Моя тётя всегда считала моего отца простофилей, а мать — слишком мягкой. Чтобы единолично завладеть квартирой бабушки, она придумала хитрый план, в котором моему отцу отводилась роль обманутого дурака. Но тётя не учла одного: в её коварную ловушку угодил мой парень, и это изменило всё.
***
«Олег, ну что за брюки? Ты как пенсионер в них! Вечно на себе экономишь, а на других тратишься», — с порога начала тётя Зоя, обращаясь к моему отцу.
«Зоя, здравствуй. Брюкам два года, они почти новые», — спокойно ответил папа, принимая у неё пальто.
«Вот именно! Два года! У моего Витьки и месяца вещь не держится, потому что он мужчина видный, следит за собой. А ты… Эх, Анька, ну как ты не видишь?» — она переключилась на маму.
Мама только вздохнула и повела сестру на кухню. Тётю Зою, мамину старшую сестру, я терпеть не могла. Каждый её визит превращался в театр одного актёра, где она была трагической героиней, а все вокруг — либо злодеями, либо идиотами.
«Пирожки с капустой? Я капусту не очень. Мне бы с мясом. Ну ладно, съем один, чтобы тебя не обижать», — заявила она, усаживаясь за стол. «Опять у вас скатерть эта. Я же тебе говорила, Аня, купи новую, эта уже вся в пятнах. Стыдно же перед людьми».
«Перед какими людьми, Зоя? Мы гостей не ждём», — не выдержал отец, входя в кухню.
«Как это перед какими? Я — не люди? Или твоя дочь? Марина, ты хоть бы отцу сказала, что ему нужно выглядеть прилично. А то ходит как чучело. Замуж ведь выходить скоро, а у тебя отец…»
«Тётя Зоя, мой отец выглядит прекрасно», — отрезала я. — «И он не стодолларовая купюра, чтобы всем нравиться».
Тётя поджала губы. «Вот, вся в отца. Такая же язва. А я вам добра желаю! Хочу, чтобы жили как люди. Я вот кручусь как белка в колесе. Витька мой без работы сидит, я одна на себе всё тащу. А вам хоть бы что, живёте в своё удовольствие».
Это была наглая ложь. Её муж Виктор прекрасно работал водителем-дальнобойщиком и зарабатывал больше моего отца, инженера на заводе. Но в мире тёти Зои она была вечной страдалицей.
«Как мама?» — сменила тему мама, чтобы избежать очередного скандала. Речь шла о нашей бабушке, их с Зоей матери.
Лицо тёти тут же приняло скорбное выражение. «Ох, Анечка, плохо совсем. Я у неё вчера была. Еле ходит, жалуется на всё. Говорит, одиноко ей. А кто к ней ходит? Я одна! Ты раз в неделю забежишь на часок, и всё. А ей уход нужен, внимание».
«Я работаю, Зоя. И у меня семья», — тихо возразила мама.
«А у меня что, не семья? У меня ещё и внуки! Но я же нахожу время для родной матери! А знаете, что она мне вчера сказала? Говорит: «Зоечка, вот ты одна обо мне и печёшься. На тебя одна надежда»».
Отец хмыкнул и вышел из кухни. Он не верил ни единому слову сестры своей жены. Бабушка жила одна в своей двухкомнатной квартире в центре города. И я знала, что мама не «забегает на часок», а проводит у неё почти весь свой выходной, убирает и готовит.
Но тётя Зоя уже вошла в раж. «Ей ведь помощь нужна постоянная! Чтобы кто-то рядом был. А вы все занятые. Я вот думаю, может, сиделку нанять? Но где деньги взять? Вы же не дадите. Вам на себя-то не хватает, судя по брюкам Олега».
«Зоя, прекрати», — попросила мама.
«А что я такого сказала? Правду! Квартира-то у матери золотая. Все на неё уже пасти раскрыли. А о старухе подумать некому! Кроме меня, конечно».
Она говорила это, а сама смотрела на меня и маму с таким видом, будто мы уже делили шкуру неубитого медведя. И я поняла, что этот разговор — только начало какой-то большой и очень неприятной игры.
***
Через неделю тётя Зоя позвонила маме и торжествующим голосом объявила: «Аня, я всё решила! Нашла для мамы идеальный вариант!»
«Какой ещё вариант, Зоя?» — настороженно спросила мама, включив громкую связь. Я сидела рядом и делала уроки.
«Я нашла человека, который будет за ней ухаживать! Бесплатно! Представляешь, какое счастье?»
