В зале Первореченского районного суда Владивостока пахло сыростью и чем-то кислым — то ли застарелым линолеумом, то ли человеческими нервами.
За окном туман окутывал сопки серой ватой, и город казался призрачным, словно растворялся в море.
Вера сидела на жёсткой скамье, сжимая в руках папку с документами. Руки побелели от напряжения.
Год назад она верила, что её жизнь наконец наполнится счастьем. Как же она ошибалась.
Всё началось в январе 2024-го, когда подруга Оксана затащила её на корпоратив компании «Восточный Порт», где Вера работала методистом по обучению программистов.
Зарплата в девяносто пять тысяч считалась приличной для Владивостока, но на фоне столичных АЙТИ-шников — так себе.
Впрочем, Вера не жаловалась: своя студия в центре на Светланской, тридцать восемь квадратов за восемь миллионов, досталась от бабушки по наследству. Жить можно.
— Слушай, а ты вообще когда-нибудь пробовала эти приложения для знакомств? — спросила Оксана, макая креветку в соевый соус. Корпоратив проходил в ресторане «Zuma» на набережной Цесаревича, где гребешки крудо стоили восемьсот рублей за порцию, а устрицы подавали на льду с лимоном.
— Нет, — Вера поморщилась. — Мне тридцать один, Ксюш. Я уже не верю в эти сказки.
— Дура ты, Верка. Половина моих знакомых замуж через «Мамба» вышла. Давай, скачивай, что ты теряешь?
Вера потянулась за телефоном больше от скуки, чем от интереса.
В приложении листала анкеты мужчин с фотографиями на фоне машин, с рыбой в руках, с накачанными торсами в спортзалах.
Всё это казалось жалким и напускным.
А потом наткнулась на профиль Артёма Григорьева.
Тридцать четыре года, инженер-механик судоремонтного завода, зарплата сто пятьдесят тысяч.
На фото — обычный парень в тёмно-синей куртке на фоне Золотого моста, без понтов и вычурности.
В графе «О себе» написал коротко: «Люблю море, камчатского краба и честность».
— Вот этот ничего, — кивнула Оксана, заглянув через плечо. — Напиши ему.
Первая встреча случилась через неделю в кафе «Пятый океан» на Океанском проспекте.
Артём оказался выше, чем на фотографиях — метр восемьдесят пять, широкие плечи, тёмные волосы с проседью на висках.
Говорил уверенно, смотрел прямо в глаза. Заказал для них двоих сет с роллами «Калифорния» и вок с креветками.
— Ты сама из Владивостока? — спросил он, наливая ей зелёного чая.
— Да, всю жизнь здесь. Родители были, но отец умер пять лет назад. Мама живёт на Луговой, в Фрунзенском районе. А ты?
— Я с материка переехал десять лет назад, из Хабаровска. Тут работа была, да и остался. Квартира своя в Первореченке. Ипотеку закрыл три года назад по дальневосточной программе — повезло, два процента ставка была.
Вера слушала и думала, что всё это слишком правильно. Слишком идеально.
Мужчина при деньгах, с жильём, без бывших жён и детей — такие не бывают свободными в тридцать четыре.
Но Артём продолжал:
— Я долго один был. Работа, дом, работа. Надоело. Хочется кого-то рядом, понимаешь? Не просто так, а всерьёз.
И она поверила.
***
Следующие три месяца пролетели в тумане влюблённости.
Артём водил её в рестораны — то в «More Seafood Bar» за синим крабом, то в «Gusto Gastrobar» за рамэном с морепродуктами.
Они гуляли по набережной Спортивной гавани, где ветер с Японского моря трепал волосы и пах солью.
Он дарил цветы, не из дешёвых ларьков, а из нормального салона на Алеутской.
Мать Веры, Галина Фёдоровна, пришла в восторг, когда Вера привела его на ужин.
— Вот это жених! — шептала она дочери на кухне, пока Артём смотрел телевизор в комнате. — Серьёзный мужчина. Хватай, пока не ушёл!
