Ксения замерла у входной двери, вслушиваясь в голоса за стеной. Её рука с ключами застыла на полпути к замочной скважине. Она узнала голос мужа — Егора. И голос свекрови — Раисы Фёдоровны. Они говорили о ней.
— Мам, ну хватит уже, — устало произнёс Егор. — Ксюша нормальная. Просто у неё свой взгляд на вещи.
— Свой взгляд? — голос свекрови звенел металлом. — Егорушка, милый, она же тебя обирает! Ты посмотри, сколько денег уходит на её глупости! То курсы какие-то, то книги, то она хочет путешествовать. А на что жить-то будем? Тебе зарплату повысили, а я вижу — копейки не прибавилось!
Ксения почувствовала, как внутри что-то сжалось. Она знала, что свекровь её недолюбливает. Но слышать это вот так, стоя за дверью собственной квартиры…
— Мама, она не обирает меня. Мы планируем бюджет вместе.
— Вместе? — фыркнула Раиса Фёдоровна. — Сынок, ты слепой, что ли? Она тебя использует! Вышла за тебя, чтобы жить на всём готовом. Квартира твоя, зарплата твоя, а она тут королева. И даже ребёнка тебе не родила за три года!
Ксения сжала ключи так, что металл впился в ладонь. Вот оно. Главное обвинение. Отсутствие детей. Они с Егором решили подождать, пока встанут на ноги покрепче, но свекровь это не интересовало.
— Мам, это наше дело, — голос Егора стал тверже. — И вообще, зачем ты приехала без предупреждения?
— Без предупреждения? Я мать! Мне что, в гости к сыну нельзя? Или она тебе уже запретила меня видеть?
Ксения открыла дверь. Резко, одним движением. Оба в гостиной обернулись. Раиса Фёдоровна сидела на диване, как хозяйка, откинувшись на подушки. Перед ней на столе дымился чай в кружке — той самой, любимой кружке Ксении, с рыжим котом.
— Здравствуйте, Раиса Фёдоровна, — произнесла Ксения ровным голосом.
Свекровь окинула её взглядом с ног до головы. Оценивающим, холодным.
— О, явилась. Егор уже час меня ждать заставил, пока ты где-то шляешься.
— Я была на работе, — Ксения прошла в комнату, сняла куртку. — Рабочий день ещё не закончился, когда вы приехали.
— На работе, — протянула свекровь. — Ну да, конечно. Важные дела. А дома кавардак, муж голодный, холодильник пустой.
Ксения обернулась. Холодильник был полон. Она закупилась позавчера. Егор всегда мог сам разогреть ужин, если приходил раньше. Но она промолчала. Спорить было бесполезно.
— Егор, поужинаем? — она посмотрела на мужа.
Он кивнул, виновато улыбнувшись. Они перешли на кухню, а Раиса Фёдоровна осталась в гостиной, громко комментируя что-то по телевизору. Ксения достала из холодильника контейнеры с едой, начала разогревать. Егор подошёл сзади, обнял.
— Извини. Она неожиданно приехала. Сказала, что соскучилась.
— Соскучилась, — повторила Ксения. — И решила рассказать тебе, какая я плохая невестка.
— Ты слышала? — он виновато отстранился.
— Я стояла за дверью, — она повернулась к нему. — Егор, мы правда так живём? Я тебя обираю? Ты голодаешь? Здесь кавардак?
Он помотал головой.
— Нет, конечно. Она просто… такая. Ты же знаешь. Привыкла командовать, контролировать. Не обращай внимания.
Не обращай внимания. Сколько раз он говорил это за три года брака? Сто? Двести? Каждый раз, когда свекровь делала очередную гадость, он просил не обращать внимания. А Ксения терпела. Потому что любила его. Потому что верила, что рано или поздно Раиса Фёдоровна примет её.
Но сегодня что-то сломалось внутри. Может быть, это была фраза про детей. Может, слово «обирает». А может, просто накопилось.
Ужин прошёл в напряжённой тишине. Раиса Фёдоровна присоединилась к ним, села во главе стола — на место Егора — и принялась критиковать еду.
— Суп пересолен. Котлеты суховаты. Ты бы лучше у меня поучилась готовить, Ксюша. Егор привык к домашней еде, а не к этим полуфабрикатам.
