Дверь хлопнула так, что занавеска на кухне дёрнулась, словно от порыва ветра. Зинаида стояла посреди коридора, ещё не сняв пальто, и чувствовала, как по спине медленно стекает холодный пот. В руках — два пакета с продуктами, которые вдруг стали неприлично тяжёлыми. А перед ней, в дверном проёме гостиной, возвышалась свекровь — Раиса Сергеевна, в халате цвета увядшей розы, с лицом, перекошенным от злости.
— Ты что себе позволяешь? — голос у Раисы был низкий, скрипучий, как несмазанная дверь. — Опять по магазинам шляешься, а в доме свинарник!
Зинаида молча прошла мимо неё на кухню. Поставила пакеты на стол, начала выкладывать покупки. Молоко, хлеб, крупа, овощи. Механически, не думая. Всё это уже было тысячу раз. Каждый день — одно и то же. Придирки, упрёки, ядовитые замечания.
— Я тебе говорю! — Раиса прошла следом, встала в дверях кухни, перегородив выход. — Ты глухая, что ли?
Три года назад, когда умер муж Раисы Сергеевны, она въехала к ним «на время». Временно. Пока не продаст свою однушку на окраине и не купит что-нибудь поближе к центру. Но время растянулось, как резиновая лента. Однушку она продала через полгода, деньги положила на депозит «для Егорушки, внучка», а сама осталась. Заняла детскую комнату, где раньше спала четырёхлетняя Дашенька. Девочку перевели на раскладушку в спальню к родителям.
«Потерпите немного, — говорил тогда муж Зины, Артём. — Мама одна, ей тяжело. У неё депрессия после смерти отца».
Потерпели немного. Потом ещё немного. А потом Зинаида вдруг поняла, что забыла, как это — жить в собственной квартире без постороннего надзора.
— Смотри, какую грязь развела! — Раиса ткнула пальцем в раковину, где ещё с утра стояла детская чашка. Одна чашка. — Я в твои годы после работы и полы мыла, и ужин готовила, и ребёнка в порядок приводила!
— Раиса Сергеевна, я только с работы, — тихо сказала Зинаида, продолжая убирать продукты. — Дашу сейчас заберу из садика, приготовлю ужин…
— Приготовлю, заберу! — передразнила свекровь. — А кто Егору суп сварит? Он же голодный с учёбы придёт!
Егор — это сын Артёма от первого брака. Парню двадцать один год, он учится в университете на втором курсе. Живёт у них уже год, с тех пор как его мать уехала в другой город к новому мужу. Парень неплохой, но избалованный. Бабушка его боготворит, сдувает пылинки. Зинаиде иногда кажется, что Раиса любит внука больше, чем собственного сына.
— Егор взрослый, может сам себе разогреть что-нибудь, — осторожно заметила Зинаида.
— Как ты смеешь! — голос Раисы взлетел на октаву выше. — Он учится! Ему думать надо о науке, а не у плиты стоять! Не то что некоторые бездельницы!
Бездельница. Зинаида усмехнулась про себя. Она работает бухгалтером в небольшой фирме с девяти до шести, потом забирает Дашу из садика, готовит ужин на всю семью, стирает, убирает. По выходным — генеральная уборка, готовка на неделю, детские кружки. Артём допоздна задерживается на работе — он программист, проекты горят. Егор учится и «не должен отвлекаться на быт». А Раиса Сергеевна, которая на пенсии и весь день дома, занимается «здоровьем» — лежит на диване с телефоном, смотрит сериалы, созванивается с подругами.
— Я сейчас схожу за Дашей, — Зинаида сняла куртку, повесила на спинку стула. — Потом приготовлю…
— Подожди-подожди, — Раиса сделала шаг вперёд, и в её глазах блеснуло что-то нехорошее. — Мне тут Егорушка кое-что рассказал. Говорит, ты его прогоняешь в общежитие при универе.
Зина растерянно моргнула:
— Я? Я ничего не говорила…
— Не ври! Егор сказал, что ты при нём намекнула, будто ему пора самостоятельность проявлять!
