— Вера Николаевна, вы понимаете, что на вас жалобы поступают? Третья за месяц! Так работать нельзя!
Вера стояла в кабинете заведующей, сжимая кулаки. Щеки горели, в горле стоял комок.
— Я все делаю правильно, Марина Сергеевна. Эта Крючкова придирается к каждой мелочи. У нее характер такой, всем недовольна.
— Характер или нет, а вы обязаны с пациентами корректно разговаривать. Вы медсестра, а не…
— Не что? — Вера перебила резче, чем хотела. — Не половая тряпка, которая должна терпеть хамство?
Заведующая вздохнула, сняла очки и устало потерла переносицу.
— Вера, я понимаю, у вас непростой период сейчас. После развода всегда тяжело. Но работа есть работа. Возьмите отпуск, отдохните. А то я не знаю, как вас защищать дальше.
Вера вышла из кабинета, едва сдерживая слезы. Непростой период. Как будто отпуск все решит. Прошло уже полгода с тех пор, как Игорь ушел, а рана все не заживала. Каждый день казался испытанием. Работа, дом, пустая квартира, где эхом отдавались собственные шаги.
В ординаторской ее ждала Людмила, коллега и единственная, кому Вера могла открыться.
— Ну что, досталось? — спросила та участливо.
— Отпуск предложила. Говорит, нервы сдают.
— А может, и правда стоит? Съездила бы куда-нибудь, развеялась.
Вера покачала головой.
— Куда мне ехать? И на что? Алименты Игорь платит копейки, его мамаша договоры какие-то подсунула. Говорит, у него доходы маленькие, а квартира на нее оформлена.
— Стерва, — вздохнула Людмила. — Я же говорила, нельзя было соглашаться на эти бумаги.
— Я тогда думала, мы семья. Не могла представить, что он способен так поступить.
Вера налила себе чай из термоса, села на потертый стул. Руки дрожали. Она устала. От работы, от мыслей, от этой бесконечной боли в груди.
— Лен, а правда, что я изменилась? Стала злой какой-то?
Людмила подсела, положила руку на плечо подруге.
— Веронька, ты просто защищаешься. Это нормально. Двадцать лет с человеком прожила, а он взял и ушел. К другой ушел, моложе, без детей. Кто бы на твоем месте не озлобился?
— Я не хочу быть злой, — Вера наконец не выдержала, слезы потекли по щекам. — Я просто хочу жить нормально. Без этой боли.
Вечером она брела домой пешком, экономя на транспорте. Октябрь выдался холодным, дождливым. Мокрые листья прилипали к обуви, ветер забирался под воротник куртки. Вера шла, глядя под ноги, погруженная в свои мысли.
Когда Игорь ушел, она долго не могла поверить. Казалось, что это страшный сон, кошмар, от которого проснешься и все будет по-прежнему. Он придет с работы, повесит куртку в прихожей, спросит, что на ужин. Она расскажет про свой день, он про свой. Обычная, привычная жизнь.
Но он не вернулся. Вместо этого пришла его мать, Нина Петровна, с бумагами и холодным лицом. Говорила, что Игорю нужно личное пространство, что Вера его задавила своей заботой, что в браке давно нет любви. Вера слушала и не узнавала женщину, которую столько лет называла мамой.
— Квартира оформлена на меня, это мое имущество, — говорила Нина Петровна, постукивая пальцем по столу. — Но я не выгоняю тебя. Живи, пока не устроишься.
— Я двадцать лет здесь прожила, — прошептала Вера. — Мы с Игорем ремонт делали, мебель покупали…
— Покупали на мои деньги, — перебила свекровь. — Не забывай, Вера. Игорь мой сын, и я всегда буду на его стороне.
Тогда Вера промолчала. Собрала вещи, сняла комнату в коммуналке на окраине. Маленькая, темная, с соседкой алкоголичкой и общей кухней, где пахло кошками. Но это было ее пространство. Никто не мог отнять его, не мог сказать, что она здесь лишняя.
