— Ты же отдашь мне свою квартиру? Долг невестки — заботиться о свекрови, — прошипела Валентина Петровна, вцепившись костлявыми пальцами в край кухонного стола.
— Мам, ты в своем уме? — Игорь побледнел. — Это квартира Марины, она на нее пятнадцать лет горбатилась!
— Вот пусть еще погорбатится! На меня теперь! — старуха стукнула клюкой по полу. — Я вас вырастила, теперь ваша очередь! А то живу в своей развалюхе, как нищенка!
Марина молча нарезала колбасу для бутербродов. Руки не дрожали — за семь лет брака она научилась держать лицо.
Свекровь заявилась утром без звонка. Марина как раз собиралась на работу — суббота в салоне красоты всегда загружена по полной. Валентина Петровна восседала на диване с видом королевы, осматривающей владения.
— Хорошо устроилась, — процедила она, разглядывая новый ремонт. — На мои-то деньги.
— На какие твои деньги, мам? — устало спросил Игорь, выходя из спальни.
— А свадьбу кто оплачивал? Десять тысяч отдала! Теперь с процентами верните!
Марина чуть не поперхнулась чаем. Их скромная роспись с шашлыками на даче у друзей обошлась тысяч в тридцать, из которых свекровь внесла свои десять крайне неохотно, попрекая потом три года.
— Мам, это было семь лет назад…
— Вот именно! Семь лет проценты капают! Триста тысяч должны!
Валентина Петровна достала из сумки помятую тетрадку. Марина узнала ее — гроссбух семейных обид, который свекровь вела с первого дня их знакомства.
— Записано все! Тридцать первого декабря две тысячи восемнадцатого — тортик «Наполеон» мне не оставили. Ущерб моральный — пять тысяч! Восьмое марта две тысячи девятнадцатого — подарили дешевый халат за восемьсот рублей. Унижение — десять тысяч!
— Мам, ты серьезно? — Игорь потер виски.
— А что? Думаете, я не знаю, что Маринка своей матери шубу подарила? А мне — тряпку китайскую!
Марина молчала. Маме она действительно подарила шубу — после того, как та год копила ей на операцию, отказывая себе во всем. А Валентина Петровна тогда заявила, что ей «ничего не надо от невестки».
— Итого — четыреста восемьдесят три тысячи! — торжественно объявила старуха. — Квартиркой и рассчитаемся!
— Знаешь, что твой сыночек вчера сказал? — Валентина Петровна прищурилась. — Что вы вторую квартиру присмотрели. Под сдачу.
Игорь покраснел. Они действительно копили на инвестиционную недвижимость — Марина брала дополнительные смены, он подрабатывал по выходным.
— Это наши планы, мам…
— Ваши? А кто Игорька в институт устроила? Я! Через знакомых! Значит, его зарплата — наполовину моя!
Марина вспомнила, как Игорь сам сдавал экзамены, ночами готовился. А «знакомая» свекрови оказалась секретаршей в приемной комиссии, которая просто приняла документы.
— Мам, хватит, — Игорь встал. — Мы тебе ничего не должны.
— Ах так? — Валентина Петровна схватилась за сердце. — Родную мать на улицу выгоняете?
— У вас есть квартира, — спокойно заметила Марина.
— Развалюха! Трубы текут! А у вас тут хоромы!
Старуха полезла в сумку снова, вытащила пачку фотографий.
— Вот, смотри! — тыкала она снимками в лицо сыну. — Это ты в пять лет! Я тебя одна растила! Отец-алкаш сбежал!
Марина знала правду — свекор ушел, не выдержав постоянных скандалов жены. Жил в соседнем районе, регулярно передавал деньги на сына через свою сестру.
— Вот ты в школе! Форму покупала! Учебники! На кружки водила!
— Мам, это называется «растить ребенка», — устало сказал Игорь.
— А вот! — триумфально вытащила она последнее фото. — Твоя свадьба! Видишь, какая я несчастная? Это все из-за нее! — ткнула пальцем в Марину. — Сына у меня отобрала!
На фото Валентина Петровна кривилась, потому что фотограф попросил улыбнуться, а она заявила, что «нечему радоваться, сын в кабалу идет».
— Даю вам неделю! — объявила свекровь, поднимаясь. — Или квартиру мне переписываете, или я к вам переезжаю! Комнату мне выделите, кормить будете три раза в день!
— Мам, это шантаж…
— Это справедливость! Соседке вон невестка квартиру купила! А Нинке из третьего подъезда — машину! Одна я как сирота!
Марина знала этих соседок. У первой невестка сбежала после того, как свекровь довела ее до нервного срыва. У второй — сын спился, не выдержав материнской «заботы».
— Мы подумаем, — сказал Игорь, открывая дверь.
— Думайте быстрее! А то я в соцзащиту заявление напишу! Что сын с невесткой старую мать бросили!
Вечером Марина готовила ужин. Игорь сидел за столом, уткнувшись в телефон.
