— Ты всегда была неудачницей! — Андрей швырнул телефон на диван так, что тот отскочил на пол. — Всегда! Даже когда мы познакомились, ты работала за копейки в этом своём салоне красоты. И что изменилось? Ничего!
Я стояла у окна, сжимая в руке ключи от новой квартиры. Те самые ключи, о которых он не знал. Как не знал о многом другом.
— Я ухожу, — спокойно сказала я, не оборачиваясь.
— Куда ты уйдёшь? — он засмеялся, злобно и коротко. — К маме, в её хрущёвку? Или снимешь комнату на окраине на свои пятьдесят тысяч? Давай, иди. Посмотрю, как ты проживёшь без меня.
Я повернулась. Посмотрела на него — на этого человека, с которым провела девять лет. Худощавый, нервный, с вечно недовольным лицом. Когда это началось? Когда он перестал быть тем парнем, который приносил мне кофе после смены?
— Ты права, — сказал он тише, но от этого его слова не стали мягче. — Уходи. Мне надоело тянуть на себе этот воз. Ты же ничего не умеешь, кроме как чужие волосы красить.
Год назад. Август.
— Танюш, у тебя золотые руки, — Людмила Сергеевна, владелица салона «Шарм», смотрела на мою работу — сложное окрашивание, которое я делала пять часов. — Но понимаешь… кризис. Я вынуждена сделать акции для клиентов.
Я кивнула. Понимала. Салон на окраине Тамбова, клиенты экономят, девочки уходят в декрет или в онлайн-преподавание. Осталось нас трое.
— Доход снизится, по всей видимости, процентов на пятнадцать, — произнесла она виноватым тоном. — С сентября.
Дома я не сказала Андрею сразу. Он работал менеджером по продажам в строительной компании, получал шестьдесят — семьдесят тысяч, в зависимости от плана. Мы снимали однушку за двадцать , на еду, бытовые нужды уходило тысяч сорок, коммуналка, бензин, встречи с друзьями… Вечный минус к концу месяца.
— Опять макароны? — он ткнул вилкой в тарелку. — Может, устроишься наконец в нормальное место?
— Людка обещала, что к Новому году всё наладится…
— Людка, Людка! — он отшвырнул вилку. — Тебе тридцать один год, Татьяна! Пора бы понять, что тебя используют!
Тогда же я впервые открыла приложение с курсами по колористике. Платные, дорогие — пятьдесят две тысячи за три месяца. Нереально. Но я смотрела на бесплатные лекции онлайн, записывала в тетрадь формулы смешивания оттенков, изучала химию красителей по ночам, когда Андрей спал.
А потом случилось то, что изменило всё.
Сентябрь. Случайная встреча.
— Девушка, простите, вы не подскажете, как пройти к салону «Шарм»?
Я обернулась. Женщина лет пятидесяти, дорогое пальто, ухоженные руки с маникюром. Она смотрела на меня растерянно, держа в руках айфон с навигатором.
— Так это я оттуда, — улыбнулась я. — Идёмте, провожу.
Разговорились по дороге. Наталья Викторовна приехала в командировку из Москвы, остановилась в гостинице неподалёку. Завтра важная встреча, а волосы — катастрофа после местного мастера.
— Вы можете меня спасти? — она посмотрела на меня с надеждой. — Я заплачу хорошо. Только, пожалуйста, сделайте как-то… элегантно.
Людмила Сергеевна в тот день приболела. Я осталась одна. Работала четыре с половиной часа — исправляла чужие ошибки, выравнивала тон, делала сложное мелирование, уход. Наталья Викторовна молчала, потом заплакала.
— Вы волшебница, — прошептала она, глядя в зеркало. — Я думала, это невозможно исправить.
Она оставила мне пять тысяч чаевых. Пять! И визитку.
«Наталья Викторовна Крымова. Директор сети салонов красоты «Версаль». Москва».
— Если захотите работать в столице, звоните, — сказала она на прощание. — Я ищу мастеров именно с такими руками.
Я положила визитку в кошелёк и забыла на две недели.
Октябрь. Разговор в три часа ночи.
— Ты опять в телефоне торчишь, — Андрей включил свет. — Спать не даёшь.
— Извини, — я погасила экран. Я смотрела вакансии в Москве. Колористы в хороших салонах получали от ста тысяч. Сто тысяч рублей! Это же фантастика.
— Что ты там ищешь?