Подходя к дому, Вера увидела знакомую машину у подъезда. Сердце сжалось. Черный седан, который Игорь купил полгода назад. Значит, он здесь. Зачем?
Поднимаясь по лестнице, она услышала голоса. На площадке перед ее дверью стояли Игорь и Нина Петровна. Свекровь что-то говорила, размахивая руками, сын кивал.
— Вера! — Игорь увидел ее первым. — Наконец-то. Мы уже час ждем.
Она молча достала ключи, хотела открыть дверь, но Нина Петровна загородила проход.
— Подожди, нам нужно поговорить.
— Не о чем нам говорить, — Вера старалась говорить спокойно, хотя внутри все дрожало. — Пропустите, пожалуйста.
— Веронька, ну не будь такой, — Игорь шагнул ближе. Он выглядел усталым, постаревшим. Под глазами мешки, щеки впали. — Мы пришли мириться.
Вера замерла. Мириться. Они пришли мириться. После полугода молчания, после унижений, после того, как его мать выгнала ее из собственного дома.
— Мириться? — переспросила она медленно.
— Да, Игорек понял, что совершил ошибку, — Нина Петровна заговорила елейным голосом. — Эта девица его бросила, оказалась меркантильной особой. Он раскаялся, хочет вернуться.
— Вернуться, — Вера повторила, как эхо. В голове шумело.
— Ну да, домой. Мы семья, в конце концов. Двадцать лет вместе прожили, нельзя так все бросать.
Игорь кивнул, протянул руку, но Вера отстранилась.
— Погоди, давай зайдем, поговорим нормально. Я все объясню.
— Объяснить? — Вера почувствовала, как внутри закипает злость. — Что ты мне объяснишь, Игорь? Как ты уходил среди ночи, сказав, что любишь другую? Или как твоя мать выставила меня из квартиры, в которую я вложила душу?
— Вера, не начинай, — Нина Петровна поджала губы. — Мы пришли с добрыми намерениями.
— Добрыми? — Вера рассмеялась, и сама испугалась этого смеха. Истеричного, горького. — Вы пришли, потому что ваш сын остался один. Потому что девчонка, за которой он бегал, оказалась умнее меня. Она использовала его и выбросила. А теперь вы решили, что я должна принять его обратно. Так?
— Ты не понимаешь, — начал Игорь, но Вера его перебила.
— Я прекрасно понимаю. Полгода назад вы сказали, что я задавила тебя заботой. Что в нашем браке нет любви. Что тебе нужно личное пространство. И знаешь что? Ты был прав.
— Вера…
— Нет, дай договорю. Я действительно задавила тебя. Тридцать пять лет гладила твои рубашки, готовила твои любимые блюда, терпела твою мать, которая вечно лезла в нашу жизнь. Я отказалась от карьеры, потому что ты хотел, чтобы я была домохозяйкой. Я не родила детей, потому что у меня не получалось, и терпела упреки твоей матери, что я бракованная.
— Веронька, я так не говорил, — Игорь побледнел.
— Не говорил, но молчал, когда это говорила твоя мать. Молчал, когда она унижала меня. Молчал, когда я плакала.
Нина Петровна шумно вздохнула.
— Ну вот, опять начинается. Вера, хватит прошлое ворошить. Игорь пришел извиниться. Он понял ошибку. Разве этого недостаточно?
— Недостаточно, — Вера посмотрела свекрови прямо в глаза. — Знаете, что я поняла за эти полгода? Я поняла, что впервые за двадцать лет живу для себя. Да, мне тяжело. Да, я снимаю комнату в коммуналке. Да, денег не хватает. Но это моя жизнь. И никто не говорит мне, что я делаю неправильно.
— Послушай, может, зайдем все-таки? — Игорь оглянулся на соседскую дверь, за которой слышались шаги. — Зачем нам перед чужими людьми…
— Чужими? — Вера усмехнулась. — Для тебя они чужие. А я здесь живу. Эти люди мои соседи. И знаешь, они относятся ко мне лучше, чем ты и твоя мать за все эти годы.
