— Да ты просто завидуешь, Свет! — фыркнула Тамара Ивановна, поправляя очки и глядя на невестку поверх оправы. — У Оли всё с нуля, без чьей-либо помощи, а ты до сих пор сидишь на чужой зарплате.
Светлана медленно выдохнула, но нож не остановила — ровные ломтики огурцов падали на тарелку один за другим. Внутри будто пружина сжималась.
— Завидую? — спокойно переспросила она. — Чему именно? Кредитам, стрессу и ночным звонкам от поставщиков?
— Ой, ну не начинай, — свекровь отмахнулась. — Умные девочки всегда рискуют. А твоя осторожность — это просто страх.
Светлана отложила нож и посмотрела прямо в глаза старушке.
— Или здравый смысл.
Тамара Ивановна усмехнулась уголком губ, и это было хуже, чем если бы она закричала.
В воздухе запах укропа и уксуса смешался с чем-то тяжелым — раздражением, которое висело в этой кухне уже не первый месяц.
— Я вот вчера с Олечкой разговаривала, — продолжала свекровь, нарочито будничным тоном. — У неё теперь и офис свой, и клиенты по записи. Молодец девочка. Целеустремлённая.
— Угу, — кивнула Светлана, повернувшись к раковине. — Радует, что хоть у кого-то всё гладко.
— Да, — с лёгким ядом подтвердила Тамара Ивановна. — Влад гордится сестрой. Говорит, она прямо пример для подражания.
Светлана замерла. Слова звякнули где-то внутри, как ложка о стекло.
Пример, значит.
— А ты что, не рада за неё? — вкрадчиво уточнила свекровь.
— Радуюсь, — сухо ответила Светлана. — Просто не привыкла восторгаться людьми, которые на чужие деньги бизнес строят.
В кухне повисла тишина, только холодильник урчал в углу.
Тамара Ивановна моргнула, потом медленно прищурилась.
— Это ты к чему сейчас сказала?
— К тому, что деньги были твои, а не её. И два миллиона — это не “мелочь”, как Влад говорит.
— Ты бы лучше не считала чужие деньги, Света, — холодно ответила свекровь. — У каждого своя судьба.
— Только вот почему-то платить за чужие судьбы приходится всегда одним и тем же людям, — буркнула Светлана, вытирая руки полотенцем.
Владислав вошёл как раз вовремя — с пакетом из супермаркета и нервной улыбкой.
— О, девочки, опять вы… — Он поставил пакет на стол. — Мама, ну хватит уже. Света, ты тоже не начинай.
— Я и не начинаю, — отрезала жена. — Просто интересно, почему у нас вечно разговоры о твоей сестре, а не о нашей жизни?
Влад опустил глаза, расстёгивая куртку.
— Свет, ну не сейчас. Мама устала, я устал.
— А я, выходит, не устаю, да? — голос Светланы сорвался. — От этих постоянных сравнений, от вечных “а вот Оля…”!
— Света! — Влад обернулся резко. — Прекрати.
Она сжала губы, села за стол и больше не произнесла ни слова.
Пока свекровь громко хлопала крышкой кастрюли, внутри у неё всё кипело.
Прошло пару месяцев.
Ноябрь стоял пасмурный, мокрый — из тех, когда город будто выцвел. С утра Света ехала в маршрутке, глядя на серые дворы, где дворники шлёпали по грязному снегу.
На работе всё было как обычно: бухгалтерия, бесконечные отчёты, чай в пластиковых стаканчиках и вечное «до пятницы дотянуть бы».
Возвращаясь домой, она заранее собиралась с силами — с тех пор как Тамара Ивановна начала жить у них «временно», квартира перестала быть домом.
Уже на пороге Света услышала, как Влад с кем-то разговаривает на повышенных тонах.
— Я сказал, я подумаю! — кричал он в трубку. — Не дави на меня, Оль!
Светлана застыла, потом бесшумно прошла на кухню. Тамара Ивановна сидела за столом с чашкой чая и сделала вид, что ничего не слышит.
— Что-то случилось? — осторожно спросила Светлана.
— Случилось, — свекровь тяжело вздохнула. — У Олечки проблемы. Конкуренты её душат, заказчики бегут. Всё рушится.
Светлана молчала.
Это должно было бы вызвать сочувствие, но внутри — пусто.
Позже Влад вернулся злой, усталый. Сел на диван, потер лицо ладонями.
— Всё. У Оли долги. Мама продала квартиру, чтобы их закрыть.