— Раиса Сергеевна, я просто предложила ему попробовать пожить отдельно, это нормально для его возраста…
— Нормально?! — свекровь побагровела. — Ты хочешь выжить моего внука из дома! Чтобы что? Чтобы твоя девчонка в его комнате развернулась? Думаешь, я не понимаю?
— Речь не об этом…
— Вот именно об этом! — Раиса шагнула ближе, и Зинаида почувствовала запах дешёвых духов и чего-то кислого. — Ты с самого начала его невзлюбила! Завидуешь, что он умный, талантливый, не то что твоя несмышлёная…
— Не смейте так говорить о моей дочери! — впервые за весь разговор голос Зинаиды окреп, зазвучал твёрдо.
— А я скажу! — Раиса сложила руки на груди. — Скажу правду! Даше четыре года, а она до сих пор толком говорить не научилась! В садике воспитатели жалуются, что она медленная, несообразительная…
— У неё задержка речи, мы занимаемся с логопедом! — Зинаида сжала кулаки, чувствуя, как внутри закипает что-то горячее и опасное. — Вам это прекрасно известно!
— Да знаю я, знаю, — махнула рукой свекровь. — Только результата нет. А знаешь почему? Потому что ты плохая мать! Вечно на работе, времени на ребёнка не хватает!
Зинаида хотела возразить, но в этот момент хлопнула входная дверь. Послышались мужские голоса — вернулись Артём с Егором. Они о чём-то смеялись, разговаривали. Обычный вечер. Только внутри у Зинаиды всё сжалось в тугой, горячий комок.
— Мам, мы дома! — крикнул Артём из коридора.
Раиса мгновенно сменила выражение лица — вместо злобной маски появилась приветливая улыбка.
— Сыночек, Егорушка! — она выплыла из кухни. — Как день прошёл? Вы, наверное, голодные? Сейчас я вам чайку поставлю…
Зинаида осталась стоять у стола. Руки дрожали. В голове крутилась одна мысль: сколько можно? Сколько ещё она будет терпеть эти унижения, эту ложь?
Артём заглянул на кухню, поцеловал её в щёку.
— Привет, Зин. Как дела? Ужин будет?
— Будет, — механически ответила она.
— Отлично. Я пойду переоденусь. Кстати, мама говорила, что Даша опять в садике капризничала? — в его голосе звучала не забота, а лёгкое раздражение.
— Артём, нам надо поговорить.
— Давай потом, а? — он зевнул. — Я устал, проект сдавали. Вечером обсудим.
Он ушёл. Зинаида закрыла глаза. Вечером. Потом. Завтра. Всегда потом.
Она надела куртку и вышла за Дашей. По дороге в садик думала о том, что с каждым днём её собственная квартира всё больше превращается в чужой дом. Где она — гостья. Нежеланная гостья.
Воспитательница встретила её виноватой улыбкой:
— Зинаида Васильевна, мне нужно с вами поговорить. Даша сегодня снова плакала. Отказывалась играть с детьми, сидела в углу. Может быть, у вас дома что-то происходит?
«Дома», — подумала Зинаида. Есть ли у неё дом?
Когда они вернулись, в квартире пахло жареным. Раиса колдовала у плиты, что-то бубнила себе под нос. Егор сидел за столом, уткнувшись в ноутбук. Артём смотрел телевизор.
— Ба, я голодный! — крикнул Егор, не отрываясь от экрана.
— Сейчас, сейчас, котик, — засуетилась Раиса. — Зина, ты бы хоть дочку переодела, видишь — вся грязная!
Зинаида молча отвела Дашу в спальню. Переодела, усадила на раскладушку с книжкой. Девочка была тихая, послушная. Слишком тихая для четырёх лет.
— Мама, — тихо спросила Даша, — а когда у меня будет своя комната?
— Скоро, солнышко, — соврала Зинаида. — Скоро.
Ужин прошёл в напряжённом молчании. Егор уплетал котлеты, сооружённые Раисой, нахваливал бабушкину стряпню. Артём рассказывал о работе. Раиса поддакивала, улыбалась. Зинаида молчала. Даша ковыряла вилкой в тарелке.
