Осень выдалась на редкость теплой. Октябрь радовал ясными днями и шуршащим золотым ковром под ногами. Я сидела в кресле у окна и перебирала старые фотографии. Утренний звонок из больницы поставил на паузу привычную жизнь: моего свекра Ивана Сергеевича госпитализировали с сердечным приступом. Срочно нужно было достать деньги для лечения и документы, а значит, отправиться в загородный дом, где они со свекровью проводили последние годы.
Муж уехал на конференцию в Казань еще вчера, дозвониться до него не получалось – наверное, был на заседании с отключенным телефоном. Свекровь, Нина Павловна, находилась в больнице и безостановочно звонила мне с просьбами: привезти одежду, документы, найти медицинскую карточку Ивана Сергеевича.
– Ирочка, милая, еще не забудь про сейф в кабинете! – голос свекрови дрожал от волнения. – Там лекарства для Вани. И возьми деньги – они лежат в шкатулке на второй полке. Код от сейфа – день рождения Сереженьки.
Я сложила фотографии обратно в альбом и начала собираться. Отношения со свекровью у меня всегда были сложные. Нина Павловна никогда не принимала меня как часть семьи, считая недостаточно хорошей партией для своего сына. Десять лет брака не изменили ее отношения, хотя внешне она всегда оставалась безупречно вежливой. Серёжа, мой муж, оказался зажат между двумя огнями – любимой матерью и женой. В последнее время мы с ним стали отдаляться друг от друга. Свекровь все чаще намекала, что я неподходящая жена, что Сереже нужна другая, более понимающая, более успешная, более… во всем.
Через полчаса я уже выезжала из города. Дорога до загородного дома свекров занимала около часа. Я включила радио, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Иван Сергеевич всегда относился ко мне лучше, чем его жена. Он был молчаливым и сдержанным человеком, но иногда, оставаясь со мной наедине, рассказывал забавные истории из юности или делился мудрыми наблюдениями. В отличие от свекрови, он никогда не вмешивался в наши с Серёжей отношения.
Подъехав к воротам, я набрала код и въехала во двор. Двухэтажный кирпичный дом выглядел пустым и неприветливым без своих хозяев. Осенний ветер гонял по дорожке опавшие листья, создавая ощущение заброшенности. Я открыла дверь своим ключом и вошла в прохладный холл.
В доме пахло яблоками – на кухне стояли корзины с урожаем из сада. Нина Павловна славилась своими заготовками и всегда делала впечатляющие запасы на зиму. «Надо будет забрать несколько банок компота и варенья для Ивана Сергеевича в больницу», – подумала я, поднимаясь на второй этаж.
Кабинет свекра располагался в самом конце коридора. Это была просторная комната с большим дубовым столом и стеллажами, заполненными книгами. Иван Сергеевич, бывший профессор физики, до сих пор сохранил академические привычки и любовь к науке.
Я подошла к сейфу, спрятанному за картиной с изображением горного пейзажа. Ввела дату рождения мужа – 17.03.78. Замок щелкнул, и дверца открылась. Внутри лежали аккуратные стопки документов, несколько коробочек с лекарствами и шкатулка темного дерева – та самая, о которой говорила свекровь.
Я достала шкатулку и открыла ее. Внутри действительно лежали деньги, завернутые в бумагу, – приличная сумма, которой должно было хватить на первое время. Я переложила их в сумку и вернулась к сейфу за документами. Паспорт Ивана Сергеевича, медицинская карта, страховой полис… Взгляд упал на папку с надписью «Документы на дом». Я взяла ее – там могли быть важные бумаги для врачей.
Открыв папку, я обнаружила свидетельство о собственности, какие-то квитанции и сложенный вчетверо лист. Развернув его, я увидела, что это копия завещания. Мое сердце забилось чаще – никогда раньше я не видела этот документ и даже не знала, что свекор его составил. Пробежав глазами по тексту, я замерла от удивления.
«…все свое имущество, включая загородный дом, земельный участок и банковские счета, а также принадлежащую мне долю в квартире по адресу… завещаю своей невестке, Смирновой Ирине Александровне…»
Я перечитала эти строки несколько раз, не веря своим глазам. Почему Иван Сергеевич решил оставить все имущество мне, а не сыну или жене? Это не укладывалось в голове.
