Иногда гостеприимство оборачивается настоящей войной за собственную территорию. Когда родственники переступают порог, они приносят не только чемоданы — но и свои правила игры.
Глава 1. Непрошеные гости
— Квартира просторная, значит, поживём с вами, — золовка Лариса прошла в прихожую, не дожидаясь приглашения, оглядывая мой дом оценивающим взглядом.
Я застыла с открытой дверью, пытаясь осмыслить происходящее. За Ларисой тянулась целая процессия: её муж Виктор волок два огромных чемодана, следом шла их дочь Кристина с коробками, замыкала шествие свекровь Валентина Петровна с клеткой, в которой отчаянно верещал попугай.
— Лариса, мы же не договаривались… — начала я, но золовка уже скинула туфли и направилась в гостиную.
— Светочка, ну что ты сразу? — она обернулась с деланно обиженным видом. — Всего на пару недель, пока у нас ремонт. Семья же, должны друг другу помогать!
Мой муж Андрей выглянул из кабинета, и я поймала его растерянный взгляд. Вчера вечером он обмолвился, что сестра жаловалась на протечку, но о переезде речи не шло. Совсем.
— Мам, у них тут три комнаты! — восхищённо протянула Кристина. — Можно я в этой устроюсь?
Она уже открывала дверь в детскую, где мы с Андреем обустроили игровую для будущего малыша. Я была на пятом месяце, и эта комната значила для меня целый мир.
— Подожди, Кристина, — я шагнула вперёд, но Валентина Петровна перехватила мой взгляд.
— Света, не будь эгоисткой, — свекровь поставила клетку на мой любимый итальянский столик. — Девочке же надо где-то спать.
Виктор устало опустился на диван, закуривая, хотя знал, что я не переношу табачный дым. Особенно сейчас. Лариса уже копалась в шкафах на кухне, комментируя содержимое холодильника. Андрей стоял в стороне, бессильно опустив руки.
А я вдруг поняла — следующие недели станут испытанием, которое может разрушить всё, что мы построили.
Глава 2. Новые правила
На третий день я проснулась от грохота сковородок. Часы показывали шесть утра. Суббота.
Лариса на кухне жарила блины, одновременно разговаривая по телефону на громкой связи. Попугай Валентины Петровны истошно кричал что-то про «дурочку», Кристина включила в детской музыку. В моей детской.
— Доброе утро, — я вошла на кухню, пытаясь сохранять спокойствие.
— А, Светик проснулась! — золовка не оторвалась от плиты. — Блинчики будешь? Я тут решила всех накормить, вы же совсем не умеете хозяйство вести. Холодильник пустой был!
Я вчера закупила продуктов на неделю. Дорогих продуктов, которые мне рекомендовал врач для беременности.
— Лариса, те продукты были для особого меню…
— Ой, да ладно тебе! — она махнула лопаткой. — Не принцесса же. Вот мы с Валентиной Петровной уже договорились — я по чётным готовлю, она по нечётным. Тебя освободили от кухонных дел!
Освободили. В моей собственной квартире.
После завтрака я обнаружила, что Виктор занял мой рабочий стол в кабинете, разложив свои чертежи. Андрей молча ушёл на работу, хотя обещал провести со мной выходной. Валентина Петровна перевесила в ванной все полотенца, заменив мои новые свои старыми.
— Твои слишком жёсткие, — пояснила она. — У меня кожа чувствительная.
К вечеру я поняла: они обустраивались всерьёз. Лариса уже переставила мебель в гостиной, Кристина покрасила ногти на моём белом покрывале, оставив пятна, а Виктор объявил, что по вечерам будет смотреть футбол на большом экране.
— Андрей не возражает! — бросила Лариса, перехватив мой взгляд.
Но Андрей молчал. Всегда молчал, когда речь шла о его семье.
Вечером я нашла в прихожей ещё три коробки с вещами, которые привёз Виктор. На мой робкий вопрос о сроках он буркнул:
— Ремонт затягивается. Может, месяца два-три.
Три месяца. До моих родов оставалось четыре.
Глава 3. Невидимые границы
Прошла неделя. Я перестала узнавать свой дом.
Лариса полностью захватила кухню, готовя тяжёлую жирную пищу, от запаха которой меня тошнило. Когда я попыталась приготовить себе отдельно лёгкий салат, она обиделась.
— То есть моя еда тебе не подходит? — золовка сложила руки на груди. — Я весь день стою у плиты, стараюсь, а ты нос воротишь!