— Мам, мы только три месяца встречаемся…
— А что тянуть-то? Тебе тридцать один, Вера! Часики тикают, детей рожать надо. А он и зарплату хорошую получает, и квартира своя. Грех упускать.
Артём сделал предложение в мае, на вершине сопки Орлиное гнездо, откуда Владивосток был виден как на ладони — бухты, мосты, краны порта.
Достал коробочку с кольцом, опустился на одно колено.
— Вера, будь моей женой.
Она сказала «да», потому что хотела верить в сказку, устала от одиночества, и мать была права — время шло.
Расписались в июне, тихо, без пышной свадьбы.
Свидетелями были Оксана и коллега Артёма с завода, Дмитрий.
После ЗАГСа съездили в ресторан на Русском острове, заказали камчатского краба за три тысячи и выпили шампанского.
Вера переехала к Артёму в двушку на улице Снеговая Падь, свою студию на Светланской сдавать не стала — «вдруг пригодится», подумала тогда.
Первый месяц брака был медовым только по названию. Артём сразу расставил точки над «И».
— Слушай, Верка, давай так: ты у нас хозяйка, я — добытчик. Я работаю по двенадцать часов на заводе, прихожу уставший. Логично, что дома порядок на тебе, готовка на тебе. Я же не прошу невозможного?
Вера, стоя у плиты с половником в руке, обернулась:
— Тёма, я тоже работаю. По восемь часов. У меня дедлайны, отчёты, тренинги.
— Ну и что? Мужики на стройках по шестнадцать пашут, и ничего. Ты же дома сидишь в офисе, за компом. Это не работа, а так, хобби.
— Хобби?!
— Да ладно тебе, не кипятись. Я не говорю, что ты ничего не делаешь. Просто будь добра, чтобы обед был готов к шести, когда я приду. И чтобы дома чисто было. Я же не свинья, чтобы в бардаке жить.
Вера прикусила губу. Спорить было бесполезно — Артём уже развернулся и ушёл в комнату смотреть футбол.
А дальше пошло по накатанной.
Каждый день он придирался к мелочам: то борщ пересолен, то рубашка не так выглажена, то в ванной волосы на полу.
Вера металась между работой и домом, успевала купить продукты на рынке «Вторая Речка» (огурцы по сто семьдесят рублей за кило, картошка по сто — дороже, чем в Москве), приготовить ужин, пропылесосить, постирать.
— А что это за пятно на зеркале? — спросил Артём однажды вечером, разглядывая ванную комнату.
— Тёма, я не заметила…
— Как не заметила?! У нас что, уборщица нужна? Я сам что ли должен тряпкой махать?
— Ты можешь помочь, если у тебя есть время…
— Ага, щас! Я что, баба, что ли? Я на заводе горбачусь, чтобы деньги в дом нести, а ты даже зеркало нормально протереть не можешь!
Вера отвернулась к раковине, сжала кулаки. Слёзы подступали к горлу, но она не дала им пролиться.
***
Август принёс новый виток напряжения.
Мать Артёма, Людмила Васильевна, стала частой гостьей. Приезжала без предупреждения, осматривала квартиру критическим взглядом.
— Вера, а почему у вас тут так пыльно? — говорила она, проводя пальцем по полке. — У моей подруги сноха каждый день влажную уборку делает, и ничего, справляется.
— Людмила Васильевна, я работаю…
— Работаешь? Это ты работой называешь? Сидишь себе в офисе, в тепле. А вот мой Артём на заводе в холоде стоит, руки себе отбивает. Вот это работа!
Артём молчал, жуя пельмени с морепродуктами, которые Вера купила в «Реми» за четыреста пятьдесят рублей. Молчал и не заступался.
В сентябре случился скандал, после которого что-то окончательно сломалось внутри Веры.
Артём пришёл с работы и швырнул на стол конверт.
— Вот, документы по квартире твоей. Давай переоформим на общую собственность. Удобнее будет.
Вера подняла глаза:
— Зачем?
