Когда раздался звонок в дверь, я как раз разбирала антресоли. Старые коробки, пыльные альбомы, какие-то забытые вещи – всё это лежало там годами, ожидая своего часа. Я уже давно собиралась выбросить весь этот хлам, но всё руки не доходили. А тут вдруг решила: хватит хранить прошлое. Пора освободить место для чего-то нового.
Вытерла руки о фартук, глянула в глазок – и сердце ухнуло куда-то вниз. На лестничной площадке стоял Виктор. Мой бывший муж. С потёртым чемоданом в руке и какой-то растерянной улыбкой на лице.
Я открыла дверь медленно, словно во сне. Он стоял передо мной, постаревший, осунувшийся, совсем не похожий на того самоуверенного мужчину, который семь лет назад хлопнул дверью и ушёл к молоденькой секретарше из своей конторы. Тогда ему было сорок пять, он был при деньгах, при должности, при амбициях. А передо мной сейчас стоял уставший человек пятидесяти с лишним, в мятой куртке, с тяжёлым взглядом.
– Привет, Лара, – произнёс он тихо. – Можно войти?
Я молчала. Просто стояла и смотрела на него, пытаясь понять, что вообще происходит. За эти годы я столько раз представляла эту встречу. Иногда мне снилось, что он вернётся на коленях, будет просить прощения, клясться в любви. Иногда – что я встречу его холодно, с презрением, скажу что-нибудь обидное и захлопну дверь. А сейчас я не чувствовала ничего. Пустота какая-то внутри.
– Лара, я знаю, что не имею права… Но мне правда нужно с тобой поговорить.
Я отступила в сторону, пропуская его. Он прошёл в прихожую, поставил чемодан, огляделся. Всё здесь осталось прежним – те же обои, те же фотографии на стене, даже тот самый коврик у двери, который мы когда-то вместе выбирали.
– Проходи на кухню, – бросила я сухо и пошла следом.
Он сел за стол, опустил голову. Я достала из шкафа две кружки, налила кипятка из термоса, бросила пакетики заварки. Села напротив. Молчание повисло тяжёлое, неловкое.
– Я скучал, Лара, – начал он наконец. – Очень скучал. По тебе, по дому, по той жизни, что была у нас… Я понял, что совершил ошибку. Огромную ошибку.
Я усмехнулась, хотя внутри всё сжалось.
– Семь лет, Витя. Семь лет прошло с тех пор, как ты ушёл из этого дома. И вот теперь ты вдруг всё понял?
Он поднял на меня глаза – усталые, виноватые.
– Я знаю, как это звучит. Знаю, что ты имеешь полное право послать меня подальше. Но… я правда надеялся, что ты выслушаешь. Хотя бы выслушаешь.
Я обхватила кружку ладонями, чувствуя, как тепло разливается по пальцам.
– Говори. Слушаю.
Он вздохнул тяжело, провёл рукой по лицу.
– После того как я ушёл… Сначала всё было хорошо. Новая квартира, новая жизнь, молодая жена. Я думал, что начал всё с чистого листа. Что теперь буду счастлив. Но со временем понял, что обманываю сам себя. Настя… она хорошая девушка, но нас ничего не связывало, кроме влечения. Она хотела одного, я – другого. Мы разошлись через три года. Потом была ещё одна попытка – с другой женщиной, постарше. Тоже не сложилось. А потом начались проблемы со здоровьем…
Он замолчал, глядя в окно. Я молчала тоже. Внутри билась какая-то странная смесь чувств – жалость, злость, обида, равнодушие.
– Мне поставили диагноз, – продолжил он тише. – Ничего смертельного, но серьёзно. Нужно лечение, операция. Денег особо нет – работу потерял в прошлом году, сбережения ушли на съём жилья и долги. Снимать больше не на что. Друзей, которые могли бы помочь, тоже не осталось. И я подумал… подумал о тебе. О том, что ты всегда была рядом, когда мне было плохо. Что ты никогда не бросала меня.
Я медленно поставила кружку на стол.
– Пока не бросил ты сам.
Он вздрогнул, словно я ударила его.
– Я знаю. Я знаю, Лара. И мне стыдно. Мне так стыдно, что я даже не могу объяснить. Но мне правда некуда идти. Я не прошу вернуть всё, как было. Я просто прошу дать мне время прийти в себя. Переночевать хотя бы несколько дней, пока не решу, что делать дальше.
Я смотрела на него долго, пытаясь понять, что я вообще чувствую. Раньше я так его любила. Всем сердцем, всей душой. Ждала с работы, готовила любимые блюда, радовалась каждой минуте, проведённой рядом. А он взял и предал. Вот так просто. Сказал, что встретил другую, что больше не любит, что хочет жить по-новому. И ушёл. Оставил меня одну разбираться с болью, с унижением, со слезами по ночам.