— Это не полуфабрикаты, — тихо сказала Ксения. — Я сама готовила.
— Сама? — свекровь скептически подняла бровь. — Ну, тогда тебе есть куда расти.
Егор молчал, уткнувшись в тарелку. Ксения посмотрела на него, ожидая, что он скажет хоть слово в её защиту. Но он жевал котлету, делая вид, что не слышит.
После ужина Раиса Фёдоровна объявила:
— Я, наверное, у вас переночую. Поздно уже ехать обратно.
Ксения замерла с тарелками в руках.
— У нас нет гостевой комнаты, — осторожно сказала она.
— Не нужна мне гостевая, — отмахнулась свекровь. — Я на диване прекрасно устроюсь. Егор, подушку мне принеси и одеяло.
Он послушно кивнул и пошёл в спальню. Ксения стояла у раковины, сжимая губку для посуды. Внутри клокотало. Она не приглашала свекровь. Её не спросили, удобно ли это. Раиса Фёдоровна просто решила — и всё.
Ночью Ксения не спала. Лежала, уставившись в потолок, слушая, как Егор мирно посапывает рядом. Ему было легко. Это не его мать критикует каждый его шаг. Это не его называют обирающей и бездетной. Это его не игнорируют в собственном доме.
Утром началось новое. Раиса Фёдоровна встала раньше всех, включила телевизор на полную громкость и принялась убираться. Когда Ксения вышла, заспанная, на кухню, свекровь уже перемыла всю посуду, вытерла столы и теперь разбирала холодильник.
— Что вы делаете? — растерянно спросила Ксения.
— Порядок навожу, — бодро ответила та. — Смотри, сколько у тебя просрочки! Йогурт вот, срок вышел три дня назад. И сыр этот уже не первой свежести.
Она выбрасывала продукты в мусорное ведро, не спрашивая разрешения. Ксения хотела возмутиться, но Егор вышел из ванной, увидел мать за работой и улыбнулся:
— Мам, ты как всегда. Не можешь без дела сидеть.
— А то, — свекровь гордо выпрямилась. — Кому-то же надо за порядком следить.
Намёк был прозрачен. Ксения молча налила себе кофе и ушла в спальню собираться на работу. Она чувствовала себя чужой в собственной квартире.
В офисе она еле сдерживалась. Коллеги спрашивали, всё ли в порядке. Она кивала, натянув улыбку. Но внутри всё кипело. Вечером придётся возвращаться домой. Туда, где её ждёт свекровь. Которая, судя по утреннему разговору с Егором, собиралась погостить ещё дня три.
Три дня. Это была вечность.
Когда Ксения вернулась с работы, картина была ещё более удручающей. Раиса Фёдоровна сидела на кухне с соседкой — Людмилой Ивановной — и оживлённо что-то рассказывала. Увидев Ксению, обе замолчали и посмотрели на неё с каким-то странным выражением. Сочувствие? Жалость?
— Здравствуйте, — Ксения кивнула соседке.
— Здравствуй, девочка, — та поднялась. — Ну, я пойду. Раиса Фёдоровна, спасибо за чай.
Они обменялись многозначительными взглядами. Когда соседка ушла, Ксения спросила:
— О чём разговаривали?
— Да так, по мелочам, — небрежно ответила свекровь. — Людмила хорошая женщина. Мы с ней быстро нашли общий язык.
Ксения поняла, что свекровь жаловалась соседке на неё. Рассказывала, какая плохая невестка досталась её сыну. Теперь весь подъезд будет шушукаться.
— Раиса Фёдоровна, — она набрала воздуха в грудь. — Может, вам пора домой? У вас там дела наверняка.
Свекровь посмотрела на неё с нескрываемым удивлением.
— Выгоняешь меня?
— Нет, просто…
— Просто ты не хочешь, чтобы я была рядом с сыном, — перебила та. — Ты хочешь оторвать его от семьи. Я так и знала. Егор! Егор, иди сюда!
Муж вышел из комнаты. Судя по лицу, он слышал разговор.
— Что случилось?
— Твоя жена выгоняет меня! — драматично воскликнула Раиса Фёдоровна. — Я мать, а меня выставляют за дверь!