У меня внутри всё похолодело. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, особенно если его предлагает тётя Зоя.
«Кто это?» — спросил отец, услышав начало разговора.
«Это сын нашей троюродной тётки из деревни! Гриша! Помнишь, мы к ним ездили лет двадцать назад? Мальчик хороший, скромный, непьющий. Работящий! Он как раз работу в городе ищет. Вот я и подумала: он будет жить у мамы, помогать ей по хозяйству, в магазин ходить, а она его кормить будет. И всем хорошо!»
«Ты с ума сошла?» — отец не сдержался. — «Поселить к пожилой женщине совершенно постороннего парня? Ты у тёщи спросила?»
«А что её спрашивать? Она сама говорила, что ей одиноко! А Гриша — не посторонний, он родня! Далёкая, но всё же. Я с ним уже поговорила. Он такой тихий, такой покладистый. Слово поперёк не скажет. Для мамы — то, что нужно. И для нас экономия какая!»
«Какая для нас экономия?» — нахмурился папа. — «Мы и так справляемся».
«Ой, не смеши меня, Олег! Ты вечно всё в штыки воспринимаешь! Я о матери забочусь, а ты мне мешаешь! Гриша — просто находка. Он присмотрит за мамой, а мы будем спокойны. Он даже прописку не попросит, ему просто жить негде».
План тёти Зои был шит белыми нитками. Поселить в бабушкину квартиру своего человека, который будет ей «в уши дуть», настраивая против нас. А потом, глядишь, и завещание перепишут на «заботливую» дочь Зою.
«Я против», — твёрдо сказал отец. — «Это опасно. Мы не знаем этого Гришу».
«Зато я знаю! — взвизгнула тётя в трубку. — Я с его матерью созвонилась, она его расхвалила! Сказала, что сын у неё — золото, мухи не обидит. А ты, Олег, просто завидуешь, что это не твоя идея! Ты всегда был против меня!»
«Я не против тебя, я за здравый смысл!»
«Аня, ну ты хоть слово скажи! Это же наша мать! Ты хочешь, чтобы она одна куковала? Или чтобы мы последние деньги на сиделку тратили?» — давила на жалость тётя.
Мама колебалась. Она была между двух огней: властной сестрой и принципиальным мужем. «Я не знаю, Зоя… Надо подумать…»
«Думать некогда! Гриша уже завтра приезжает! Я ему сказала, чтобы сразу к маме ехал. Я его встречу. Всё, решено!» — и она бросила трубку.
Отец побагровел. «Она это сделала! Она привела в дом чужого человека! Аня, если с матерью что-то случится, это будет на её совести! И на твоей, если ты это позволишь!»
«Олег, но что я могу сделать? Она же не слушает… Может, и правда мальчик хороший?» — с надеждой пролепетала мама.
«Хороший мальчик, которого притащила Зойка для своей аферы? Не смеши меня!» — отец махнул рукой и вышел из комнаты.
Я смотрела на расстроенную маму и злилась. Злилась на тётю за её наглость, на отца — за резкость, а на маму — за её бесхребетность. Я чувствовала, что мы стоим на пороге большой беды.
***
Несмотря на семейные бури, моя собственная жизнь била ключом. Я училась на втором курсе университета и недавно начала встречаться с парнем. Его звали Кирилл.
Мы познакомились банально — в общей компании на дне рождения одногруппницы. Он мне сразу понравился. Высокий, с открытой улыбкой и умными, смеющимися глазами. Он учился в том же вузе, но на программиста.
Наши отношения развивались стремительно. Мы могли часами гулять по городу, болтая обо всём на свете. С ним было легко и весело. Он не пытался казаться кем-то другим, был искренним и надёжным.
«У тебя очень серьёзный вид, когда ты думаешь», — сказал он мне однажды, когда мы сидели в кафе. — «О чём грустишь?»
Я вздохнула. «Да так, семейные дела. Тётя опять чудит».
«Та самая, которая считает брюки твоего отца недостаточно модными?» — улыбнулся он. Я уже успела рассказать ему о тёте Зое.
«Она самая. Теперь она к бабушке подселила какого-то дальнего родственника. Якобы для помощи. Отец в ярости, мама в растерянности, а я… я просто устала от этого цирка».
«Понимаю, — кивнул Кирилл. — У меня тоже родственники — та ещё опера. Но знаешь, что главное? Чтобы это не разрушало твою собственную жизнь».
Он взял мою руку. «У нас с тобой всё хорошо. И это самое важное. А с тётей вы разберётесь».