– Ты считаешь, что можешь просто вернуться, как ни в чём не бывало? – спросила я, и голос мой прозвучал ровно, холодно. Хотя внутри бушевала буря.
Он опустил голову.
– Нет. Я не считаю. Я понимаю, что поступил подло. Но я надеялся… надеялся на твоё милосердие.
Я встала из-за стола, отвернулась к окну. За стеклом темнело – ноябрьский вечер, дождь моросил, фонари зажигались один за другим. Сколько таких вечеров я провела одна, глядя в это окно и думая о нём? Сколько раз спрашивала себя, почему я оказалась недостаточно хороша, чтобы он остался?
– Оставайся на несколько дней, – сказала я, не оборачиваясь. – Диван в зале свободен. Но это временно. Слышишь? Временно.
Он выдохнул с облегчением.
– Спасибо, Лара. Спасибо тебе…
Я махнула рукой, прерывая его.
– Иди устраивайся. Я тебе постельное принесу.
Дочь Катя приехала на следующий день. Узнала, что отец здесь, и примчалась сразу после работы. Ворвалась в квартиру с таким лицом, что я сразу поняла – скандала не избежать.
– Мама, ты что, совсем с ума сошла?! – начала она, даже не раздеваясь. – Ты его пустила в дом?! После всего, что он тебе сделал?!
Я попыталась успокоить её, но Катя была вне себя.
– Он тебя бросил! Бросил ради какой-то девки! Ты плакала ночами, ты похудела на десять килограммов, ты еле держалась! А он где был? Где он был, когда тебе было плохо?!
– Катюш, тише, – попросила я. – Он в комнате, услышит.
– И пусть слышит! – повысила голос дочь. – Пусть знает, что я о нём думаю! Мама, он использует тебя! Ему просто некуда идти, вот он и вспомнил про тебя!
Я молчала. Потому что понимала – она права. Конечно, права. Виктор не вернулся из любви. Он вернулся, потому что оказался на дне. И я это прекрасно знала. Но почему-то не могла выгнать его. Может, из жалости. Может, из какого-то застарелого чувства долга. А может, просто потому, что не привыкла быть жестокой.
– Катя, пойми, – начала я тихо. – Он болен. Ему нужна помощь. Я не могу выкинуть его на улицу.
– Можешь! – отрезала дочь. – Точно так же, как он выкинул тебя из своей жизни! Мама, ты слишком добрая. Ты позволяешь людям садиться себе на шею!
Мы ещё долго спорили. Катя кричала, я пыталась объяснить, но в итоге дочь развернулась и ушла, хлопнув дверью. Я осталась одна на кухне, чувствуя, как внутри всё сжимается от тоски.
Дни шли. Виктор жил у меня, и это было странно. Он вставал рано, старался помогать по хозяйству – выносил мусор, мыл посуду, даже пытался готовить. Мы разговаривали мало. Иногда он пытался завести беседу о прошлом, вспоминал какие-то моменты из нашей совместной жизни.
– Помнишь, как мы на море ездили? – спросил он как-то вечером. – В Анапу. Ты так загорела тогда, что я тебя чёрной жемчужиной называл.
Я помнила. Конечно, помнила. Это была одна из самых счастливых поездок в моей жизни. Мы гуляли по набережной, ели мороженое, купались до вечера. Он тогда говорил, что любит меня, что мы будем вместе всегда.
– Помню, – ответила я коротко.
Он вздохнул.
– Я тогда был счастлив. По-настоящему счастлив. Не знаю, зачем я всё разрушил…
Я промолчала. Потому что не знала, что ответить. Зачем люди разрушают то, что имеют? Зачем гонятся за призраками, за иллюзиями? Я не знала. И, наверное, никогда не узнаю.
Однажды вечером я встретилась с подругами. Мы собрались в кафе – я, Света и Надя. Заказали по чашке кофе, сели за столик у окна. Я рассказала им про Виктора.
– Ларка, ты святая, – сказала Света, качая головой. – Я бы его на порог не пустила. После того, что он тебе устроил? Да он тебя растоптал!
– Света права, – поддержала Надя. – Ты слишком мягкая. Он тобой воспользуется и снова уйдёт. Как только встанет на ноги – так и был таков.
Я слушала их и думала о том, что, возможно, они правы. Возможно, я поступаю глупо. Возможно, я позволяю ему использовать себя. Но почему-то не могла поступить иначе.
– Девочки, я сама не знаю, – призналась я. – Просто не могу выгнать его. Понимаете? Не могу.
Света положила руку на мою.
– Ларочка, только ты не позволяй ему манипулировать тобой. Если увидишь, что он опять начинает тебя использовать – гони сразу. Без жалости.
