Николай стоял на пороге и улыбался той самой виноватой улыбкой, которую Вера знала наизусть. Двадцать лет брака — и она всегда таяла от этой улыбки. Теперь, спустя три года после развода, улыбка работала по-прежнему.
— Верочка, — начал он осторожно, — я понимаю, что неудобно. Но у меня такая ситуация…
Ситуация. У него всегда была ситуация. То зарплату задержали, то в карты проиграл, то машину чинить надо. А ещё — мать болеет, кот заболел, соседи затопили.
— Заходи, — вздохнула Вера и отступила в сторону.
Коля прошёл в кухню, сел за знакомый стол, на котором всё было точно так же, как раньше — та же скатерть в клетку, та же сахарница с отбитым краем. Только его теперь здесь не было.
— Чай будешь? — спросила она автоматически.
— Не откажусь. — Он покрутил в руках телефон. — Слушай, Вер, мне очень неловко, но…
— Сколько? — оборвала она.
— Не так всё просто, — Коля поднял на неё глаза. — Мне нужно съездить к матери. В больницу положили, операция.
Мать. Свекровь, которая терпеть не могла Веру и открыто радовалась разводу.
— И сколько нужно на дорогу?
— Да не только на дорогу. Лекарства дорогие, анализы, палата отдельная. Тысяч пятнадцать бы хватило.
Пятнадцать тысяч. Половина её пенсии.
Вера поставила перед ним чашку и села напротив. Коля выглядел обычно. Не опустившимся алкоголиком, не бомжом. Чистая рубашка, выбрит, пахнет одеколоном. Просто мужчина, который привык, что проблемы решает бывшая жена.
— Коль, а где твоя зарплата?
— Да какая зарплата! — он махнул рукой. — Охранник в ночную. Копейки одни. На еду-то еле хватает.
— А подработка?
— Искал, искал. Возраст уже не тот, знаешь. Кому нужен стареющий дядька?
Вера молчала. Она знала — он не ищет работу. Зачем искать, если есть Вера? Добрая, глупая Вера, которая не может спокойно спать, зная, что бывший муж в трудностях.
— Вер, я понимаю, что много прошу, — Коля наклонился через стол. — Но ведь мы не чужие люди. Сколько лет вместе прожили.
Не чужие. Правильно. Чужие — это те, кто не обязан решать твои проблемы.
— Верочка, ну что молчишь? — Голос стал жалобным. — Я же верну. Как только с матерью разберусь.
Вернёт. Конечно, вернёт. Как и те десять тысяч в прошлом месяце. И семь — в позапрошлом.
— Хорошо, — сказала она тихо. — Дам.
Лицо Коли засветилось:
— Вер, ты золотая! Я знал, что ты поймёшь.
Она встала, прошла в спальню, достала из шкафа коробку с деньгами. Пятнадцать тысяч — это новые ботинки, которые она так и не купила. Это ремонт в ванной, который откладывает уже год.
«Лишь бы с ним ничего не случилось, — думала Вера, отсчитывая купюры. Лишь бы не пил, не болел, не оказался на улице».
А ещё она думала: «И когда же это кончится?»
Алёна приехала в воскресенье с внуком и тортом. Семилетний Матвей носился по квартире, а дочь сидела на кухне и пила чай с таким видом, будто собиралась сказать что-то важное.
— Мам, — начала она осторожно, — а папа давно приходил?
— Да на неделе и приходил, — кивнула Вера, наливая чай.
— И что? Опять денег дала?
— Алён, не начинай, — предупредила Вера. — Мне и так тошно от этого разговора.
— Мам, но ты же понимаешь, что это неправильно? — Алёна наклонилась через стол. — Он взрослый мужчина! У него есть руки, ноги, голова.
— У него проблемы.
— У всех проблемы! — вспыхнула дочь. — У меня ипотека, у Серёжи бизнес еле держится, но мы же не ходим к тебе каждый месяц с протянутой рукой!
Вера молчала. Алёна была права, но как объяснить ей этот страх? Этот ужас перед мыслью, что Коля может пропасть, спиться, заболеть, а она ничего не сделает, чтобы помочь?
— Мам, сколько ты ему уже дала за эти три года?
— Не считала.
— А я считала! — Алёна достала телефон. — Помнишь, ты мне рассказывала про каждый раз? Я записывала. Хочешь посмотреть?
Вера не хотела, но дочь уже читала:
— Январь — десять тысяч на лекарства. Март — семь тысяч на долги. Май — двенадцать на ремонт машины. Июль…
— Хватит, — попросила Вера.
— Сто тридцать восемь тысяч за год, мам!
Сто тридцать восемь тысяч. Цифра звучала страшно.