Его слова успокаивали. Рядом с ним я чувствовала себя защищённой. Я была по уши влюблена и верила, что у нас всё будет хорошо.
Через пару месяцев наших встреч Кирилл сказал: «Марин, я хочу познакомить тебя с родителями. И сам бы хотел познакомиться с твоими. Если ты не против, конечно».
Я была не против. Я была «за» обеими руками. Мне хотелось, чтобы мои родители увидели, какой он замечательный парень. Правда, мысль о том, что на этом знакомстве может присутствовать тётя Зоя, бросала меня в дрожь.
«Только давай выберем день, когда у нас не будет… гостей», — попросила я.
Кирилл рассмеялся. «Боишься, что она и мой гардероб оценит?»
«Боюсь, она тебя с потрохами съест и косточек не оставит», — призналась я.
Мы договорились, что он придёт к нам в следующую субботу на ужин. Я несколько раз уточнила у мамы, не планирует ли тётя Зоя осчастливить нас своим визитом. Мама заверила, что сестра собиралась ехать на дачу.
Я была на седьмом небе от счастья. Целый день я помогала маме накрывать на стол, бегала в магазин и прихорашивалась перед зеркалом. Мне казалось, что этот вечер должен стать идеальным.
Я ещё не знала, что именно в этот вечер бомба, заложенная тётей Зоей, наконец-то взорвётся. И осколки заденут всех нас.
***
Кирилл пришёл ровно в семь с букетом для мамы и коробкой хороших конфет. Он сразу очаровал моих родителей. Даже вечно хмурый отец улыбался, разговаривая с ним об университетских преподавателях и новых технологиях.
Всё шло идеально. Мы сидели за столом, смеялись, и я чувствовала себя абсолютно счастливой.
И тут раздался звонок в дверь.
Мама пошла открывать, а я замерла с вилкой в руке. Сердце ухнуло вниз. Я знала, кто это. Дача, очевидно, отменилась.
«Анечка, привет! А я к вам на огонёк! Чувствую, пахнет вкусно!» — в прихожую, как ледокол, вплыла тётя Зоя.
«Зоя? Ты же на дачу собиралась», — растерянно проговорила мама.
«Ой, передумала! Что я там одна делать буду? У вас веселее!» — она прошла в комнату и замерла, увидев за столом Кирилла. — «О, а это кто такой?»
«Тётя Зоя, познакомься, это Кирилл, мой молодой человек», — выдавила я из себя. — «Кирилл, это моя тётя, Зоя Игоревна».
Кирилл вежливо встал. «Очень приятно».
Тётя окинула его оценивающим взглядом с ног до головы. «Молодой человек… Студент, небось? Нищий, голодный?»
«Зоя!» — прикрикнул на неё отец.
«А что я такого сказала? — она невинно захлопала ресницами. — Я же из лучших побуждений. Марина у нас девочка хорошая, ей партия нужна достойная. А не первый встречный».
Кирилл смутился, но не растерялся. «Я учусь и подрабатываю, Зоя Игоревна. На жизнь хватает».
«Подрабатываешь… Курьером, небось? Или листовки раздаёшь?» — не унималась она.
Тут в разговор вмешалась мама. «Зоя, Кирилл очень хороший мальчик, он программист будущий. Садись лучше за стол».
Чтобы сменить тему, я спросила: «Тётя Зоя, как там бабушка? И как… Гриша?»
Тётя тут же просияла. «Ой, Гришенька — это просто чудо! Не мальчик, а золото! Так за мамой ухаживает, так заботится! Пылинки с неё сдувает. Мама на него не нарадуется. Говорит, как родной сын. Не то что некоторые…» — она бросила выразительный взгляд на моего отца.
Кирилл вежливо слушал этот поток хвастовства, а потом вдруг спросил: «Простите, а вашего Гришу случайно не Григорий Андреевич зовут?»
Тётя Зоя замерла. «Ну, допустим. А тебе какое дело?»
«Просто у меня старшего брата зовут Григорий Андреевич. И он как раз недавно переехал в город, чтобы ухаживать за пожилой родственницей. Сказал, что сестра его мамы попросила».
В комнате повисла звенящая тишина. Я видела, как лицо тёти Зои медленно меняет цвет с бледно-розового на бордовый.
«Брата?..» — прохрипела она.
«Да, — кивнул Кирилл, ещё ничего не понимая. — Он мой родной брат. Гриша. Очень добрый парень, правда, слишком доверчивый. Вечно его все пытаются использовать».
