— Отдай нам квартиру, она по праву наша!
Этот вопль принадлежал Зое, сестре Ларисы Михайловны. Прошла неделя с того страшного дня, когда Даша подслушала разговор мужа и свекрови. Неделя, которую Даша провела в съемном гостиничном номере, работая на удаленке и готовя свой «превентивный удар».
Родня мужа, не сумев достучаться до нее по телефону (Даша заблокировала их всех), устроила осаду ее офиса. Но Даша, как стратег, была на шаг впереди. Она работала из отеля.
План «Б» родственников был прост, как мычание. Они решили устроить скандал публично, подключив «тяжелую артиллерию» в виде тетки Зои и ее великовозрастного сына Виталика. Они подкараулили Дашу у подъезда ее съемной квартиры, куда она приехала в сопровождении Ирины, чтобы забрать оставшиеся вещи.
— Вы что тут устроили? — Даша посмотрела на троицу, блокирующую вход. Лариса Михайловна, Зоя и Виталик. Сергей трусливо стоял чуть позади, делая вид, что он просто «с мамой».
— Мы?! — взвизгнула Зоя, женщина необъятных размеров, пахнущая валокордином и жареными котлетами. — Это ты что устроила, аферистка! Семью решила ограбить!
— Какую семью? — холодно уточнила Ира, выступая вперед. Она была в идеально скроенном брючном костюме цвета фуксии и выглядела на их фоне инопланетянкой. — Представьтесь, пожалуйста. Я — Ирина Аркадьевна, адвокат Дарьи Евгеньевны.
Слово «адвокат» подействовало на Ларису Михайловну, как святая вода на нечисть. Она зашипела.
— Нечего тут адвокатами тыкать! Мы — семья! А она… она мужа бросила, трубку не берет, имущество наше прячет!
— «Наше»? — Ира изящно приподняла бровь. — У вас есть документы, подтверждающие ваше право на имущество Дарьи Евгеньевны?
— А как же! — рявкнул Виталик, до этого молча жевавший жвачку. — Серега ейный муж. Значит, половина — его. А раз его — значит, наша! Семейная!
Ира улыбнулась.
— Виталик, вы — прелесть. Такой… первобытный коммунизм. Спешу вас огорчить: наследство, полученное в браке, не является совместно нажитым. И делится только в одном случае.
— В каком?! — хором спросили родственники, почуяв надежду.
— Если муж докажет, что вложил в это имущество значительные средства, которые привели к его удорожанию. — Ира посмотрела на Сергея. — Сергей, вы вложили средства в квартиры тети Дарьи?
Сергей покраснел.
— Я… я… я ее поддерживал! Морально!
— «Моральная поддержка», к сожалению, в ГК РФ не котируется, — отрезала Ира. — Итак, если вы не разойдетесь, я вызову полицию по факту преследования и вымогательства.
Она взяла Дашу за локоть и провела ее мимо опешившей родни.
— Ты… ты еще пожалеешь! — прошипела Лариса Михайловна им в спины. — Ты у меня по миру пойдешь! Я на тебя такую порчу наведу!
— Обязательно, — бросила Ира через плечо. — Только сначала долги оплатите.
На следующий день Сергей получил первый «подарок». Ему пришла официальная досудебная претензия и исковое заявление о разводе и разделе имущества.
Вечером он ворвался в номер Даши (консьержка была подкуплена Ларисой Михайловной).
— Ты что творишь?! — он был бледен от ярости. — Ты… ты решила разделить мое оборудование? Мои объективы?
Даша спокойно сидела в кресле с ноутбуком.
— Да, Сережа. Все, что куплено в браке, делится пополам. Твоя фототехника, как выяснилось, стоит почти полтора миллиона. Она была куплена на средства с моей кредитной карты, которую я, как дура, сделала «семейной». Так что либо ты возвращаешь мне 750 тысяч, либо мы продаем твое «богатство» с молотка.
— Но… это же… это же мой хлеб! Ты меня… ты меня всего лишаешь!
— А ты меня чего хотел лишить? — тихо спросила Даша. — Квартиры? Или, может, жизни? Думал, «утечка газа» — это хорошая идея?
Сергей застыл. Он попятился.