— Что?! — Светлана не поверила. — Ты серьёзно?
— Она сама решила. Не смогла смотреть, как сестра гибнет под этим всем.
— Влад говорил глухо, словно оправдываясь.
— А теперь где жить собирается твоя мама? — спросила Света, чувствуя, как начинает гореть лицо.
Он отвёл глаза.
И этого хватило, чтобы понять.
— У нас, значит. Правильно?
— Света, ну не начинай! Это же временно. Пока она не разберётся с делами.
— Временно, — горько повторила она. — Твоя мама “временно” живёт с нами уже третий месяц. Теперь ещё и твоя сестра, наверное, “временно” переедет?
Он ничего не ответил.
Света медленно поднялась и пошла в спальню. В голове гудело: «Временно» — это навсегда, если им удобно.
Первые недели после переезда свекрови были адом.
Она не просто жила у них — она управляла. Утром включала телевизор на полную, днём командовала, как складывать бельё, а вечером устраивала допросы: кто, когда и зачем пришёл.
— Светочка, — говорила она, когда та возвращалась с работы. — Я тут шкаф переставила. Удобнее стало, попробуй.
Или:
— А борщ твой… ну, нормальный, конечно, но я бы соли чуть добавила. Да и мясо можно подешевле брать, не разоришься ведь.
Света слушала, стискивала зубы и молчала.
Но однажды всё вышло наружу.
Вечером они ужинали втроём. Влад что-то листал в телефоне, свекровь рассказывала, как «Олечка нашла новую идею — снова бизнес начинать».
— Только стартовый капитал нужен, — добавила она. — Может, и ты, Влади, немного поможешь сестрёнке?
Света резко подняла голову.
— Извини, что? — голос дрогнул, но она старалась говорить ровно.
— Ну, у вас же заначка есть, — невинно улыбнулась Тамара Ивановна. — Всё равно лежат деньги без дела, а у девочки шанс начать заново. Главное — поддержка семьи.
— Мама, — вмешался Влад, — давай потом.
— Почему потом? — не унималась свекровь. — Я, между прочим, ради вас без квартиры осталась! Хоть вы теперь поможете Олечке.
Света не выдержала.
— Мы — не “вы”. Деньги — наши с Владом. И никакой Оле я ничего не должна.
Тишина.
Только часы на стене щёлкнули.
— Неблагодарная ты, Света, — наконец сказала свекровь. — Я к тебе как к дочери относилась. А ты…
— Да вы ко мне как к служанке относились! — перебила Света. — Всё время — “Оля, Оля”. Я вам живой раздражитель, а не невестка.
— Хватит! — крикнул Влад, вскочив. — Вы обе уже достали! Мама — с добром, а ты как ведьма!
— С добром? — Светлана рассмеялась, сухо и зло. — Да она просто довела меня! И теперь хочет, чтобы я ещё и её дочь на шее таскала!
— Свет, ты несёшь чушь, — резко сказал Влад. — Оля останется у нас, если придётся. Точка.
Света почувствовала, как мир будто дернулся.
Он сказал — останется.
— Нет, — тихо произнесла она. — Не останется.
— Ты решать не будешь, — отрезал Влад.
Светлана сжала кулаки.
— Ещё как буду. Это моя квартира.
— Наша, — холодно поправил он.
— Тогда выбирай, Влад. Или ты — со мной, или с ними.
Он долго молчал, глядя на неё тяжёлым взглядом.
А потом сказал одно слово:
— С ними.
И в тот момент Светлана впервые поняла, что назад дороги уже нет.
Она не плакала.
Плакать было бессмысленно, когда дом превратился в поле боя.
Каждый день стал похож на шаг по минному полю — чуть оступишься, взорвётся скандал.
Света ходила как тень, работала, приходила домой и молча ужинала. Влад избегал её взгляда, а свекровь ходила по квартире с видом победительницы.
И только по вечерам, когда ложилась в постель, Света тихо шептала себе в темноте:
«Потерпи. Совсем чуть-чуть. Всё изменится.»
Прошла неделя.
На кухне снова стоял запах жареного лука и раздражения. Тамара Ивановна что-то бубнила у плиты, Влад молча листал новости на телефоне, а Светлана сидела напротив и слушала, как в ней снова закипает злость.
Снаружи мёл мокрый снег — ноябрь окончательно превратился в серую жижу. Света смотрела в окно и думала: ещё чуть-чуть — и просто уйду. Без скандала, без сцены. Пусть живут, как хотят.