Тётя Зоя вскочила со стула так резко, что опрокинула стакан с соком. «Вон! Слышишь, вон отсюда! Немедленно!» — закричала она, тыча пальцем в Кирилла.
«Зоя, ты в своём уме?!» — крикнул отец, тоже вскакивая.
«Я-то в своём! А вот вы все — слепцы! Это аферисты! Они всю нашу семью обмануть хотят! Я знала, что этот Гришка не так прост! А он, оказывается, ещё и братца своего подослал, чтобы мою племянницу охмурить! Вон!»
Кирилл стоял бледный, ничего не понимая. «Я не понимаю… Какие аферисты? В чём вы меня обвиняете?»
«Ах, ты не понимаешь?! — визжала тётя. — Твой братец хочет квартиру у нашей матери отнять! А ты хочешь мою племянницу без гроша оставить! Я вас насквозь вижу, порода ваша такая!»
«Да как вы смеете оскорблять мою семью?!» — взорвался Кирилл.
Сцена была ужасной. Я смотрела на перекошенное от ярости лицо тёти, на растерянного Кирилла, на шокированных родителей, и понимала: идеальный вечер закончился, так и не начавшись. И это был только пролог к настоящей драме.
***
«А ну-ка объясни, что всё это значит!» — потребовал отец, когда мама кое-как выпроводила рыдающую и брызжущую проклятиями тётю Зою за дверь.
Кирилл всё ещё стоял посреди комнаты, бледный и злой. «Я сам хочу это понять. Почему ваша родственница обвиняет моего брата и меня в мошенничестве?»
Отец повернулся ко мне. «Марина, ты что-нибудь знала?»
«Нет! Я впервые слышу, что Гриша — брат Кирилла! Клянусь!» — я была на грани слёз.
Мама всплеснула руками. «Боже мой, какой кошмар! Зоя убьёт этого мальчика!»
«Подождите, — остановил нас Кирилл. — Давайте по порядку. Расскажите мне, при чём тут Гриша и квартира вашей бабушки».
Отец, тяжело вздохнув, вкратце пересказал историю о том, как тётя Зоя привезла «простого деревенского парня» для ухода за бабушкой.
«Она с самого начала вела себя странно, — говорил папа. — Всё нахваливала его, противопоставляла нам. Говорила, что только он по-настоящему заботится о маме. Я сразу понял, что это какая-то афера».
«Но я и подумать не могла, что это твой брат!» — добавила мама, глядя на Кирилла.
«Так, теперь всё становится на свои места», — помрачнел Кирилл. — «Значит, слушайте, как всё было с нашей стороны».
Он рассказал, что около месяца назад тётя Зоя позвонила их матери в деревню.
«Она расписала ей всё в красках. Мол, есть в городе одинокая больная старушка, её родная мать. Дочери (то есть ваша мама и сама Зоя) все в делах, ухаживать некому. А старушке нужен помощник. И вот она, Зоя, вспомнила про нашего Гришу — такого честного и порядочного парня».
«И что она ему предложила?» — спросил отец.
«Она сказала, что если Гриша согласится переехать и ухаживать за бабушкой до её последних дней, то она, в благодарность, отпишет ему свою квартиру. Потому что «неблагодарным дочерям» она ничего оставлять не хочет», — закончил Кирилл.
Мы с родителями переглянулись. Вот это поворот.
«Она сказала Грише, что ваша семья только и ждёт, когда бабушка умрёт, чтобы продать квартиру и поделить деньги, — продолжал Кирилл. — И что вы даже не навещаете её. Гриша, как я и говорил, парень доверчивый. Он пожалел бедную «брошенную» старушку и согласился».
«Так вот оно что!» — воскликнул отец. — «Она его использовала! Она натравила его на нас, а ему пообещала квартиру!»
«Но зачем?» — не понимала мама. — «Какой ей от этого смысл?»
Конечно, вот исправленный фрагмент, который включает ваши дополнения. Это делает план тёти Зои ещё более убедительным и коварным.
«Смысл простой, Аня! — отец начал ходить по комнате. — План гениальный в своей подлости. Просто прийти в суд и заявить, что мать была не в себе, когда писала завещание на тебя или на Марину, — это почти безнадёжно. Вы — прямые наследники, и доказать вашу «недобросовестность» сложно. Нужен кто-то со стороны».
Отец остановился и посмотрел на нас.
