«Ты что, совсем из ума выжила?!» — кричал мой идеальный жених, когда узнал, что я беременна и отказываюсь продавать наследство. Он вышвырнул меня на улицу, не зная, что за мной уже едет тот, кто любил меня всю жизнь.
***
— Ты что, совсем из ума выжила?! — Михаил влетел в квартиру, размахивая руками. Его идеальное лицо, которое я так любила целовать, исказилось от злобы.
— Миша, что случилось? Я не понимаю, — пролепетала я, инстинктивно прижимая руку к животу.
— Ты не понимаешь? Люба, ты серьезно? Мне только что звонил оценщик! Ты отказалась продавать коллекцию!
Я вздрогнула. Бабушкины украшения. Единственное, что осталось у меня от семьи, кроме старых фотографий.
— Я не могу, Миша. Это память. Бабушка собирала их всю жизнь.
— Память? — он расхохотался мне в лицо, но смех был злым, колючим. — Да какая к черту память, когда на кону такие деньги! Мы могли бы закрыть все мои долги, купить машину, уехать отдыхать!
— Но ты же говорил, что у тебя успешный бизнес… — прошептала я, чувствуя, как ледяной холод сковывает сердце.
— Бизнес! — фыркнул он. — Детка, ты в каком мире живешь? Всем сейчас тяжело! А у тебя под носом лежит решение всех проблем, а ты цепляешься за какие-то побрякушки!
Я набралась смелости и посмотрела ему в глаза.
— У меня есть новость. И она важнее любых денег. Я… я беременна, Миша. У нас будет ребенок.
Я ожидала чего угодно: удивления, радости, может быть, даже растерянности. Но не того ледяного презрения, которое появилось в его глазах.
— Беременна? Отлично. Просто великолепно! — процедил он сквозь зубы. — Еще один рот. И как ты себе это представляешь? Жить на твою зарплату флориста и любоваться на бабушкино барахло?
— Но… это же наш ребенок, — слезы уже катились по щекам.
— Твой ребенок, Люба. Твой. Мне этот цирк не нужен. Думала, принца нашла, который решит все твои проблемы? Я думал, ты умнее. Оказалось — очередная наивная дурочка.
Он подошел к шкафу, рывком достал свою спортивную сумку и начал швырять в нее вещи.
— Что ты делаешь? Куда ты? — я вцепилась в его руку.
— Куда? Подальше от тебя и твоих проблем! — он брезгливо стряхнул мою руку. — У меня есть варианты и получше. Без долгов, без детей и с головой на плечах. Продавай свои сокровища и расти наследника. А я умываю руки.
Он бросил ключи на стол и, не оборачиваясь, вышел из квартиры. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что казалось стены содрогнулись. Я осталась одна посреди комнаты, оглушенная и раздавленная. Сказка, в которую я так верила, рассыпалась на миллион острых осколков.
***
Мы познакомились полгода назад в маленькой кофейне. Я как раз оформляла зал для небольшого торжества, украшая столики композициями из живых цветов. Он сидел за дальним столиком с ноутбуком, заказал эспрессо и, наблюдая за моей работой, очаровательно улыбнулся. Когда я закончила, он подошел.
— Простите, вы так увлеченно работаете с цветами, что я невольно засмотрелся. Вы, должно быть, фея?
Я засмущалась. Я, Люба, выросшая под строгим надзором бабушки после гибели родителей в автокатастрофе, никогда не слышала таких комплиментов. Моя жизнь была серой и расписанной по минутам: колледж, работа в цветочном салоне, тихие вечера дома.
Михаил был другим. Он говорил о каких-то невероятных вещах: о стартапах, инвестициях, о свободе и путешествиях. Он представился бизнес-тренером, который помогает людям «найти себя». И я поверила.
Он красиво ухаживал. Заезжал за мной на сверкающем каршеринговым авто, дарил не букеты, а один-единственный, но самый изысканный цветок. Водил в рестораны, о существовании которых я и не подозревала.
— Малыш, ты достойна самого лучшего, — шептал он, обнимая меня. — Просто ты еще не знаешь себе цену.