— Я не выгоняла, — устало сказала Ксения. — Я просто спросила, когда вы планируете уехать.
— Это одно и то же! — свекровь схватилась за сердце. — Сынок, ты слышишь? Она меня не хочет видеть!
Егор растерянно посмотрел на Ксению.
— Ксюш, ну мама же ненадолго…
— Ненадолго? — Ксения почувствовала, как внутри что-то обрывается. — Егор, она перерыла весь холодильник, выбросила половину продуктов, обсуждает меня с соседями и ведёт себя так, будто это её дом! А ты молчишь!
— Я не молчу, — он попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Просто не хочу скандалов.
— Не хочешь скандалов, — повторила она. — А мои чувства тебя не волнуют?
— Волнуют, но…
— Но мама важнее, — закончила за него Ксения.
Раиса Фёдоровна торжествующе улыбнулась. Она добилась своего. Поссорила их.
— Егорушка, не переживай, — ласково сказала она. — Я понимаю, что мешаю. Уеду завтра с утра.
Но на следующее утро она не уехала. Пожаловалась на внезапную головную боль. Егор забегал вокруг неё с таблетками и чаем. Ксения смотрела на это представление и понимала — свекровь останется столько, сколько захочет.
Прошла неделя. Раиса Фёдоровна обустроилась в квартире как хозяйка. Она диктовала, что готовить на ужин. Звала в гости своих подруг. Критиковала каждое решение Ксении. А Егор молчал. Всегда находилась причина промолчать.
— Она старая, больная.
— Она моя мать, потерпи.
— Ну что ты как маленькая, обижаешься на каждое слово.
Ксения чувствовала, как стены давят на неё. Она стала больше задерживаться на работе. Придумывала поводы не приходить домой. Потому что там её ждало унижение.
А потом случилось то, что переполнило чашу.
Ксения вернулась раньше обычного и услышала голоса на кухне. Раиса Фёдоровна разговаривала по телефону. Громко, не стесняясь.
— Да, Галь, представляешь? Егорка три года мучается с ней. Ни детей, ни нормального дома. Только требует с него деньги. Я ему говорю — разводись, пока не поздно. Найдёшь нормальную девушку, которая семью ценит…
Ксения замерла. Разводись. Свекровь агитирует сына разводиться с ней.
— Он, конечно, жалеет её. Добрый мой мальчик. Но я ему глаза открою. Покажу, какая она на самом деле. Сегодня специально при нём сделаю замечание — посмотрим, как она отреагирует. Если нагрубит, он сам всё поймёт…
Ксения развернулась и вышла из квартиры. Она спустилась вниз, села на лавочку у подъезда. Руки тряслись. Значит, всё это было спектаклем. Придирки, провокации, скандалы — всё для того, чтобы вывести её на срыв. Чтобы показать Егору, какая она скандалистка. Чтобы разрушить их брак.
И самое страшное — это работало. Егор уже начал смотреть на неё с укоризной. Уже говорил «ты слишком остро реагируешь». Ещё немного — и он действительно поверит матери.
Ксения сидела на лавочке и думала. О том, как она старалась. Как любила Егора. Как верила, что всё наладится. А получила… что? Свекровь, которая открыто разрушает её жизнь. И мужа, который не встал на её защиту ни разу.
Телефон завибрировал. Сообщение от Егора: «Где ты? Мама волнуется».
Мама волнуется. Не он. Мама.
Ксения набрала ответ: «Скоро буду». И выключила телефон.
Когда она поднялась в квартиру, Раиса Фёдоровна встретила её с деланным беспокойством:
— Ксюша, ты где пропадала? Мы волновались!
— Гуляла, — коротко ответила та.
— Гуляла? Не предупредив? Егорушка тут места себе не находил! — свекровь повернулась к сыну. — Правда ведь, сынок?
Егор кивнул.
— Ксюш, ты могла бы позвонить.
— Телефон разрядился, — солгала она.
— Телефон разрядился, — протянула Раиса Фёдоровна. — Понятно. Ну ладно, садись ужинать. Я борщ сварила. Настоящий, домашний.