Кристина превратила детскую в настоящий хаос: одежда горами, косметика везде, громкая музыка до ночи. Мои просьбы вести себя тише она игнорировала.
— Мам, она меня достала! — жаловалась девушка Ларисе. — Вечно придирается!
Виктор оккупировал кабинет и ванную комнату по утрам. Сорок минут он проводил в душе, пока я мучилась токсикозом, ожидая своей очереди. Валентина Петровна раздавала советы о моей беременности, критикуя каждое моё решение.
— В наше время так себя не берегли, — говорила она. — Работали до последнего, а вы нынче все изнеженные.
Но хуже всего был Андрей. Мой муж словно растворился. Он приходил поздно, ел молча, на мои попытки поговорить отвечал:
— Света, не устраивай сцен. Это моя семья.
Однажды вечером я обнаружила Ларису в нашей спальне. Она рылась в моём комоде.
— Что ты делаешь?!
— Ой, ищу иголку с ниткой, — золовка даже не смутилась. — Думала, у тебя в комоде швейный набор.
— Это личные вещи!
— Света, ну что за секреты в семье? — Лариса прищурилась. — Или тебе есть что скрывать?
Тем же вечером я нашла в её сумке, случайно упавшей в коридоре, мои золотые серьги — подарок покойной мамы. Сердце ушло в пятки.
— Лариса, это мои серьги. Зачем они у тебя?
Золовка выхватила сумку, небрежно бросив украшение на комод.
— Примеряла. Думала, ты не против поделиться с сестрой. Настоящая семья всё делит пополам, знаешь ли.
Ночью, когда Андрей наконец лёг спать, я попыталась объяснить.
— Они меня выживают отсюда. Ты не видишь?
— Ты преувеличиваешь, — он отвернулся к стене. — Просто привыкни.
Привыкни к тому, что я чужая в своём доме.
Глава 4. Точка кипения
Утром второй недели я проснулась от острой боли внизу живота. Побежала в ванную — дверь заперта, из-за неё доносился шум воды. Виктор принимал душ.
— Откройте, пожалуйста! — я стучала, согнувшись от боли. — Мне плохо!
Он вышел через десять минут, когда я уже сидела на полу в коридоре, пытаясь дышать ровно. Боль отпускала, но страх остался.
Андрей уехал рано, не услышав. Валентина Петровна сидела на кухне с Ларисой, они пили кофе.
— У меня была угроза, — прошептала я, входя. — Нужно срочно к врачу.
— Ой, да это нервное! — отмахнулась свекровь. — В наше время по-другому относились к беременности. Не надо драматизировать.
— Мне нужно в больницу, — я схватила сумку.
— Света, мы не можем тебя везти, у нас свои дела, — Лариса даже не повернулась. — Вызови такси.
Я стояла, глядя на этих женщин, и что-то сломалось внутри. Не боль, не страх — что-то фундаментальное. Доверие. Иллюзия семьи.
В больнице врач осмотрел меня, назначил покой и отсутствие стрессов. Стрессов. Я горько усмехнулась.
Вечером, вернувшись домой, я застала новую картину: мои вещи из спальни стояли в коридоре в коробках.
— Лариса, что происходит?
Золовка вышла из моей спальни с виноватым видом, который совсем не выглядел искренним.
— Видишь ли, Валентина Петровна плохо себя чувствует. Ей нужна большая кровать, отдельная комната. А вы с Андреем молодые, перебьётесь в маленькой.
— Это моя спальня! Моя квартира!
— Вообще-то, она на Андрея оформлена, — Лариса сложила руки. — Так что не совсем твоя. И если уж говорить начистоту, ты здесь вообще как жена. А мы — кровь.
Кровь. Я почувствовала, как холодеет внутри.
— Где Андрей?
— Сын согласился, — Валентина Петровна появилась за спиной Ларисы. — Он понимает, что мать важнее.
Андрей пришёл поздно. Я встретила его в коридоре, среди коробок с моими вещами.
— Ты действительно согласился выгнать меня из нашей спальни?
— Света, мама болеет…
— А я беременна твоим ребёнком и сегодня была угроза выкидыша! — крикнула я, и он побледнел.
Впервые за две недели я увидела в его глазах что-то похожее на понимание. Но было поздно.
Глава 5. Разоблачение
На следующий день я позвонила лучшей подруге Оксане, юристу. Рассказала всё.
— Света, квартира действительно на Андрея?