Но уйти оказалось не так просто.
Её останавливала не привязанность — бытовуха. Эта квартира была оформлена на неё, куплена ещё до свадьбы, а значит, выгнать её отсюда никто не мог. Влад это знал — и оттого раздражался ещё больше.
В тот вечер всё началось с пустяка.
Тамара Ивановна принесла из магазина продукты и вывалила пакет на стол.
— Света, вот я купила мясо, — сказала она. — Не то, что ты берёшь. Это свежее, хорошее. А то твоя говядина — жёсткая, как подошва.
Света сжала губы.
— Спасибо, но я и сама умею выбирать продукты.
— Конечно, умеешь, — язвительно кивнула свекровь. — Только вкус у твоих блюд всё равно никакой. Владик говорил, что раньше я вкуснее готовила.
Света подняла глаза на мужа.
— Говорил, да? — тихо спросила.
Влад отвёл взгляд, сделал вид, что что-то срочно ищет в телефоне.
— Ну что ты начинаешь опять, — буркнул он. — Мама просто шутит.
— Ага, вижу, какая она весёлая, — отрезала Света.
Свекровь вскинулась:
— Ты со старшими так не разговаривай! Я в твоём доме гостья!
— Гостья? — Светлана усмехнулась. — Гости неделю живут, а вы уже четвертый месяц тут сидите. Ключи, между прочим, себе сделали без спроса!
— Так удобно! — вмешался Влад. — Мы же семья!
— Какая, к чёрту, семья, если меня здесь уже не слышно?! — вырвалось у неё. — Я вам просто фоном стала, понимаешь, Влад? Фоном, чтобы у вас всё красиво выглядело!
Он вскочил из-за стола, отодвинув стул так, что тот грохнулся.
— Знаешь что, Света, мне надоело! Постоянно претензии, скандалы! Может, это с тобой жить невозможно, а не с ними?
— Возможно, — спокойно ответила она. — Зато я хотя бы не притворяюсь.
Он хмыкнул, схватил куртку и хлопнул дверью.
Свекровь театрально вздохнула и уселась на диван, как на трон.
— Вот видишь, до чего ты довела сына. Бедный мальчик!
Светлана посмотрела на неё и вдруг впервые ощутила не злость, а холодное равнодушие.
— Да, вижу, — произнесла она. — И больше не намерена в этом участвовать.
На следующий день Светлана пришла домой пораньше. Влад всё ещё не вернулся, свекровь спала в зале, телевизор бурчал вполголоса.
Света достала из шкафа папку с документами, открыла ноутбук и начала печатать.
Она давно всё продумывала — просто не решалась.
Теперь решилась.
Через час готов был договор аренды: квартира сдаётся посуточно. Небольшой лайфхак — если объявление подать заранее, в декабре можно было сорвать неплохие деньги.
Она усмехнулась, напечатала объявление и закрыла ноутбук.
Пора всё закончить.
Вечером Влад вернулся. На лице — усталость и раздражение.
— Мама говорила, ты опять с ней ругалась? — спросил он, снимая ботинки.
— Не ругалась. Просто поставила точку.
— Точку? — он нахмурился.
— Да. Завтра вы с мамой съезжаете.
Он замер.
— Что?
— Квартира моя. Я решила её сдать. Мне нужны деньги и покой.
— Ты с ума сошла, — выдохнул Влад. — А мы где будем жить?!
— У твоей сестры, например. Или снимите что-то. У тебя, вроде, была “настоящая семья”, — сказала Светлана. — Вот и живите как семья.
Он шагнул к ней ближе, сжал кулаки.
— Света, не доводи. Ты сейчас горячишься.
— Я наоборот остыла, — спокойно ответила она. — Всё обдумано.
В этот момент в комнату вошла свекровь — в халате, с маской на лице и телефоном в руке.
— Что тут за крики? — спросила она. — Владик, опять из-за неё?
— Мам, молчи, — выдохнул он, но Света перебила:
— Пусть говорит. Только потом вещи собирает.
— Это что за тон?! — свекровь всплеснула руками. — Да как ты смеешь выгонять нас на улицу?
— На улицу — нет. В жизнь — да. — Света обошла их и спокойно направилась к двери спальни. — Завтра в десять утра заедет риелтор.
— Ты серьёзно? — Влад почти крикнул. — А мне даже слово сказать нельзя?