После ужина Раиса объявила:
— Я тут тебе, Зиночка, хотела сказать. Мне доктор посоветовал больше двигаться. Для здоровья. Так что я решила — буду по утрам в парке гулять. А значит, Дашу в садик ты будешь водить сама. Раньше вставай.
— Раиса Сергеевна, но садик по пути для вас, а мне в другую сторону на работу…
— Ничего, спортом займёшься, — отрезала свекровь. — Лишний вес сбросишь.
У Зинаиды был нормальный вес. Это была очередная колкость.
Вечером, когда Даша наконец уснула, Зинаида попыталась поговорить с мужем. Он лежал в постели с телефоном.
— Артём, нам правда нужно обсудить…
— М-м-м?
— Твоя мать. Она… она совсем обнаглела. Сегодня она сказала ужасные вещи про Дашу, про меня…
— Зин, ну мама у меня такая, ты же знаешь, — он не поднял глаз от экрана. — Она много пережила. Надо понимать.
— Понимать?! Артём, она оскорбляет нашу дочь!
— Не преувеличивай. Просто у неё свои взгляды на воспитание.
— Она хочет, чтобы Даша и дальше спала на раскладушке!
— Ну и что? Многие дети так живут.
— В собственной квартире родителей?!
Артём наконец оторвался от телефона, посмотрел на неё с раздражением:
— Слушай, я устал. Давай не будем начинать скандал на пустом месте. Мама пожила — и съедет. Егор тоже временно. Потерпи немного.
— Немного?! — голос Зинаиды дрогнул. — Артём, прошло три года!
— Ну и что? Мы что, бедные? Квартира большая, всем места хватает.
— Нет, не хватает! Даше нужна своя комната, ей нужно пространство для развития!
— Развитие… — он усмехнулся. — Знаешь, может, мама и права. Может, тебе действительно стоит больше времени уделять дочери, а не на работе пропадать?
Удар был такой силы, что Зинаида на секунду потеряла дар речи.
— Ты… ты серьёзно это говоришь?
— Я говорю то, что думаю. Даша отстаёт в развитии, это факт. Может, тебе в декрет выйти?
— В декрет?! Артём, ей четыре года!
— Ну, уволиться тогда. Займёшься домом, ребёнком. У меня зарплата нормальная, проживём.
Зинаида поняла: это не его слова. Это Раиса. Она добралась до сына, вложила ему в голову эту мысль. Вот почему он последнее время так холодно к ней относится.
На следующее утро всё взорвалось.
Зинаида проснулась от грохота на кухне. Часы показывали половину седьмого — вставать ещё рано, но спать уже не получалось. Она натянула халат и вышла в коридор. На кухне бушевала Раиса Сергеевна, швыряя посуду в мойку так, будто хотела её расколоть.
— Ах вот как! — свекровь даже не обернулась, хотя явно услышала шаги. — Явилась, значит! А я тут с утра ишачу, завтрак готовлю!
— Раиса Сергеевна, ещё рано, вы Дашу разбудите…
— А мне плевать! — та развернулась, и Зинаида увидела её лицо — красное, перекошенное. — Плевать на твою Дашку! Я вчера всю ночь не спала из-за вас!
— Из-за нас?
— Да! Вы с Артёмом орали, спорили! У меня аж сердце прихватило, я таблетки пила до трёх часов ночи!
Зинаида хотела возразить, что они разговаривали тихо, но поняла — бесполезно. Раиса искала повод для скандала. Накопилось что-то, и сейчас это выплеснется.
— Раиса Сергеевна, давайте спокойно…
— Не учи меня! — свекровь шагнула вперёд, ткнув пальцем в воздух. — Я вчера с Егором разговаривала. Он мне всё рассказал! Как ты его третируешь, как косо смотришь, когда он лишний кусок берёт!
— Что?! Я никогда…
— Врёшь! Он сам сказал! Говорит, чувствует себя здесь чужим! В доме родного отца! Из-за тебя, из-за твоих взглядов!
