Ольга Сергеевна протирала стеклянные полки в регистратуре медицинского центра, когда в дверях появилась свекровь.
Без звонка, без предупреждения — просто вошла, и сразу стало холодно в помещении, хотя батареи грели исправно.
— Мне нужно поговорить с тобой, — свекровь держала в руках старую бархатную шкатулку цвета увядшей розы. — Немедленно.
Ольга отложила тряпку. Было начало седьмого вечера, последний пациент только что ушел, оставив после себя запах аптечной мази.
— Что случилось?
— Где брошь? — свекровь открыла шкатулку, показала пустое углубление в потертом бархате. — Золотая, с сапфирами. Я тебе показывала на Новый год.
Ольга вспомнила ту брошь — старинную вещь с тусклыми камнями, которую свекровь доставала из недр комода, когда рассказывала о семейных реликвиях.
Показывала, да. Но зачем бы Ольге её брать?
— Я не брала ничего.
— Не брала? А кто же? Игорь уверял, что ты просила посмотреть поближе на твой день рождения в августе.
Ольга молчала. День рождения был тяжелым — Игорь напился, устроил скандал из-за того, что она не приготовила его любимые пельмени, а заказала роллы.
Никакой брошью она не интересовалась.
— Людмила Петровна, я даже не помню, чтобы вы её приносили в августе.
— Ты хочешь сказать, что мой сын врёт?
Свекровь повысила голос, и дверь в коридор приоткрылась.
Заглянула Вера Ивановна, соседка Ольги по подъезду в доме напротив, которая лечила здесь варикоз у доктора Морозова.
— Оля, всё в порядке?
— Да, Вера Ивановна, спасибо. Просто разговариваем.
— Какой разговор? — свекровь развернулась к соседке. — Вы знаете эту девицу? Она укала драгоценность у моей семьи!
Вера Ивановна прищурилась.
— Ольгу я знаю три года. Порядочная девушка. А вот вас вижу впервые.
— Вас никто не спрашивал!
Соседка вздохнула, но не ушла.
Осталась стоять в дверях, скрестив руки на груди — невысокая женщина в выцветшем пуховике, с седыми волосами, убранными в тугой узел.
Ольга достала телефон.
— Давайте я позвоню Игорю. Пусть он всё объяснит.
— Не надо звонить. Игорь и так всё знает. Он просил меня не поднимать шум, но я не могу молчать. Эта брошь стоит больше трёхсот тысяч рублей!
— Я не брала брошь, — повторила она медленно. — И если вы думаете иначе, обратитесь в полицию.
Свекровь захлопнула шкатулку.
— В полицию? Ты хочешь позора на всю Москву? Я пришла по-хорошему. Верни вещь, и мы забудем этот неприятный разговор.
— Мне нечего возвращать.
Людмила Петровна сунула шкатулку в сумку, развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Вера Ивановна проводила её взглядом, потом посмотрела на Ольгу.
— Что это было?
— Не знаю. Честное слово, не знаю.
***
На следующий день Ольга дежурила в утреннюю смену.
Расписывала карточки пациентам, отвечала на звонки, раскладывала направления на анализы по папкам.
В регистратуру заходили люди с кашлем, простудой, жалобами на давление — обычный поток больных, когда погода скакала от плюс двух до минус трёх за сутки.
Игорь появился около пяти вечера.
Пришел не один. За его спиной маячила девушка в бирюзовом пуховике, с длинными рыжими волосами, собранными в высокий хвост.
Лет двадцати пяти, не больше. Красивая, с точёными скулами и карими глазами, подведёнными чёрной стрелкой.
— Оля, нам надо серьёзно поговорить, — Игорь прошёл к стойке регистратуры, положил на неё синюю папку с документами.
В зале ожидания сидело человек семь. Пожилая женщина с костылём, мужчина с забинтованной рукой, молодая мама с ребёнком на коленях.
— Игорь, здесь не место для разговоров.
— А где? Ты вечно на работе.
Из кабинета номер три вышел Андрей Сергеевич Морозов, флеболог, с которым она работала четыре года.
Увидел Игоря и нахмурился.
— Молодой человек, тише. Это медицинское учреждение.
Игорь даже не посмотрел на врача.
— Я подаю на развод. И на раздел имущества. Квартира была куплена в браке, так что половина моя по закону.
Слова громыхнули, как гром в ясную погоду. Ольга схватилась за край стола. В зале повисла тишина.
— Ты с ума сошёл? — прошептала она.
— Я абсолютно вменяем. Мы женаты два года. Квартира куплена через полгода после свадьбы. Значит, это совместная собственность.
Рыжая девушка подошла ближе, встала рядом с Игорем.