Они сели за стол. Свекровь разливала борщ, приговаривая, что Ксении никогда такого не сварить. Егор молча ел. Ксения смотрела на него и чувствовала, как что-то внутри холодеет и твердеет.
После ужина она сказала:
— Раиса Фёдоровна, нам нужно поговорить.
— О чём? — та настороженно подняла брови.
— О том, что вы здесь делаете.
Свекровь изобразила непонимание:
— Я в гостях у сына. Или мне и это теперь нельзя?
— Вы не в гостях, — ровно произнесла Ксения. — Вы ведёте войну. Против меня.
— Что ты несёшь?! — возмутилась та. — Егор, ты слышишь? Она меня оскорбляет!
— Я оскорбляю? — Ксения усмехнулась. — Я слышала ваш разговор по телефону. Про то, как вы хотите развести меня с Егором. Про то, как специально провоцируете меня на скандалы.
Лицо свекрови побледнело, но она быстро взяла себя в руки:
— Ты подслушивала?!
— Вы говорили так громко, что не подслушать было невозможно, — Ксения повернулась к мужу. — Егор, твоя мать манипулирует тобой. Она хочет разрушить наш брак. И ей почти это удалось.
— Сынок, не слушай её! — завопила Раиса Фёдоровна. — Она лжёт! Я никогда…
— Вы хотели, чтобы он развёлся со мной, — перебила Ксения. — Чтобы нашёл «нормальную девушку». Вы так и сказали.
Егор посмотрел на мать. На её лице было написано всё. Вина, злость, страх.
— Мама? — тихо спросил он.
— Ну и что? — огрызнулась та. — Я хочу счастья для тебя! Она не подходит тебе! Ты заслуживаешь лучшего!
— Лучшего, — повторил Егор. — Мама, ты понимаешь, что ты сделала?
— Я спасаю тебя от ошибки! — она схватила его за руку. — Сынок, поверь мне…
— Уезжай, мама, — он высвободил руку. — Завтра же. Уезжай и не приезжай без приглашения.
Раиса Фёдоровна смотрела на него с недоверием. Потом на Ксению. И лицо её исказилось от ненависти.
— Ну всё, — прошипела она. — Всё. Она настроила тебя против меня. Родную мать. Запомни этот день, Егор. Ты выбрал её — и пожалеешь.
Она ушла в комнату, громко хлопнув дверью. Егор опустился на стул, спрятав лицо в ладонях.
— Прости меня, — глухо сказал он. — Я не видел. Не хотел видеть.
Ксения молчала. Часть её хотела обнять его. Другая часть всё ещё помнила, как он молчал. Снова и снова. Не защищал её. Выбирал маму.
— Егор, — тихо произнесла она. — Я устала.
— Я знаю. Сейчас мама уедет…
— Я не про это, — перебила она. — Я устала быть последней в списке твоих приоритетов.
Он поднял на неё глаза. Испуганные.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что я твоя жена. А ты так и не стал моим мужем.
Слова повисли в воздухе. Тяжёлые, окончательные.
Утром Раиса Фёдоровна уехала, не попрощавшись. Егор попытался поговорить с Ксенией, но она попросила дать ей время. Ей нужно было подумать. О том, что будет дальше. О том, есть ли у них с Егором будущее. О том, готова ли она снова пройти через это, когда свекровь в следующий раз решит «спасти» сына.
Прошло две недели. Егор старался. Звонил маме и объяснял границы. Извинялся перед Ксенией. Просил дать ему шанс. И она видела — он действительно пытается измениться.
А потом пришло сообщение от Раисы Фёдоровны. Ксении. Напрямую.
«Прости меня. Я была не права. Я просто боялась потерять сына. Боялась, что он забудет обо мне. Но я поняла — ты его любишь. И он счастлив с тобой. Можем ли мы начать сначала?»
Ксения долго смотрела на экран. Потом набрала ответ:
«Я не обещаю, что будет легко. Но попробовать можем».
Они действительно попробовали. Раиса Фёдоровна стала приезжать реже. Предупреждала заранее. Держала дистанцию. Это было непросто — старые обиды всплывали снова и снова. Но Ксения видела, что свекровь старается. И Егор старается.
А главное — он наконец-то выбрал её. Свою жену. И это было важнее всего.
