— Ладно, развод так развод, — сказала жена, улыбнувшись украдкой, чтобы муж не видел.
Она отвернулась к окну, делая вид, что разглядывает что-то на улице, хотя за стеклом была только серая мартовская слякоть и голые деревья. Антон сидел напротив, уткнувшись в телефон, и барабанил пальцами по столу — привычка, которая всегда выводила Ольгу из себя. Сейчас это казалось таким незначительным.
— Хорошо, — ответил он, не поднимая глаз. — Я позвоню адвокату.
Она кивнула, хотя он не смотрел на нее. Четырнадцать лет брака заканчивались в обеденное время среды, между недопитым кофе и полупустой вазой с засохшими цветами, которые никто не удосужился выбросить. Ольга подумала, что это символично, но тут же поморщилась от собственной мелодраматичности.
— Мне надо на работу, — сказал Антон, поднимаясь.
— Конечно.
Он взял куртку с вешалки, на мгновение замер у двери, будто хотел что-то добавить, но только дернул плечом и вышел. Хлопок двери прозвучал тихо, почти вежливо. Не было ни криков, ни слез, ни битой посуды. Все было очень цивилизованно.
Ольга осталась одна в квартире, которую они выбирали вместе восемь лет назад. Тогда она казалась огромной, полной возможностей. Теперь стены словно сжались, превратив пространство в тесную коробку, набитую вещами, за которыми не было никаких историй — только чеки и привычка.
Она достала телефон и открыла контакт подруги.
«Все. Решили разводиться», — написала она.
Ответ пришел почти мгновенно: «НАКОНЕЦ-ТО! Приезжай, вина куплю».
Ольга усмехнулась. Марина всегда была на ее стороне, даже когда сторон еще не было. Когда Антон задерживался на работе допоздна, когда он забывал о годовщинах, когда они неделями не разговаривали по-настоящему — Марина молча наливала вино и слушала. Терпеливо, как исповедник.
«Вечером приду», — ответила Ольга и отложила телефон.
В квартире повисла тишина — такая плотная, что можно было услышать гудение холодильника и скрип паркета под ногами. Ольга прошлась по комнатам, разглядывая их словно впервые. Спальня с широкой кроватью, в которой они спали спина к спине последние два года. Гостиная с диваном, на котором Антон засыпал под футбол. Кухня, где они когда-то готовили вместе, смеялись, целовались, облившись томатным соусом.
Когда это закончилось? Ольга не могла вспомнить конкретный момент. Это было похоже на увядание цветка — незаметное, постепенное. Сначала один лепесток, потом другой, пока не остался только стебель.
Она открыла шкаф и принялась складывать вещи в сумку. Нужно было что-то делать, двигаться, не думать. Руки действовали автоматически — джинсы, свитер, нижнее белье, косметичка. Посреди процесса она наткнулась на старую футболку Антона, в которой любила спать. Мягкая, выстиранная до дыр. Ольга сжала ее в руках, поднесла к лицу, вдохнула запах стирального порошка — ничего личного, ничего его.
Она бросила футболку обратно в шкаф.
Вечером Марина встретила ее с бутылкой красного и сочувствующим взглядом.
— Рассказывай, — сказала она, наливая вино в большие бокалы.
— Рассказывать нечего, — Ольга пожала плечами. — Мы просто… закончились. Как молоко в холодильнике.
— Романтично.
— Романтика закончилась лет пять назад.
Марина кивнула, отпивая вино.
— А ты как? Плачешь? Злишься? Радуешься втайне?
Ольга задумалась. Как она себя чувствовала? Пустота. Странная, почти комфортная пустота, как после генеральной уборки, когда выбросил все лишнее и не знаешь, чем теперь заполнить освободившееся место.
— Облегчение, — призналась она. — Это ужасно?
— Нет, — Марина покачала головой. — Это честно. Знаешь, я всегда думала, что вы не подходите друг другу.