Улыбнулась Ольге — не злобно, а почти доброжелательно, как улыбаются победители проигравшим.
— Мы с Игорем планируем жить вместе, так что нам нужна своя жилплощадь.
Ольга смотрела на них и не могла выдавить ни слова. Андрей Сергеевич шагнул вперёд.
— Прекратите немедленно! Здесь вам не рынок!
— А мы уже заканчиваем, — Игорь сунул папку с документами Ольге в руки. — Почитаешь дома. Там всё расписано. Адвокат составил грамотно. Не пытайся схитрить и переписать квартиру на кого-то. Я проверю.
Он развернулся и пошёл к выходу. Рыжая задержалась на секунду.
— Не обижайся. Просто так сложилось.
И тоже ушла. Ольга осталась стоять с папкой в руках под взглядами пациентов и коллег.
Андрей Сергеевич положил руку ей на плечо:
— Оль, иди домой. Настя за тебя доработает.
Она кивнула, не в силах говорить. Взяла сумку, накинула куртку и вышла на улицу.
Дождь усилился, барабанил по козырьку подъезда, лился потоками в канализационные решётки.
По улице Авиамоторной тянулись машины с зажжёнными фарами — пробка, как всегда, в это время.
***
Дома Ольга заперлась в ванной и просидела там минут двадцать под душем. Потом вышла, завернулась в халат и открыла папку с документами.
Исковое заявление. Требование о разделе имущества. Расчёт стоимости квартиры-студии — двенадцать миллионов рублей. Половина — шесть. Игорь претендовал на шесть миллионов.
Квартира. Тридцать два квадратных метра в новостройке на Энтузиастов, на девятом этаже, с окнами на Яузу.
Ольга копила на неё несколько лет, работала в две смены, подрабатывала по выходным в частной клинике на Преображенке.
Родители помогли — продали старый гараж в Балашихе.
Когда купила квартиру, Игорь обрадовался. Сказал, что теперь у них будет своё гнёздышко, не надо у родителей жить.
Переехали, обставили мебелью, поставили телевизор. Ольга думала, что это начало — начало их совместной жизни, общего будущего.
Оказалось, это был просто удачный момент для Игоря. Бесплатное жильё, пока он искал кого-то получше.
В дверь позвонили. Ольга подошла к глазку, увидела Людмилу Петровну и ту самую Алину в бирюзовом пуховике.
Открыла дверь на цепочку.
— Что вам нужно?
— Поговорить, — свекровь кивнула. — Пусти, не на лестнице же.
Ольга сняла цепочку. Людмила Петровна прошла первая, Алина за ней.
— Маловата. Но для студии ничего. Можно перепланировать, объединить с санузлом, расширить пространство.
Людмила Петровна села на диван.
— Леночка, мы пришли по-хорошему. Игорь наделал глупостей, устроил этот цирк в твоей поликлинике. Некрасиво получилось. Но дело-то житейское. Разводы бывают у всех.
— При чём тут я?
— При том, что мы можем договориться без суда. Продаём квартиру, делим деньги пополам. Ты получаешь шесть миллионов, он — шесть. Всем хорошо.
Алина достала из сумочки компактную пудреницу, поправила макияж.
— Вообще-то это справедливо. У моей подруги первый брак полтора года продлился, тоже квартиру делили.
Ольга смотрела на неё и не могла поверить, что это происходит наяву.
Рыжая девушка сидела в её квартире, в которую Ольга вложила все силы, и спокойно рассуждала о том, как лучше поделить имущество.
— А вы давно с Игорем встречаетесь? — спросила Ольга.
— Официально — месяца четыре. А так… ну, мы ещё в МЭИ пересекались. Он на третьем курсе учился, я на первом.
Потом разбежались, а в прошлом году случайно встретились в кофейне на Бауманской.
— То есть вы начали встречаться, когда он был ещё женат на мне.
Алина пожала плечами.
— Ну, чувства же не спросишь. Они или есть, или нет.
Людмила Петровна кашлянула.
— Оля, я понимаю, тебе обидно. Но Игорь мой сын, и я хочу для него лучшего. Ты девочка хорошая, работящая, но вы с ним не сошлись. Это бывает. Зачем тянуть кота за хвост? Подпиши соглашение, разойдитесь мирно.
— А брошь? — спросила Ольга. — Вы же обвиняли меня в краже.
Свекровь смутилась.
— Брошь нашлась. Игорь признался, что брал на оценку. Хотел продать, чтобы адвокату заплатить. Я была не права. Прости.
Ольга встала.
— Уходите. Мне нужно подумать.
Людмила Петровна тоже поднялась.
— Думай, думай. Только не затягивай. Игорь нервничает, а когда он нервничает, начинает делать глупости.