— Говори, — Светлана остановилась. — Только не забудь, что пока ты “думал”, твоя мама хозяйничала в моей квартире, а сестра звонила тебе ночами, чтобы ты взял кредит ради её нового “дела”.
Он побледнел.
— Откуда ты знаешь?
— Я слышала разговор, Влад. Ты забыл выключить микрофон.
Тишина ударила сильнее, чем крик.
Тамара Ивановна застывшей рукой сняла маску.
— Света, ты не понимаешь…
— Всё я понимаю, — перебила Света. — Деньги на старте были мамины, теперь хочешь втянуть мои. Дальше что? Кредит под мою квартиру?
Владислав отвёл взгляд.
— Оля обещала вернуть, просто нужно время…
— Ты сам веришь в это? — тихо спросила Света.
Он молчал.
Следующее утро было странно тихим.
Свекровь ходила по квартире, складывая вещи и тяжело вздыхая. Влад молчал, помогая ей таскать сумки.
Света сидела на подоконнике, пила кофе и смотрела, как их чемоданы постепенно заполняют прихожую.
— Ты всё-таки решила, да? — спросил Влад, застёгивая куртку.
— Решила.
— Ну и живи тогда одна. Всё на свете потеряешь.
— Может, — кивнула она. — Зато не себя.
Он посмотрел на неё долго, с обидой, но без злобы.
Молча взял сумку и вышел за дверь.
Тамара Ивановна, уже на пороге, обернулась:
— Светочка, ты потом пожалеешь. Без семьи тяжело.
Света улыбнулась едва заметно:
— Я уже без семьи.
Дверь захлопнулась.
И снова — тишина.
Неделя тянулась вязко.
Квартира будто выдохнула.
Ни запаха дешёвых духов, ни чужих тапочек у двери, ни ворчания с утра. Только тишина и собственные мысли.
В первый день Света просто спала. Потом начала убираться — выбрасывала всё, что напоминало о них. Старые полотенца, халат свекрови, кружку с надписью “Лучшая мама года”.
Когда всё стало чисто, она почувствовала, как будто из комнаты наконец выпустили воздух.
Однажды вечером ей позвонила Оля.
Голос у той был сдержанно-вежливый.
— Светлана, привет. Влад просил передать, что он… не знает, как быть.
— А я знаю, — спокойно ответила Света. — Пусть живёт, как считает нужным.
— Ты не сердишься? — осторожно спросила Оля.
Света усмехнулась.
— Я просто больше не участвую в ваших спектаклях.
На том конце повисла тишина.
— Жаль, — сказала Оля. — Влад без тебя совсем другой стал. Потух.
— Пусть сначала зажжёт мозги, а потом лампочки, — бросила Света и отключилась.
Декабрь пришёл быстро — с мокрым снегом, короткими днями и редкими огнями на витринах.
Светлана однажды шла вечером по улице, мимо витрины, где продавали гирлянды и дешёвые ёлки, и вдруг поняла: впервые за много лет ей спокойно.
Без вечного сравнения, без “Олечки”, без чьих-то правил.
Она зашла в кафе, заказала себе капучино, достала телефон и открыла черновик, где когда-то писала бизнес-план — просто для себя, «на будущее».
И неожиданно для самой себя нажала “создать ИП”.
Никакой символики — просто практично.
Если кто-то должен начать с нуля, то пусть это буду я, подумала Света.
Под Новый год Влад позвонил.
Голос усталый, ровный.
— Свет, я хотел поздравить.
— Спасибо, — коротко ответила она.
— Я… если честно, скучаю.
— Не сомневаюсь. — Светлана улыбнулась. — Но я не та Света, к которой ты можешь вернуться.
— Понимаю. — Он вздохнул. — Мама теперь у Оли, живут вдвоём. Не просто там всё.
— Зато справедливо, — сказала она. — Пусть теперь попробуют без “плохой невестки”.
Он тихо рассмеялся — коротко, грустно.
— Береги себя, ладно?
— Берегу. И тебе — удачи.
Связь оборвалась.
31 декабря.
Светлана стояла у окна, смотрела, как во дворе кто-то ставит ёлку и развешивает мишуру. Снег падал густой, тяжёлый.
В квартире пахло апельсинами и свежим кофе.
Она открыла окно — впустила морозный воздух.
Снаружи гудели петарды, дети визжали от восторга.
И вдруг ей стало легко — до слёз.
— Всё будет хорошо, — сказала она себе, уже не для храбрости, а как факт.
И впервые за много лет она в это поверила.