Зинаида растерянно молчала. Егор врал. Она никогда не делала ему замечаний, наоборот — старалась быть приветливой, готовила то, что он любит. Но свекровь ему верила. Безоговорочно.
— Я думала, думала всю ночь, — продолжала Раиса, и голос её стал ниже, опаснее. — И поняла: это не работает. Мы не можем жить вместе. Кто-то должен уйти.
Сердце Зинаиды ухнуло вниз.
— Что вы имеете в виду?
— А то и имею! — свекровь расправила плечи, и в её позе читалась готовность к бою. — Эта квартира куплена на деньги Артёма. Но я его мать! Я родила его, вырастила одна, без мужа! Я имею право здесь жить!
— Никто не говорит, что вы не имеете права…
— Тогда почему ты пытаешься меня выжить?! Почему строишь из себя хозяйку?!
— Раиса Сергеевна, это моя семья, мой дом…
— Твой?! — хохот свекрови прозвучал истерически. — Твой дом?! Да ты здесь никто! Артём и без тебя жил прекрасно! У него была Егорова мать, нормальная женщина! Не то что ты — занудная, серая мышь!
Зинаиду затрясло. Три года унижений, три года постоянного напряжения прорвались наружу.
— Хватит, — сказала она тихо, но твёрдо. — Хватит меня оскорблять.
— Ой, как гордо! — Раиса насмешливо хлопнула в ладоши. — Ещё и права качать будет! Слушай сюда, милочка. Я вчера с сыном поговорила. Серьёзно поговорила. О будущем. О том, что ему нужно.
— И что же ему нужно? — Зинаида почувствовала, как холодеют руки.
— Стабильность. Семья. Нормальная женщина рядом, которая будет заботиться о доме, а не по офисам шляться. Которая родит ему нормальных детей, а не дефективных!
— Как вы смеете! — Зинаида шагнула вперёд, и свекровь отступила на шаг, видимо, испугавшись вспышки гнева в её глазах.
— Смею! Даша ненормальная, это все видят! В пять лет не говорит толком, тормозит! Логопеды, психологи — деньги на ветер! Плохая генетика, вот что!
— Вон из кухни, — прошептала Зинаида. — Немедленно.
— Это ты пошла вон! — взвизгнула Раиса. — Убирайся из этой квартиры вместе со своим приплодом! Нам с сыночком пространство нужно!
Повисла тишина. Зинаиду словно окатили ледяной водой. Приплод. Она назвала Дашу приплодом.
— Что… что вы сказали?
— Что слышала! — свекровь, видимо, почувствовав слабость противника, пошла в атаку. — Съезжай! К своей матери, к родителям! Или снимай что-нибудь! А мы с Артёмом наконец заживём спокойно! Он мне вчера сам признался, что устал от тебя! Что ты стала чужой!
— Врёте, — но голос прозвучал неуверенно.
— Не вру. Спроси у него сама. Он жалеет, что женился на тебе. Особенно после того, как понял, какая дочь выросла — убогая, недоразвитая…
Зинаида не помнила, как оказалась рядом. Не помнила, как замахнулась. Помнила только ошарашенное лицо Раисы и треск — это свекровь шлёпнулась на пол, споткнувшись о собственные тапки в попытке увернуться.
— Ты что творишь?! — завопила та. — Ты ударила меня! Ты подняла руку на пожилую женщину!
— Я не ударила, — Зинаида смотрела на свою руку, словно видела её впервые. — Вы сами упали.
— Ты замахнулась! Хотела ударить! Я свидетелей позову! Артём! Артёмушка!
В коридоре послышались шаги. Появился сонный Артём, за ним — Егор.
— Что случилось? — муж недовольно смотрел на обеих. — Мать, ты чего на полу?
— Она! — Раиса ткнула пальцем в Зинаиду. — Она меня толкнула! Хотела прибить! Я слово сказать не могу в собственном доме!
— Зина, это правда? — Артём нахмурился.
— Нет! Я не… она сама упала! Артём, она говорила ужасные вещи про Дашу!