— Как зачем? Мы же семья, Вера. Всё должно быть общее. Или ты мне не доверяешь?
— Доверяю, но…
— Тогда какие проблемы? Завтра съездим к нотариусу, оформим. Я уже записал нас на десять утра.
Вера подписала бумаги, потому что не хотела ссоры.
Потому что боялась, что Артём обвинит её в недоверии. Потому что была слишком уставшей, чтобы сопротивляться.
Октябрь пришёл с холодными дождями и туманами. Владивосток погружался в серую слякоть, а Вера — в тихое отчаяние.
Она перестала видеться с Оксаной, перестала ходить в кино, перестала читать книги. Только работа, дом, готовка, уборка, работа, дом.
Однажды вечером, когда Артём задержался на заводе, Вера решила навести порядок в его бумагах. Искала квитанцию за электричество, а нашла совсем другое.
В ящике стола лежала распечатка переписки с риелтором из агентства «Приморская недвижимость». Дата — неделю назад.
«Артём, по студии на Светланской: документы готовы, покупатель согласен на восемь миллионов. Ждём вашего подтверждения для сделки. С доверенностью всё в порядке?»
Вера перечитала три раза. Сердце колотилось так, что в висках стучало.
Доверенность. Какая доверенность?
Она перерыла весь стол. В самом дальнем углу нашла папку с копиями документов.
Её паспорт. Свидетельство о праве собственности на студию.
И черновик доверенности на имя Артёма Григорьева с правом продажи недвижимости и получения денег.
Подпись была подделана. Неумело, но подделана.
Вера опустилась на стул, держа бумаги дрожащими руками. В голове всё смешалось — любовь, доверие, предательство.
Оказывается, всё это время Артём планировал продать её квартиру. Единственное, что у неё было. Наследство бабушки.
— Что ты делаешь? — голос мужа из прихожей заставил её вздрогнуть.
Артём стоял в дверях, лицо его мгновенно стало жёстким.
— Это что? — Вера подняла бумаги.
— Верни на место, — холодно сказал он.
— Ты хотел продать мою квартиру?! Без меня?!
— Я хотел купить дом на Русском острове, сделать сюрприз, — Артём шагнул вперёд. — Не выдумывай лишнего.
— Сюрприз?! Ты подделал мою подпись! Ты мошенник!
— Заткнись, Вера. Не ори на меня.
— Ты хотел оставить меня без жилья!
Артём резко развернулся и ударил кулаком по стене. Вера вскрикнула.
— Я сказал — заткнись! Ты неблагодарная баба! Я тебе жизнь обеспечиваю, крышу над головой даю, а ты мне в душу плюёшь!
— Ты обеспечиваешь?! Я сама зарабатываю! И квартира моя!
— Была твоя, — прошипел Артём, подходя вплотную. — Теперь общая. И я буду ей распоряжаться, как считаю нужным.
Вера отшатнулась.
— Уйди от меня.
— Ты что, выгнать меня собралась? Из моего дома?
— Это не твой дом. Это моя квартира!
Она схватила куртку, сунула ноги в кроссовки и выбежала на лестничную площадку. Артём не стал её удерживать.
Ночь Вера провела в кафе «8 минут» на Океанском проспекте, заказав чай за сто рублей и просидев до утра, уткнувшись в телефон.
Писала Оксане, но та не отвечала — спала. В голове метались мысли: что делать, куда идти, как жить дальше.
Утром позвонила Оксане.
— Верка, что случилось? Ты где?
— Ксюш, можно к тебе? Мне нужна помощь.
Оксана жила в однушке в Ленинском районе, на Пушкинской улице, снимала за сорок тысяч в месяц.
Она открыла дверь, увидела красные глаза подруги и молча обняла.
— Рассказывай.
Вера выложила всё — про финансовый контроль, про домашнюю эксплуатацию, про поддельную доверенность. Оксана слушала, сжимая кулаки.
— Вера, это уголовка. Статья триста двадцать седьмая УК — подделка документов. Ты должна идти в полицию.