— Что ты себе позволяешь! — вскинулась Нина Петровна. — Я тебе как родная мать была!
— Родная мать не выгоняет на улицу, — спокойно ответила Вера. — Родная мать не забирает крышу над головой у женщины, которая двадцать лет заботилась о ее сыне.
— Квартира моя по документам!
— По документам, да. Только вот по совести…
— Совесть здесь ни при чем, — отрезала свекровь. — Закон есть закон.
Вера кивнула.
— Вы правы. Закон есть закон. Поэтому я ничего не требую. Ни квартиры, ни денег, ни извинений. Я просто прошу вас уйти и больше не появляться в моей жизни.
— Вера, подожди, — Игорь схватил ее за руку. — Я действительно жалею. Я был дураком. Эта Кристина…
— Не интересно, — Вера высвободила руку. — Как ее звали, что она делала, почему бросила. Мне все равно, Игорь. Понимаешь? Совершенно все равно.
— Но мы же столько лет вместе! У нас же была любовь!
— Была, — согласилась Вера. — С моей стороны была. А у тебя, видимо, что-то другое. Удобство, наверное. Или привычка.
Она повернулась к двери, вставила ключ в замок. Руки больше не дрожали. Странно, но внутри воцарилось спокойствие. Такое, какого не было уже много месяцев.
— Игорь, скажи ей! — Нина Петровна толкнула сына в плечо. — Ну же, не стой как истукан!
— Мама, подожди…
— Я не для того два часа в пробке стояла, чтобы эта упрямица нас выгнала! Вера, ты пожалеешь! Таких мужчин, как мой Игорь, еще поискать нужно!
Вера обернулась. Посмотрела на Нину Петровну, на ее накрашенное лицо, дорогую шубу, на то, как она привычно командует сыном. Потом перевела взгляд на Игоря. Он стоял, опустив голову, как провинившийся школьник.,
— Вы правы, Нина Петровна, — тихо сказала она. — Таких мужчин поискать нужно. Поэтому я больше не хочу их искать. Достаточно.
— Ты еще пожалеешь! — свекровь повысила голос. — Кому ты нужна, в твои-то годы? Сорок три года, молодость прошла. Будешь одна доживать!
— Может быть, — Вера пожала плечами. — Но лучше одной, чем с теми, кто не ценит.
Она открыла дверь и переступила порог. Обернулась последний раз.
— Игорь, я не желаю тебе зла. Правда. Живи счастливо, если сможешь. Но без меня.
— Вера, постой…
Она закрыла дверь. Прислонилась к ней спиной, закрыла глаза. За дверью слышались приглушенные голоса. Нина Петровна что-то возмущенно говорила, Игорь отвечал тише. Потом раздались шаги, стук лифта.
Вера прошла в комнату, стянула туфли, опустилась на кровать. Тишина. Она одна. Но почему-то эта одиночество не казалось пугающим. Наоборот, будто что-то тяжелое спало с плеч.
Телефон завибрировал. Людмила.
«Как дела? Справилась с Крючковой?»
Вера улыбнулась, набирая ответ.
«Справилась. И не только с Крючковой».
Она встала, подошла к окну. На улице стемнело, зажглись фонари. Город жил своей жизнью. Машины ехали куда-то, люди спешили по делам. И она часть этого города, этой жизни. Не чья-то жена, не чья-то невестка. Просто Вера.
Утром она проснулась от солнечного луча, пробившегося сквозь тонкую занавеску. Первая мысль была о вчерашнем. Пришел ли это правда, или приснилось? Но нет, было. Игорь и его мать стояли у ее двери, просили о примирении. А она отказала.
Вера поднялась, сделала зарядку. Последние полгода она старалась следить за собой. Бегала по утрам, записалась на йогу в районном центре. Не потому что хотела кому-то понравиться. Просто появилось время, которого раньше не было. Время на себя.