Я рассказала ему о своей жизни. О родителях, которых помнила лишь по фотографиям. О бабушке, строгой и неласковой женщине, которая воспитывала меня в ежовых рукавицах. «Не реви, слезами горю не поможешь», — была ее любимая фраза.
Когда три месяца назад бабушки не стало, я испытала скорее растерянность, чем горе. Бабушкина квартира оказалась в залоге у банка из-за старого кредита, о котором я не знала. Денег, чтобы его погасить, у меня не было, и квартиру забрали. Мне пришлось срочно искать съемное жилье. Единственным ценным наследством осталась коллекция антикварных украшений, которую бабушка тайно собирала десятилетиями.
Михаил был рядом. Он утешал меня, обнимал и говорил правильные слова.
— Это твой шанс, Люба! Твой билет в новую жизнь! — с горящими глазами убеждал он. — Мы продадим их, и ты забудешь о работе флориста. У нас будет всё!
Тогда его энтузиазм показался мне заботой. Он сам нашел оценщика, сам договаривался о встрече. Я, ослепленная любовью и счастьем, не видела ничего странного в его поведении. Я уже представляла нашу свадьбу, наш дом, наших детей.
И вот теперь я сидела на полу в пустой квартире и понимала, что всё это было ложью. Ему не нужна была я. Ему нужны были бабушкины украшения. А я была лишь ключом к сейфу.
***
После ухода Михаила мир рухнул. Прошло три месяца, которые я провела как в тумане. Мой живот заметно округлился, и скрывать беременность стало невозможно. Я механически ходила на работу, улыбалась клиентам, а вечерами плакала в подушку.
На работе дела тоже пошли наперекосяк. Наш маленький цветочный салон не выдержал конкуренции с крупными сетями. Владелица, пожилая женщина, со слезами на глазах объявила нам, что закрывается.
— Девочки, простите. Я больше не тяну аренду, — сказала она, раздавая нам последние зарплаты в конвертах.
И вот я — на пятом месяце беременности, без работы, без поддержки. Сбережений почти не было. Мы с Михаилом жили на широкую ногу, и я, глупая, не задумывалась о завтрашнем дне.
Через неделю после увольнения пришла хозяйка съемной квартиры. Мрачная женщина, которая всегда смотрела на меня с подозрением.
— Люба, я слышала, салон ваш закрылся. А молодой человек твой куда-то пропал, машина его не стоит во дворе, — начала она издалека.
— Он… он уехал в командировку, — соврала я, краснея.
— Командировка, значит, — хмыкнула она. — Ну, смотри. Я человек простой. Платить за квартиру нужно вовремя. Задержишь хоть на день — съезжай. И чтоб ты знала, я вообще-то не люблю жильцов с детьми. Шум, гам, стены разрисуют. Так что ищи себе другое место. Даю тебе две недели.
Земля ушла у меня из-под ног. Две недели. Куда я пойду? Подруг, готовых приютить беременную женщину на неопределенный срок, у меня не было. У всех свои семьи, свои проблемы.
Я начала судорожно искать работу, но кто возьмет беременную девушку? На собеседованиях на меня смотрели с жалостью и вежливо отказывали.
Я пыталась найти комнату в аренду, но риэлторы, слыша мой голос по телефону, теряли всякий интерес. Денег хватало только на самый убогий вариант на окраине города, но даже туда меня не хотели брать.
Отчаяние подступало к горлу. Я сидела на кухне, перебирая бабушкины украшения. Вот массивное кольцо с аметистом, вот тонкая нитка жемчуга. Они казались холодными и чужими. Может, Михаил был прав? Может, стоило продать их и решить все проблемы?
Но что-то внутри меня протестовало. Это была последняя ниточка, связывающая меня с моим родом, с моей семьей. Продать их — значило предать память о бабушке, какой бы она ни была. И я не смогла.
***
В детстве у меня был только один друг. Вернее, враг-защитник. Денис, соседский мальчишка из квартиры напротив. Он был на три года старше, вечно растрепанный, с разбитыми коленками и дерзкой ухмылкой.