— Алён, ты не понимаешь. Если я ему не помогу, что с ним будет?
— А что с тобой будет? — дочь взяла её за руки. — Мам, ты последние деньги ему отдаёшь! Сама ходишь в старых сапогах, зубы не лечишь.
— При чём тут зубы?
— При том, что ты себе во всём отказываешь ради человека, который тебя бросил! Который нашёл себе молодую любовницу и съехал к ней жить!
Вера вздрогнула. Та история с Ларисой до сих пор была болезненной темой.
— Он не бросил, мы сами решили развестись.
— Мам, очнись! — Алёна стукнула кулаком по столу. — Он ушёл к двадцатипятилетней девчонке! А когда она его выставила через полгода, ты приняла его с распростёртыми объятиями! Не к себе жить — но деньги давать готова!
— Алёна, не кричи при ребёнке.
— А ты не превращайся в дойную корову! — дочь говорила уже тише, но не менее яростно. — Мам, ну посмотри на себя. Ты боишься отказать алкоголику.
— Он не алкоголик!
— Да? А что он делает с деньгами? Думаешь, на лекарства тратит? На билеты к больной матери?
Вера задумалась. В последний раз, когда Коля рассказывал про болезнь свекрови, она хотела навестить больную. Но он отговорил: мол, тяжёлая очень, посетителей не принимает. А через неделю Вера случайно встретила соседку свекрови в автобусе.
— Как поживает Антонина Семёновна? — спросила она.
— Да что с ней сделается! — удивилась соседка. — На дачу уехала к сестре. Огурцы солить помогает.
Тогда Вера подумала: Наверное, быстро поправилась после операции. Но сейчас, вспоминая этот разговор, она понимала.
— Он врёт мне, — сказала она тихо.
— Конечно, врёт! — Алёна обняла мать. — Мам, он нашёл себе идеальную схему. Зачем работать, если есть добрая бывшая жена? Зачем напрягаться, если можно прийти, рассказать трогательную историю и получить деньги?
— Но я же не могу его бросить.
— Почему не можешь?
— А вдруг ему действительно плохо? Вдруг он заболеет и умрёт? Я же буду виновата.
Алёна посмотрела на мать внимательно:
— Мам, а папа когда-нибудь интересовался, как у тебя дела? Спрашивал, хватает ли денег, не болеешь ли?
Вера задумалась. Нет, не спрашивал. Коля приходил с конкретной целью — получить деньги. Рассказывал о своих проблемах, но про её жизнь не интересовался.
— Мам, ты помнишь, как у тебя давление поднялось в прошлом году? Ты в больнице лежала.
— Помню.
— Папа навестил тебя?
— Он занят был.
— А когда ты упала дома и руку сломала? Он приехал помочь?
— У него работа.
— Мам! — Алёна взяла её за плечи. — Открой глаза! Какой это муж? Какой заботливый человек? Он появляется, только когда ему что-то нужно!
Вера молчала. В голове складывалась неприятная картинка. Коля приходил раз в месяц, иногда реже. Всегда с просьбой. Никогда просто так — поговорить, узнать, как дела.
— А что если я откажу, а он правда заболеет?
— А что если ты не откажешь, а заболеешь сама? — парировала дочь. — Кто тебе поможет? Он?
Через неделю Коля пришёл снова. На этот раз история была про отключение электричества за долги.
— Верочка, я уже и к соседям обращался. Но все отказывают. Ты же знаешь, какие сейчас люди стали.
— Сколько? — спросила Вера, как обычно.
— Восемь тысяч. Немного, но для меня…
— Коль, а ты работу ищешь?
— Ищу, ищу. Да кому я нужен в таком возрасте?
— А в интернете объявления смотрел?
— Да что я в этом интернете понимаю, — он махнул рукой. — Мне бы сначала с электричеством разобраться, а потом уже…
Вера встала, прошла к окну. На улице строители ремонтировали дорогу. Мужчины среднего возраста, в спецовках, работали под дождём. Один был явно старше Коли.
— Знаешь что, — сказала она, не оборачиваясь, — а давай я помогу тебе найти работу. Вместо денег.
— Как это — вместо денег?
— А так. Дам тебе номера агентств, сайты посмотрим. Может, резюме составим.
— Вер, ты что? — в голосе Коли появилась тревога. — Мне же сейчас нужны деньги! Завтра отключат!
— А послезавтра что? Опять придёшь? И через месяц? И через год?
Коля растерялся. Такого поворота он явно не ожидал.
— Ну, в смысле, я же говорю, что ищу работу.
— Тогда давай искать вместе. Прямо сейчас.
