Людмила стояла посреди гостиной и смотрела на Инну так, будто та украла у неё последний рубль.
— Ну что, дорогая, — голос у неё был сладкий, но глаза холодные. — Теперь, когда Сережи нет, пора бы и подумать о будущем.
Инна вытирала руки полотенцем. Только что закончила мыть посуду после поминок. Гости разошлись, в доме стало тихо и как-то пусто.
— О каком будущем?
— Дом большой. Тебе с Андреем тут неуютно, наверное. Молодым людям своё жильё нужно.
Андрей сидел в кресле, листал телефон. Даже не поднял головы.
— Людмила Петровна, я не понимаю…
— Что тут непонятного? — Свекровь села на диван, поправила платок. — Дом мой. Был мужа моего, теперь мой. А вы с Андреем взрослые люди. Своей семьёй жить должны.
У Инны похолодело внутри. Семнадцать лет она прожила в этом доме. Семнадцать лет терпела замечания свекрови, её контроль, её вечное недовольство. И теперь что? Просто взять и уйти?
— Мама, — наконец подал голос Андрей. — Мы же не обсуждали…
— А что обсуждать-то? — Людмила развела руками. — Я старая женщина. Мне покой нужен. А тут вы со своими порядками, со своими привычками.
— Какими порядками? — Инна почувствовала, как в груди растёт что-то горячее. — Я семнадцать лет в этом доме живу. Убираю, готовлю, сад за вами доделываю…
— Ну да, живёшь. И что с того? — Людмила улыбнулась, но улыбка была неприятная. — Жила при муже. Муж умер. Всё логично.
Андрей поднялся с кресла.
— Мам, ну зачем так сразу? Папу только похоронили.
— Именно поэтому и надо всё чётко определить. Чтобы потом недоразумений не было.
Инна смотрела на мужа. Ну скажи что-нибудь! Ну защити! Но Андрей только переминался с ноги на ногу.
— Людмила Петровна, — Инна села на стул, ноги подкашивались. — А куда мы пойдём?
— Не моя забота. Снимете что-нибудь. Или ипотеку возьмёте. Вы же работаете оба.
— Да какую ипотеку в нашем возрасте? — голос у Инны дрожал. — И на что снимать? Зарплаты наши…
— Это ваши проблемы, дорогая.
Инна посмотрела вокруг. Вот тут, у окна, стояла её швейная машинка. Там, на полке, её книги. В спальне её вещи. Семнадцать лет жизни. И всё это надо просто взять и бросить?
— А если я не хочу уезжать?
Людмила засмеялась.
— Не хочешь? А что ты можешь? Дом не твой. Документы у меня. Захочу — вызову участкового.
— Мама, ты что? — Андрей наконец встрепенулся. — При чём тут участковый?
— А при том, что жить тут будут по моим правилам. Или не будут вообще.
Инна встала. В голове шумело. Ну как так можно? Ну как можно человека просто вот так выбросить? Она же не чужая. Она же семнадцать лет…
— Хорошо, — сказала она тихо. — Я подумаю.
— Думай-думай. Только долго не думай. Неделя у тебя есть.
Неделя! У Инны закружилась голова. Неделя на то, чтобы найти жильё, собрать вещи, перевернуть всю жизнь.
— Мне нужно проветриться, — пробормотала она и пошла к двери.
На улице было прохладно. Ноябрь. Жёлтые листья лежали на асфальте. Инна шла по знакомой улице и думала: что теперь делать? Куда идти? К кому обратиться за помощью?
На следующий день Инна проснулась с головной болью. Всю ночь ворочалась, думала. Андрей уже ушёл на работу, даже не заговорил о вчерашнем. Как всегда — в сторонке стоит.
— Ну что, собираешься? — Людмила пила чай на кухне, смотрела на Инну с ухмылкой.
— Ищу варианты.
— Ищи-ищи. Время-то идёт.