Он был грозой нашего двора. Но меня почему-то не трогал. Только дразнил.
— Эй, Цветочница, опять в облаках витаешь? — кричал он мне вслед, когда я шла из школы. Это прозвище приклеилось ко мне с первого класса, когда на уроке природоведения я с восторгом рассказывала о том, как ухаживаю за фиалками на подоконнике. С тех пор любое мое увлечение растениями, даже просто рисунок цветка в альбоме, сопровождался его насмешками.
Я его боялась и ненавидела. Он казался мне грубым и злым. Однажды, когда я возвращалась домой, ко мне пристали старшие ребята, пытались отобрать портфель. Я уже приготовилась плакать, как из-за угла вылетел Денис.
— А ну отошли от нее! — зарычал он. Завязалась драка. Денис, хоть и был младше, дрался как тигр. Хулиганы в итоге ретировались, оставив его с разбитой губой.
— Спасибо, — прошептала я.
— Иди давай, Цветочница, — буркнул он, вытирая кровь рукавом. — И не ходи тут одна.
После этого случая он стал моим негласным телохранителем. Дразнить не перестал, но стоило кому-то косо на меня посмотреть, как Денис тут же оказывался рядом, хмуря брови.
Когда мне было четырнадцать, а ему семнадцать, он пропал. Бабушка сказала, что его отправили к дядьке-военному на перевоспитание, потому что он совсем отбился от рук. Я даже почувствовала облегчение. А потом… забыла.
Жизнь закрутилась, появились другие заботы. Денис остался лишь смутным воспоминанием из детства, как старый шрам на коленке. Я и не думала, что когда-нибудь снова его увижу.
***
День выселения приближался с неотвратимостью летящего в пропасть поезда. Я собрала последние деньги, чтобы заплатить за первую неделю в крошечной комнате в старой коммуналке, которую мне со скрипом согласилась сдать сердобольная старушка.
Я упаковывала свои немногочисленные вещи в картонные коробки. Руки дрожали. В животе ощутимо толкнулся малыш, словно чувствуя мое отчаяние. Я села на пол среди коробок и зарыдала. Впервые за долгое время я позволила себе дать волю слезам. Что я скажу своему ребенку? Что его мама — бездомная неудачница, которую бросил отец ребенка?
В какой-то момент, дойдя до точки кипения, я схватила телефон. Пальцы сами нашли в соцсети группу нашего района «Подслушано». Я сотни раз видела там крики о помощи: «помогите найти кота», «кто потерял ключи».
Мой крик был другим. Дрожащими пальцами я набрала сообщение: «Срочно ищу недорогую комнату или угол. Я на 6-м месяце беременности, осталась одна. Порядочная, без вредных привычек. Готова помогать по хозяйству. Пожалуйста, откликнитесь. Люба».
Я нажала «отправить» и тут же пожалела. Это было унизительно. Выставить свое горе на всеобщее обозрение. Сейчас начнутся комментарии: «сама виновата», «надо было думать раньше».
Я уже хотела удалить пост, но в этот момент в дверь настойчиво позвонили. На пороге стояла хозяйка квартиры.
— Люба, я надеюсь, к вечеру твоего духа здесь не будет? Мне нужно готовить квартиру для новых жильцов.
Я молча кивнула, чувствуя, как последняя надежда покидает меня.
***
Телефон пиликнул. Я с ужасом посмотрела на экран, ожидая увидеть поток злобных комментариев. Но это было личное сообщение. От незнакомого профиля с мужским именем «Денис Волков».
«Люба? Цветочница, это ты? Люба с четвертого этажа?»
Сердце пропустило удар. Цветочница… Так меня называл только один человек. Я открыла его профиль. С фотографии на меня смотрел уверенный в себе мужчина лет тридцати. Короткая стрижка, волевой подбородок, серьезные глаза. Но в их глубине я узнала ту самую детскую дерзость.
Не успела я ответить, как телефон зазвонил. Неизвестный номер.
— Алло? — прошептала я.
