Светлана замерла у зеркала в прихожей, застёгивая старую куртку. Замок заедал — как всегда в самый неподходящий момент.
— Вить, а можно я себе новую куртку куплю? — спросила она мужа, который копался в своих рыболовных снастях.
Виктор поднял голову от коробки с блёснами:
— А зачем тебе новая куртка? Ты же дома сидишь.
Вот так. Просто и ясно.
Светлана посмотрела на себя в зеркало — потёртые рукава, выцветшая ткань, какая-то серость вместо лица. Когда она в последний раз покупала себе что-то новое? Не помнит.
— Ну иногда выхожу же. В магазин, к врачу.
— На рынок в дорогой куртке ходить? — Виктор усмехнулся. — Светка, будь реалисткой. Лучше мне на удочку новую скинься — хоть польза будет. Рыбалка — это семейный бюджет экономит.
Ага. Экономит.
Светлана вспомнила, сколько он потратил в прошлом месяце на свои «экономные» увлечения: спиннинг за восемь тысяч, ящик с приманками за три, сапоги-забродники. А ещё были поездки на рыбалку с ночёвкой, бензин, «договорённости» с егерем.
— Вить, а сколько ты на рыбалку за год тратишь?
— При чём тут это? — нахмурился муж. — Я же для семьи стараюсь! Карпа домой приношу, судака. Ты что, не ценишь?
Светлана молча кивнула. Ценит, конечно. Особенно когда Виктор гордо вываливает на стол три окунька размером с ладонь, потраченных тысяч на пять.
— Слушай, а чего ты вообще куртку-то присмотрела? — спросил он с подозрением. — Не встречи ли у тебя какие завелись?
— Какие встречи, Вить? С кем мне встречаться?
— А откуда я знаю? — Он пожал плечами. — Бабы народ непредсказуемый. Вон, соседка Таня мужа бросила — говорит, захотелось пожить для себя.
Светлана попыталась вспомнить, когда она в последний раз делала что-то именно для себя. Не для Виктора, не для дома, не потому что надо — а просто потому, что хотелось.
Не вспомнила.
— Ладно, не буду пока покупать, — сказала она тихо.
— Вот и умница! — обрадовался Виктор. — А то что это за расходы такие? Мы же экономим сейчас.
Светлана вышла на улицу в своей допотопной куртке и вдруг поймала себя на мысли: а что, если она действительно найдёт себе работу? Хотя бы небольшую. Чтобы были свои деньги.
На куртку, например.
И не только на куртку.
На улице было солнечно, и Светлана впервые за долгое время подняла голову и посмотрела вокруг — не торопясь, не по делам. Просто так.
И увидела объявление на двери театра: «Требуется гардеробщица. Неполный рабочий день».
Светлана остановилась и перечитала объявление дважды. Театр. Люди. Работа.
А главное — зарплата.
Она достала телефон и набрала номер из объявления. Руки слегка дрожали — от волнения или от страха, не понятно.
— Алло? Здравствуйте. По поводу работы гардеробщицей.
Голос на том конце провода оказался добрым, располагающим:
— А, отлично! А вы можете завтра подойти на собеседование? Часика в два?
— Могу, — ответила Светлана, удивляясь собственной решительности.
Вечером дома она сказала мужу:
— Вить, я, может быть, устроюсь на работу.
— Куда это? — Виктор оторвался от телевизора.
— В театр. Гардеробщицей.
— Ну ты даёшь! — Он засмеялся. — В театр! А что, уборщицей мест не было?
Светлана промолчала.
— Да ладно, Светка, не дуйся. Просто смешно получается — ты же никогда не работала с людьми. А тут вдруг — театр!
— А почему бы и нет?
— Да не почему. Просто, — Виктор замялся. — А дома кто будет? Готовить, стирать?
— После работы буду.
— А если спектакли допоздна?
— Так там неполный день.
— Ну не знаю, не знаю, — покачал головой муж. — Какие-то перемены у нас намечаются.
И Светлана поняла: это только начало.
Собеседование прошло неожиданно легко. Директор театра, Алексей Борисович, оказался мужчиной лет шестидесяти с добрыми глазами и располагающей улыбкой.
— Светлана Викторовна, да? — Он посмотрел на её анкету. — Опыта работы с людьми нет, но это не страшно. Главное — желание. А у вас есть желание?
— Есть, — ответила Светлана твёрдо.