— Я… я не… Мама просто…
— «Мама просто»? — Даша встала. Холодная, собранная, как натянутая струна. — Ты сидел. Ты слушал. И ты обдумывал. Ты обдумывал, как избавиться от меня, чтобы уехать с мамой в Сочи.
— Даша, это не так! Я бы никогда!
— Вон, — отрезала она. — Вон отсюда. Увидимся в суде.
Он вылетел из комнаты, как ошпаренный. Он понял, что она знает.
Начался самый унизительный этап в жизни Ларисы Михайловны. Она привыкла быть «решалой», центром вселенной для своего сына и грозой для всех вокруг. А тут… ее игнорировали.
Суд по разделу имущества (техники) был быстрым. Сергей не смог доказать, что покупал все на «свои» деньги — его редкие заработки уходили на пиво и сигареты. Суд постановил взыскать с него половину стоимости.
Лариса Михайловна бегала по залу суда, кричала о «продажной судье», о «змее, которую пригрели».
— Вы у меня еще попляшете! — кричала она Ирине в коридоре.
Ирина, скучая, чистила ноготь.
— Лариса Михайловна, вы когда на складе работали, недостачи часто вешали на других? Здесь так не получится. Здесь — дебет, кредит. У вашего сына — долг.
— Да чтоб ты…
И тут Ира сделала свой ход.
— Кстати, о долгах. Лариса Михайловна, а вы помните некоего ООО «Рассвет»? Три года назад. Вы там числились материально ответственным лицом.
Свекровь внезапно побледнела.
— Я не… я не помню…
— А мы помним, — улыбнулась Ира. — Мы подняли документы. У вас там была крупная недостача. Хозяйственные товары. Которую вы «повесили» на молодую девочку-учетчицу, угрожая ей. Девочка тогда испугалась, уволилась. А вот сейчас… она почему-то решила написать заявление. Говорит, вы на нее давили.
Это был блеф. Чистой воды. Но Даша, стратег, знала, что у каждого завскладом «старой закалки» есть свой скелет в шкафу. И они с Ирой этот скелет нащупали.
— Вы… вы… — Лариса Михайловна хватала ртом воздух. — Вы врете!
— Может быть, — пожала плечами Ира. — Но прокуратура любит проверять такие «всплывшие» факты. Особенно, когда речь идет о вымогательстве и угрозах убийством, которые вы сейчас так неосмотрительно озвучивали в адрес моей клиентки.
Лариса Михайловна сдулась. Как проколотый воздушный шарик. Ее спесь, ее наглость, ее «красная москва» — все поблекло. Она увидела перед собой не девочку-невестку, а систему, которая сейчас ее перемелет.
Она схватила Сергея за руку и потащила к выходу.
Казалось бы, финал. Но Даша хотела не просто победы. Она хотела «кармической расплаты»…
Через месяц, уже получив свидетельство о разводе и первую выплату от Сергея (ему пришлось продать свой любимый объектив), Даша сделала последний ход.
Она… пригласила всю родню на «примирительный ужин».
— Ты с ума сошла? — спросила Ира, когда Даша ей об этом рассказала.
— Нет. Я хочу закрыть этот гештальт. Они хотели публичности? Они ее получат.
Она сняла шикарный лофт. Накрыла стол. И пригласила всех: Ларису Михайловну, Сергея, тетку Зою, Виталика.
Они пришли. Настороженные, голодные, но уверенные, что Даша «сломалась» и сейчас будет каяться, и предлагать отступные. Они даже принарядились. Лариса Михайловна снова пахла «Красной Москвой».
Они сели за стол. Даша, в простом, но очень дорогом черном платье, разлила вино.
— Я рада, что вы все пришли, — сказала она тихо.
— Мы тоже рады, что ты одумалась, — пробасила тетка Зоя, уже придвигая к себе салат с креветками.
— Да, Дашенька, мы же… семья, — прокряхтела Лариса Михайловна. — Мы зла не держим. Сережа вон… скучает.
Сергей понуро смотрел в тарелку.
— Я собрала вас, — Даша встала с бокалом, — чтобы сообщить важную новость. Вы так переживали о судьбе моего наследства. О квартире на «Соколе», которую вы так хотели… оформить.
Родня замерла.
— Так вот. Я ее продала.
