Торжество отгремело. Последние гости, обнявшись и напутствуя молодых счастливыми криками, разъехались.
В просторной квартире, пахнущей цветами, дорогими духами и легким угаром от праздника, царил хаос.
На столе догорали свечи в изящных подсвечниках, а на полу валялась одинокая серпантинная лента.
Марк и Алина, скинув тесные свадебные наряды, сели на диван, прижавшись друг к другу.
Они были одни. Тишина, наступившая после шума и гама, была сладкой и долгожданной.
— Ничего, что у нас такой беспорядок? — лениво спросила Алина, положив голову ему на плечо.
— Абсолютно, — Марк поцеловал ее в макушку. — Главное, что все прошло прекрасно. Ты была самой красивой.
Они убрали лишь самое необходимое, отложив генеральную уборку на следующий день.
Самым важным ритуалом был осмотр подарков. В углу гостиной скромно стоял небольшой столик, на котором громоздились коробки, а в центре, в большой плетеной корзине, лежали конверты.
Поздравительные открытки новоиспеченные супруги аккуратно сложили в стопку, а конверты с деньгами вскрывали по одному, стараясь запомнить, от кого какая сумма.
— От твоей тети Люды, — проговорила Алина, сделав пометку в блокноте. — И от моих крестных… Смотри, сколько!
Марк улыбался, но в его глазах читалась легкая озабоченность. Он пересчитал конверты еще раз.
— Что-то не так? — спросила Алина, заметив выражение его лица.
— Не знаю… Мне кажется, конвертов было больше. Помнишь, мы их все в эту корзину складывали, чтобы не потерять?
— Может, тебе показалось? Гости подходили, ты отвлекался…
— Возможно, — неохотно согласился Марк. — Но я почти уверен. Особенно запомнился один, толстый, от дяди Коли из Питера. Он его лично мне в руки вручил. Где он?
Они перерыли всю корзину, проверили под столом и за диваном. Конверт от дяди Коли нашелся, завалившись за спинку стула.
— Ладно, параноик, — ласково потрепала его по щеке Алина. — Устал ты. Давай спать. Все уже сосчитано и записано.
Марк согласился, списав все на усталость и нервное напряжение последних дней.
Мысль о пропаже была настолько чудовищной и нелепой, что он отогнал ее прочь.
Два дня пролетели как один миг. Они разбирали подарки, отвечали на звонки и сообщения с поздравлениями, потихоньку возвращались к реальности.
На третий день, ближе к вечеру, зазвонил телефон Марка. На экране высветилось имя «Папа».
— Привет, сын! Ну как, отошли от праздника? — голос Василия Ивановича звучал как обычно, приветливо.
— Привет, пап! Да, потихоньку. Спасибо еще раз за все, вы с мамой нам очень помогли…
— Все для вас, сынок… Слушай, Марк, у меня к тебе вопрос, только ты не обижайся, ладно?
— Конечно, пап, что такое?
В трубке повисла пауза.
— Это… насчет денег. Ты… случайно, маме не оплачивал кредит? Не переводил ничего?
Марк замер. В голове что-то щелкнуло.
— Кредит? Нет, пап. Что случилось?
— Да вот, тут такая странность… Она вчера пришла с работы сияющая, говорит, закрыла заем досрочно. А откуда деньги — молчит. Я уж подумал, не ты ли ей со свадебных денег помог. Скрытничает что-то, хотя это не в ее стиле.
Ледяная волна прокатилась по телу Марка. В голове снова всплыла мысль о пропавших конвертах.
— Пап… — голос Марка стал тихим. — Скажи, а сколько она закрыла? Примерно хотя бы.
— Да вроде, с ее слов, около ста пятидесяти… Но ты не думай ничего, наверняка, сама накопила…
Сто пятьдесят тысяч. Где мать могла их взять, если они с отцом пару дней назад подарили им на свадьбу пятьдесят тысяч?
— Пап, я тебе позже перезвоню, — глухо сказал Марк и положил трубку.
Алина, увидев побледневшее лицо мужа, поспешно подбежала к нему.
— Марк? Что случилось? С папой что-то?
— С папой, слава Богу, все хорошо, — он растерянно посмотрел на жену. — А у нас… Алина, помнишь, мы конвертов не досчитались? Я сказал, что их вроде было больше?
Девушка кивнула, ее глаза расширились от дурного предчувствия.
— Это была не паранойя. Их украли. И я знаю, кто это сделал!
Он рассказал жене о звонке отца. Алина слушала, не веря своим ушам. Свекровь?
Ольга Петровна, которая всегда была с ними мила, которая помогала с организацией свадьбы?
— Это невозможно! Это какая-то ошибка, совпадение… — развела руками Алина.
— Нет, не ошибка. Я в это не верю! — Марк уже надевал куртку, его движения были резкими и точными. — Она на работе до семи. Я сейчас же поеду к ней. Это нужно выяснить сейчас же!
— Марк, подожди! Успокойся! Может, поговорим с ней вместе завтра? — умоляюще сказала Алина, схватив его за руку.
— Нет. Я не могу ждать. Я должен узнать правду! — он вышел из квартиры, хлопнув дверью.
Дорога до института, где Ольга Петровна работала главным бухгалтером, заняла двадцать минут.
Эти минуты были для Марка одним сплошным адом. В голове проносились обрывки воспоминаний: как мать учила его в детстве не брать чужое, как гордилась его честностью, как на свадьбе, с трогательной улыбкой, говорила Алине: «Береги моего мальчика».
И этот же человек смог запустить руку в корзину с подарками для собственного сына.
Он зашел в здание, прошел по длинному коридору к бухгалтерии. Марк постучал и, не дожидаясь ответа, вошел.