— Тогда добро пожаловать к нам! Завтра можете приступать.
Домой она возвращалась как на крыльях. Впервые за много лет у неё появилось что-то своё. Не семейное, не мужнино — своё.
Виктор встретил новость с привычной иронией:
— Ну и сколько там платят-то?
— Восемнадцать тысяч, — ответила Светлана.
— Во, блин! — присвистнул муж. — За такие деньги и я пальто бы принимал!
Тогда принимай, — подумала Светлана, но промолчала.
Работа в театре стала для неё откровением.
Оказывается, мир не заканчивается на кухне и стиральной машине! Оказывается, есть люди, которые говорят о книгах, об искусстве, о жизни — а не только о рыбалке и том, что «всё дорожает».
Коллеги приняли её тепло. Особенно Владимир Петрович — пенсионер, который работал костюмером.
— Светочка, — говорил он каждое утро, — как прекрасно вы сегодня выглядите!
Комплименты звучали непривычно. Дома Виктор последний раз сказал ей что-то приятное когда? Не помнит.
А тут каждый день:
— Светлана Викторовна, вы сегодня особенно очаровательны!
— Какая у вас улыбка! Прямо солнце в нашем гардеробе!
— А причёску новую сделали? Молодеете на глазах!
Первую зарплату Светлана потратила на себя — впервые за много лет. Купила новую блузку, туфли, сделала маникюр.
— А ты что, краситься начала? — удивился Виктор, когда жена пришла домой с покупками.
— Немножко. На работе же с людьми общаюсь.
— Это с какими людьми? С театральными? — Он фыркнул. — Да они же все того, художники, поэты. Нормальных мужиков там нет.
— А мне нормальные мужики и не нужны, — спокойно ответила Светлана. — У меня муж есть.
Но Виктор почему-то не успокоился. Наоборот — стал придираться к мелочам:
— А чего ты так долго сегодня? Спектакль же уже закончился!
— Мы с коллегами в кафе зашли. Чай попили.
— В кафе? — Глаза мужа сузились. — С коллегами? С кем именно?
— Да с разными. Марина работает в кассе, Владимир Петрович…
— А кто такой этот Владимир Петрович?
— Костюмер. Пенсионер.
— Пенсионер, — повторил Виктор недоверчиво. — А что он делает в кафе с молодыми женщинами?
Светлана посмотрела на мужа с удивлением:
— Вить, тебе не кажется, что ты перегибаешь? Какие молодые женщины? Мне сорок три года.
— Сорок три — это не старость! — неожиданно вспылил Виктор. — Тем более для мужчин! Эти пенсионеры только притворяются добренькими, а сами…
— А сами что?
— Да всё они понимают! Думаешь, я не замечаю? Домой приходишь — такая вся светящаяся, довольная. Раньше такого не было!
Светлана действительно светилась. Впервые за много лет чувствовала себя нужной, интересной.
На работе её слушали, с ней советовались, ей говорили комплименты. Дома же она была кем? Прислугой?
— Конечно, не было, — сказала она тихо. — Потому что дома мне никто комплиментов не говорит.
— А зачем тебе комплименты? — растерялся Виктор. — Ты же жена! Жёнам комплименты не нужны, жёнам нужна стабильность!
Стабильность.
А как же любовь? Нежность? Внимание?
— Кстати, — продолжил муж, — а сколько ты там зарабатываешь? Что-то я не заметил, чтобы в семейный бюджет что-то прибавилось.
— Я на себя трачу. Одежду покупаю, в парикмахерскую хожу.
— На себя? — Виктор аж привстал. — А семья? А дом? А мои рубашки, которые надо в химчистку отдавать?
— Вить, ты двадцать лет в одной рубашке ходил, когда я не работала. И ничего, выжил.
— Не понимаю, что с тобой происходит, — покачал головой муж. — Работа на тебя плохо влияет. Может, бросить её?
— Нет.
Ответ прозвучал так твёрдо, что Виктор даже опешил.
— Нет?
— Нет. Не брошу.
— Но зачем тебе эта работа? Денег там копейки, дома дел полно.
— Мне там хорошо.
— А дома плохо?
Светлана помолчала. Плохо ли дома? Скучно. Серо. Одинаково. Как тот старый замок на куртке — заедает и не открывается.
Через месяц Светлана купила себе ту самую куртку. Синюю, красивую, которая шла ей и подчёркивала цвет глаз.
