— Неужели ты думала, что я не узнаю? — Свекровь стояла в дверном проёме с таким видом, будто поймала Марину на месте преступления.
Марина замерла с ложкой в руке. Тарелка овсянки на воде остывала перед ней. Никакого масла, никакого сахара, никаких фруктов. Уже два месяца её завтраки, обеды и ужины выглядели именно так. Безвкусная, пресная еда, которая застревала в горле и ложилась в желудок камнем. Но она терпела. Ради их общей мечты. Ради квартиры в новостройке на Парковой улице. Двухкомнатной, с лоджией и видом на детскую площадку. Они с Денисом копили третий год. Продали его старую машину, отказались от поездок к морю, забыли, что такое рестораны и кино. Каждая копейка шла в общую копилку.
— О чём вы, Галина Петровна? — спросила Марина, не понимая, к чему клонит свекровь.
Галина Петровна прошла на кухню, оглядывая скромный завтрак невестки с нескрываемым презрением.
— О том, что ты тратишь наши деньги направо и налево! Денис мне всё рассказал. Что ты вчера купила себе новое платье за три тысячи!
Марина медленно опустила ложку. Новое платье? Она даже не помнила, когда последний раз покупала себе что-то, кроме самого дешёвого. А вчера она действительно была в магазине, но купила Денису рубашку на работу. Его старая совсем износилась.
— Я не покупала никакого платья, — ровно ответила Марина. — Вчера я купила рубашку Денису.
— Врёшь! — отрезала свекровь. — Мой сын меня не обманет. Он сказал, что видел у тебя новую одежду. Пока он работает на двух работах, чтобы накопить на квартиру, ты тратишь деньги на тряпки!
Марина хотела возразить, но свекровь уже развернулась и ушла в комнату. Через минуту она вернулась, держа в руках большую банку, наполовину заполненную купюрами.
— Я забираю это к себе на хранение, — заявила Галина Петровна. — Раз ты не умеешь себя контролировать, буду я следить за деньгами. Всё равно половина этих денег — Денисины. А значит, мои тоже.
Марина смотрела на банку, которую они с мужем наполняли год за годом. Там были её ночные смены в больнице, её отказы от обуви, её пропущенные дни рождения подруг. Там была её жизнь, превращённая в купюры.
— Вы не имеете права, — тихо сказала Марина. — Это наши с Денисом деньги.
— Какие «наши»? — Галина Петровна насмешливо прищурилась. — Половина — Денисины. А Денис — мой сын. Значит, и я имею право контролировать, куда идут деньги моего ребёнка. Я не позволю какой-то транжире разбазарить то, что он зарабатывал потом и кровью!
Свекровь развернулась и ушла, унося с собой банку. Марина осталась сидеть на кухне перед остывшей овсянкой. Её руки дрожали. Не от гнева. От бессилия. Ей хотелось закричать, что это её деньги тоже, что она работает наравне с Денисом, что она отказывает себе во всём ради этой квартиры. Но она молчала. Потому что знала: если она позвонит мужу и пожалуется, он встанет на сторону матери. Как всегда.
Вечером Денис вернулся домой поздно. Марина ждала его, репетируя в голове разговор. Она должна была сказать ему правду. Что его мать забрала деньги. Что обвинила её в транжирстве. Что выдумала какое-то несуществующее платье.
— Мам мне сказала, что у вас разговор был, — начал Денис, даже не разуваясь. — Ты правда купила себе платье за три тысячи?
Марина замерла. Значит, свекровь уже успела обработать его первой.
— Нет, — спокойно ответила она. — Я купила тебе рубашку. Ты же сам просил.
— А мама говорит, что видела пакет с твоим платьем, — Денис нахмурился. — Зачем ты врёшь?
— Я не вру! Какое платье? Покажи мне это платье!
— Ну, может, ты его уже спрятала куда-то, — пробормотал он, избегая её взгляда. — Слушай, мам права. Давай она действительно будет хранить деньги. Так надёжнее. А то мы с тобой слишком доступ к ним имеем. Можем в слабости чего-то купить.
Марина смотрела на своего мужа. На человека, с которым она делила постель три года. На человека, ради которого она давилась пресной едой и отказывала себе в элементарных вещах. И видела перед собой не мужа. Не партнёра. Не половинку. А большого, инфантильного ребёнка, который верил маме больше, чем жене.
— Ладно, — тихо сказала она. — Как скажешь.
