— Зачем тратиться на кафе? Ты сама прекрасно всё приготовишь — человек на пятнадцать, не меньше, — раздался из гостиной довольный голос Павла.
Марина стояла у раковины, по локоть в мыльной воде. Перед ней громоздилась гора немытой посуды после вчерашнего ужина. Она готовила три часа — запекала рыбу, варила суп, делала салат. Вся кухня пропиталась запахом укропа и жареного лука.
Павел, держа телефон, расхаживал по гостиной, жестикулируя. На журнальном столике остывал его недопитый чай — уже третья кружка за утро.
— Да, Сань, у нас дома! — говорил он в трубку. — Зачем ресторан, если у нас просторная гостиная? Оливье, горячее, шуба — всё по-домашнему! Маринка у меня мастер — пальчики оближешь!
Марина закрыла кран. Вытерла руки о старый фартук в ромашках — подарок свекрови на восьмую годовщину свадьбы. Села за стол и сжала кулаки.
«Опять всё на мне, — гулко стучало в голове. — Опять праздник — значит, мне неделя готовки и два дня уборки».
Павел закончил разговор и вошёл в кухню, сияющий.
— Всё решено! В субботу отмечаем у нас. Гостей будет пятнадцать, может, шестнадцать. А, ну и Стас с женой обещали заехать.
— Прекрасно, — ровно сказала Марина, не поднимая взгляда. — Только вот кто всё это готовить будет?
— Ну кто-кто, — усмехнулся Павел. — Конечно ты. У тебя же это лучше всех получается!
Она молчала. Вода тонкой струйкой стекала в раковину.
— Паш, ты хоть понимаешь, сколько это работы? — наконец произнесла она. — Я вчера с работы пришла в девять, а ты даже посуду не убрал.
— Ну, не начинай, — вздохнул он. — Неужели тебе трудно пару салатов сделать?
Марина поднялась, подошла к окну. За стеклом серел февральский вечер, в небе сгущались тучи. На подоконнике стояла засохшая фиалка — полить некогда.
Она смотрела на неё и думала, как похожа на это растение — тоже когда-то цвела, а теперь просто выживает.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но… В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Воспоминания и усталость
После разговора Павел ушёл смотреть телевизор, а Марина осталась сидеть на кухне, прислушиваясь к звукам из гостиной — комментатор громко кричал о каком-то голе.
На столе стояла кружка с остывшим чаем. Она лениво водила пальцем по ободку и вспоминала прошлый Новый год. Три дня у плиты: салаты, запеканки, утка в духовке. А потом — два дня уборки. Павел ходил по комнате, принимал гостей и комплименты:
— У тебя уютно, Паш! Жена молодец!
А он лишь кивал, будто всё это само по себе.
Когда-то всё было иначе. Первые годы брака они снимали маленькую однокомнатную квартиру на окраине. Денег едва хватало, но они были счастливы. Вместе мечтали о доме. Каждое воскресенье ездили на стройку — он клал кирпичи, она месила раствор. Верили, что строят будущее.
Когда дом наконец был готов, Марина не могла поверить — просторная кухня, веранда, сад за окном. «Вот теперь заживём», — подумала тогда. Но вскоре Павел изменился. Стал любить застолья, гостей, шум. И каждый праздник превращался для неё в каторгу.
На следующий вечер Павел снова заговорил о предстоящем празднике.
— Слушай, я прикинул, — сказал он, заглянув в кухню с блокнотом. — Если дома отмечать, выходит почти вдвое дешевле, чем в ресторане. Представляешь, какая экономия!
Марина устало потерла виски.
— Дешевле, потому что моё время ничего не стоит?
Он растерялся.
— Ну что ты так? Ты же хозяйка, тебе нравится готовить. Помнишь, мама всегда говорит — женщина создаёт уют.
— Женщина создаёт уют, — тихо повторила Марина, — но не обязана быть бесплатным поваром.
Павел пожал плечами и ушёл. А она долго стояла у окна, глядя, как редкие снежинки падают на подоконник.
Фиалка всё так же стояла в углу, наклонив сухие листья.
Марина вдруг поняла — если ничего не изменить, она точно завянет, как это растение.
Решение
Марина сидела на веранде, кутаясь в старый плед. На коленях — чашка с горячим чаем, руки слегка дрожали. За забором шумели дети соседей, визжали, смеялись. Вечер был холодный, февральный, небо затянуло облаками.