— Опять покупки? — проворчал Виктор. — Ты же куртку хотела, купила. Теперь что?
— Теперь сапоги хочу.
— Сапоги? У тебя же есть сапоги!
— Есть. Но хочу новые.
— Света, ты что, с ума сошла? Каждый месяц что-то покупать? У нас не резиновый бюджет!
— У нас — не знаю. А у меня есть своя зарплата.
Виктор смотрел на жену так, будто она говорила на иностранном языке.
— Своя зарплата. А знаешь что? Раз у тебя есть «своя зарплата», то и коммуналку плати сама! И продукты покупай сама! И за свою куртку с сапогами сама отвечай!
— Хорошо, — спокойно согласилась Светлана. — Буду.
— То есть как — буду? — растерялся муж.
— А так. Будем жить раздельно. Ты — на свои деньги, я — на свои.
— Но мы же семья!
— Семья. — Светлана одела новую куртку и посмотрела на себя в зеркало. — Но, видимо, разные представления о том, что это значит.
В театре между тем происходили перемены. К новому сезону решили обновить интерьеры, и все сотрудники засучили рукава.
— Светочка, — позвал Владимир Петрович, — помогите мне с тканями разобраться!
Они работали рядом, обсуждали цвета, фактуры. Владимир Петрович оказался человеком тонкого вкуса и острого ума.
— А знаете, Светлана Викторовна, — сказал он во время перерыва, — вы очень изменились за эти месяцы.
— В смысле?
— Расцвели. Когда пришли — серая мышка, а теперь — глаза горят, и походка другая. Муж небось не нарадуется!
Светлана грустно улыбнулась:
— Наоборот. Ему мои перемены не нравятся.
— Как это не нравятся? — удивился Владимир Петрович. — Что за глупости?
— Думает, что я работу брошу и вернусь к прежней жизни.
— А вы?
— Ни за что.
Владимир Петрович кивнул:
— Правильно. Никогда не отказывайтесь от того, что делает вас счастливой.
Счастливой.
Да, именно так она и чувствовала себя здесь. Счастливой.
Премьера нового спектакля назначили на пятницу. Светлана работала допоздна — зрители расходились ближе к одиннадцати.
— Светочка, — подошёл Владимир Петрович, — поможешь с чехлами?
— Конечно! — улыбнулась она.
Они работали рядом, аккуратно складывая дорогие наряды. Владимир Петрович рассказывал забавные истории из театральной жизни, Светлана смеялась.
В этот момент в гардероб ворвался Виктор. Лицо красное, глаза бегают.
— А вот и он! — заорал он так, что Светлана подпрыгнула от неожиданности. — Вот он, твой ухажёр!
— Вить, ты что?! — Светлана бросилась к мужу. — Что с тобой?
— А то я не знаю, что с мной! — Виктор ткнул пальцем в Владимира Петровича. — Три часа вас тут ищу!
Владимир Петрович выпрямился:
— Молодой человек, прошу вас…
— Я муж этой женщины! И имею право знать, с кем моя жена до полуночи возится!
— Мы работаем! — Светлана попыталась объяснить. — Костюмы приводим в порядок!
— Работаете! — передразнил Виктор.
— Ваша супруга действительно прекрасный сотрудник, — вмешался Владимир Петрович. — И человек замечательный.
Светлана обернулась к мужу, и в её глазах полыхало что-то такое, от чего Виктор машинально попятился.
— Двадцать лет, Витя! Двадцать лет я для тебя невидимка! Домработница! Готовлю — ты жрёшь молча. Убираю — ты разбрасываешь молча. Покупаю что-то себе — ты возмущаешься!
— Я не…
— Молчи! — рявкнула Светлана, и Виктор действительно заткнулся. — Сейчас я говорю! Впервые за двадцать лет!
— Ты что, влюбилась в этого старика? — прохрипел Виктор.
Повисла тишина. Владимир Петрович стоял, не зная, куда деваться. Виктор дышал тяжело, как после бега.
— И что теперь? — спросил он наконец тихо.
— А теперь, — Светлана сняла рабочий халат и повесила на крючок, — теперь я остаюсь работать. И каждый день буду приходить сюда. К людям, которые меня ценят.
— А дома?
— А дома, — Она взяла сумку. — Дома будет так, как ты захочешь. Я больше не буду надеяться, что ты измениишься. Не буду просить внимания. У меня теперь есть другая жизнь.
— Какая ещё другая жизнь?