— Я боюсь…
— Чего ты боишься?! Он тебя обокрал! Ты понимаешь, что он мог продать твою квартиру, и ты осталась бы на улице?
Вера молчала, глядя в окно. За стеклом моросил дождь, Владивосток тонул в сером тумане.
— Я знаю одного парня, — продолжила Оксана. — Игорь, волонтёр из центра помощи жертвам домашнего насилия. Он поможет, подскажет, что делать.
***
Игорь оказался высоким мужчиной лет сорока с добрыми глазами и спокойным голосом.
Встретились в центре на Семёновской улице, в небольшом офисе.
— Вера, расскажите всё по порядку, — он протянул ей стакан с водой.
Она рассказала. Игорь слушал, записывал, кивал.
— Хорошо. Первое — вам нужен юрист. Я дам контакты. Второе — заявление в полицию по факту подделки документов. Третье — развод через суд, потому что у вас имущественные споры.
— А если он не отдаст квартиру?
— Квартира ваша по наследству, она не считается совместно нажитым имуществом. Суд на вашей стороне. Главное — действовать быстро.
Вера выдохнула. Впервые за месяцы почувствовала, что земля не уходит из-под ног.
***
Юрист, Марина Олеговна, худая женщина в очках и строгом костюме, работала в офисе на Алеутской улице.
Вера пришла с папкой документов — распечатки переписки с риелтором, черновик доверенности, свидетельство о праве собственности на студию.
— Это мошенничество, — сказала Марина, изучив бумаги. — Статья триста двадцать семь УК РФ — подделка документов. Плюс попытка хищения имущества. Мы подадим заявление в полицию и одновременно на развод в суд.
— А он может как-то помешать?
— Нет. Если у вас есть доказательства, а они есть, суд встанет на вашу сторону.
Заявление подали через неделю. Артём пытался звонить Вере, писать сообщения — то угрожал, то умолял вернуться.
Она не отвечала. Жила у Оксаны, ходила на работу, встречалась с юристом.
В середине октября пришла повестка в суд.
***
И вот теперь Вера сидела в зале Первореченского районного суда, сжимая папку с документами. Артём сидел через три скамьи от неё, мрачный, не поднимая глаз.
— Встать, суд идёт! — объявил секретарь.
Судья, пожилая женщина в мантии, зачитала материалы дела.
Вера давала показания, Артём отпирался, говорил, что всё это недоразумение, что он действительно хотел сделать сюрприз.
— У вас есть доказательства этого «сюрприза»? — спросила судья.
— Нет, но…
— Тогда суд принимает во внимание показания истца и материалы дела. Брак между Григорьевым Артёмом Викторовичем и Соколовой Верой Алексеевной расторгается. Имущественные споры решаются в пользу истца. Квартира по адресу Светланская улица, дом двадцать три, остаётся в собственности Соколовой Веры Алексеевны. По факту подделки документов материалы направляются в прокуратуру.
Вера выдохнула. Слёзы брызнули из глаз, но на этот раз — от облегчения.
***
Через месяц, в конце ноября, Вера сидела в кафе «Пятый океан» на том самом месте, где они встретились с Артёмом в первый раз.
Заказала гребешки крудо за восемьсот рублей и зелёный чай. За окном моросил дождь, но небо начинало светлеть — туман отступал.
На телефоне пришло уведомление из Росреестра: квартира на Светланской зарегистрирована на имя Соколовой Веры Алексеевны. Без обременений. Без чужих прав.
Она улыбнулась, глядя на океан. Свобода пахла солью и свежими морепродуктами.
Мать звонила вчера, пыталась убедить, что Артём «хороший мужчина, просто ошибся». Вера не стала спорить. Просто положила трубку и заблокировала номер.
Игорь написал в мессенджере: «Как дела? Держишься?»
«Держусь, — ответила Вера. — Спасибо за всё».
«Ты молодец. Если что — пиши, я рядом».
Она отложила телефон и вгляделась в серые волны за окном.