Денис облегчённо выдохнул и пошёл на кухню ужинать. Марина осталась стоять в коридоре. Внутри неё что-то тихо и необратимо сломалось.
Прошла неделя. Галина Петровна приходила каждый день. Проверяла холодильник, заглядывала в шкафы, устраивала допросы о том, куда Марина ходила и что покупала. Она вела себя так, будто это была её квартира, её территория, её право. Денис на все жалобы жены отвечал одинаково:
— Ну, мама просто переживает за деньги. Потерпи немного.
Марина терпела. Она продолжала работать, есть свою безвкусную еду, копить остатки зарплаты. Но теперь она не отдавала их свекрови. Она прятала купюры в старой книге на дальней полке. Это были её деньги. Только её.
А потом случилось то, что окончательно всё изменило.
Марина вернулась с работы раньше обычного. Её смену сократили, отпустили домой пораньше. Она открыла дверь квартиры и услышала голоса на кухне. Знакомые голоса. Денис и Галина Петровна.
— Ну что ты как маленький? — раздражённо говорила свекровь. — Надо было сразу оформлять квартиру на меня. Я же говорила тебе!
— Мам, Марина не согласится, — неуверенно отвечал Денис.
— А зачем ей спрашивать? — Голос Галины Петровны стал жёстким. — Ты же главный в семье? Или она тебе указывает? Слушай меня: как только накопите нужную сумму, идёшь и оформляешь квартиру на моё имя. Скажешь Марине, что так надёжнее, что для льгот какие-то. Придумай что угодно. А потом, через пару лет, я сделаю дарственную на тебя одного. Без неё.
— Но это нечестно, — пробормотал Денис. — Она же тоже деньги вкладывала…
— Да какая разница! — Свекровь повысила голос. — Ты мой сын! Всё должно быть твоё! А то разведётесь через год, и она половину отсудит. Нет уж. Я не для того всю жизнь работала, чтобы какая-то чужая женщина моё добро получила!
— Ладно, мам, — устало согласился Денис. — Сделаем, как ты говоришь.
Марина стояла в коридоре, прижавшись спиной к стене. Её ноги налились свинцом. Голова кружилась. Значит, вот оно что. Вот для чего свекровь забрала деньги. Вот почему она так активно контролировала каждую копейку. Она не просто хотела управлять финансами. Она хотела украсть у Марины её будущее. Законно, официально украсть квартиру, в которую Марина вложила три года своей жизни.
Она бесшумно развернулась и вышла из квартиры. Спустилась во двор. Села на скамейку. Достала телефон. Её руки были холодными и твёрдыми. Никаких слёз. Никакой истерики. Только ледяная ясность в голове.
Первым делом она открыла банковское приложение. Вся её зарплата приходила на карту. Она перевела все деньги на новый счёт, который открыла на своё имя. Денис не имел к нему доступа. Затем она позвонила подруге Свете, которая работала юристом.
— Света, мне нужна консультация. Срочно.
Через час Марина уже знала все свои права. Знала, как защитить свою долю в накоплениях. Знала, что делать дальше. Она вернулась домой вечером. Денис и Галина Петровна сидели на кухне, пили чай и что-то обсуждали. Увидев невестку, свекровь поджала губы.
— А, явилась. Где пропадала?
— На работе, — коротко ответила Марина.
Она прошла в комнату, достала сумку и начала складывать в неё свои вещи. Денис зашёл следом.
— Ты что делаешь? — недоуменно спросил он.
— Собираюсь, — Марина не поднимала на него глаз. — Съезжаю.
— Куда? Почему?
— К подруге. Ненадолго. Мне нужно подумать.
— О чём думать? — Денис растерялся. — Что случилось?
Марина остановилась и посмотрела на него. На его честные, глупые глаза. На его недоумевающее лицо.
— Я слышала ваш разговор с матерью. Про квартиру. Про то, что вы хотите оформить её на Галину Петровну, а потом на тебя одного. Без меня.
Лицо Дениса побелело. Он открыл рот, но не нашёлся, что сказать. В комнату ворвалась Галина Петровна.
— Подслушивала! — triumphально воскликнула она. — Вот она какая, твоя жена! Шпионка!
— Это была моя квартира, — тихо сказала Марина. — Я в ней живу. Имею право слышать, что в ней обсуждают. Особенно если это касается моего будущего.