— Тогда почему молчала?
— А ты бы послушала?
Ольга рассмеялась — впервые за много месяцев. Смех вырвался неожиданно, как кашель, и она не могла остановиться. Марина смотрела на нее с улыбкой, подливая еще вина.
— Нет, не послушала бы, — выдохнула наконец Ольга, вытирая слезы.
— Вот именно. Люди должны приходить к вещам сами. Иначе они только злятся на того, кто сказал правду.
— Мудро.
— Я же старше тебя на три года, — Марина подмигнула. — Должна быть мудрой.
Они болтали до полуночи, перескакивая с темы на тему — работа, планы на лето, новый сериал, который все обсуждали. Развод упоминался вскользь, как погода. Ольге было благодарна за эту легкость, за то, что Марина не превращала ее в жертву и не требовала драматических признаний.
Когда она вернулась домой поздно ночью, Антона не было. На столе лежала записка: «Остаюсь у Димы. Ключи оставлю в почтовом ящике, когда заберу вещи».
Ольга скомкала бумажку и бросила в мусорное ведро. Потом достала ее обратно, разгладила и положила в ящик стола — непонятно зачем. Может, для истории. Или чтобы помнить, что все это было по-настоящему.
Развод оказался на удивление быстрым. Никаких споров о квартире, машине, кредитах. Все делилось пополам, по-честному, как в школьной задачке. Их адвокаты общались между собой, пересылая документы, а Ольга с Антоном виделись всего дважды — один раз в суде, другой раз случайно в супермаркете.
В супермаркете было неловко. Они столкнулись в отделе молочных продуктов, и Ольга почувствовала себя героиней дешевой комедии.
— Привет, — сказал Антон, глядя куда-то мимо нее.
— Привет.
— Как дела?
— Нормально. У тебя?
— Тоже нормально.
Пауза. Антон переложил в корзине йогурты.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал он вдруг.
— Спасибо. Ты тоже.
Это была ложь. Он выглядел усталым, постаревшим. Или она просто раньше не замечала?
— Ну, мне пора, — Антон кивнул на выход.
— Да, конечно. Пока.
— Пока.
Он ушел, и Ольга осталась стоять перед полками с творогом, чувствуя странную грусть. Не из-за него, не из-за их прошлого. Просто грусть, что два человека, которые когда-то знали друг друга так близко, теперь не могли связать и трех слов.
Через месяц после развода Ольга переехала. Квартиру продали, деньги разделили, и она сняла маленькую однушку на другом конце города. Новое место, новый район, новые звуки за окном. Собирая коробки, она нашла старый фотоальбом — свадебные фотографии, отпуск в Греции, новогодние корпоративы.
На одной из фотографий они стояли обнявшись на фоне моря, и Антон смотрел на нее так, будто она была центром вселенной. Ольга попыталась вспомнить, что она чувствовала в тот момент, но память была туманной, как старая пленка.
Она захлопнула альбом и сунула его в самую дальнюю коробку. Может, когда-нибудь покажет детям, если они будут. Или выбросит. Пока не знала.
Новая квартира была светлой, с большими окнами и видом на парк. Ольга расставляла мебель, вешала картины, выбирала шторы — и впервые за много лет чувствовала, что делает это для себя. Не потому что так принято, не потому что так удобнее вдвоем. Просто для себя.
Марина пришла помогать с распаковкой, притащив с собой цветы и шампанское.
— На новоселье, — объявила она, ставя горшок с орхидеей на подоконник.
— Спасибо.
Они выпили на балконе, глядя на вечерний город. Фонари зажигались один за другим, превращая улицы в светящиеся нити.
— Знаешь, чего мне не хватало все эти годы? — сказала Ольга вдруг.
— Чего?
— Тишины. Настоящей тишины, когда ты одна и тебе не нужно ни под кого подстраиваться, ни с кем договариваться, ни о чем думать, кроме себя.