На работе Людмила сразу заметила что-то изменилось.
— Ты светишься, — сказала она удивленно. — Что случилось?
— Вчера Игорь приходил. С матерью.
— Что?! — Людмила уронила шариковую ручку. — И что он хотел?
— Мириться. Говорит, ошибся, хочет вернуться.
— И ты?..
— Послала их. В культурной форме, но твердо.
Людмила присвистнула, потом обняла подругу.
— Умница. Горжусь тобой.
— Знаешь, Люда, я всю ночь не спала, думала. И поняла одну вещь. Я двадцать лет прожила в тени. В тени его желаний, его матери, его выбора. Я забыла, кто такая Вера. Что она любит, чего хочет от жизни.
— И что ты хочешь?
Вера задумалась.
— Не знаю пока. Но точно не хочу возвращаться к тому, что было. Это как… как вырваться из клетки. Страшно сначала, непривычно. Но потом понимаешь, что можешь летать.
— Красиво сказала, — Людмила улыбнулась. — А если он еще придет?
— Не придет. Я видела его лицо. Он ожидал, что я брошусь ему на шею, буду благодарить за то, что он соизволил вернуться. А когда этого не произошло, он растерялся. Такие люди не умеют добиваться. Они привыкли, что им все дается легко.
В обед Вера зашла в кабинет заведующей.
— Марина Сергеевна, насчет отпуска. Я подумала, может, правда стоит отдохнуть. Недельку хотя бы.
— Конечно, Вера. Оформим на следующую неделю. Куда-нибудь поедешь?
— К сестре, в деревню. Давно не виделись.
Сестра Галя жила в небольшом селе в трехстах километрах от города. Вера не была у нее много лет. Все работа, дом, Игорь. Некогда было.
Галя встретила ее с распростертыми объятиями.
— Веронька, родная, как я рада! Заходи, заходи!
Дом был простой, деревянный, но уютный. Пахло пирогами и яблоками. В углу мурчал рыжий кот, на окне стояли горшки с геранью.
— Ты похудела, — заметила Галя, наливая чай. — И посерела какая-то.
— Развелась, — коротко сказала Вера.
— Слава богу! — сестра хлопнула ладонью по столу. — Я всегда говорила, что этот Игорь не пара тебе. Маменькин сынок, тряпка.
— Галя!
— Что Галя? Правду говорю. Двадцать лет ты прислуживала ему и этой его мамаше. А они что? Выгнали, когда новая пассия появилась.
Вера улыбнулась. Галя всегда была прямолинейной.
— А знаешь, что самое смешное? Вчера они пришли мириться. Та девушка его бросила, вот он и решил ко мне вернуться.
— И ты, надеюсь, послала их куда подальше?
— Именно так и сделала.
Галя довольно кивнула.
— Правильно. Теперь живи для себя. Ты еще молодая, красивая. Вся жизнь впереди.
— Мне сорок три, Галь. Какая жизнь?
— А что, в сорок три жизнь кончается? Глупости. Вот моей соседке пятьдесят восемь, так она в прошлом году замуж вышла. За хорошего мужика, вдовца. Живут душа в душу.
Вера провела у сестры десять дней. Гуляла по лесу, собирала грибы, помогала по хозяйству. Галя не расспрашивала о прошлом, не давала советов. Просто была рядом.
Однажды вечером они сидели на крыльце, пили чай с медом. Солнце садилось за холмами, окрашивая небо в розовый.
— Веронька, а ты не думала переехать сюда? — вдруг спросила Галя.
— В деревню? Зачем?
— Ну, тут спокойнее. Дом мой большой, места хватит. А работу найдешь, в районной больнице медсестры нужны. Платят, конечно, меньше чем в городе, но зато без нервов.
Вера задумалась. Деревня. Тишина, покой. Никакой суеты, никаких воспоминаний на каждом углу.