Тишина. Вилка выпала из рук Виталика.
— Как… продала? — прошептала Лариса Михайловна.
— А очень просто. Нашелся покупатель. И дал хорошую цену.
— А… а деньги? — подала голос Зоя. — Ты… ты же должна… Сереже…
— Я? — Даша улыбнулась. — Нет. Я никому ничего не должна. А деньги… я вложила.
— Куда?! — в один голос.
— Я открыла благотворительный фонд. В память о моей тете. Фонд помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия и… финансовых манипуляций со стороны родственников.
Лариса Михайловна стала белее мела.
— Ты… ты…
— Да, — кивнула Даша. — Все до копейки. Я теперь волонтер и учредитель. А живу я скромно. В двушке, в Отрадном. Кстати, я сделала там ремонт.
Она щелкнула пультом. На большом экране, который висел на стене лофта, появились фотографии. Не квартиры.
Это были скриншоты переписок. Переписок Сергея с матерью. «Мам, она не отдает». «Мам, дави на нее». Переписок Ларисы Михайловны с «черным риелтором» (Ира все-таки смогла их достать через свои каналы). «Надо припугнуть». «Старая проводка».
А потом пошли аудиозаписи. Ира настояла, чтобы Даша в последний месяц носила с собой диктофон. И там были все вопли Зои. Все требования Виталика. И шипение Ларисы Михайловны.
— Что… что это?! — взвизгнула Зоя, узнав свой голос.
— Это, дорогая тетушка, — Даша снова села и отпила вина, — называется «доказательная база». Я не хотела этого делать. Но вы меня вынудили.
Она посмотрела на бывшую свекровь.
— Лариса Михайловна, вы же завскладом? Вы любите инвентаризации. Вот — инвентаризация вашей… души. Недостача по всем статьям: совесть, честь, любовь. Сплошная гниль.
— Ты… ты… — Лариса Михайловна попыталась встать, но ноги ее не держали.
— А теперь — ужин, — улыбнулась Даша. — Ешьте. Не стесняйтесь. Оплачено. Из тех денег, что ваш сын мне вернул за свои объективы.
Родня смотрела на нее, как на привидение. Они поняли, что проиграли. Не просто квартиры. Они проиграли вчистую, публично, унизительно.
Первой не выдержала Зоя. Она схватила Виталика за руку и попятилась к выходу.
— Сумасшедшая! Она просто сумасшедшая!
Сергей сидел, закрыв лицо руками.
Лариса Михайловна смотрела на Дашу с первобытной ненавистью. Но ничего не могла сказать. Все ее слова были записаны.
— Уходите, — тихо сказала Даша. — Комедия окончена.
Прошел год.
Даша сделала ремонт в квартире в Отрадном. Она ушла из рекламы и полностью посвятила себя фонду. Оказалось, что ее стратегические навыки были куда нужнее там, где надо было спасать жизни, а не продавать йогурты.
Ирина стала соучредителем.
Что до остальных… «Кармическая расплата» оказалась не быстрой, но неотвратимой.
Сергей, лишившись лучшей техники, быстро скатился до съемок утренников в детских садах. Он пытался взять кредиты на новое оборудование, но с его долговой историей ему везде отказывали. Он жил с мамой.
Лариса Михайловна… сидела дома, на мизерной пенсии, в одной квартире с сыном-неудачником.
Но самым страшным наказанием для нее стало другое. Тетка Зоя и вся остальная родня, поняв, что «золотой» квартиры не будет, а Лариса Михайловна их всех подставила под Дашин «компромат», — перестали с ней общаться. Более того, они начали рассказывать всем знакомым, какую аферу та затеяла и как опозорилась.
Бывшая «королева склада» превратилась в объект насмешек. Она потеряла то, чем жила, — контроль и статус.
Даша иногда вспоминала их. Без злости. Скорее, с недоумением. Она сидела в своей светлой кухне, пила хороший чай и смотрела на фотографию тети.
— Спасибо, — шептала она. — Ты подарила мне не квартиры. Ты подарила мне свободу.
…Говорят, жадность — это просто страх. Страх остаться ни с чем. Но ирония в том, что чем сильнее ты боишься, тем быстрее ты теряешь то единственное, что у тебя было, — самого себя.