— Но счёт-то оплатить надо.
— Коль, а у тебя точно отключат? Ты документ покажи.
Он замялся:
— Какой документ?
— Ну уведомление из энергосбыта. Где написано, что завтра отключение.
— Я его дома оставил.
Вера повернулась к нему. И вдруг всё стало ясно. Документа не было. Как не было больной матери, ремонта машины и половины других историй.
— Коль, иди домой, — сказала она устало.
— Как — иди домой? А деньги?
— Денег не будет.
— Но Вер.
— Иди, Коля. Пожалуйста.
Он постоял у двери, помялся, что-то пробормотал про бессердечность и ушёл.
Месяц прошёл в тревожном ожидании. Вера каждый день боялась услышать звонок в дверь, увидеть Колю на пороге — больного, несчастного, умирающего. Или, что ещё хуже, звонка от врачей, соседей, кого угодно с сообщением о том, что случилось непоправимое.
Но звонков не было.
— Видишь, — говорила Алёна по телефону, — мир не рухнул. Папа жив, здоров и, видимо, как-то справляется сам.
— Может, он гордость проявляет, — сомневалась Вера. — Может, не хочет больше просить.
— Мам, это не гордость. Это поиск другого источника финансирования.
Алёна оказалась права. В начале ноября, когда Вера шла с работы, её окликнула соседка тётя Клава:
— Верочка, а твой-то бывший совсем обнаглел!
— Что такое? — испугалась Вера.
— Да к Лидке из девятой квартиры пристаёт! Вчера видела — стоят в подъезде, он ей что-то рассказывает, а она деньги ему даёт!
Лидка из девятой. Одинокая пенсионерка, которая всех жалеет и подкармливает бездомных кошек.
— Может, я что-то не так поняла, — попыталась оправдать Колю Вера.
— Да что тут понимать! — махнула рукой тётя Клава. — Ей небось ту же лапшу на уши вешает, что и тебе! Про больную мать да про задержку зарплаты!
Вера шла домой и думала: «Значит, он просто нашёл новую жертву. Значит, все эти годы я была не женой, не близким человеком — я была банкоматом».
Но самое страшное было не это. Самое страшное — она чувствовала облегчение. Какое-то нехорошее, стыдное, но совершенно честное облегчение от того, что больше не она должна решать чужие проблемы.
И тут он пришёл.
В четверг вечером, когда Вера смотрела сериал. Звонок в дверь был долгий, настойчивый.
— Вер, открой! — знакомый голос за дверью. — Я знаю, что ты дома!
Она открыла. Коля стоял на пороге красный, взъерошенный, явно пьяный.
— Ты что, с ума сошла? — начал он с порога. — Меня по всему дому позоришь!
— О чём ты?
— Лидка рассказала! Говорит, ты её предупредила, чтобы мне денег не давала!
Вера этого не делала, но спорить не стала:
— Проходи, не ори на весь подъезд.
— Не пройду! — Коля покачивался в дверном проёме. — Ты мне всю жизнь сломала! Из-за тебя я теперь нигде денег достать не могу!
— Коль, ты пьяный.
— А что мне делать? — он вдруг заплакал. — Ты же меня бросила! Все меня бросают! Сначала Лариска, потом ты.
— Коля, иди домой. Протрезвей, потом поговорим.
— Не пойду! — он упёрся руками в дверной косяк. — Дай мне хоть тысячу! Ну хоть пятьсот! Мне есть нечего!
— У меня нет денег.
— Врёшь! — он попытался заглянуть в квартиру. — Получку недавно получила!
— Моя получка — мои деньги.
— А я кто? — Коля шагнул вперёд. — Я тебе никто? Двадцать лет прожили!
— И что с того?
— Как — что? Я твой муж!
— Бывший муж, — поправила Вера. — Который сам ушёл к другой женщине.
— Ну ошибся! Бывает! — он махнул рукой. — Мужики иногда дурят. Но я же вернулся!
— Ты не вернулся. Ты приходишь за деньгами.
— А чем я хуже других? — голос стал жалобным.
— Я тебе не жена. И вообще не обязана тебя содержать!
— Не обязана? — Коля выпрямился. — А кто мне обязан? Кто обо мне позаботится? Государство? Соседи?
— Ты сам, — сказала Вера тихо, но твёрдо. — Ты сам о себе позаботься.
— Как сам? Мне скоро шестьдесят! Я больной! У меня давление!
— У меня тоже давление. И я работаю.
— У тебя работа спокойная! А мне что — на стройку идти?
— А почему нет? — Вера посмотрела на него внимательно. — Что ты, принц какой? Руки-ноги целые, голова варит.