В конце документа стояла пометка: «Оригинал хранится у нотариуса Соколовой М.Н. по адресу…» и телефон.
Я сфотографировала документ, вернула его на место и заперла сейф. Мысли путались. Зачем свекор сделал меня наследницей? И знает ли об этом Нина Павловна? А Сережа?
Собрав все необходимое, я спустилась на кухню, чтобы забрать обещанные банки с компотом. Открыв дверцу буфета, заметила на верхней полке знакомую кожаную папку – такую же свекровь использовала для хранения важных документов. Любопытство взяло верх, и я достала ее.
Внутри обнаружились документы на квартиру в центре города – ту самую, где мы с Сережей жили первые годы брака, пока не переехали в новостройку. Свекры настояли на обмене, утверждая, что молодой семье нужно просторное жилье. Мы согласились, хотя мне было жаль покидать уютное гнездышко в историческом центре.
Среди бумаг лежало еще одно завещание. В отличие от того, что я нашла в сейфе, это был не оригинал и даже не официальная копия – просто распечатка на принтере без печатей и подписей. В этом варианте Иван Сергеевич завещал все имущество своей жене, Нине Павловне.
Мурашки пробежали по спине. Что-то здесь не так. Два разных завещания? Как такое возможно?
Мои размышления прервал звонок телефона. Звонила свекровь.
– Ирочка, ты уже в доме? Нашла лекарства? – ее голос звучал напряженно.
– Да, Нина Павловна, все в порядке. Взяла деньги, документы, сейчас соберу одежду и поеду в больницу, – ответила я как можно спокойнее.
– Хорошо, милая. А ты… случайно не заглядывала в документы? – вопрос прозвучал будто бы между прочим, но я уловила в нем тревогу.
– В какие документы? – решила уточнить я.
– Да так, неважно. Просто не хотелось бы, чтобы ты тратила время на разбор бумаг, – торопливо ответила свекровь. – Приезжай скорее, Ваня спрашивает о тебе.
Повесив трубку, я некоторое время стояла в оцепенении. Нина Павловна явно волновалась, что я могла найти завещание. Но какое из них? И знает ли она о том, что реальное завещание свекра делает наследницей меня, а не ее?
Я решила позвонить по номеру, указанному в документе из сейфа. После нескольких гудков женский голос ответил:
– Нотариальная контора Соколовой, слушаю вас.
– Здравствуйте, меня зовут Ирина Смирнова. Я хотела бы узнать о завещании Ивана Сергеевича Смирнова, – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Смирнова Ирина Александровна? – уточнила женщина.
– Да, это я.
– Минуточку, сейчас проверю.
Я слышала, как шуршат бумаги на том конце провода.
– Да, у нас хранится оригинал завещания Смирнова Ивана Сергеевича. Он указал вас как единственную наследницу и оставил распоряжение, что вы можете получить информацию о завещании в любой момент, – сообщила нотариус. – Вы хотите ознакомиться с документом?
– Нет, спасибо, я просто уточняла, – быстро ответила я. – Скажите, а когда было составлено это завещание?
– 15 мая этого года, – ответила нотариус.
Это было всего пять месяцев назад, вскоре после дня рождения Ивана Сергеевича, когда мы всей семьей собирались в этом самом доме. Я вспомнила, как свекор долго говорил со мной в саду, пока остальные накрывали на стол. Он выглядел озабоченным, спрашивал о моих планах на будущее, интересовался, счастлива ли я в браке. Тогда я не придала этому особого значения.
– Спасибо за информацию, – поблагодарила я и повесила трубку.
Итак, нашла в сейфе копию завещания – свекровь не знала, что оригинал у меня. Вернее, у нотариуса, но суть от этого не менялась. У Нины Павловны была фальшивка, распечатанный на принтере документ без юридической силы. Знал ли об этом Сережа? Скорее всего, нет. Муж всегда был далек от семейных дел, полностью доверяя матери.
Я спрятала документы обратно, собрала вещи для свекра и направилась к выходу. Голова кипела от вопросов без ответов. Зачем Иван Сергеевич так поступил? Почему не сказал мне? И что делать с этим знанием?
В больнице меня встретила осунувшаяся от переживаний Нина Павловна. Она благодарно приняла пакет с вещами и лекарствами, но взгляд ее был настороженным.
