Нотариус смотрела на неё с недоумением, поправляя очки на переносице.
— Как это не знаете? Вы же сами три недели назад продали эту квартиру. Вот ваша подпись на договоре купли-продажи.
Тамара уставилась на протянутый ей документ так, словно он был написан на китайском. Её однокомнатная квартира на Ленинском проспекте, доставшаяся от бабушки, единственное, что было только её в этом браке — продана? Три недели назад?
— Это не моя подпись, — выдохнула она, чувствуя, как внутри всё переворачивается. — Я этого не подписывала.
Нотариус нахмурилась и придвинула к себе папку.
— Но здесь ваш паспорт. Серия, номер — всё совпадает. И женщина, которая приходила, предъявила все документы.
— Женщина? — Тамара почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Какая женщина?
— Ну, вы. То есть… — нотариус запнулась, листая бумаги. — Вот фотография из паспорта. Похожа на вас, только… старше немного.
Тамара взяла ксерокопию и замерла. Смотреть на фотографию не было нужды. Она и так уже поняла.
Зинаида Ивановна. Её свекровь.
Паспорт. Её паспорт пропал два месяца назад. Тамара искала его неделю, перерыла всю квартиру, потом подала заявление в полицию об утере и получила новый. Игорь тогда успокаивал её, говорил, что наверняка выронила где-то в магазине. А теперь вот оно — использование по назначению.
Она вышла из нотариальной конторы, чувствуя, как ноги подкашиваются. Присела на лавочку у входа, достала телефон дрожащими руками. Набрала номер мужа. Сбросил. Набрала ещё раз. Снова сброс. На третий раз он всё-таки ответил, голос был раздражённым.
— Тома, я на работе. Что случилось?
— Игорь, моя квартира продана. Три недели назад. Кто-то подделал документы и выдал себя за меня.
Пауза на том конце была слишком длинной. Слишком тяжёлой. И в этой паузе Тамара услышала всё.
— Не говори ерунды. Как это продана? Наверное, какая-то ошибка в базе.
Он соврал. Плохо, неумело, но соврал. Его голос дрогнул на слове «ошибка». И Тамара поняла — он знал. Он знал, и молчал.
— Я сейчас еду к твоей матери, — сказала она ровным голосом и отключилась, не дожидаясь ответа.
Зинаида Ивановна открыла дверь с недовольным лицом. Она всегда смотрела на невестку так, словно та была случайно приклеившимся к подошве мусором.
— Тамара? Что-то случилось? Игоря дома нет.
— Я к вам, Зинаида Ивановна. Можно войти?
Свекровь неохотно посторонилась. Тамара прошла в гостиную, оглядываясь. Всё как обычно — выцветшие обои, тяжёлые занавески, запах старого ковра и нафталина. Только на тумбочке у телевизора лежала стопка каких-то бумаг, которых раньше не было.
— Где мой паспорт? — Тамара развернулась к свекрови. — Тот, что я потеряла два месяца назад. Где он?
Зинаида Ивановна замерла. На её лице мелькнуло что-то — не страх, скорее досада, что всё раскрылось раньше времени.
— Не понимаю, о чём ты. Какой паспорт?
— Тот, с которым вы пошли к нотариусу и продали мою квартиру, выдав себя за меня.
Тамара говорила тихо, сдерживая внутреннюю дрожь. Она не хотела кричать. Она хотела ясности.
Свекровь опустилась на диван и вздёрнула подбородок.
— Ну и что? Эта квартира всё равно рано или поздно должна была отойти Игорю. Ты же его жена, значит, и квартира наша, семейная. Я просто ускорила процесс. Продала, вложила деньги в дело. Скоро мы все разбогатеем, и ты скажешь мне спасибо.
Тамара слушала этот бред и не верила своим ушам. Свекровь говорила об этом так обыденно, словно речь шла о пачке печенья, а не о краже квартиры.
— Вы украли мою недвижимость. Подделали подпись. Это уголовное преступление.