«Вот для этого ей и понадобился Гриша. Он — «третье лицо», идеальный кандидат на роль «хитрого мошенника». Смотри, как всё складывается: она приводит в дом к матери совершенно постороннего, по сути, человека. Он живёт там, ухаживает за ней. Мать, под его и Зойкиным влиянием, пишет завещание на Гришу»
«И что дальше?» — прошептала я.
«А дальше, после смерти матери, Зоя идёт в суд! — отец снова заходил по комнате. — Она подаёт иск об оспаривании завещания. И заявляет, что её престарелую, недееспособную мать обманул хитрый аферист из деревни. Что он втёрся в доверие и завладел квартирой с целью наживы. В суде она будет главным свидетелем обвинения! Она расскажет, как сама «по доброте душевной» привела этого парня, не зная о его коварных планах. Более того, зная Зойку, она наверняка подговорит пару соседей дать ложные показания на Гришу. А может, даже сфабрикует какие-нибудь записки или сообщения, из которых будет следовать, будто он угрожал бабушке или обманывал её. Она представит всё так, будто боролась за мать, но проиграла коварному мошеннику».
Мы молчали, ошарашенные цинизмом этого плана.
«Суд, скорее всего, примет во внимание показания «заботливой» дочери, слова «свидетелей»-соседей и наличие постороннего наследника. Завещание аннулируют. Гришу выставляют аферистом, возможно, даже с последствиями, а квартира… квартира достаётся наследникам первой очереди по закону — то есть ей и тебе, Аня!».
«А поскольку ты, Аня, по её словам, «плохая дочь», которая «бросила мать», она бы надавила на чувство вины и заставила тебя отказаться от своей доли в её пользу. В обмен на «прощение» и восстановление «сестринских отношений»», — закончил отец.
Всё было именно так. Тётя Зоя всех переиграла. Она нашла «простачка», чтобы чужими руками выгрести жар. Но она не учла одного — что этот «простачок» окажется братом моего парня. И что вся её афера вскроется раньше времени.
«Мне нужно поговорить с братом», — твёрдо сказал Кирилл, доставая телефон. — «Он должен знать, в какую игру его втянули».
***
Через полчаса Кирилл, его брат Гриша и мы все сидели на нашей кухне. Гриша оказался точной копией того образа, который рисовала тётя Зоя: тихий, скромный парень с виноватой улыбкой. Только теперь эта улыбка была не от скромности, а от шока.
«Я не мог поверить… — тихо говорил он. — Зоя Игоревна казалась такой… заботливой. Она плакала, рассказывала, как ей жаль маму. Как вы все её бросили».
«Она мастерски умеет плакать, когда ей это выгодно», — процедил отец.
«Она мне каждый день звонила, — продолжал Гриша. — Спрашивала, как бабушка, что говорила. Наставляла меня: «Ты ей говори, Гриша, говори, что дочери её не любят. Что только ты её опора». Я сначала отнекивался, а потом… Бабушка и правда всё время была одна. Она такая слабенькая, одинокая. Я её так жалел».
Бабушка, Валентина Петровна, действительно прониклась к Грише. В отличие от напористой и громкой Зои, он был деликатным и внимательным. Он не просто выполнял поручения, а разговаривал с ней, читал ей книги, слушал её бесконечные истории о молодости.
«А потом, недели две назад, Зоя Игоревна пришла и сказала, что пора действовать, — Гриша понизил голос. — Сказала, что нужно уговорить бабушку сходить к нотариусу и написать завещание на моё имя. Она даже нотариуса «своего» нашла».
«И что бабушка?» — спросила мама.
«А бабушка… она посмотрела на меня и сказала: «Гриша, а ты ведь хороший парень. Не такой, как Зойка моя. Я всё понимаю». Я тогда не понял, что она имела в виду».
Оказалось, наша тихая и слабенькая бабушка была далеко не так проста. Постоянные визиты Зои, её ядовитые речи о сестре и племяннице, её настойчивые советы «обработать» старушку — всё это насторожило её.
«В день, когда мы пошли к нотариусу, которого нашла Зоя, бабушка вдруг сказала, что у неё есть свой, проверенный, — рассказывал Гриша. — Зоя занервничала, начала её отговаривать. Но бабушка упёрлась. Сказала: «Пойдём к моему, или никуда не пойдём»».
У нотариуса бабушка попросила Зою и Гришу подождать в коридоре. Она провела в кабинете почти час. Когда она вышла, то просто передала Грише запечатанный конверт и сказала: «Вот, сынок. Это тебе. Но откроешь только когда меня не станет».
