В крупном поселке Горки, где почти все друг друга знали если не в лицо, то по слухам, жила пожилая женщина по имени Виктория Игоревна.
Дом ее был старенький, требующий ремонта, но жила она одна, а потому и не стремилась к улучшениям.
Сын ее, Евгений, обосновался в городе, женился, но в Горки приезжал часто — проведать мать.
Как-то раз, в начале сентября, Евгений, приехав на выходные, завел с матерью разговор.
— Мама, у тебя в октябре юбилей, исполняется шестьдесят пять лет. Хочу устроить тебе праздник. Давай я оплачу банкет в кафе «Рассвет». Оно хоть и местное, но уютное.
Виктория Игоревна, женщина с густыми, тронутыми сединой волосами и цепким, хитроватым взглядом, покачала головой. Она сидела на крыльце своего дома с накинутым на плечи платком.
— В кафе, Женя, это дорого, — протянула она. — И шумно там, и пища не особо. Денег возьмут много, а праздник нормальный не организуют. Я лучшее предложение имею.
— Какое? — насторожился мужчина, зная ушлый нрав матери.
— А вот какое. У твоей тещи и тестя, у Николая Федоровича и Нины Семеновны, дом с хорошим ремонтом. Двухэтажный, просторный, туда гостей позвать не стыдно. Места хватит всем: и моим подругам, и твоей молодежи. Почему бы нам там не собраться? По-семейному, уютно.
Евгений поморщился. Его тесть был человеком строгих правил, а теща обожала чистоту и порядок.
— Не уверен, мам. Сваты — люди спокойные. Шумная компания их вряд ли обрадует.
— Да брось ты! — отмахнулась Виктория Игоревна. — Я сама с ними договорюсь. Мы же родственники теперь. Они мне не откажут. А деньги, которые ты на кафе собирался потратить, ты мне просто отдашь. Я и стол богатый накрою, и выпивку хорошую куплю, и сватам за хлопоты что-то оставлю. Всем хорошо выйдет.
Евгений долго колебался, но мать так уверенно говорила, так расписывала преимущества домашнего праздника, что в конце концов сын сдался.
Он вытащил из конверта, специально подготовленного для этой цели, круглую сумму и отдал матери.
— Держи. Только ты уж точно обо всем договорись. Позвони Николаю Федоровичу сегодня же.
— Не учи ученого, — буркнула мать, быстро убирая купюры в потайной карман своей кофты. — Я все устрою.
На следующий день, едва сын уехал, Виктория Игоревна не стала звонить сватам, а отправилась в местный магазин «Колосок».
Пенсионерка купила бутылку хорошего вина, который всегда хотела попробовать, пачку дорогого чая и банку красной икры.
Принесла все это домой, расставила на кухонном столе и еще раз радостно рассмотрела свои приобретения.
О договоренности со сватами пожилая женщина не думала. Мысль о том, что нужно отдать часть денег родственникам за «хлопоты», казалась ей кощунственной.
Прошла неделя. Евгений позвонил матери.
— Ну как, мам? Поговорила с Николаем Федоровичем?
Виктория Игоревна, сидя на кухне с соседкой и попивая дорогой коньяк с чаем, бодро ответила:
— Конечно, поговорила! Все улажено. Николай Федорович сначала поколебался, мол, уборка потом, шум… Но я его уговорила. Говорю, мы же культурно, по-человечески посидим и разойдемся. Он и согласился.
Это была откровенная ложь. Виктория Игоревна всего однажды позвонила сватам.
Язык у нее заплетался после бутылки вина. Она попыталась договориться о праздновании дня рождения, но получила категорический отказ.
На следующий день, вместо того чтобы на трезвую голову еще раз позвонить сватам, она совершила вылазку в райцентр, что в двадцати километрах от Горок.
Там Виктория Игоревна зашла в магазин одежды и приценилась к пальто. А потом, пошарив по карманам и обнаружив, что деньги еще не кончились, купила себе новую шерстяную кофту, элегантную блузку и пару добротных туфель на небольшом каблуке.
Оставшиеся средства она методично тратила в «Колоске» на хорошие закуски и алкоголь, приглашая «на чаек» соседок и старых приятельниц.
К своему юбилею пожилая женщина готовилась основательно, но совсем не так, как думал сын. Евгений рассказал Ольге о разговоре с мамой.
— Мама сказала, что договорилась с твоими родителями, и праздник будет у них дома.
— Странно, мои ничего не говорили. Я сегодня с мамой разговаривала, она о юбилее твоей матери и словом не обмолвилась, — искренне удивилась жена.
— Может, забыли? Или твой отец забыл рассказать? — предположил мужчина.
— Мой отец ничего не забывает, — возразила Ольга. — Ладно, я сама позвоню, все проясню.
Вечером того же дня девушка набрала номер родителей. Трубку взяла Нина Семеновна.
— Мам, а правда, что вы согласились, чтобы у вас дома юбилей Виктории Игоревны справляли?
На том конце провода повисло недоуменное молчание.
— О чем ты, Оля? Какой юбилей? Виктория Игоревна нам звонила неделю назад, что-то мямлила про день рождения, но я ей сразу сказала — нет, ни в коем случае. Мы не хотим шума, а потом весь дом оттирать. Она сказала «ладно» и бросила трубку. Больше мы не общались.
У Ольги похолодело внутри. Она поблагодарила мать и сразу сообщила об этом мужу. Выслушав ее, Евгений сначала не поверил.