— Цветочница, это Денис. Я твой пост увидел. Что случилось? Ты где сейчас?
— Денис… Я… я на съемной квартире, но меня выселяют. Прямо сейчас. — Голос сорвался, и я всхлипнула.
— Диктуй адрес. Никуда не уходи. Сиди и жди. Я буду через пятнадцать минут.
Он приехал ровно через пятнадцать минут. Не на старом велосипеде, а на большом черном внедорожнике. Вошел в квартиру, окинул взглядом коробки и меня, растерянную и заплаканную.
— Так, — сказал он без предисловий. — Что за козел тебя довел до такого состояния?
И я, неожиданно для самой себя, всё ему рассказала. Про Михаила, про беременность, про потерю работы и выселение. Он слушал молча, только желваки ходили на его скулах.
Когда я закончила, он вынес вердикт:
— Собирай вещи. Поедешь ко мне.
— Но, Денис, я не могу… Это неудобно…
— Цветочница, не начинай, — он посмотрел на меня так, что все возражения застряли в горле. — Я сказал, поедешь ко мне. И это не обсуждается. А с хозяйкой я сейчас поговорю.
Он вышел на лестничную клетку. Я слышала его спокойный, но стальной голос и удивленные возгласы хозяйки. Через пять минут он вернулся.
— У тебя есть еще три дня, чтобы спокойно собраться. Я помогу.
***
Квартира Дениса была огромной, светлой и пахла свежим деревом и кофе. Оказалось, он стал успешным руководителем строительной фирмы.
— Располагайся, — сказал он, занося последнюю коробку. — Вот эта комната теперь твоя. Если что-то нужно — говори.
Я чувствовала себя как во сне. Этот сильный, уверенный мужчина не имел ничего общего с тем дворовым хулиганом, которого я помнила.
Вечером, когда мы пили чай на кухне, я не выдержала:
— Денис, зачем тебе это всё? Зачем я тебе нужна со своими проблемами?
Он долго смотрел на меня, а потом усмехнулся той самой мальчишеской ухмылкой.
— Цветочница, ты совсем не изменилась. Такая же наивная. Я когда твой пост увидел, чуть телефон не разбил от злости.
— Но почему?
— Потому что я тебя сколько лет искал! — он вдруг стал серьезным. — После того, как меня дядька забрал, я пытался с тобой связаться. Писал письма. Много писем. Но ответа не было. Я звонил на ваш домашний телефон, но трубку всегда брала твоя бабушка и говорила, что ты не хочешь со мной разговаривать. А потом и вовсе заявила, чтобы я больше не звонил, иначе она в милицию заявит за преследование.
Он вздохнул, глядя куда-то в сторону.
— Я не мог понять, что я сделал не так. Думал, ты меня ненавидишь. В соцсетях тебя не было. Я приезжал пару раз, когда был в увольнительной, но бабушка твоя меня даже на порог не пустила. Сказала, что ты уехала и связи с тобой нет. Я и поверил… Думал, всё, потерял. А тут ты… в таком положении.
Я слушала его, и у меня перехватило дыхание. Бабушка! Это всё она. Она решала за меня, с кем мне дружить, с кем общаться. Она ограждала меня от всего мира, считая, что так будет лучше.
Я смотрела на Дениса, и слезы снова навернулись на глаза. Но это были уже другие слезы.
— Кстати, о подонках, — продолжил Денис, возвращаясь в настоящее. — Я тут навел справки про твоего Михаила. Никакой он не бизнес-тренер. Обычный мошенник с кучей долгов. Его уже ищут очень серьезные люди. Так что он не скоро появится на твоем горизонте. Если вообще появится.
Он протянул руку и осторожно коснулся моей щеки, стирая слезинку.
— Хватит плакать, Цветочница. Теперь всё будет хорошо. У тебя и у… нашего мелкого. Я вас никому в обиду не дам.
В тот момент я впервые за много месяцев почувствовала себя в безопасности. Словно маленькая девочка, которую заслонил от всего мира сильный и надежный защитник. Мой личный телохранитель из прошлого вернулся, чтобы стать моим будущим.