– Все в порядке? – спросила она, внимательно глядя мне в глаза.
– Да, конечно, – улыбнулась я. – Как Иван Сергеевич?
– Стабилизировали. Врач говорит, угрозы нет, но наблюдение нужно, – ответила свекровь, не переставая изучать мое лицо. – Ты какая-то бледная. Что-то случилось?
– Просто переживаю за свекра, – пожала плечами я.
Нина Павловна вдруг взяла меня за руку и отвела в сторону от медсестер и других посетителей.
– Ирочка, я должна тебе кое-что сказать, – начала она непривычно мягким голосом. – Ваня в последнее время сам не свой. Возраст, знаешь ли. Начал какие-то странные вещи делать, документы переписывать. Не обращай внимания, если что-то необычное увидишь. Мы с Сережей все держим под контролем.
Я почувствовала холодок по спине. Значит, они сговорились. Интересно, знал ли Сережа о настоящем завещании? Или свекровь водила за нос и его тоже?
– Что вы имеете в виду, Нина Павловна? – спросила я как можно невиннее.
– Ничего особенного, – быстро ответила свекровь. – Просто говорю, что не стоит верить всему, что Ваня мог наговорить или написать в последнее время. У него были моменты… помутнения.
– Врач что-то говорил о проблемах с памятью? – продолжала я изображать непонимание.
– Нет-нет, ничего серьезного, – свекровь махнула рукой. – Просто возрастные особенности. Тебе не о чем беспокоиться.
Но я видела, что она нервничает. Теперь все становилось на свои места. Нина Павловна обнаружила, что муж изменил завещание, и создала подделку, рассчитывая, что никто не будет проверять подлинность документа до момента вступления в наследство.
Вечером мне наконец удалось дозвониться до мужа. Сережа был встревожен новостями об отце и обещал прилететь ближайшим рейсом.
– Как мама? Держится? – спросил он.
– Да, она в порядке, – ответила я. – Сереж, ты знаешь что-нибудь о завещании твоего отца?
На другом конце провода повисло молчание.
– Какое завещание? – наконец спросил муж. – Папа что-то говорил тебе?
По его голосу я поняла, что Сережа действительно ничего не знает. Значит, Нина Павловна действовала в одиночку.
– Нет, просто твоя мама упомянула что-то о документах, – солгала я. – Не бери в голову. Приезжай скорее.
На следующий день свекра перевели из реанимации в обычную палату. Я пришла навестить его одна – Нина Павловна отправилась домой отдохнуть и переодеться.
Иван Сергеевич выглядел бледным, но улыбнулся, увидев меня.
– Ирочка, девочка моя, – он протянул мне руку. – Спасибо, что пришла.
– Как вы себя чувствуете? – я присела на стул рядом с кроватью.
– Лучше, чем вчера, хуже, чем завтра, – усмехнулся свекор. – Доктор говорит, что я еще поживу.
Я помолчала, собираясь с мыслями.
– Иван Сергеевич, я должна вам кое-что сказать, – начала я осторожно. – Вчера, когда искала ваши документы, я случайно нашла… завещание.
Лицо свекра застыло.
– Понимаю, – тихо сказал он после паузы. – И что ты думаешь?
– Я не понимаю, зачем вы это сделали, – честно ответила я. – Почему я? Почему не Сережа или Нина Павловна?
Иван Сергеевич вздохнул и откинулся на подушки.
– Это долгая история, Ира. Присядь поближе.
Я придвинула стул к кровати.
– Нина не любит тебя, – прямо сказал свекор. – Никогда не любила и не примет. Я видел, как она манипулирует Сережей, настраивает его против тебя. А он… он мой сын, я люблю его, но он слабый человек, всегда шел на поводу у матери.
Я опустила глаза. Не хотелось признавать очевидное, но свекор был прав.
– В последнее время я много думал о жизни, – продолжил Иван Сергеевич. – О том, что после меня останется. Я не хочу, чтобы все досталось Нине – она никогда не даст тебе ни копейки, выживет из квартиры, настроит внуков против тебя, если они появятся. Я знаю ее лучше, чем кто-либо.
– Но почему не Сережа? Он все-таки ваш сын, – спросила я.
