Люба стояла у зеркала, расчёсывая волосы клиентки. Эдик должен был прийти в шесть. С кольцами.
Наконец-то.
— Всё, Марья Ивановна, — улыбнулась она, сняв пелерину с пожилой женщины. — До свидания.
Клиентка ушла, и салон опустел. Люба осталась одна с зеркалами, которые отражали её со всех сторон. Половина седьмого. Семь. Четверть восьмого.
Наконец скрипнула дверь. Эдик вошёл медленно. Лицо у него было такое, будто его заставили съесть что-то гадкое.
— Люба, — начал он, не решаясь подойти ближе.
Она продолжала убирать рабочее место. Ножницы в футляр, расчёски в дезинфектор. Движения привычные, автоматические.
— Люба, слушай, — голос ломался. — Я тут думал.
— Думал? — она обернулась. — И до чего додумался?
Он сглотнул. Посмотрел в пол. Потом прямо в глаза:
— Извини. Но моя мама сказала — не бывать свадьбе с неудачницей.
Неудачница — это слово повисло в воздухе как приговор. Эдик стоял и ждал — что она заплачет, что будет упрашивать, доказывать.
Но Люба только кивнула.
— Понятно, — тихо сказала она. — Мама против.
— Люба, ну не так же.
— Всё правильно, Эдик. Мама лучше знает. Она же заведующая поликлиникой, а я кто? Парикмахер. Стригу людей за копейки.
Он хотел что-то сказать, но она подняла руку:
— Иди. Маму не расстраивай.
Эдик молча постоял ещё немного у порога и вышел.
Люба села в парикмахерское кресло — то самое, в котором Эдик сидел месяц назад, когда она его стригла впервые. Закрыла глаза.
Неудачница.
А знаете что? Может, и правда неудачница. Вон, вся жизнь — сплошные промахи. Техникум вместо института. Парикмахерская.
И мужики попадались так себе. До Эдика. Эдик был особенный. Говорил красиво, учёный, в очках. Мама у него — заведующая.
Был особенный.
Люба открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Обычная девушка. Не красавица, не урод. Средненькая. Парикмахер средней руки в средненьком салоне.
На следующий день Люба проснулась в половине седьмого. Встала, душ, кофе. Обычное утро.
Только голова была какая-то странная.
Как будто вчера извлекли из неё что-то важное, а отверстие забыли закрыть.
— Люба, — позвала коллега Иринка, когда она пришла на работу, — ты как? После вчерашнего?
— Нормально, — ответила честно. — А что должно быть?
Иринка посмотрела с сочувствием и больше ничего не спрашивала.
Рабочий день тянулся как резина. Клиенты шли обычные — тёти за сорок, которые хотели выглядеть как двадцатилетние. Люба стригла, красила, укладывала. Механически. Руки помнили, что делать.
А голова думала.
— Любочка, а вы не думали курсы повышения квалификации пройти? — спросила очередная клиентка, пока Люба ей корни подкрашивала. — Знаете, мне подруга рассказывала, есть такие, где учат новым техникам окрашивания. Говорят, дорого, но себя окупает.
— А сколько это стоит? — машинально поинтересовалась Люба.
— Да тысяч сорок, наверное. Может, больше.
Сорок тысяч. Где столько взять?
Вечером дома она долго сидела с калькулятором. Считала, сколько зарабатывает, сколько тратит, сколько откладывает. Получалось не густо.
А потом открыла ноутбук и стала смотреть курсы. Оказалось, выбор большой. И стоят они действительно дорого. Но те, кто их заканчивает… Люба смотрела фотографии работ выпускников и понимала: это совсем другой уровень.
Может, и правда попробовать?
Через неделю она впервые в жизни пошла в банк за кредитом. Сидела в кабинете у кредитного менеджера — девушки лет двадцати пяти в строгом костюме — и чувствовала себя полной идиоткой.
— Цель кредита?
— Образование.
— Понятно. А какое у вас образование сейчас?
— Техникум. Парикмахерский.
Девушка кивнула и что-то записала. Наверняка пометила: типичная неудачница хочет выбиться в люди.
Кредит дали. Под большие проценты, но дали.
Люба записалась на курсы. Три месяца каждые выходные ездила в областной центр. Изучала колористику, осваивала сложные техники окрашивания, училась делать модные стрижки.