— Не знаю, Галь. Это же все бросить нужно.
— А что тебе бросать? Комнату в коммуналке? Работу, где тебя не ценят? Город, в котором на каждом шагу можешь столкнуться с бывшим мужем?
Вера не ответила. Но мысль засела в голове.
Вернувшись в город, она почувствовала, как снова наваливается усталость. Серое небо, грязные улицы, толпы спешащих людей. Коммуналка встретила запахом плесени и ругающейся соседкой.
На работе ничего не изменилось. Та же Крючкова жаловалась, та же Марина Сергеевна вздыхала. Людмила радовалась возвращению подруги, но даже она заметила, что Вера стала задумчивой.
— О чем думаешь? — спросила она как-то за обедом.
— Галя предложила переехать к ней. В деревню.
— И ты согласишься?
— Не знаю. С одной стороны, это бегство. С другой… может, мне именно это и нужно? Начать заново, в новом месте.
Людмила помолчала.
— Веронька, ты знаешь, я тебя поддержу в любом решении. Но подумай хорошо. Деревня это не город. Там свои порядки, своя жизнь. Ты не пожалеешь?
— Может, и пожалею. Но если останусь здесь, точно пожалею.
Решение пришло неожиданно. Как-то вечером Вера возвращалась с работы и увидела Игоря. Он стоял у витрины магазина, держа под руку молодую женщину. Не ту девушку, ради которой он ушел. Новую. Они смеялись, о чем-то болтали.
Вера замерла. Полгода прошло с их разговора на лестничной площадке. Полгода, а он уже с другой. Конечно, она не ждала, что он будет горевать вечно. Но так быстро…
Игорь увидел ее, растерялся. Женщина рядом что-то спросила, он ответил, не сводя глаз с Веры. Потом они прошли мимо, он даже не поздоровался.
Вера стояла посреди улицы, и вдруг ей стало смешно. Она смеялась, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Смеялась, потому что наконец-то поняла. Ей не нужна эта жизнь. Не нужны эти люди, эти воспоминания, эта боль.
На следующий день она написала заявление об увольнении.
— Ты серьезно? — Людмила смотрела на подругу с недоверием.
— Абсолютно. Еду к Гале. Начинаю новую жизнь.
— А комната? Вещи?
— Вещей у меня немного. Все, что нужно, увезу с собой. Остальное раздам или выброшу.
Людмила обняла подругу.
— Буду скучать. Обещай, что будешь звонить.
— Обещаю.
Сборы заняли неделю. Вера удивилась, как мало у нее оказалось вещей. Два чемодана и сумка. Вся ее жизнь уместилась в два чемодана.
Уезжая, она последний раз прошлась по городу. Зашла в парк, где они с Игорем когда-то гуляли. Постояла у дома, где они жили. Нет, не жили. Существовали.
В автобусе она смотрела в окно, провожая взглядом знакомые места. Город оставался позади, впереди была неизвестность. Но Вера не боялась. Впервые за много лет она не боялась.
Галя встретила ее на автостанции.
— Приехала насовсем? — спросила она.
— Насовсем, — кивнула Вера.
И впервые за долгое время улыбнулась по-настоящему. Без горечи, без боли. Просто улыбнулась, потому что была счастлива.
Жизнь в деревне оказалась непростой, но Вера не жалела о своем решении. Она устроилась в районную больницу, сняла небольшой домик недалеко от Гали. По вечерам они сидели на крыльце, пили чай и болтали обо всем на свете.
Иногда Вера вспоминала о том дне, когда выставила за дверь Игоря и его мать. Вспоминала, как дрожали руки, когда она закрывала дверь. Как боялась остаться одна. Но теперь понимала, что именно в тот момент началась ее настоящая жизнь. Жизнь, в которой она наконец-то стала главной.
А если вам понравилась эта история, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал. Делитесь своими историями в комментариях, мне очень интересно их читать. До новых встреч!
