает кудрявый парень в очках.
— Нет — честно отвечаю. — Но есть желание учиться.
Он улыбается:
— Это главное.
Первый рабочий день. Встречаю посетителей, отвечаю на телефонные звонки, веду записи на экскурсии. К обеду устаю, но это приятная усталость.
В перерыв гуляю по залам. Смотрю на картины. Некоторые понимаю, некоторые — нет. Но все волнуют.
— Нравится? — подходит Света.
— Очень. И знаешь, что странно? Я чувствую себя… нужной.
— Это и есть новая жизнь, Люд.
Вечером возвращаюсь к Кате. Усталая, но счастливая.
— Мам, ты светишься! — встречает меня дочь.
За ужином рассказываю о первом дне. О картинах, о людях, о планах галереи.
— Папа звонил — говорит Катя.
— И что?
— Спрашивал, как ты. Сказал, что скучает.
— А ты что ответила?
— Что ты работаешь. И что очень счастлива.
— Умная девочка.
Прошло три месяца
Я освоилась в галерее, сняла маленькую квартиру недалеко от работы. Записалась на курсы истории искусства.
Дима несколько раз пытался встретиться. Приходил к галерее. Звонил Кате. Даже цветы присылал.
Но я тверда в своём решении.
Сегодня в галерее открытие новой выставки. Художник из Петербурга. Его работы — об одиночестве в большом городе.
— Людмила Александровна, познакомьтесь — это Андрей Волков, наш художник, — представляет меня Света.
Мужчина лет сорока пяти. Высокий, седоватый. Умные глаза.
— Очень приятно — пожимает мне руку. — Света рассказывала, что вы недавно открыли для себя мир искусства.
— Да, и знаете что? Жалею только об одном — что не сделала этого раньше.
Он улыбается:
— А я считаю, что у каждого события есть своё время.
Мы разговариваем всю выставку. Он рассказывает о своих работах, я — о впечатлениях. Время летит незаметно.
— Людмила Александровна, а можно просто Люда? — спрашивает он под конец вечера.
— Конечно.
— Люда, а не составите мне компанию за ужином? Я один в городе, не знаю хороших мест.
Думаю секунду. Потом киваю:
— Составлю.
Идём в небольшой ресторан рядом с галереей. Андрей рассказывает о Петербурге, о своей мастерской, о планах. Я — о новой жизни, о работе.
— А семья? — спрашивает он осторожно.
— Была. Двадцать два года. А потом… потом я поняла, что не хочу больше жить в иллюзиях.
— Понимаю. У меня похожая история. Только я понял это раньше — лет пять назад.
— И не жалеете?
— Нет. А вы?
Смотрю на него. На этого интересного, умного мужчину. И понимаю — нет, не жалею.
— Тоже нет.
Он провожает меня до дома. У подъезда останавливается:
— Люда, а можно увидеться завтра? Просто погулять по городу.
— Можно — улыбаюсь.
Поднимаюсь домой. Смотрю в зеркало. И вижу женщину, которую давно не видела. Счастливую. Живую. Свободную.
В свои сорок с небольшим лет я начала новую жизнь. И знаете что? Она мне нравится гораздо больше старой.
А Дима? Дима остался в прошлом. Вместе с ложью, иллюзиями и мороженым в вафельных стаканчиках.
Будущее начинается завтра. И я иду к нему без страха.