— Да, но она куплена в браке, на мои деньги в том числе. Мы вложили поровну.
— Тогда у тебя есть права. И ещё — проверь, а правда ли у них ремонт? Мне что-то не верится в эту историю.
Я задумалась. Позвонила соседке Ларисы под предлогом, что хотела передать вещи.
— Какой ремонт? — удивилась женщина. — У них всё как было. Квартира пустая стоит, они съехали недели три назад.
Три недели назад. За неделю до появления у нас.
Вечером, когда вся родня была дома, я зашла на кухню, где Лариса руководила ужином.
— Лариса, как там ремонт продвигается?
Золовка дёрнулась, но быстро взяла себя в руки.
— Нормально. Медленно, но делают.
— Странно. Твоя соседка говорит, что ремонта нет. И квартира пустая.
Повисла тишина. Виктор выронил вилку. Валентина Петровна замерла. Лариса побледнела, но тут же перешла в атаку:
— Ты следишь за нами?! Проверяешь?!
— Отвечай на вопрос: зачем вы здесь на самом деле?
— Андрей! — Лариса позвала брата. — Ты слышишь, что твоя жена творит?!
Андрей вышел из кабинета. Я повернулась к нему:
— Спроси у сестры, где их квартира. Почему они съехали за неделю до того, как появились у нас.
— Лариса? — голос Андрея дрогнул.
Золовка сжала губы. Виктор тяжело вздохнул:
— Мы её продали. Квартиру.
— Что?! — Андрей побледнел.
— Долги, — Виктор отвёл взгляд. — Большие долги. Кредиты, микрозаймы. Мы думали вложиться в бизнес, не вышло. Нам некуда было идти, кроме как к вам.
— И вы молчали?! Врали про ремонт?!
— А что нам было делать?! — взвилась Лариса. — У тебя квартира большая, живёшь один с этой… — она ткнула пальцем в мою сторону, — а мы семья! Кровь!
— Так вы собирались жить здесь постоянно? — я почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Выгнать меня из моей спальни, захватить детскую, присвоить мой дом?!
— Не твой! Андрея! — выкрикнула Валентина Петровна. — Моего сына!
Андрей молчал, глядя на сестру и мать. Наконец тихо произнёс:
— Уходите. Все. Завтра.
Глава 6. Своя крепость
Лариса закатила скандал. Валентина Петровна рыдала, обвиняя меня в разрушении семьи. Виктор молчал, понимая, что игра проиграна. Кристина истерично кричала, что ей теперь негде жить.
Но Андрей был непреклонен. Утром он вызвал такси, помог вынести вещи и, закрыв за ними дверь, прислонился к ней спиной.
— Прости, — сказал он тихо, подойдя ко мне. — Прости за всё. Я был слепым идиотом.
Я обняла его, чувствуя, как уходит напряжение последних недель.
— Ты выбрал, — прошептала я. — Наконец-то выбрал нас.
Следующие дни мы возвращали дому прежний вид. Переставили мебель на место, отмыли, перестирали, проветрили. Детская снова стала детской — с мягкими игрушками, светлыми шторами и ожиданием чуда.
Оксана помогла переоформить квартиру на обоих — теперь мы были равноправными собственниками. Андрей настоял сам, сказав, что никогда больше не хочет, чтобы я чувствовала себя чужой в собственном доме.
Лариса пыталась звонить, требуя денег на жильё. Валентина Петровна обвиняла меня во всех смертных грехах. Но Андрей научился говорить «нет». Жёсткое, чёткое «нет».
Через полгора месяца родилась наша дочка Алиса. Крошечная, с папиными глазами и моим упрямым подбородком. Когда я держала её на руках в нашей спальне, в нашей квартире, я поняла: иногда нужно пережить бурю, чтобы научиться ценить тишину.
И понимать, что настоящая семья — это не кровь. Это выбор, уважение и готовность защищать друг друга.
Лариса пришла спустя полгода, попросить прощения. Не знаю, было ли оно искренним, но Андрей дал ей шанс. Мы встречались на нейтральной территории, редко, в кафе. Она видела племянницу, но границы остались чёткими.
— Квартира просторная, — сказала она однажды, глядя на фотографию детской. — Но я поняла: не всем нужна крыша. Некоторым нужен контроль. Я хотела контролировать, а нашла одиночество.
Может, это был первый шаг к настоящему пониманию. А может, просто слова. Но это больше не имело значения.
Мой дом был моей крепостью. Наконец-то.