Она смотрела на темнеющий сад и думала о том, как всё изменилось. Когда они с Павлом только переехали в этот дом, казалось, жизнь начинается заново. Они сидели здесь, на этой самой веранде, пили чай, строили планы. Он шутил, она смеялась.
А теперь между ними будто стена.
Из соседнего двора доносился женский голос — Ирина, их соседка, звала детей домой. Недавно она открыла маленький салон красоты. Муж помогал ей во всём: возил оборудование, делал ремонт. Они часто смеялись вместе, вечером гуляли втроём с детьми.
«Вот у кого семья, — подумала Марина. — А у нас — вечные застолья, шум и усталость».
Она глубоко вдохнула холодный воздух. В груди стало как-то пусто и спокойно одновременно. Словно внутри что-то оборвалось — тяжёлый камень, который она таскала годами, вдруг исчез.
«Хватит. Пусть сам разбирается. Я больше не буду».
Она поднялась, вошла в дом. Павел сидел в гостиной перед телевизором, звук был включён на полную громкость. На журнальном столике стояли две пустые кружки и тарелка с корками хлеба.
— Паш, — тихо сказала она. — Если хочешь — отмечай день рождения дома. Но готовить я не буду. Даже салат не порежу.
Он обернулся, прищурился, потом усмехнулся:
— Да ладно тебе, обиделась, что ли? Ты же не сможешь смотреть, как всё идёт наперекосяк. Знаю я тебя — побурчишь, но сделаешь.
Марина молчала.
Он повернулся обратно к экрану, махнул рукой:
— Не дуйся, всё будет отлично. Ты у меня умница.
Она вышла из комнаты, не сказав ни слова. В спальне села на кровать, скинула тапочки, легла и накрылась пледом. В темноте слышала, как внизу гремит телевизор, как он смеётся.
А потом всё стихло.
Марина улыбнулась. Впервые за долгое время она чувствовала не обиду, а лёгкость. Решение созрело, и она знала: обратного пути не будет.
Праздник без хозяйки
Субботнее утро. До дня рождения Павла оставалось два дня. Марина сидела за кухонным столом, листала журнал с рецептами. Перед ней остывала третья чашка кофе.
Павел влетел в кухню с блокнотом в руке, возбужденный, с лохматой челкой.
— Мариш, глянь, я тут прикинул! — он разворачивал свои записи. — Смотри: оливье — три кило картошки, кило колбасы, майонез, яйца… А шубу на пятнадцать человек, сколько свёклы? Полтора кило хватит?
— Мне всё равно, — спокойно сказала Марина, перевернув страницу. — Я же сказала — не участвую.
Он моргнул, будто не понял.
— Что значит не участвуешь? Гости уже приглашены! — голос стал громче. — Весь отдел придёт, Димка с Наташкой из Москвы специально едут!
Марина допила кофе.
— Это твой праздник. Твои гости.
— Ты… ты что, издеваешься? — он хлопнул блокнотом по столу. — Мы двенадцать лет вместе, а ты вот так?!
Она поднялась, взяла с вешалки сумку. Проверила ключи.
— Куда собралась? — голос сорвался на хрип.
— К маме. До твоего праздника точно.
Щёлкнул замок, и тишина захлопнула за ней дверь.
Вечером Павел сидел на кухне среди пакетов из супермаркета: мясо, овощи, банки с горошком. На плите что-то шипело и подгорало. Он судорожно звонил по телефону.
— Мам, выручай! Я не справляюсь! — голос дрожал. — Завтра же гости!
Через час в дверь позвонили. На пороге стояла Валентина Николаевна — в цветастом халате поверх пальто, с сумкой. Рядом — сестра Ольга в спортивном костюме.
— Довела она тебя, да? — проворчала мать, осматривая кухню. — Раньше хоть готовила, а теперь…
Павел промолчал.
Вскоре запахло подгоревшим мясом. Ольга ругалась, нарезая овощи.
— Хоть бы тёрку помыла! Всё липкое!
Павел сидел за столом, глядя в одну точку.
Ему вдруг стало стыдно. Он понял: всё это — не праздник, а наказание.
Урок
День рождения Павла выдался шумным с самого утра. Мать с сестрой метались по кухне, стучали крышками, открывали банки, спорили о рецептах. Запах жареного лука и майонеза висел в воздухе, окна запотели.