Преподаватель — мужчина лет сорока с модной причёской и безупречным вкусом — смотрел на её работы и кивал:
— У вас хорошие руки. И чувство цвета есть. Надо только практики больше.
Практика. Люба возвращалась в свой салон и пыталась применить новые знания. Но клиентки оказались консервативными. Привыкли к простым стрижкам и знакомым оттенкам.
— А что это за хитрые переходы? — недовольно ворчала постоянная клиентка Галина Семёновна. — Мне просто корни закрасить надо.
Люба вздыхала и красила корни. Как всегда.
Зато в соцсетях она стала выкладывать фотографии своих работ. Те редкие случаи, когда клиентки соглашались на эксперименты. Подписчиков было мало, но лайков становилось больше.
А потом случилось неожиданное.
Во время обеденного перерыва в салон зашла незнакомая девушка. Симпатичная, модно одетая.
— Вы — Люба? — спросила она. — Я видела ваши работы в интернете. У меня завтра важная встреча, а парикмахер заболел. Сможете сделать что-то интересное?
Люба оглянулась. Хозяйка салона куда-то отлучилась. Коллеги тоже были заняты.
— Конечно, — сказала она. — Что именно хотите?
— Не знаю. Что-то, чтобы мне шло. И чтобы было стильно.
Два часа Люба работала как одержимая. Делала сложное окрашивание — переходы от тёмного к светлому, создавала объём, текстуру. Потом стрижка — не просто «снять длину», а настоящую архитектуру волос.
Результат превзошёл ожидания. Девушка смотрела на себя в зеркало и не верила глазам.
— Это я? Боже мой. Сколько с меня?
Люба назвала цену — обычную цену салона.
— Вы шутите? — девушка открыла кошелёк. — За такую работу мне в Москве бы пять тысяч насчитали. Вот, держите четыре — и это ещё дёшево.
Четыре тысячи! Люба едва не поперхнулась.
— И можно я вас порекомендую подругам? У меня есть группа в соцсетях — мы обмениваемся контактами хороших мастеров.
Через неделю у Любы появились новые клиенты. Девушки из областного центра, которые специально приезжали к ней. Платили хорошо и просили делать именно то, чему она училась на курсах.
А ещё через месяц хозяйка салона вызвала её на разговор.
— Слушай, Любаша, — говорила она недовольно, — ты что это творишь? Клиенты жалуются, что ты им странности какие-то предлагаешь. А эти твои столичные девки вообще портят атмосферу. Им подавай то одно, то другое.
— Но они хорошо платят.
— Мне плевать. Это семейный салон для местных. Не надо тут показывать, какая ты умная.
В тот вечер Люба долго думала. Сидела дома с блокнотом и считала. Новые клиенты приносили больше денег, чем обычная работа в салоне. А если их станет больше?
А что, если…
Мысль была безумной. Но она засела в голове и не давала покоя.
А что, если открыть свой салон?
И вот прошло уже десять лет с того дня, когда Эдик сказал про неудачницу.
Люба стояла в своём новом салоне и смотрела на вывеску через стекло. «Салон Любы Е.» — золотые буквы на тёмно-синем фоне. Элегантно. Статусно.
Кто бы мог подумать.
За эти годы произошло всё. Кредит под безумные проценты, курсы повышения квалификации, первые клиенты из областного центра. Потом — уход из старого салона и аренда маленького помещения в подвале торгового центра. Ночи без сна, когда она считала каждую копейку и думала — а вдруг не получится?
Но получилось.
Сначала подвал стал приносить больше денег, чем старая работа. Потом появились постоянные клиенты, которые приезжали специально к ней. Потом — второй зал. Третий. Сотрудники.
А сегодня утром городская газета написала статью про «успешную бизнес-леди, которая создала сеть салонов красоты из ничего». С фотографией на всю полосу. И интервью, где Люба рассказывала про то, что главное — не бояться рисковать.
Вот только смешно получается.
Она как раз просматривала портфолио нового мастера, когда дверь салона тихо скрипнула. Люба подняла глаза и…
Боже мой.
В зеркале она увидела его раньше, чем он её. Эдик стоял у входа и растерянно озирался по сторонам. Постарел. Очки теперь другие, дорогие. Костюм хороший. Но что-то в нём сдулось. Как будто воздух выпустили.
— Можно постричься? — спросил он неуверенно.
Люба медленно повернулась. Их глаза встретились, и на секунду время остановилось.