— Ничего я не говорила! — Раиса, пыхтя, поднималась с пола. Егор кинулся помогать. — Я просто попросила её тише разговаривать по утрам! А она набросилась!
— Это неправда! — голос Зинаиды зазвучал истерично. — Она назвала нашу дочь приплодом! Сказала, что мы должны съехать!
— Бабуля, ты это говорила? — осторожно спросил Егор.
— Конечно нет! — Раиса всхлипнула, прижав руку к сердцу. — Она всё выдумывает! Господи, сердце… таблетки мои…
Артём бросился к шкафчику с лекарствами. Егор усадил бабушку на стул. Зинаида стояла посреди кухни, и ей вдруг стало смешно. До безумия смешно. Вот они — семья. Втроём. А она — чужая.
— Зин, что с тобой? — Артём протянул матери таблетку и воду. — У тебя какой-то странный вид.
— Всё нормально, — ответила она. — Просто поняла кое-что.
Она развернулась и вышла из кухни. Прошла в спальню, где на раскладушке ещё спала Даша. Села рядом, погладила дочку по волосам. Девочка приоткрыла глаза.
— Мама?
— Спи, солнышко. Всё хорошо.
Но ничего не было хорошо. Зинаида понимала: пути назад нет. То, что произошло сегодня утром, перешло черту. Раиса не остановится. Она будет давить, провоцировать, настраивать Артёма против неё. И судя по тому, как муж повёл себя сейчас, — у свекрови неплохо получается.
В дверь тихо постучали. Вошёл Артём.
— Зин, мы должны поговорить.
— Поговорить? — Зинаида даже не обернулась. — О чём, Артём? О том, как твоя мать назвала нашу дочь приплодом? Или о том, как ты встал на её сторону, даже не выслушав меня?
— Она этого не говорила…
— Говорила, — Зинаида наконец повернулась к нему. — Говорила именно это. Слово в слово. Но ты ей веришь больше, чем мне. Своей жене.
Артём неловко переступил с ноги на ногу.
— Просто мама расстроена. Ей тяжело, она старая…
— Ей пятьдесят восемь лет, Артём. Это не старость. Это возраст, когда многие женщины строят карьеру, путешествуют, живут полноценной жизнью. А твоя мать предпочла паразитировать на нас.
— Как ты можешь так говорить!
— Легко, — в голосе Зинаиды прозвучала усталость. — Потому что это правда. Три года, Артём. Три года я терплю унижения в собственном доме. А ты молчишь. Отворачиваешься. Делаешь вид, что ничего не происходит.
— Я думал, вы сами разберётесь…
— Разберёмся? — она горько усмехнулась. — Женщины всегда должны разбираться сами, да? А мужчина умоет руки.
Артём сжал кулаки.
— Знаешь что? Может, маме и правда стоит пожить где-то ещё какое-то время. Я поговорю с ней.
— Не надо, — Зинаида встала. — Не утруждайся. Я сама съеду. С Дашей.
— Что? Зин, ты о чём?
— О том, что устала терпеть. Поживу у подруги, потом сниму квартиру. Подам на развод.
Лицо Артёма исказилось.
— Ты не можешь так просто…
— Могу. И знаешь, что самое страшное? Ты даже не спросил, как я себя чувствую. Не поинтересовался, что творится у меня на душе. Тебе важнее мамино сердце и Егоровы котлеты.
Она начала собирать вещи. Артём стоял в дверях, растерянный, словно не верил в происходящее.
Через час Зинаида с Дашей и двумя сумками вышла из квартиры. Раиса победоносно наблюдала из кухни, даже не пытаясь скрыть торжество.
Прошло две недели
Зинаида жила у подруги Светы, оформляла документы на развод, искала съёмное жильё. Даша, как ни странно, повеселела — без постоянного напряжения девочка начала больше разговаривать, смеяться.
А в квартире Артёма разворачивалась драма.
Раиса наконец получила то, чего хотела — полный контроль. Она командовала сыном, распоряжалась бюджетом, указывала Егору, что делать. Артём сначала не замечал подвоха, но постепенно до него начало доходить.