— Какое преступление? — Зинаида Ивановна фыркнула. — Мы же семья! Всё, что у тебя есть — и так наше. Игорь на тебе женился, обеспечивает, содержит. А ты что? Сидишь дома, детей нет, работаешь на полставки. Хотя бы квартирой полезной оказалась.
Тамара почувствовала, как внутри что-то рвётся.
— Игорь знал? — её голос прозвучал глухо.
Свекровь усмехнулась.
— Конечно знал. Кто, по-твоему, паспорт из твоей сумки достал? Я что, сама к вам в дом вломилась? Игорь мой сын. Он всегда на моей стороне. Всегда был и будет.
Вот оно. Предательство, о котором она уже догадывалась по той паузе в телефоне, теперь обрело форму и вес. Муж, с которым она прожила четыре года, спокойно украл у неё документ и отдал матери. Смотрел ей в глаза каждый день, целовал на ночь, а сам уже давно продал её.
Тамара медленно кивнула.
— Понятно. Хорошо.
Она развернулась и направилась к выходу. Зинаида Ивановна окликнула её уже в прихожей.
— Тамара, ты куда? Мы ещё не закончили разговор! Ты же понимаешь, что скандалить бесполезно? Квартира уже продана, деньги вложены!
Тамара обернулась. На её лице не было ни злости, ни слёз. Только ледяное спокойствие.
— Разговор закончен, Зинаида Ивановна. Теперь начинается другая часть. Та, где участвуют полиция и суд.
Она вышла, оставив свекровь стоять с открытым ртом.
Следующие два часа пролетели в каком-то лихорадочном тумане. Тамара вернулась к нотариусу, взяла копии всех документов, включая поддельную подпись. Затем поехала в полицию, написала заявление о мошенничестве. Дежурный офицер внимательно выслушал её, просмотрел бумаги и кивнул.
— Дело заведём. Это явная подделка документов и мошенничество в крупном размере. Квартиру через суд вернём, а вашу свекровь привлекут к ответственности.
— А муж? — спросила Тамара. — Он соучастник. Он украл паспорт.
— И его тоже. Дайте его данные.
Она продиктовала, чувствуя странное облегчение. Впервые за четыре года брака она делала то, что нужно ей, а не кому-то ещё.
Домой Тамара вернулась поздно вечером. Игорь сидел на кухне, бледный и напряжённый. Он вскочил, как только она вошла.
— Тома, давай поговорим. Я всё объясню.
— Объяснять нечего. Ты украл мой паспорт и отдал своей матери, чтобы она продала мою квартиру. Всё предельно ясно.
Она прошла мимо него в спальню, достала из шкафа чемодан.
Игорь шагнул следом, хватаясь за косяк.
— Мама сказала, что это инвестиции! Что мы все заработаем! Я думал, ты поймёшь, когда увидишь результат!
Тамара остановилась, держа в руках стопку своих вещей.
— Игорь, ты украл у меня квартиру. Мою единственную собственность. Даже не спросил, не сказал. Просто взял и украл. И ещё ждёшь, что я пойму?
— Но мы же муж и жена! У нас всё общее! Мама права — рано или поздно эта квартира всё равно стала бы нашей!
Тамара засмеялась. Коротко, почти беззвучно.
— Нашей? Или вашей с мамой?
Она швырнула вещи в чемодан, не складывая, просто запихивая всё подряд.
— Тома, ну куда ты пойдёшь? У тебя же теперь нет квартиры!
Эта фраза, сказанная почти с торжеством, стала последней каплей. Тамара развернулась к нему всем телом.
— У меня нет квартиры, потому что ты и твоя мать её украли. Но зато у меня есть заявление в полиции, которое я сегодня подала. На вас обоих. За мошенничество и подделку документов. Так что теперь посмотрим, у кого чего не будет.
Игорь побледнел ещё сильнее.
— Ты что наделала?! Ты подала на мать в полицию?! На меня?! Ты с ума сошла?!
— Нет, Игорь. Я наконец пришла в себя.
Она закрыла чемодан, взяла сумку. Игорь попытался преградить ей дорогу, но она обошла его, не останавливаясь. У двери обернулась.