Когда они ушли, Ольга заперла дверь на все замки, прислонилась к косяку и закрыла глаза.
В ушах звенело, в горле стоял ком. Хотелось плакать, но слёзы не шли — только сухая, жгучая злость.
***
Утром Ольга позвонила брату. Максим жил в Химках, работал юристом в строительной компании.
Он был младше её на пять лет, но всегда был рассудительным — папа даже шутил, что Макс родился с кодексом в руках.
— Оль, что случилось?
— Максим, мне нужна твоя помощь. Игорь подаёт на развод и хочет забрать половину моей квартиры.
Брат выругался.
— Какую половину? Ты же на свои деньги покупала!
— На свои. Но он не знает, что родители помогали. Думает, я копила с зарплаты.
— У тебя документы есть? О переводе денег от родителей?
— Должны быть. Папа всегда всё хранит.
— Езжай к родителям, забирай все бумаги. Выписки из банка, договоры, всё, что найдёшь. Потом приедешь ко мне, посмотрим. Если документы в порядке, этот ничего не получит.
Ольга взяла отгул и поехала в Балашиху. Родители жили в старой пятиэтажке рядом с Леоновским кладбищем.
Мама сразу заметило что-то неладное.
— Оленька, лицо у тебя бледное. Заболела?
— Не заболела. Игорь подал на развод.
Отец отложил газету.
— Наконец-то. Я с первого дня говорил — не подходит он тебе. Ходит важный, а толку ноль. В доме ничего не починит.
Мама обняла дочь:
— Господи, доченька. Что случилось?
— Да ***** он, хочет половину квартиры забрать.
— Какую половину? — отец вскочил. — Мы же тебе деньги давали! Гараж продали!
— Вот поэтому мне нужны документы. Максим сказал — если есть доказательства, что это был подарок, он ничего не получит.
Папа пошёл в комнату, достал из шкафа старую картонную папку с резинкой. Внутри лежали выписки из банка, расписка о получении денег, договор купли-продажи гаража.
— Вот. Всё тут. Я всегда документы храню — на всякий случай.
Ольга пролистала бумаги.
— Мам, пап, спасибо. Вы меня спасли.
Мама прижала дочь к себе:
— Ничего, родная. Справимся. Этот твой Игорь ещё пожалеет, что связался с нашей семьёй.
***
Судебное заседание назначили на четверг, в Лефортовский районный суд.
Ольга пришла за сорок минут, села в коридоре на деревянную лавку.
Нервничала, хотя Максим уверял, что документы железные и Игорь ничего не отсудит.
Игорь появился с адвокатом — мужчиной лет сорока в сером костюме, с папкой под мышкой.
Следом шла Людмила Петровна в норковой шубе, за ней — Алина в белом пуховике, с распущенными волосами.
— Привет, — сказал Игорь, проходя мимо. — Надеюсь, ты образумилась?
— Увидишь, — ответила Ольга.
В зале было душно, несмотря на ноябрь. Батареи грели на полную мощность. Судья — женщина лет пятидесяти пяти, с седыми волосами — вошла ровно в десять.
— Слушается дело о разделе имущества супругов Ларионовых. Истец требует признать квартиру-студию совместно нажитым имуществом и разделить в равных долях. Ответчица, ваша позиция?
Ольга встала, достала папку с документами.
Заседание закончилось через полчаса. Судья вынесла решение — в удовлетворении иска отказать.
Квартира остаётся в собственности Ольги, брак расторгнуть.
***
На улице у метро «Авиамоторная» Игорь догнал Ольгу. Схватил за рукав куртки.
— Постой! Почему ты не сказала про родителей?
— А зачем? Тебя не интересовало, откуда у меня деньги. Ты просто въехал в готовую квартиру.
— Но я же муж! Я имел право знать!
Ольга высвободила руку.
— Ты не имел никакого морального права ходить на лево за моей спиной.
Игорь попытался что-то сказать, но она развернулась и пошла к метро.
Ольга спустилась на эскалаторе, села в вагон. Рядом сидела девочка лет пяти, рисовала что-то в блокноте.
Мама ей шептала: «Не размазывай, высохнет — тогда раскрасишь».
Через месяц Ольга получила свидетельство о расторжении брака. Максим приехал вечером, привёз пирог с яблоками от мамы.
Они сидели на кухне, пили чай.
— Знаешь, Оль, мне папа сказал интересную вещь, — Максим отломил кусок пирога. — Говорит: «Хорошо, что мы гараж продали. Если бы не продали, Игорь сейчас там свою рыжую катал бы».
Ольга рассмеялась.
За окном шёл снег. Первый в этом году. Тихо падал на крыши домов, на деревья вдоль Яузы, на фонари улицы Авиамоторной.