— Не может быть! Она же сказала, что договорилась с ними! В конце-концов, мама же взяла деньги!
— Женя, твоя мать всех просто обманула. Деньги она присвоила, видимо, в качестве подарка. Мама сказала четко — они отказали ей сразу.
Мужчина почувствовал, как по лицу разливается жар от стыда и злости. Он тут же набрал номер матери. Та подошла к телефону бодро, явно подвыпившая.
— Сынок! Чего звонишь? Что нового расскажешь?
— Мама, — с трудом сдерживаясь, начал Евгений. — Я только что говорил с Олей. Она звонила Нине Семеновне. Та утверждает, что ты им звонила только один раз, и они тебе сразу, категорично отказали. Причем еще неделю назад.
Виктория Игоревна закашлялась. В трубке послышалось суетливое шарканье.
— Да? Ну, может, я не так поняла… Старая уже. Наверное, они отказали, а я подумала…
— Ты ничего не думала! — взорвался сын. — Ты взяла у меня деньги и соврала! Ты сказала, что все улажено, что они согласны! Куда ты дела деньги, мама?
— Да какие деньги? — попыталась увильнуть старушка. — Я же отдала их сватам в качестве задатка. А они теперь отказываются праздник устраивать, мошенники!
— Хватит врать! — крикнул Евгений. — Николай Федорович и Нина Семеновна — люди честные. Они никогда бы не взяли денег, не согласившись на праздник. Ты все пропила или на что-то потратила?
Виктория Игоревна поняла, что отступать некуда. Голос ее из бодрого превратился в ворчливый и обиженный.
— Ну, часть денег я потратила на подготовку ко дню рождения. Нужно же было что-то купить, припасти. А сваты обманули меня, вот и все.
— Мы завтра же приедем, — холодно проговорил сын и бросил трубку.
На следующий день Евгений и Ольга рано утром отправились в Горки. В дороге они не разговаривали.
Когда подъехали к дому матери, увидели ее на крыльце в новой кофте. Она сидела, курила и задумчиво смотрела вдаль.
Сын, не здороваясь, прошел в дом. Жена последовала за ним. В доме пахло табаком, дешевыми духами и перегаром.
На кухонном столе стояла пустая бутылка из-под коньяка и смятая пачка от дорогого чая.
На спинке стула висела новая блузка с ценником. Евгений вышел обратно на крыльцо. Лицо его было бледным.
— Ну что, мама? Готовилась к юбилею, говоришь? Я смотрю, ты уже все «припасы» истратила. И одежку новую приобрела на мои деньги.
Виктория Игоревна даже не посмотрела на сына.
— Ты что, хочешь меня уже в гроб отправить? Я, конечно, прожила немало, но жизни радоваться еще не разучилась. Имею право красиво встретить старость.
— Красиво? Обманом и воровством? — вступила в разговор Ольга. Ее голос дрожал от негодования. — Вы, Виктория Игоревна, не только сына обманули, вы и моих родителей оболгали. Они теперь у себя в доме праздник для вас устраивать должны, по вашей же версии? Вы представляете, что творится?
— Я ничего не говорила, — уперлась старушка.
— Говорила! — резко произнес Евгений. — Ты сказала мне, что договорились со сватами, и я тебе поверил. Я дал тебе деньги, доверил организацию собственного дня рождения. А ты просто нас обокрала. Самое мерзкое, что ты даже не пыталась что-то организовать, а сразу решила, что деньги твои, и тратить ты их будешь, как захочешь.
— Я тебя растила, учила! — вдруг закричала мать, вскочив на ноги. — А ты из-за каких-то денег на мать кричишь! Привез бы свою жену, сели бы за стол тихонечко, вот и весь праздник!
— Какой стол? — едко спросил сын. — На те деньги, что я тебе дал, можно было накрыть стол на половину поселка. А ты все проела и пропила в одиночку. Ты даже не подумала о гостях, о том, что это твой юбилей, и нужно нормально его отметить. Ты думала только о себе.
Разговор зашел в тупик. Виктория Игоревна бубнила что-то про неблагодарных детей, Евгений молча смотрел на нее, и впервые он увидел не мать, а жалкую, слабую женщину, готовую на подлость ради сиюминутной выгоды.
Ольга, не выдержав, повернулась и пошла к машине. Мужчина еще постоял минуту, потом тяжело вздохнул.
— Все, мама, с днем рождения тебя! Отмечай, как знаешь. Больше я тебе никаких подарков делать не буду. Доверие свое ты промотала.
Сын развернулся и пошел к машине. Виктория Игоревна крикнула ему вслед:
— Женя! Постой! Ну, я же… я верну! Я отдам!
Но Евгений уже сел за руль и захлопнул дверцу. Он завел мотор и посмотрел в окно на мать.
Та стояла на крыльце своего обветшалого дома в новой, купленной на сыновьи деньги кофте, одинокая и жалкая.
Больше они никогда не говорили о том дне. Мужчина продолжал помогать ей деньгами на самое необходимое, привозил продукты, лекарства, но крупных сумм, подарков, требующих доверия, больше не было.
Юбилей Виктория Игоревна так и не отметила. А новая кофта очень скоро пропиталась запахом дешевого табака и духов, став таким же атрибутом ее убогой жизни, как и все остальное.
История эта быстро разнеслась по Горкам, а соседи, зная ушлый нрав Виктории Игоревны, лишь качали головами, но не удивлялись. Такова была ее природа.