Инна налила себе кофе, села напротив. Хотелось что-то сказать, но слова не шли. Что скажешь? Что это несправедливо? Людмила только посмеётся.
После завтрака пошла в свою комнату, включила компьютер. Сайты с арендой жилья. Цены просто космос. За однушку на окраине хотят половину их общей зарплаты с Андреем. А ещё коммуналка, еда…
Телефон зазвонил. Подруга Ленка.
— Инн, как дела? Как поминки прошли?
Инна рассказала всё. Ленка охала, ахала.
— Ну ты даёшь! А Андрей что?
— А что Андрей? Молчит. Мамочку не хочет расстраивать.
— Слушай, а документы какие-нибудь у тебя есть? На дом этот?
— Какие документы? Дом же её.
— Да ну тебя. Иди посмотри. Может, что-то найдёшь.
Инна повесила трубку. Документы… А действительно, где они лежат? Серёжа всегда в сейфе всё хранил. В спальне, за шкафом. Людмила на дачу поехала до вечера, самое время посмотреть.
Сейф был небольшой, но тяжёлый. Серёжа код не менял годами — дата свадьбы. Щёлкнул замок.
Внутри папки, конверты, какие-то справки. Инна стала перебирать. Свидетельство о рождении Андрея, их с Серёжей свидетельство о браке, медицинские справки…
А вот и документы на дом. Толстая папка. Инна открыла, стала читать. Старые бумаги, ещё советские. Потом новые. Приватизация. Дом записан на Серёжу и Людмилу. Пополам.
Дальше ещё документы. 2015 год. Что это? Договор дарения? Инна присмотрелась. Людмила Петровна Савельева дарит свою долю в доме… кому? Инне Анатольевне Савельевой.
— Что за… — Инна перечитала ещё раз.
Точно. Её имя, её паспортные данные. Подпись Людмилы, нотариальная печать. Всё как положено.
А вот и ещё документ. Серёжа тоже дарит свою долю ей же. Та же дата.
Руки у Инны задрожали. Значит, дом… её? Целиком её?
Она вспомнила. 2015 год. Андрей тогда кредит брал на машину. Большой кредит. В банке сказали — нужно поручительство или залог. Серёжа предложил дом под залог поставить. Но сначала оформить на Инну — якобы так проще будет, меньше проблем с банком.
— Да на кого там оформлено, какая разница, — говорила тогда Людмила. — Семья всё равно. Главное, чтобы Андрюша машину получил.
Кредит Андрей выплатил через два года. А документы переписывать обратно никто не стал. Забыли просто.
Инна села на кровать, держала бумаги в руках. Неужели? Неужели дом действительно её?
Позвонила Ленке.
— Лен, тут такое дело…
— Ну?
— Документы нашла. Дом вроде как на мне оформлен.
— Да ладно! Серьёзно?
— Вот смотрю, не понимаю. Тут дарение написано.
— Инн, ты езжай к юристу. Срочно. Пока свекровь не вернулась.
— А если это ошибка какая-то?
— Какая ошибка? Если документы есть, значит есть. Давай, не тяни.
Инна сфотографировала документы на телефон, сложила обратно в сейф. Юридическая контора была в центре города. Молодой парень в очках посмотрел фотографии на её телефоне.
— Всё правильно, — сказал он. — Дом ваш. Документы в порядке, регистрация есть.
— А они не могут быть недействительными?
— По каким основаниям? Нотариус заверил, в Росреестре зарегистрировано. Вы собственник.
Инна вышла на улицу. Голова кружилась. Значит, это Людмила должна съезжать. А не она.
Домой Инна вернулась к вечеру. Людмила уже приехала с дачи, сидела на кухне, чистила картошку.
— А, явилась. Где пропадала?
— Гуляла.
— Гуляла она. Лучше бы вещи собирала.
Инна села напротив. Сердце колотилось как бешеное. Надо сказать. Но как? С чего начать?