«Зоя пыталась вырвать у меня конверт, — усмехнулся Гриша. — Кричала, что я должен показать ей, что там. Но я не отдал. Бабушка велела не показывать».
Тётя Зоя была в ярости. Она поняла, что что-то пошло не по её плану. Она начала названивать Грише с угрозами, требовать отдать ей завещание. А потом, видимо, решила, что сможет всё исправить, устроив скандал и выставив Гришу мошенником. Появление Кирилла в нашем доме просто стало катализатором.
«Она не знала, что бабушка всё поняла, — сказал Кирилл. — Она думала, что контролирует ситуацию. А бабушка её переиграла».
«И что теперь?» — спросила я.
«Теперь нужно ждать, — ответил Кирилл, положив руку на плечо брата. — И надеяться, что бабушка успела себя обезопасить».
Мы все понимали, что тётя Зоя так просто не сдастся. Она пойдёт до конца. Но теперь мы были готовы к войне. И на нашей стороне была правда. И, как оказалось, хитрость нашей бабушки, которую все, включая её собственную дочь, считали выжившей из ума старухой.
***
Через пол года нашей бабушки не стало. Она ушла тихо, во сне. Тётя Зоя на похоронах устроила настоящее представление: рыдала громче всех, заламывала руки и рассказывала всем, какой прекрасной матерью была покойная и как она, Зоя, будет по ней скучать.
Мы с родителями и Кирилл с Гришей стояли в стороне и молча наблюдали за этим спектаклем.
Через неделю после похорон нотариус, к которому ходила бабушка, пригласил всех заинтересованных лиц для оглашения завещания. В его кабинете собрались мы с мамой, тётя Зоя и Гриша. Отец и Кирилл ждали в коридоре.
«Ну, сейчас мы увидим, как этот аферист останется с носом», — громко прошептала тётя Зоя, злобно глядя на Гришу.
Нотариус, пожилой мужчина в очках, прокашлялся и начал читать.
«Я, Романова Валентина Петровна, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю всё принадлежащее мне на момент смерти имущество, а именно двухкомнатную квартиру по адресу…, в общую долевую собственность. Я определяю доли наследников следующим образом: 2/3 (две трети) доли в праве собственности на указанную квартиру я завещаю моей младшей дочери, Романовой Анне Игоревне. Оставшуюся 1/3 (одну треть) доли я завещаю гражданину Попову Григорию Андреевичу ».
Тётя Зоя вскочила. «Что?! Этого не может быть! Она была не в себе!»
«Прошу сохранять спокойствие, — строго сказал нотариус и продолжил. — Данное решение я принимаю осознанно. Моя старшая дочь, Зоя Игоревна, на протяжении многих лет демонстрировала корыстное отношение, пытаясь манипулировать мной с целью получения моей квартиры. В то же время Григорий Андреевич Попов за короткое время проявил ко мне искреннюю заботу и человеческое участие. Поэтому я считаю справедливым отблагодарить его, оставив ему долю в моём имуществе. Я также прилагаю к завещанию аудиозаписи моих разговоров с дочерью Зоей, которые подтверждают мои слова».
В кабинете повисла мёртвая тишина. Бабушка не просто всё поняла. Она собрала доказательства. Она нанесла ответный удар, сокрушительный и окончательный.
Тётя Зоя молча развернулась и вышла из кабинета. Больше мы её не видели. Она перестала звонить, приходить и существовать в нашей жизни. Она проиграла. Её собственная жадность и коварство обернулись против неё.
Мы с родителями решили, что Гриша заслужил полноценное вознаграждение за свою доброту и честность. Продавать бабушкину квартиру, где всё напоминало о ней, не хотелось. Поэтому отец предложил другой вариант: оценить рыночную стоимость квартиры и выплатить Грише его долю деньгами. Сумма получилась приличная. Гриша поначалу отказывался, но мы настояли.
Через год мы с Кириллом поженились. А ещё через несколько месяцев Гриша, добавив к полученным деньгам ипотеку, купил себе отличную однокомнатную квартиру в новом районе. Он часто приходил к нам в гости, помогал моим родителям с ремонтом в бабушкиной квартире и стал для нас по-настоящему родным человеком.
Глядя на свою счастливую семью, я часто вспоминала ту историю. Тётя Зоя хотела всех перехитрить, считая себя самой умной, а всех вокруг — дураками. Но жизнь расставила всё по своим местам. Иногда, в погоне за чужим, можно потерять не только то, на что рассчитывал, но и последнее, что у тебя было, — семью.