Я кивнула. Понимала, что подруги заботятся обо мне. Что они хотят, чтобы я не пострадала снова. Но внутри я чувствовала что-то другое. Какую-то незавершённость. Словно мне нужно было пройти этот путь до конца, чтобы наконец отпустить прошлое.
Однажды утром я разбирала старый комод. Искала документы для пенсионного фонда, перебирала ящики, и вдруг наткнулась на открытку. Старую, пожелтевшую, с нарисованными сердечками. Открыла – и сердце сжалось. Это была открытка от Виктора. Той самой, давней поры, когда мы только начали встречаться. На обложке были напечатаны слова: «Любимой женщине». А внутри – его почерк, немного размашистый, уверенный: «Лариса, я обещаю быть с тобой всегда. Что бы ни случилось, я никогда тебя не брошу. Твой навсегда, Виктор».
Я стояла с этой открыткой в руках и чувствовала, как внутри поднимается волна. Гнев, обида, боль – всё смешалось в одно. Он обещал. Обещал быть рядом всегда. А сам ушёл, не оглянувшись. Предал. Растоптал всё, что было между нами. И теперь вернулся – не потому, что понял, не потому, что раскаялся. А потому, что ему некуда идти.
Я села на кровать, сжимая открытку в руках. Слёзы катились по щекам, но я не вытирала их. Пусть. Пусть выльется всё, что накопилось за эти годы. Вся боль, вся обида, всё унижение.
А потом – вдруг – внутри что-то щёлкнуло. Словно замок открылся. И я поняла. Поняла, что больше не могу держаться за прошлое. Что нужно отпустить. Что он – не моя судьба. Он – мой урок. Урок, который я должна была пройти, чтобы стать сильнее.
Я вытерла слёзы, встала, подошла к окну. За стеклом светило солнце. Первое за много дней. Яркое, тёплое. И мне вдруг стало легко. Так легко, как не было давно.
Утром я встала рано. Сложила вещи Виктора в его чемодан – аккуратно, не злясь, не торопясь. Поставила чемодан у двери. Приготовила завтрак – кашу, бутерброды, налила чай. Позвала его.
Он вышел из комнаты, увидел чемодан – и застыл.
– Лара…
– Садись, – сказала я спокойно. – Поговорим.
Он сел напротив, бледный, растерянный.
– Витя, – начала я тихо. – Я долго думала. Долго пыталась понять, зачем ты вернулся. И поняла. Ты вернулся не ко мне. Ты вернулся к своему прошлому. К тому, что было. Но прошлого больше нет. Его не вернуть.
– Лара, я…
– Дай мне договорить, – перебила я. – Я прощаю тебя. Слышишь? Прощаю. За всё. За боль, за предательство, за годы, которые я провела в одиночестве. Но назад пути нет. Ты – мой урок. Не моя судьба.
Он молчал, глядя в стол. Руки его дрожали.
– Я помогу тебе с деньгами, – продолжила я. – Дам на первое время. Найдёшь где остановиться, пройдёшь лечение. Но здесь ты больше оставаться не можешь. Понимаешь?
Он кивнул медленно.
– Понимаю.
Мы ещё немного посидели молча. Потом он встал, взял чемодан.
– Спасибо, Лара. За всё. Ты… ты всегда была лучше меня.
Я не ответила. Просто открыла дверь. Он вышел на лестничную площадку, обернулся – и я увидела в его глазах слёзы. Но мне не было больно. Внутри было спокойствие.
Я закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Выдохнула. Свободно. Легко.
Вечером я позвонила Кате.
– Доченька, давай встретимся? Сходим куда-нибудь. В кафе, например.
Катя приехала через час. Мы пошли в маленькое уютное кафе неподалёку от дома. Заказали по чашке капучино и кусочку торта. Сели у окна.
– Мам, а где папа? – спросила Катя осторожно.
– Ушёл, – ответила я просто. – Я попросила его уйти.
Дочь посмотрела на меня удивлённо, потом улыбнулась.
– Правильно сделала.
Мы сидели, пили кофе, разговаривали обо всём на свете. О работе Кати, о её планах, о погоде, о новостях. И мне было хорошо. Спокойно. Внутри не было больни, не было тоски. Только лёгкость.
Я смотрела на дочь – красивую, умную, сильную – и думала о том, что жизнь продолжается. Что впереди ещё столько всего. Столько дней, столько встреч, столько возможностей. И моя жизнь больше не зависит от чужих решений. Она – моя. Только моя.
– Мам, ты улыбаешься, – сказала Катя тепло.
– Улыбаюсь, – подтвердила я. – Впервые за долгое время.
Мы допили кофе, вышли на улицу. Вечер был тихий, прохладный. Фонари светили мягко, где-то вдалеке играла музыка. Я взяла дочь под руку, и мы пошли по улице – медленно, не торопясь.
И я знала – всё будет хорошо. Потому что я наконец отпустила прошлое. Потому что я снова стала собой.