— Может, правда съездить к ней, трубы починить? — пробормотал он.
— В прошлом месяце ездили. Сантехника вызывали, две тысячи отдали. Она на следующий день сказала, что мы ничего не сделали.
— Она же моя мать…
— А я тебе кто? — Марина повернулась к мужу. — Семь лет твоя мать меня травит. Помнишь, как она на мой день рождения заявилась и при гостях объявила, что я неправильно борщ варю?
— Ну мам эмоциональная…
— Эмоциональная? Она моей подруге сказала, что я тебя приворожила! По всему подъезду распустила сплетни, что я из-за денег за тебя вышла!
Игорь молчал. Он помнил эти скандалы, но каждый раз надеялся, что мать образумится.
Через три дня Валентина Петровна заявилась с чемоданом.
— Переезжаю! — объявила она с порога. — Раз квартиру не отдаете, будете меня содержать!
Марина как раз красила ногти. Флакон лака чуть не упал.
— Мам, мы не договаривались…
— А чего договариваться? Я мать! Имею право!
Старуха прошла в комнату, начала раскладывать вещи.
— Это теперь моя комната! Марина будет мне завтраки в постель носить! И массаж ног делать — у меня артрит!
— Валентина Петровна, у меня работа…
— Уволишься! Твой долг — за мной ухаживать! Я Игорю жизнь дала!
На четвертый день совместной жизни Марина нашла свекровь, роющуюся в их документах.
— Что вы делаете?
— Проверяю! Может, вы квартиру уже на себя переписали! Втихаря!
— Это наши личные документы!
— Ничего личного в семье быть не должно! — отрезала старуха. — О, а это что? Справка о зарплате? Ого, сколько получаешь! А мне говорили — мало!
Марина выхватила бумаги. В этот момент пришел Игорь.
— Мам, ты чего?
— Твоя жена грубит мне! Документы прячет! Наверняка любовника завела!
— Что?! — Марина не верила своим ушам.
— А что? Молодая, на работе целыми днями! С клиентами-мужчинами! Проверить надо!
Вечером Марина собирала вещи. Игорь стоял в дверях спальни.
— Ты куда?
— К маме. Пока твоя мать тут, я жить не буду.
— Марин, ну подожди… Она же пожилой человек…
— Игорь, твоей матери шестьдесят два года. Она здоровее нас обоих. В прошлом месяце я видела, как она три остановки бежала за автобусом, чтобы не переплачивать за проезд.
— Она моя мать…
— А я твоя жена. Или уже нет?
Игорь молчал. Из кухни доносился голос матери — она по телефону рассказывала соседке, какая у нее ужасная невестка.
Утром Марина уже была у мамы, когда позвонил Игорь.
— Марин… Тут такое… Мама вещи собирает.
— И что?
— Она… Она продала свою квартиру. Месяц назад. Деньги внуку своей подруги дала. В долг. Под расписку. Он обещал через год вернуть с процентами.
Марина села на стул.
— Что?!
— Она думала, что мы ее к себе заберем, а через год она на эти деньги нам квартиру под сдачу купит. В складчину типа. Но парень пропал. С деньгами. Расписка липовая оказалась.
— И теперь?
— Теперь ей жить негде. Она… Она действительно думала, что мы обязаны ее содержать. Что это наш долг.
Марина сидела в своей квартире. Одна. Игорь переехал к матери — снимать комнату в коммуналке, единственное, что они смогли найти на его зарплату. Валентина Петровна каждый день звонила знакомым и рассказывала, какая бессердечная у нее невестка — бросила свекровь в беде.
Развод Марина подала через неделю после того, как Игорь выбрал мать. Он приходил, уговаривал, обещал, что «все наладится». Но Марина знала — не наладится. Свекровь теперь будет висеть на них до конца своих дней, упиваясь ролью жертвы.
— Знаешь, что самое смешное? — сказала она Игорю при последней встрече. — Я бы помогла. Если бы она просто попросила. По-человечески. Но она решила, что имеет право требовать. Что мы ей должны за то, что она родила тебя тридцать пять лет назад.
Игорь молчал. За месяц он осунулся, постарел. Мать требовала внимания двадцать четыре часа в сутки.
— Она вчера сказала, что я должен на второй работе устроиться, — тихо сказал он. — Чтобы ей квартиру купить. Потому что она меня в институт устроила…
Марина встала, чтобы уйти.
— Марин… Прости меня.
— Поздно, Игорь. Ты сделал свой выбор.
Выходя из кафе, она услышала, как зазвонил его телефон. Не оборачиваясь, Марина знала — это Валентина Петровна требует, чтобы сын немедленно ехал домой. Она плохо себя чувствует. Как всегда.
А дома Марину ждали документы от риелтора. Она продавала квартиру, чтобы купить жилье в другом городе. Подальше от семейного долга, который измеряется не любовью, а квадратными метрами.