— Ничего. Курсы смотрела.
— Курсы, — он усмехнулся. — Ты денег на них всё равно не заработаешь. Ложись спать.
Утром я позвонила Наталье Викторовне.
— Татьяна! Как приятно слышать! Вы раздумали насчёт Москвы?
— Я… я не знаю. У меня муж здесь, съёмная квартира, я не могу просто взять и уехать…
— Приезжайте осмотреться. За мой счёт. Посмотрите салон, город, всё обсудим. Если не подойдёт — просто съездите в столицу на выходных.
Андрею я сказала, что еду к подруге в Москву. Он пожал плечами.
— Только не проси денег на поезд.
Билет купила сама, на последние накопленные чаевые.
Москва встретила дождём и огнями. Салон «Версаль» находился в Хамовниках — я даже не знала, где это, пока не приехала. Трёхэтажное здание с панорамными окнами, внутри мрамор, зеркала, музыка.
— Это рабочее место топового мастера, — Наталья Викторовна показала кабинет на втором этаже. — Пять записей в день, средний чек тридцать пять тысяч.
Я молчала. Считала в уме.
— Оклад восемьдесят тысяч плюс проценты. Плюс премии. В среднем наши колористы получают сто двадцать — сто пятьдесят чистыми, — она улыбнулась. — Плюс я готова оплатить вам аренду квартиры первые три месяца, пока не встанете на ноги.
— Почему вы это делаете? — выдохнула я.
— Потому что я вижу людей. И я видела, как вы работали. Вы не просто мастер, вы — художник. Таких единицы.
Я вернулась в Тамбов окрылённая. Глупая. Я думала, Андрей обрадуется.
— Ты шутишь? — он поставил чашку так резко, что кофе расплескался. — Ты хочешь уехать в Москву? Одна?
— Не одна, там работа, жильё…
— Татьяна, очнись! Тебя разводят! Это мошенники! Никакой работы нет! Тебе тридцать один год, ты парикмахер из провинции! Кому ты там нужна?
— Но контракт…
— Контракт! — он засмеялся. — Ты хоть понимаешь, что там будет? Приедешь, а тебя в какой-нибудь подвал на окраине отправят, рабыней держать будут! Я не позволю!
Мы поссорились. Я заплакала. Он хлопнул дверью.
А вечером я подписала контракт. Электронно. Дрожащими руками.
Ноябрь. Первый месяц в Москве.
Я уехала, сказав Андрею за два дня. Он молчал, не верил, что я решусь. Когда я вызвала такси с чемоданом, он стоял на балконе и курил.
— Вернёшься через неделю, — бросил он. — Ползком.
Первую неделю я работала как проклятая. Привыкала к ритму, к клиентам, к ценам. Когда женщина спокойно оставляла мне три тысячи чаевых за работу на час, я теряла дар речи.
Наталья Викторовна не обманула — через месяц на карту пришло сто двенадцать тысяч. Я сидела в съёмной квартире-студии на Юго-Западной и плакала.
— Всё в порядке? — написала мне Наталья Викторовна.
— Да. Просто… это первый раз в жизни, когда у меня столько денег.
— Привыкай. Это только начало.
К концу третьего месяца у меня появились постоянные клиенты. Ко мне записывались на две недели вперёд. Наталья Викторовна предложила повышение оклада сто тысяч и увеличенным процентов с продаж косметики.
Андрей звонил раз в неделю.
— Как дела? Ну что, уже сдохла там с голоду?
— Нормально всё.
— Денег-то хватает?
Я не говорила ему о зарплате. Боялась. Не знаю чего — может, что он приедет. Или потребует часть. Мы же всё ещё были женаты.
Апрель. Встреча с Михаилом.
— Наталья Викторовна говорит, вы лучший колорист в Москве, — мужчина лет сорока пяти смотрел на меня с усмешкой. — Я скептик по натуре, но хочу проверить.
Михаил Арсеньев оказался владельцем девяти салонов в Москве и Подмосковье. Он пришёл посмотреть на новую сеть конкурентов — «Версаль» — и случайно попал ко мне.
Я красила его седину три часа. Мы разговаривали о химии пигментов, о новых техниках, о трендах. Он слушал внимательно, задавал неожиданные вопросы.
— Вы думаете стратегически, — сказал он в конце. — Это редкость. Большинство мастеров работают шаблонно.