Марина улыбнулась.
— Это не эгоизм, если ты об этом.
— Я знаю, — Ольга кивнула. — Просто раньше боялась признаться.
— А теперь?
— Теперь не боюсь.
Прошло полгода. Ольга привыкла к новой жизни — работа, встречи с друзьями, вечера с книгами и вином, поездки в соседние города на выходных. Она записалась на курсы итальянского, о которых мечтала еще в университете, начала бегать по утрам, завела кота — рыжего, наглого, который требовал внимания и царапал мебель.
Она не встречалась ни с кем. Не потому что не хотела, а потому что не спешила. Свобода была слишком новой, слишком хрупкой, чтобы делиться ею с кем-то еще.
Однажды вечером, возвращаясь с работы, она увидела Антона. Он стоял на остановке с девушкой — молодой, смеющейся, в ярком пальто. Антон что-то говорил ей, и девушка кивала, прижимаясь к его плечу.
Ольга остановилась, спряталась за углом дома, наблюдая. Он выглядел счастливым. По-настоящему счастливым, не так, как в последние годы их брака, когда счастье было лишь маской, надетой для окружающих.
Странное чувство охватило ее — не ревность, не обида. Что-то другое. Облегчение? Радость? Она не могла определить. Может, просто понимание, что они оба сделали правильный выбор.
Автобус подъехал, и Антон с девушкой сели в него. Ольга проводила взглядом уходящий транспорт и пошла дальше по своим делам. Дома ее ждал кот, новый эпизод сериала и пицца на ужин. Простая, обычная жизнь. Ее жизнь.
Весна сменилась летом, лето — осенью. Город менял краски, а Ольга меняла планы, привычки, взгляды. На работе ее повысили, и она задумалась о переезде в другой город — там открывалась вакансия, о которой она только мечтала.
— Езжай, — сказала Марина, когда Ольга поделилась с ней новостью. — Чего ты боишься?
— Не знаю. Начинать заново?
— Так ты уже начала. Еще полгода назад.
Ольга подумала. Марина была права. Развод был не концом, а началом. Началом той жизни, которую она боялась прожить, потому что казалось, что так не должно быть. Что нужно держаться, сохранять, бороться за отношения, даже если они давно мертвы.
— Знаешь, что самое странное? — сказала Ольга. — Я не жалею.
— О разводе?
— Да. И о браке тоже. Все было правильно в свое время. Просто время закончилось.
— Мудро, — усмехнулась Марина. — Ты у меня растешь.
Они рассмеялись, и Ольга почувствовала тепло, разливающееся по груди. Благодарность. За эту дружбу, за эту поддержку, за то, что можно быть честной и не бояться осуждения.
В декабре Ольга собрала вещи и уехала в Санкт-Петербург. Новая работа, новая квартира, новые лица. Кота взяла с собой — он орал всю дорогу в поезде, но в новом доме быстро освоился и нашел любимое место на подоконнике.
Антону она написала короткое сообщение: «Переезжаю в Питер. Желаю тебе счастья».
Ответ пришел через несколько часов: «И тебе тоже. Удачи».
Ольга улыбнулась и удалила переписку. Не из злости, не из желания забыть. Просто потому что это было правильно. Закрыть главу, отпустить прошлое, пойти дальше.
Первый вечер в Петербурге она провела на крыше съемной квартиры, кутаясь в плед и глядя на город, укутанный снегом. Фонари горели теплым светом, где-то вдалеке играла музыка, и Ольга подумала, что впервые за много лет она чувствует себя живой.
— Развод так развод, — прошептала она в пустоту.
И засмеялась — тихо, свободно, счастливо.
Город отвечал ей шумом ветра и снежинками, падающими на лицо. Ольга вдохнула холодный воздух полной грудью и вернулась в квартиру, где ее ждала новая жизнь — без гарантий, без обещаний, но полная возможностей.
И это было прекрасно.