— От тебя я подам на развод. А квартиру верну через суд. Офицер из полиции сказал, что дело ясное — подпись явно не моя. Так что наслаждайтесь маминым планом обогащения.
Дверь за ней закрылась. Игорь остался стоять в прихожей своей трёхкомнатной квартиры, которую они с матерью купили на деньги от продажи Томиной недвижимости. Огромная, пустая, холодная. Впервые он понял, что натворил.
Тамара переночевала у подруги. Утром первым делом позвонила адвокату, которого ей порекомендовали в полиции. Молодая женщина выслушала всю историю и уверенно кивнула.
— Дело выигрышное. Подпись экспертиза легко опровергнет, у нас есть документы о восстановлении вашего паспорта за два месяца до сделки. Плюс показания нотариуса. Квартиру вернут, сделку признают недействительной. А свекровь с мужем получат реальный срок за мошенничество.
— Срок? — Тамара вздрогнула.
— Ну, условный, скорее всего, если до этого не судимы. Но пятно на всю жизнь останется.
Тамара подумала о Зинаиде Ивановне, о её самодовольном лице, когда та объясняла, почему имела право украсть чужое имущество. О Игоре, который даже сейчас не понимал, что сделал что-то не так.
— Пусть останется, — сказала она твёрдо.
Суд прошёл быстро. Свекровь пыталась врать, путалась в показаниях, утверждала, что невестка сама дала ей паспорт и попросила всё оформить. Но экспертиза подписи не оставила камня на камне от её версии. Игорь сидел бледный, опустив голову, и молчал. Ему нечего было сказать.
Судья вынесла решение: сделку признать недействительной, квартиру вернуть законному владельцу, Зинаиде Ивановне и Игорю назначить условные сроки за мошенничество. Плюс обязали вернуть деньги покупателю, который купил квартиру по их липовым документам.
Тамара вышла из зала суда и вдохнула полной грудью. Морозный осенний воздух обжёг лёгкие, но это было приятное ощущение — ощущение свободы.
Через две недели она въехала обратно в свою квартиру. Маленькую, тесноватую однушку на Ленинском, которую когда-то оставила ей бабушка со словами: «Это твоё, Томочка. Только твоё. Никому не отдавай.»
Тамара стояла посреди комнаты, оглядывая знакомые стены, старый паркет, окно с видом на сквер. Здесь больше не было ничего из совместной жизни с Игорем. Всё его она сложила в коробки и отправила свекрови.
Она подошла к окну, посмотрела на осенний город. На столе лежали документы о разводе, подписанные обеими сторонами. Игорь не стал сопротивляться — его адвокат объяснил, что после суда за мошенничество шансов на что-то отсудить у него нет никаких.
Телефон завибрировал. Сообщение от мамы: «Ну что, дочка, устроилась? Приезжай в воскресенье, напеку твоих любимых пирожков.»
Тамара улыбнулась и быстро набрала ответ. Потом посмотрела на свою маленькую кухню, на холодильник с магнитиками, которые привозила из поездок ещё до замужества. На полку с книгами, которые Игорь называл пылесборниками и требовал выбросить.
Всё это было её. Только её. И теперь она точно знала — никому и никогда больше не позволит украсть у неё то, что ей дорого. Ни квартиры, ни свободы, ни права быть собой.
А в трёхкомнатной квартире на другом конце города Зинаида Ивановна и Игорь сидели за столом, уставившись в стену. Между ними лежала повестка о необходимости вернуть деньги обманутому покупателю. Огромная сумма, которой у них не было. Их схема обогащения рухнула, похоронив под обломками и репутацию, и будущее.
— Это всё она виновата, — прошептала свекровь, сжимая в руках платок. — Невестка бессердечная. Своих же в тюрьму сдала.
Игорь промолчал. Впервые за всю жизнь он не согласился с матерью. Он просто сидел и думал о том, как легко потерять человека, которого считал своим. Достаточно было просто предать его доверие. Один раз. И всё рухнуло.
А Тамара в своей маленькой квартире заваривала чай, слушала осенний дождь за окном и впервые за долгие месяцы чувствовала себя по-настоящему дома.