Через неделю он прислал предложение о работе. Ведущий колорист-технолог во всей сети. Оклад двести пятьдесят тысяч плюс бонусы. Плюс возможность обучать мастеров.
Я думала три дня. Наталья Викторовна сама уговорила принять.
— Это твой шанс, Таня. Иди.
Октябрь. Новая квартира.
Осенью на моём счету лежал миллион семьсот тысяч рублей. Семьсот. Я никогда не думала, что увижу такую сумму на своей карте.
Михаил помог с ипотекой. Точнее, его знакомый из банка провёл заявку быстро — однушка-студия в новостройке в Домодедово. Двадцать пять квадратов, ремонт от застройщика, светлая, с видом на детскую площадку.
Первый взнос я внесла сама. Когда подписывала договор, руки тряслись так, что едва поставила подпись.
— Поздравляю, вы — собственница, — улыбнулась девушка из банка.
Я вышла на улицу и позвонила маме.
— Мам, я купила квартиру.
— Что?! Танюша, ты чего?!
— Я купила квартиру. В Подмосковье. Свою.
Мама плакала в трубку десять минут.
Андрею я не сказала. Зачем?
Декабрь. Возвращение.
—Собираюсь приехать, — я написала ему за неделю до приезда.
— Наконец-то одумалась? — ответил он. — Приезжай, поговорим.
Я приехала на такси. Подъехала к старому дому на окраине, где мы снимали квартиру. Поднялась по знакомой лестнице, где всегда пахло кошками и сыростью.
Андрей открыл дверь. Осунулся, не брился несколько дней.
— Проходи.
Квартира была в беспорядке. Немытая посуда в раковине, на столе пустые бутылки из-под пива, диван завален одеждой.
— Присаживайся, — он кивнул на единственный чистый стул. — Как Москва? Уже нагулялась?
Я осталась стоять.
— Я за вещами. Со своими сумками, быстро соберу и уеду.
— Погоди, погоди, — он встал между мной и дверью в комнату. — Мы же должны поговорить. Ты серьёзно хочешь развода?
— Да.
— Из-за чего? — он шагнул ближе. — Из-за того, что я был честен с тобой? Говорил правду в глаза?
— Из-за того, что ты восемь лет топил меня, — я посмотрела ему в глаза. — Каждый день. Каждым словом.
— Я тебя топил? — он засмеялся, нервно. — Я тебя кормил! Одевал! Крышу над головой обеспечивал!
— Крышу? Мы вместе снимали эту квартиру. Я платила половину, даже когда зарабатывала в два раза меньше тебя.
— Ну и что ты доказываешь? — он повысил голос. — Что ты независимая? Свободная? Ты же ничего без меня не смогла! Сбежала в Москву, небось уже задолжала там всем!
Я молчала. Доставала хозяйственные сумки.
— Сколько ты там получаешь? — он спросил вдруг тише. — Шестьдесят пять? Семьдесят? На съём квартиры уходит, наверное, тысяч сорок, на еду… Танька, хватит страдать! Возвращайся! Я прощу эту дурь!
— Довести пятьдесят, — тихо сказала я.
— Что? — он не понял.
— Двести пятьдесят тысяч я получаю. В среднем. Плюс-минус двадцать.
Он замер. Посмотрел на меня так, будто я сказала на иностранном языке.
— Ты врёшь.
— Не вру. Плюс я купила квартиру. Однокомнатную, в новостройке. Оформила в ипотеку. Ключи получила две недели назад.
Он молчал. Лицо его менялось — от недоверия к злости, от злости к чему-то похожему на панику.
— Покажи доказательства .
— Зачем?
— Покажи! Ты врёшь! Ты всегда врала, когда хотела казаться лучше!
Я достала телефон. Открыла приложение банка. Повернула экран к нему. Баланс: 247 392 рубля.
Он схватил телефон, приблизил к глазам, будто не верил.
— Откуда… — голос сел. — Ты что, продаёшься там, что ли?
— Я работаю. Ведущий колорист-технолог. Обучаю мастеров, веду корпоративные семинары, консультирую по сложным окрашиваниям.
— Ты… — он опустился на стул. — Ты шутишь.
— Нет.
Несколько минут была тишина. Потом он резко встал.
— Значит, так! — голос сорвался на крик. — Ты всё это время скрывала! Получала бешеные деньги и молчала! А я тут сидел, думал, ты бедствуешь! Волновался!