— Людмила Петровна, а вы помните 2015 год?
— Какой ещё пятнадцатый? — Людмила даже не подняла головы.
— Когда Андрей кредит брал. На машину.
— Ну помню. И что?
— Вы тогда дом на меня переписали.
Нож в руках у Людмилы замер. Она медленно подняла голову.
— Что переписали?
— Дом. Вы и Серёжа. Документы дарения подписывали.
— Ерунда какая-то. — Людмила снова взялась за картошку. — Ничего мы не переписывали.
— Переписывали. Я документы нашла.
— Где нашла?
— В сейфе.
Людмила резко встала.
— Как это в сейфе? Ты что там лазила?
— Искала документы. Хотела понять, какие у меня права.
— Какие у тебя права? — Людмила засмеялась, но смех был нервный. — Никаких у тебя прав нет.
Инна достала телефон, показала фотографии.
— Вот договор дарения. Ваша подпись. Серёжина подпись. Нотариус всё заверил.
Людмила схватила телефон, стала всматриваться в экран. Лицо у неё менялось. Сначала удивление, потом злость.
— Это… это же просто бумажка была! Для банка!
— Но вы подписывали.
— Подписывала! Ну и что? Мы же не всерьёз это делали!
— А нотариус всерьёз заверял. И в Росреестре всерьёз регистрировали.
Людмила швырнула телефон на стол.
— Ты что, совсем спятила? Это мой дом! Я тут тридцать лет живу!
— Теперь мой.
— Да как ты смеешь! — Людмила топнула ногой. — Я тебя вырастила, как родную дочь! А ты что делаешь?
— Как родную? — Инна встала. — Семнадцать лет попрёков слушала. Семнадцать лет ваши капризы терпела.
— Какие капризы? Я тебе жизнь дала! Крышу над головой!
— Моей крышей, как выясняется.
В этот момент вошёл Андрей. Увидел красное лицо матери, напряжённое лицо жены.
— Что тут происходит?
— А то происходит, что твоя жена дом у меня отбирает! — завопила Людмила.
— Какой дом отбирает?
Инна показала мужу документы на телефоне. Андрей читал, хмурился.
— Мам, а это правда? Вы действительно дом на Инну переписали?
— Переписали для банка! Не по-настоящему!
— Как это не по-настоящему? — Андрей почесал затылок. — Документы же есть.
— Андрюша, ну ты же понимаешь! — Людмила схватила сына за руку. — Это всё формальность была. Мы же семья!
— Семья, — повторила Инна. — А вчера вы мне неделю дали, чтобы я съехала.
— Так это… я погорячилась. С горя сказала.
— Ага. С горя.
Людмила металась по кухне.
— Ну хорошо, хорошо! Я признаю, была не права. Живи. Никто тебя не выгоняет.
— Это уже не ваше решение, — сказала Инна спокойно.
— Что значит не моё? — Людмила остановилась. — Ты что, меня выгнать хочешь?
Инна помолчала. А ведь могла бы. По документам имела полное право.
— Хочу, чтобы вы меня уважали. Чтобы понимали — я не приживалка. Это мой дом.
— Но я же тут жила всю жизнь!
— И будете жить. Если научитесь со мной по-человечески разговаривать.
Людмила села на стул, закрыла лицо руками.
— Ну что же это такое… Собственную свекровь на улицу…
— Никто вас на улицу не выставляет. Просто теперь здесь мои правила.
— Твои правила, — повторила Людмила тихо.
— Мои.
Андрей стоял посреди кухни, переводил взгляд с матери на жену. Впервые за много лет не знал, что сказать.
— Ладно, — наконец произнесла Людмила. — Договорились.
Но голос у неё был такой, будто она проглотила что-то очень горькое.
Прошло две недели. Людмила ходила по дому тихо, почти не комментировала то, что делала Инна. Только иногда вздыхала громко, когда никто не видел.