Павел нервно проверял часы.
— Скоро гости будут. Всё готово?
— Готово, как есть, — устало ответила Валентина Николаевна. — И не придирайся, сама знаешь кто виноват, что в последний момент всё.
— Да уж, хозяйка из неё… — добавила Ольга. — Разленилась твоя Маринка.
В дверь позвонили. Первые гости — двое коллег с женами. Павел нацепил улыбку, пригласил в гостиную.
— Проходите! Сейчас всё будет!
Скоро комната наполнилась людьми, смехом, запахами еды. Валентина Николаевна расставляла блюда, Ольга подливала в рюмки. Но в воздухе витала какая-то натянутая неловкость.
— А где Марина? — спросила бухгалтерша Люда, наливая себе сок.
— У матери, — буркнул Павел. — Приболела немного.
— Жалко. У неё всегда так вкусно получалось, — с тоской сказала Люда.
Павел сделал вид, что не слышал. Выпил рюмку, потом вторую. Музыка играла, но настроение не приходило. Еда быстро остывала, салаты расползались от избытка майонеза.
— Что-то шуба жидковата, — шепнула одна из гостьей.
— А у Маринки было вкуснее, — ответила другая.
К вечеру Павел уже плохо соображал. Смех гостей становился всё громче, а ему хотелось, чтобы все разошлись. В груди копилась тяжесть.
Когда Валентина Николаевна рухнула на диван, держась за спину, и сказала:
— Всё, больше не могу. Пусть сам моет, —
он просто кивнул.
Праздник закончился поздно. Гости, смеясь, уходили, хлопали его по плечу.
— Отлично посидели, Паш! — говорил кто-то.
Но он не улыбался.
На кухне — гора посуды, липкий пол, остатки еды. В гостиной — смятые салфетки и запах алкоголя.
Павел сел за стол, обхватив голову руками. Из соседней комнаты ещё доносился смех, кто-то рассказывал анекдот.
«Праздник — мой, а радости никакой», — стучало в висках.
Он взял телефон, посмотрел на экран. Марина не звонила. Ни разу.
Новое начало
Прошло два дня. Утром Марина вернулась домой. В прихожей пахло застоявшимся дымом и пролитым алкоголем. Под ногами хрустела пластиковая крышка, на вешалке висела чужая куртка.
Она прошла в гостиную — на полу валялись пустые бутылки, тарелки с засохшими остатками салата, окурки в блюдцах. На диване — смятые подушки.
Кухня выглядела ещё хуже: в раковине плавала грязная посуда, пол лип, на плите пригоревшая сковорода.
Марина стояла посреди этого хаоса и молчала. Ни злости, ни удивления — только усталость. Она взяла телефон, набрала номер.
— Алло, это клининговая служба? Да, частный дом. Да, срочно. Работа часов на пять, наверное. —
На том конце ответили, что приедут через час.
— Отлично. Адрес запишите…
Пока две женщины в униформе отмывали кухню и зал, Марина сидела на балконе с чашкой чая. Смотрела, как падает мелкий снег. Телефон лежал рядом — на экране мигали пропущенные вызовы от Павла. Она не отвечала.
На следующий день позвонила свекровь:
— Он у нас. Лежит, не ест, всё думает. А может, поговорите, Мариш?
— Пусть думает, — спокойно сказала она и повесила трубку.
Прошло две недели. Один вечер она услышала, как в замке повернулся ключ. Павел стоял в дверях — небритый, в мятой рубашке, с сумкой через плечо.
— Привет, — сказал он тихо. — Можно войти?
Она кивнула.
Он сел на диван, опустив голову.
— Я был идиотом, Мариш. Думал, что экономлю, что так правильно. А вышло… — он выдохнул. — Ты не кухарка. Ты — моя жена. Прости.
Марина смотрела спокойно.
— Что теперь?
— Давай начнём заново. Без этих дурацких застолий. Хочешь, твой день рождения отметим в ресторане? В «Вероне» вроде неплохо.
Она улыбнулась чуть заметно.
— Посмотрим. Чай будешь?
— Буду.
Год спустя день рождения Марины отмечали именно в «Вероне». Живая музыка, свечи, официанты, смех. Павел поднял бокал:
— За мою жену, которая научила меня, что праздник — это когда счастливо обоим.
Гости аплодировали.
Марина улыбнулась — по-настоящему.
На этот раз — без усталости и без горечи.