Когда свекровь заявила, что Егору нужна новая комната — побольше, посветлее — и предложила сыну переехать в спальню, отдав внуку лучшую комнату, Артём насторожился.
Когда она потребовала купить дорогую мебель и технику для внука — на кредит, естественно — он начал сопротивляться.
А когда Раиса однажды вечером небрежно обронила: «Знаешь, Артёмушка, ты не молодеешь. Тебе нужна жена. Хорошая, домашняя. У меня есть кандидатура — дочка моей подруги Нины. Ей тридцать девять, незамужняя, детей нет…» — он понял, во что превратилась его жизнь.
Раиса выжила Зинаиду, чтобы занять её место. Не физически, но морально. Она стала полновластной хозяйкой, вытеснив невестку и собираясь теперь контролировать личную жизнь сына.
Артём попытался возразить. Раиса закатила истерику, схватилась за сердце. Егор, как всегда, встал на сторону бабушки.
И тогда Артём впервые за долгое время ясно увидел ситуацию. Он позвонил Зинаиде.
— Зин, я всё понял. Прости меня. Я был слепым идиотом.
— Поздно, Артём.
— Я выставлю мать. Верну тебя с Дашей. Мы начнём сначала.
— Нет, — голос Зинаиды звучал спокойно. — Я начала новую жизнь. Без тебя и без твоей матери. Даша счастлива. И я счастлива впервые за три года.
Она положила трубку.
Артём попытался настоять на своём с матерью. Раиса ушла в глухую оборону, обвиняя его в неблагодарности. Егор поддерживал бабушку. Квартира превратилась в поле боя.
Через месяц произошло то, чего никто не ожидал. К Артёму пришла полиция. Оказалось, что деньги, которые Раиса якобы положила на депозит «для внука», она сняла и вложила в сомнительную финансовую компанию. Причём не только свои — она умудрилась взять кредит на имя сына, подделав его подпись.
Скандал был грандиозный. Артёму грозили судебные разбирательства, долги, испорченная кредитная история. Раиса рыдала, клялась, что хотела приумножить капитал для семьи. Егор вдруг резко потерял интерес к бабушке, когда понял, что денег на него не будет.
Артём выставил мать из квартиры. Жёстко, без сантиментов. Раиса уехала к той самой подруге Нине, жаловаться на неблагодарного сына.
Егор, лишившись бабушкиной поддержки и поняв, что отец теперь спрашивает с него по-взрослому, быстро переехал в общежитие.
Артём остался один в большой квартире. Он пытался вернуть Зинаиду, звонил, приезжал, просил прощения. Но она была непреклонна.
Зинаида сняла небольшую двухкомнатную квартиру. Устроила Дашу в новый садик, где девочка начала заниматься с прекрасным логопедом. Речь постепенно восстанавливалась, Даша расцветала на глазах.
Развод прошёл спокойно. Артём не сопротивлялся, платил алименты, иногда забирал дочь на выходные. Раиса больше не появлялась — после истории с кредитом сын с ней не общался.
Однажды, через полгода, Зинаида встретила Артёма у детского садика. Он выглядел постаревшим, усталым.
— Как ты? — спросил он.
— Хорошо, — ответила она искренне. — Очень хорошо.
— Я многое понял, — он замялся. — Мать… она манипулировала мной всю жизнь. Я просто не видел этого.
— Теперь видишь, — Зинаида пожала плечами. — Поздравляю.
— Может, мы попробуем ещё раз?
Она посмотрела на него долгим взглядом. Потом покачала головой.
— Нет, Артём. Ты выбирал между мной и матерью. Выбрал её. Я это не забуду. И не прощу.
Она взяла Дашу за руку, и они пошли домой. В их маленькую, но свою квартиру, где не было места токсичным людям и чужим амбициям.
А Раиса Сергеевна осталась у подруги Нины. Без денег, без уважения сына, без любимого внука. Она получила именно то, что заслужила — одиночество. То самое одиночество, которым она когда-то пугала невестку.
Справедливость восторжествовала. Тихо, без фанфар. Просто жизнь расставила всё по местам.