— Какого твоего будущего? — презрительно бросила свекровь. — Ты здесь никто! Ты просто жена, временная. А Денис — мой сын, навсегда!
Марина застегнула сумку. Она посмотрела на Дениса.
— Скажи хоть что-нибудь. Скажи, что мать неправа. Скажи, что квартира будет общей.
Денис молчал. Он стоял, опустив голову, и молчал. Его молчание было громче любых слов.
— Понятно, — Марина кивнула. — Тогда делайте, что хотите. С вашими деньгами.
— С нашими! — воскликнула Галина Петровна. — Это наши деньги! Денисины и мои!
— Ваши, — согласилась Марина. — А мои — мои. И я их забираю.
Она взяла сумку и направилась к двери. Денис опомнился и схватил её за руку.
— Подожди! Какие твои деньги?
— Те, что я зарабатывала три года, — спокойно ответила Марина. — Я посчитала. Ровно половина того, что в банке у вашей мамы. И ещё моя часть в этой квартире. Я завтра подам на раздел имущества. Хочешь, можем продать квартиру и разделить деньги. Хочешь, ты выкупишь мою долю. Решай.
— Ты с ума сошла! — заорала Галина Петровна. — Ничего ты не получишь! Это квартира моего сына!
— И моего мужа, — Марина впервые за весь вечер улыбнулась. — А по закону, всё нажитое в браке делится пополам. Включая накопления. Я консультировалась с юристом. Так что готовьтесь отдать мне мою часть. Или увидимся в суде.
Она вышла из квартиры, оставив за собой гробовую тишину. Денис и его мать стояли как громом поражённые. А Марина спускалась по лестнице, и с каждым шагом ей становилось всё легче. Будто с плеч сняли груз, который она тащила три года.
Прошло два месяца. Марина жила у Светы, работала, восстанавливала силы. Она больше не ела безвкусную овсянку. Она позволяла себе нормальную еду, прогулки, встречи с друзьями. Она снова стала собой.
Денис звонил почти каждый день. Умолял вернуться. Обещал, что квартира будет общей. Клялся, что мать больше не будет вмешиваться. Марина слушала его и молчала. Она знала, что это пустые обещания. Что Галина Петровна никуда не денется. Что Денис всегда будет маменькиным сынком.
А потом случилось то, чего она не ожидала.
Ей позвонила Галина Петровна.
— Марина, нам надо поговорить, — голос свекрови был непривычно тихим.
Они встретились в кафе. Галина Петровна выглядела постаревшей, осунувшейся. Она заказала себе кофе, долго мешала его ложечкой, не поднимая глаз.
— Я пришла извиниться, — наконец выдавила она. — И предложить тебе сделку.
Марина молча ждала продолжения.
— Денис совсем от рук отбился, — свекровь нервно теребила салфетку. — Не работает, не ест толком. Всё твердит, что без тебя жизни нет. Я поняла, что перегнула палку. Ты действительно хорошая жена для него. Лучше, чем я думала.
— И что вы предлагаете? — холодно спросила Марина.
— Возвращайся, — Галина Петровна наконец подняла глаза. — Квартиру оформим на вас обоих. Я отдам все деньги, что у меня есть. Свои тоже добавлю. Чтобы быстрее накопили. И я обещаю больше не вмешиваться.
— Почему я должна вам верить?
— Потому что я поняла: если ты уйдёшь совсем, я потеряю сына, — свекровь сжала чашку обеими руками. — Он любит тебя. По-настоящему. И если я хочу видеть его счастливым, мне придётся принять тебя. Не как чужую. Как дочь.
Марина молчала. Она смотрела на эту женщину, которая отравляла ей жизнь три года. Которая пыталась украсть у неё будущее. И видела не монстра. Видела обычную мать, которая панически боится потерять своего сына. Которая наконец поняла, что контроль и манипуляции ведут только к потере.
— Мне нужно время подумать, — сказала Марина.
— Конечно, — кивнула Галина Петровна. — Но знай: я искренне раскаиваюсь. И готова всё исправить.
Марина встала из-за столика. Она не знала, вернётся ли к Денису. Не знала, простит ли свекровь. Но она точно знала одно: больше никто и никогда не будет распоряжаться её жизнью, её деньгами, её будущим. Она научилась защищать себя. И это было главное.
Она вышла из кафе в яркий солнечный день. Впереди была её жизнь. Её решения. Её выбор. И это было прекрасно.