— Эдуард Петрович? — произнесла она спокойно, с лёгкой улыбкой. — Вам как подстричься?
Он узнал её. По глазам было видно — узнал и растерялся окончательно. Смотрел на неё, на интерьер салона, на грамоты на стенах, на фотографию в рамке — «Директор сети салонов».
— Люба, — выдохнул он. — Это ты?
— А вы кого ожидали встретить?.
Он прошёл в зал как сомнамбула. Сел в кресло. Люба накинула пелерину, включила фен для создания атмосферы.
— Как обычно стрижётесь? — профессионально поинтересовалась она.
— Я, да как получится, — пробормотал он. — Люба, я не знал, что ты…
— Что я что? — она начала расчёсывать его волосы. — Что у меня такой салон? Или что я теперь не просто парикмахер?
— Я думал…
— Знаю, что вы думали. Думали, что я так и осталась неудачницей.
Он вздрогнул.
Люба работала молча. Стригла аккуратно, профессионально. Как любого клиента. Только пальцы слегка дрожали — это видел только он.
— Как дела у матери? — спросила она, не отрываясь от работы.
— Мама на пенсии уже. Поликлинику закрыли, реорганизация.
— Понятно. А жена? Дети?
Пауза. Слишком долгая пауза.
— Не женился я, Люба.
Вот как.
— А почему? — она остановилась, встретилась с ним глазами в зеркале. — Одни неудачницы попадались?
Он покраснел. Так же, как десять лет назад, когда было стыдно.
— Люба, прости меня. Пожалуйста. Я был дураком.
— Были, — согласилась она. — И что теперь?
— Я понял, что совершил ошибку. Самую большую ошибку в жизни.
Люба продолжила стричь. Молча. Каждое движение ножниц было точным, выверенным. Как будто она не стригла волосы, а отрезала прошлое по кусочкам.
— Знаете, Эдуард Петрович, — сказала она наконец, — а ведь я вам благодарна.
— За что?
— За то, что вы мне тогда сказали. Про неудачницу. Если бы не это, я бы так и проработала всю жизнь в том салоне. За копейки.
Он смотрел на неё в зеркало и молчал.
— А теперь у меня три салона. Двадцать сотрудников. Квартира в центре. Машина. — она убрала ножницы, стряхнула волосы с пелерины.
Эдик встал из кресла. Стоял, не зная, что сказать.
— Сколько с меня? — спросил тихо.
— Три тысячи.
Он полез за кошельком, достал деньги. Руки тряслись.
— Люба, может встретимся как-нибудь? Поговорим?
Она посмотрела на него долго. Очень долго.
— Зачем? — спросила просто.
Он постоял ещё немного у двери. Потом тихо вышел.
Люба смотрела ему вслед через стеклянную дверь и улыбалась. Впервые за десять лет — искренне улыбалась, думая о нём.
Неделю после встречи с Эдиком Люба чувствовала себя странно. Не грустно, не радостно — просто легко. Как будто с плеч скинули тяжёлый рюкзак, который она носила десять лет и даже не замечала его веса.
Она работала в обычном режме, принимала клиенток. Но иногда ловила себя на том, что улыбается без причины.
— Любовбь Евгеньевна, с вами всё в порядке? — спросила администратор Настя.
— Всё отлично, — ответила Люба и поняла: она действительно говорит правду.
На следующие выходные Люба поехала к родителям. Они жили в том же районе, где она когда-то снимала квартиру и работала в парикмахерской. Проезжая мимо старого салона, она невольно притормозила.
Вывеска облупилась, в окнах висели объявления о сдаче в аренду. Закрылся. Не выдержал конкуренции.
— Дочка, — мама накрывала на стол, когда Люба приехала, — а помнишь того парня, что за тобой ухаживал? Эдик звали?
— Помню. А что?
— Да встретила его мать на рынке. Жалуется — сын так и не женился, внуков ей не дождаться. Всё спрашивает, как ты поживаешь.
— И что ты ей ответила?
Мама улыбнулась хитро:
— А что я ей отвечу? Говорю: дочка моя сеть салонов построила, успешная бизнес-леди. В газете про неё статьи пишут. Замуж пока не вышла — женихов выбирает.
Люба рассмеялась. Мама всегда умела поставить людей на место деликатно, но точно.
— А она что?
— Побледнела и быстро ушла. Видно, допёрло наконец, какую невестку упустила.
Хорошо иметь такую маму.