Андрей первые дни вообще почти не разговаривал. Приходил с работы, ужинал молча, уходил к телевизору. Потом привык. Даже как-то вечером сказал Инне:
— Может, и к лучшему всё.
— Что к лучшему?
— Ну что ты теперь не стесняешься. Раньше всё маму спрашивала — можно то, можно это.
Инна усмехнулась. Точно. Раньше боялась лишний раз шкаф переставить — вдруг Людмиле не понравится.
В субботу утром Людмила собирала сумку.
— Куда это вы? — спросила Инна.
— К Тамаре Ивановне. На дачу. На несколько дней.
— Зачем так надолго?
Людмила остановилась у двери.
— Привыкнуть надо. К новым порядкам.
— Людмила Петровна, — Инна подошла ближе. — Я же не изверг. Просто хочу, чтобы меня слышали.
— Слышу, слышу. — Людмила кивнула. — Теперь точно услышу.
После её отъезда дом стал каким-то другим. Инна включила музыку погромче, передвинула цветы на подоконнике, приготовила то, что хотела, а не то, что любила свекровь.
Ленка приехала в воскресенье.
— Ну что, хозяйка? Как дела?
— Нормально. Тихо.
— А где свекровь?
— На даче отсиживается.
— Обиделась?
— Ещё как. Но что поделать.
Они сидели на кухне, пили чай. Ленка рассматривала дом новыми глазами.
— Слушай, а ты теперь что хочешь тут поменять?
— Да ничего особенного. Ремонт, может, сделаю в своей комнате. Обои давно пора поменять.
— А больше ничего?
Инна задумалась. А что ещё? Дом хороший, удобный. Просто теперь она могла жить в нём как хотела.
— Знаешь, самое главное уже поменялось.
— Что именно?
— Я поменялась. Теперь знаю, что могу постоять за себя.
Людмила вернулась через три дня. Зашла, поздоровалась сдержанно, прошла к себе в комнату. Вечером вышла на кухню ужинать.
— Как дела на даче? — спросила Инна.
— Нормально. Урожай собрали с Тамарой.
— Это хорошо.
Молчали. Потом Людмила неожиданно сказала:
— А суп вкусный получился.
— Спасибо.
— По-другому готовишь теперь.
— Не по-другому. Просто то, что хочу.
Людмила кивнула.
— Понятно.
Ещё через неделю они уже разговаривали почти нормально. Людмила больше не командовала, а спрашивала. «Инна, можно я телевизор посмотрю?» «Инна, ты не против, если я пирог испеку?»
Сначала это раздражало — слишком уж подчёркнуто вежливо. Но потом Инна поняла: свекровь учится. В семьдесят лет учится по-новому жить с людьми.
Андрей как-то вечером сказал:
— Знаешь, мне даже нравится, что вы теперь друг друга не пилите.
— Не пилим?
— Ну да. Раньше мама вечно тебе замечания делала, ты молчала, но видно было — злишься. А теперь она нормально просит, ты нормально отвечаешь.
— Может, потому что теперь мы равные.
— Равные?
— Она теперь знает — я не от её милости тут живу. И я знаю, что имею право сказать «нет».
Через месяц Инна поняла: жизнь наладилась. Людмила больше не чувствовала себя полной хозяйкой, но и не ощущала себя изгнанной. Просто жили вместе, как взрослые люди.
А Инна впервые за семнадцать лет чувствовала себя дома действительно дома.
— Хорошо, что ты не выгнала маму, — сказал однажды Андрей.
— А я и не собиралась выгонять.
— Тогда зачем весь этот шум был?
Инна улыбнулась.
— Чтобы она поняла: я здесь не гость. И не прислуга. Я хозяйка.
— И поняла?
— Поняла.
И это была правда. Людмила действительно поняла. А Инна поняла, что иногда надо показать зубы, чтобы тебя зауважали.