Ольга Петровна сидела за компьютером, на ее лице застыло выражение сосредоточенности. Увидев сына, она удивленно улыбнулась.
— Маркуша! Какой сюрпризик! Что-то случилось? — ее голос зазвучал так естественно, что на секунду Марка охватили сильные сомнения. Может, он все выдумал?
— Нам нужно поговорить, мама, — мужчина закрыл дверь и прислонился к ней спиной.
— О чем? Ты какой-то бледный. Садись, выпей воды…
— Я не буду пить воду. Ответь мне на один вопрос, честно. Откуда у тебя деньги на досрочное погашение кредита?
Лицо Ольги Петровны мгновенно изменилось. Улыбка исчезла, будто ее стерли ластиком.
Глаза матери, всегда такие добрые, сузились, и в них сначала мелькнул испуг, а затем — вызов.
— Что за тон, Марк? Это мои личные дела. Папа тебе наболтал чего-то?
— Папа спросил, не я ли тебе помог погасить кредит. А я не помогал. И я вспомнил, что на нашей свадьбе пропала парочка конвертов с деньгами. Это совпадение?
Он смотрел на нее, не отрываясь. Она отвела взгляд, ее пальцы нервно забарабанили по столу.
— Не знаю я про твои конверты. Может, ты их плохо считал? Или твоя Алина… — она не договорила, но намек был более чем ясен.
— Алину сюда не впутывай! — рыкнул Марк, сделав шаг вперед. — Ты ответишь мне честно на вопрос или нет?
Его голос задрожал от ярости и обиды. Предательство обжигало изнутри. Ольга Петровна молчала несколько секунд, глядя в окно.
Казалось, внутри нее идет борьба. Наконец, она обернулась. Ее лицо было искажено гримасой странного облегчения и злобы.
— Хорошо! — выдохнула она. — Да! Я взяла их! Я взяла ваши дурацкие конверты!
Признание, прозвучавшее так откровенно, оглушило Марка сильнее, чем возможное вранье.
— Почему? — ошарашенно прошептал мужчина. — Зачем? Тебе что, не хватает? Мы бы помогли, если бы ты попросила! Ты украла у нас! В день нашей свадьбы!
— У вас всего и так много! — вспыхнула она. — У тебя прекрасная работа, новая квартира! А я? Я всю жизнь в долгах, как в шелках! Этот кредит висит на мне каменным крестом! А тут такие деньги лежат без присмотра… Я подумала, вам и так хватит…
— Без присмотра? — Марк рассмеялся горьким смехом. — Это были наши подарки, мама! Наш старт! А ты… ты воровала их, пока мы танцевали наш первый танец?
— Не смей так со мной разговаривать! Я вообще-то твоя мать! Я тебя рожала, вырастила! А ты из-за каких-то денег набрасываешься на меня, как прокурор в суде!
— Это не какие-то деньги! — крикнул он. — Это доверие! Это уважение! Ты все испортила! Алина до сих пор верит, что это ошибка!
— Она тебе наушничает, я так и знала! — ядовито сказала Ольга Петровна, до конца не поняв, что сказал сын. — С самого начала было видно, что она меня в грош не ставит.
— Причем тут Алина? Она, наоборот, не верит! Ты украла! Ты! И еще пытаешься выставить виноватыми нас? Верни деньги!
После этих слов мать смерила Марка ненавистным взглядом, полным холодного достоинства.
— Нет!
— Что?
— Я сказала — нет. Я их уже потратила. Я закрыла свой кредит и ничего не собираюсь назад возвращать. Вы как-нибудь переживете. У вас еще все впереди…
Марк взглянул на мать и не поверил своим ушам. Перед ним был не добрая Ольга Петровна, а расчетливый человек, полный непонятной ненависти.
— Ты понимаешь, что это значит? — тихо спросил Марк. — Что после этого я не смогу смотреть тебе в глаза? Что мы… мы не сможем быть семьей?
— Семья? — усмехнулась женщина. — Семья — это когда понимают и прощают. А ты примчался сюда с криками, как будто я чужой кошелек в автобусе стащила. Ты меня не понял. Ты не захотел понять, в каком я была отчаянном положении. Так что да, обижайтесь. Оба. У вас все для этого есть.
Она повернулась к компьютеру, демонстративно начав печатать и дав понять, что разговор окончен.
Марк постоял еще мгновение, глядя на ее затылок. Все рухнуло. Образ любящей, пусть и немного строгой матери, рассыпался в пух и прах.
Он развернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Дорога домой была как в тумане.
Марк не помнил, как вел машину, как поднимался на лифте. Он открыл дверь и увидел Алину.
Она сидела на том же диване, с комом в городе и полными слез глазами. Она все поняла по его лицу.
— Она… призналась? — тихо спросила Алина.
Марк кивнул и тяжело опустился рядом с ней. Он рассказал ей все. Каждое слово, каждую уколовшую его фразу.
— И она… не вернет? — на всякий случай переспросила девушка.
— Нет. И считает себя правой. Обижена на то, что мы ее не поняли.
Он резко замолчал, уткнувшись лицом в ее плечо. Ярость и гнев бушевали в нем.
— Знаешь что… — сказала Алина. — Деньги… мы заработаем. Это неприятно, это гадко, но мы справимся. Пусть они останутся у нее. Это плата…
— Плата за что? — глухо спросил Марк.
— За правду. Мы заплатили этими деньгами, чтобы увидеть правду. Дорого? Да. Но теперь мы знаем, с кем имеем дело.
Он посмотрел на жену, на ее любящие глаза. Алина была его настоящей, единственной семьей.
Все остальное оказалось иллюзией, разрушенной украденными конвертами и материнской жадностью, прикрытой обидой.