— Где меня уважают. — Она направилась к выходу. — Владимир Петрович, увидимся завтра.
— Обязательно, Светочка, — кивнул старик.
— А ты, — она обернулась к мужу, — можешь идти домой. Ужин в холодильнике. Как всегда.
И вышла.
Виктор остался стоять посреди гардеробной, растерянно глядя то на Владимира Петровича, то на дверь, в которую ушла жена.
— Она серьёзно? — спросил он у костюмера.
— Боюсь, что да, — грустно ответил Владимир Петрович. — И знаете что? Она права.
— В чём права?
— Женщины хотят быть любимыми. А не только нужными.
Виктор ещё постоял, потом пробормотал что-то невнятное и поплёлся к выходу.
А Светлана шла по ночному городу и впервые за двадцать лет чувствовала себя свободной.
Неделю Виктор ходил мрачнее тучи. Дома молчал, на работе срывался на коллег. Светлана возвращалась из театра поздно, рассказывала о спектаклях, о новых постановках — будто ничего не произошло.
Но что-то между ними всё-таки изменилось.
Виктор больше не комментировал её покупки. Даже начал прислушиваться.
— А что сегодня показывали? — спросил он как-то за ужином.
— «Три сестры», — ответила Светлана, удивлённо посмотрев на мужа.
— Понравилось?
— Очень. Хотя грустно. Про то, как люди мечтают, а жизнь проходит мимо.
Виктор помолчал, потом неожиданно сказал:
— А ты красивая стала. Я заметил.
Светлана едва не выронила вилку. Впервые за много лет муж сказал ей комплимент.
— Спасибо.
— И эта куртка тебе идёт. Та, синяя.
Перелом случился через месяц. Светлана вернулась из театра около десяти. Виктор встретил её в прихожей с букетом ромашек.
— Это тебе, — сказал он неловко.
— Мне? — Светлана взяла цветы. — А что за праздник?
— Никакого. Просто хотел.
Они стояли, глядя друг на друга, и Светлана вдруг поняла: что-то в муже изменилось. Не кардинально, не навсегда — но всё-таки изменилось.
— Света, — сказал он тихо, — прости. За тот вечер в театре. За то, что кричал.
— Вить.
— Не перебивай. Дай сказать. — Он помолчал, подбирая слова. — Я думал много. О том, что ты говорила. И понял, ты права была.
— В чём права?
— Я тебя не видел. Двадцать лет рядом жил — и не видел.
Светлана слушала и не верила. Неужели дошло?
— А теперь?
— Теперь вижу кКак ты изменилась. Как расцвела на этой работе. И понимаю — это хорошо. Для тебя хорошо. Значит, и мне должно быть хорошо.
— Вить, ты серьёзно?
— Серьёзно. — Он глубоко вздохнул. — Я горжусь тобой, Света.
Три слова, которых она ждала всю жизнь.
Я горжусь тобой.
— Ты работаешь, зарабатываешь, люди тебя ценят. А я дурак был. Думал, жена должна только дома сидеть и мужа обслуживать.
— И что теперь?
— А теперь… — Виктор неловко улыбнулся. — Теперь буду тебя поддерживать. На работе твоей этой театральной. Хочешь — вместе в театр сходим? Посмотрим, что там такое интересное творится.
Светлана усмехнулась:
— А вдруг тебе понравится?
— А вдруг и понравится. — Виктор обнял жену. — Главное, чтобы тебе нравилось. А мне нравится, когда ты счастливая.
Они не стали идеальной парой за один день. Виктор по-прежнему иногда ворчал, когда Светлана задерживалась в театре. А она по-прежнему покупала себе обновки и не отчитывалась за каждую копейку.
Но что-то важное между ними наладилось.
А ещё он купил абонемент в театр — на двоих.
— Будем ходить вместе, — сказал он. — Раз уж я на театральной жене женился.
Светлана улыбнулась. Лучшего комплимента она и придумать не могла.
В театре Владимир Петрович встретил их приветливо:
— Светочка, какой у вас галантный супруг! Как приятно видеть семейные пары, которые разделяют интересы!
Виктор слегка покраснел, но пожал руку костюмеру:
— Учусь ценить то, что имею.
А Светлана подумала: иногда людям нужен толчок, чтобы понять — счастье рядом. Хорошо, что она нашла смелость этот толчок дать.
И неважно, что понадобилось двадцать лет.
Главное — они успели.