— Ты что, издеваешься? — Коля покраснел ещё больше. — Я инженер! У меня образование!
— И что? Инженеры не могут работать охранниками? Грузчиками? Дворниками, в конце концов?
— Я не буду унижаться!
— А клянчить деньги у бывшей жены — это не унижение?
Коля замолчал. Потом вдруг заговорил тише, хитрее:
— Вер, ну что ты злишься. Мы же хорошо жили раньше
— А теперь я работаю, а ты что делаешь?
— Я ищу работу.
— Ищешь? — Вера вдруг рассмеялась. — Коль, да ты полгода назад в последний раз работал! И то бросил через неделю, потому что «начальник дурак»!
— Там действительно начальник…
— Везде у тебя начальники дураки! Везде работа тяжёлая! Везде коллектив не тот! — голос Веры становился громче. — А знаешь что? Хватит! Хватит мне рассказывать сказки!
— Вер.
— Я тебе не мать! — крикнула она. — Я тебе не социальная служба! Я тебе не кошелек!
Коля отступил на шаг. Такой Веру он не видел никогда — разгневанную, с горящими глазами.
— Ты взрослый мужчина! — продолжала она. — У тебя есть руки, ноги, голова! Иди и зарабатывай сам! Как все нормальные люди!
— А если я пропаду? — прошептал он.
Вера посмотрела на него — растрёпанного, жалкого, пьяного. И вдруг поняла: она его больше не боится. Не боится его смерти, его болезней, его угроз. Потому что понял, наконец — он не умрёт. Он найдёт способ выжить. Найдёт новую жертву, новую схему, новую историю.
— Не пропадёшь, — сказала она спокойно. — Таких, как ты, земля носит. Найдёшь, на кого повеситься.
— Вера!
— До свидания, Коля.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось, руки дрожали, но внутри было… легко. Впервые за много лет — легко.
За дверью Коля ещё немного поворчал, потом послышались удаляющиеся шаги.
А Вера прошла на кухню, поставила чайник и подумала: Всё. Теперь я окончательно свободна.
И впервые это слово не пугало, а радовало.
Примерно через пару месяцев субботним утром Вера пошла на рынок. Покупала овощи, выбирала яблоки, торговалась с продавцами. Обычные дела, но почему-то приносящие радость.
У мясного ряда она случайно столкнулась с Колей.
Он стоял с авоськой, в чистой куртке, выбритый. Выглядел нормально. Не спившимся, не больным, не умирающим. Обычный пожилой мужчина за покупками.
— Вер, — сказал он неловко. — Привет.
— Привет, — ответила она спокойно.
— Как дела?
— Хорошо. А у тебя?
Коля помялся, переминаясь с ноги на ногу:
— Да нормально. Работу нашёл, кстати.
— Да? — Вера не смогла скрыть удивления. — Какую?
— В ЖЭКе дворником, — он покраснел. — Ну, временно, конечно. Пока что-то лучше не найдётся.
Дворником. Значит, когда деньги кончились, руки и ноги вдруг заработали.
— Это хорошо, — сказала она искренне. — Работа есть работа.
— Да, — Коля кивнул. — Слушай, Вер, я хотел… извиниться. За тот вечер. Я был пьяный, наговорил глупостей.
— Забудь.
Вера посмотрела на него внимательно. В глазах не было привычной хитрости, не было расчёта. Просто усталость и что-то вроде стыда?
Они постояли молча. Вокруг шумел рынок, торговцы зазывали покупателей, где-то играла музыка. Обычная субботняя суета.
— Ну ладно, — сказал наконец Коля. — Мне пора. Смена с восьми.
— Иди, — кивнула Вера. — Не опаздывай.
Он пошёл к выходу, а она смотрела ему вслед. Странно, раньше вид уходящего Коли вызывал панику, желание догнать, помочь, спасти. А сейчас — только спокойствие.
Он справится, — подумала она. Оказывается, всё это время он мог справляться сам. Просто я не давала ему такой возможности.
Дома Вера позвонила Алёне:
— Видела сегодня папу. Он работает дворником.
— Что? Серьёзно?
— Знаешь, Алён, — Вера села в кресло, устраиваясь поудобнее, — я жалею только об одном. Что не сделала этого раньше. Оказывается, самая большая помощь, которую я могла ему оказать, — это перестать ему помогать.
И вдруг поняла: последние годы она жила с постоянным ощущением долга перед человеком, который этого долга не заслуживал. Боялась быть счастливой, пока Коля несчастен. Винила себя в его неудачах.
«А ведь я не отвечаю за чужую жизнь, — думала Вера, листая туристические буклеты. Даже за жизнь бывшего мужа».