– Сережа получил от нас достаточно, – покачал головой свекор. – Образование, помощь с карьерой, квартиру. К тому же, все равно Нина будет контролировать его наследство. А я хочу, чтобы у тебя была защита, опора. Финансовая независимость.
Я молчала, переваривая услышанное.
– Нина нашла копию и подделала завещание, – продолжил свекор. – Я знал, что она это сделает, поэтому оригинал сразу отдал нотариусу. И оставил копию в сейфе, зная, что она его проверит. Это была… проверка.
– И она ее не прошла, – тихо сказала я.
– Не прошла, – согласился свекор. – Но я не удивлен. Я давно знал, на что она способна.
– Иван Сергеевич, я не могу принять ваше наследство, – покачала головой я. – Это несправедливо по отношению к Сереже.
– Можешь и примешь, – твердо сказал свекор. – Это моя воля. Если захочешь потом что-то отдать Сереже – это будет твое решение. Но я хочу, чтобы ты была защищена.
В этот момент дверь открылась, и в палату вошли Нина Павловна и Сережа, прилетевший раньше, чем обещал. Увидев нас, оживленно беседующих, свекровь застыла с настороженным выражением лица.
– О чем это вы тут секретничаете? – спросила она, стараясь улыбаться.
– Папа, как ты? – Сережа подошел к кровати и обнял отца.
– Нормально, сынок, – ответил Иван Сергеевич, многозначительно взглянув на меня. – Мы с Ириной говорили о будущем.
Я увидела, как напряглась Нина Павловна. Она явно боялась, что свекор расскажет о настоящем завещании.
– О каком будущем? – нахмурился Сережа.
– О вашем с Ириной, – спокойно ответил свекор. – О том, что нужно ценить то, что имеешь, и не позволять никому встать между вами. Даже родителям.
Нина Павловна побледнела.
– Ваня, тебе нужно отдохнуть, – она подошла к кровати и поправила одеяло. – Не утомляй себя разговорами.
– Я в порядке, – отмахнулся Иван Сергеевич. – Более того, я решил кое-что объявить, раз уж вы все здесь.
Мое сердце замерло. Неужели он скажет про завещание?
– Я хочу, чтобы вы все знали, – начал свекор, глядя по очереди на каждого из нас, – что собственность – ничто по сравнению с семейным счастьем. Деньги приходят и уходят, а отношения остаются. Берегите друг друга.
Нина Павловна заметно расслабилась. Сережа кивнул, не совсем понимая, к чему этот разговор. А я поймала благодарный взгляд свекра – он не стал раскрывать карты, давая мне самой решить, как поступить с этим знанием.
В тот момент я приняла решение. Я не буду говорить о завещании, пока Иван Сергеевич жив и здоров. Но теперь я знала, что у меня есть защита, страховка на случай, если отношения с мужем и свекровью окончательно испортятся.
Через неделю свекра выписали из больницы. Жизнь постепенно вернулась в привычное русло. Нина Павловна стала относиться ко мне с подчеркнутой вежливостью – видимо, боялась, что я могла что-то узнать. А я вела себя как обычно, не подавая вида, что знаю о ее махинациях с документами.
Однажды вечером, когда мы с Сережей ужинали вдвоем, я спросила его:
– Ты счастлив со мной?
Муж поднял на меня удивленный взгляд.
– Конечно. А почему ты спрашиваешь?
– Просто подумала о том, что сказал твой отец в больнице. О том, что нужно ценить отношения и не позволять никому встать между нами.
Сережа задумался.
– Знаешь, я чувствую, что в последнее время мы отдалились друг от друга. И мама… она всегда была немного против тебя.
– Немного? – я не смогла сдержать горькой усмешки.
– Хорошо, сильно против, – признал муж. – Но это не должно влиять на нас. Я люблю тебя, Ира, и хочу, чтобы у нас все было хорошо.
Я накрыла его руку своей.
– Я тоже этого хочу. Давай начнем заново? Только ты и я, без постороннего влияния.
В глазах мужа появилась надежда. Я поняла, что Иван Сергеевич был прав – настоящее богатство не в деньгах и имуществе, а в отношениях. И пока у нас с Сережей есть шанс все исправить, я не стану раскрывать карты.
А завещание… оно останется моей страховкой, маленьким секретом между мной и свекром. Нашла в сейфе копию завещания – свекровь не знала, что оригинал у меня. И пусть пока так и остается.