— Ты ни разу не спросил, как я живу. Только говорил, что я вернусь ползком.
— Потому что я знал тебя! — он ткнул пальцем в мою сторону. — Ты всегда была неудачницей! Всегда! Даже когда мы познакомились, ты работала за копейки! И что изменилось? А?!
— Всё, — тихо сказала я. — Изменилось всё.
Он швырнул телефон на диван. Прошёлся по комнате, сжимая кулаки.
— Ты обязана мне компенсацию! Понимаешь? Я восемь лет тебя содержал! Это мои инвестиции в тебя!
— Какие инвестиции, Андрей? Ты платил свою половину аренды. И часто просил меня одолжить до зарплаты.
— Я морально поддерживал! Терпел твои истерики! Твою бесполезность!
— Ты называл меня неудачницей каждый день.
— Потому что ты ею и была! — он развернулся. — А теперь что? Разбогатела и думаешь, что лучше меня? Гордая стала?
Я начала собирать вещи. Книги, фотографии, несколько платьев. Всё остальное можно было оставить — оно принадлежало другой жизни. Другой Татьяне.
— Не смей уходить! — он загородил дверь. — Я не подпишу развод! Слышишь? Будешь платить мне алименты как законной жене! Половину всего, что заработаешь!
— Мужья не получают алименты от жён.
— Тогда я подам на раздел имущества! Квартира твоя куплена в браке! Значит, половина моя!
— Квартира куплена на мои деньги, заработанные после фактического прекращения брачных отношений. И я могу это доказать.
— Кто тебя научил так говорить? — он прищурился. — Новый хахаль? Богатенький, да? Вот ты к кому сбежала!
Я подняла коробку с вещами.
— Отойди от двери.
— А если не отойду?
Я посмотрела на него. На этого человека, которого когда-то любила. Который казался опорой. Защитой. А оказался просто испуганным мальчиком, который чувствовал себя значимым только рядом с той, кто меньше и слабее.
— Тогда я позвоню в полицию и заберу вещи при свидетелях.
Он отошёл. Медленно, сжав челюсти.
Я вышла на лестницу. Услышала за спиной:
— Ты пожалеешь! Слышишь? Пожалеешь!
***
Март. Москва.
— Татьяна Андреевна, — администратор заглянула в учебный кабинет. — Михаил Сергеевич просит уделить минутку.
Михаил зашёл с папкой документов и улыбкой.
— Есть предложение. Мы открываем учебный центр для мастеров. Нужен руководитель. Зарплата триста пятьдесят плюс процент от каждого набора студентов.
Я молчала, переваривая информацию.
— Подумайте. Не спешите с ответом, — он положил папку на стол. — Но вы справитесь. Вы справляетесь всегда.
— Почему вы мне помогаете? — спросила я вдруг. — С самого начала. Квартира, работа, повышение… Почему?
Он присел на край стола.
— Потому что я вижу в вас то, чего вы сами в себе не видите. Силу. Упорство. Талант. Я двадцать лет в этом бизнесе. Встречал сотни мастеров. Единицы умеют расти. Вы из них.
— Но…
— Никаких «но», — он встал. — Вы заслужили всё это сами. Я просто открыл дверь. Зашли вы сами.
Вечером я сидела на подоконнике своей квартиры. За окном огни большого города, внизу шумела жизнь. На столе лежали ключи, договор о разводе (Андрей всё-таки подписал через адвоката), папка с предложением от Михаила.
Телефон завибрировал. Сообщение от мамы: «Доченька, я так тобой горжусь. Папа бы тоже гордился».
Я улыбнулась. Вытерла внезапные слёзы.
А потом открыла папку и начала читать бизнес-план учебного центра.
Где-то в параллельной жизни осталась та Татьяна — та, которая верила Андрею, когда он называл её неудачницей. Та, что боялась мечтать. Та, что считала себя недостойной большего.
Но эта Татьяна — эта смотрела в будущее без страха.
И будущее улыбалось в ответ.
***
Открытый финал. Остались вопросы.
Искренни ли чувства Михаила, или это просто деловой интерес? Сможет ли она довериться мужчине снова после того, как Андрей столько лет разрушал её веру в себя? Что будет, когда новизна успеха пройдёт — выдержит ли она давление новой жизни?
Но одно она знала точно: назад дороги нет.
И это был единственный ответ, который ей был нужен.
