— Лида, может, хватит? — Валера с силой закинул сумку на заднее сиденье, не глядя на жену. — Машина вообще не при чём.
— Как не при чём? Я её выбирала, я ездила смотреть с твоим другом, пока ты был в командировке. Я лазила под днище на яме! А теперь твоя мама в ней раз в неделю катается к Тамаре Сергеевне на грядки.
Валера молчал. Он уже знал, что если начать спорить, разговор затянется на час. А ему надо было ещё в девять встретиться с поставщиками, да и в гараж заехать. Лида стояла в дверях их квартиры на третьем этаже, скрестив руки на груди, и смотрела на него тем взглядом, который он стал видеть слишком часто — уставшим и обиженным одновременно.
— Ладно. Вечером поговорим, — бросил он и побежал вниз по лестнице.
Лида захлопнула дверь. Кухня пахла гречкой и чем-то горелым — она забыла выключить конфорку под сковородкой. С ругательством выдернула вилку из розетки. Сковородка была безнадёжно испорчена, прогоревшее дно уже не отмыть. Ну и пусть. Валера говорил, что купит новую. Но когда это было — в марте, что ли?
Она рухнула на табуретку. В голове пульсировала мысль: как она устала. От работы в банке, где каждый день надо было улыбаться клиентам и выслушивать претензии начальства. От вечного недосыпа. От того, что Валера стал каким-то другим — отстранённым, словно его мысли всегда где-то ещё.
А главное — от его матери, Галины Петровны.
Та женщина умела испортить настроение одним только звонком. Всегда звонила в воскресенье в девять утра, когда Лида ещё спала. И всегда начинала с одного и того же: «Валера дома? Передай ему, пусть заедет».
Раньше Лида пыталась быть сдержанной. Но в последние месяцы что-то внутри неё сломалось. Особенно после того случая на днях рождения Валеры.
Галина Петровна пришла с тортом. Не с покупным — со своим, сделанным дома. Поставила на стол и сразу заметила: «Вижу, ты, Лида, опять ничего не приготовила. Хорошо хоть я догадалась».
Лида чуть не задохнулась от злости. На столе стояли её фаршированные перцы, салат, закуски, которые она готовила полдня. Но Галина Петровна смотрела на неё так, словно та была невидимкой.
— Мама, всё в порядке, — быстро вставил Валера. — Лида постаралась.
— Ну конечно, постаралась, — согласилась свекровь, но в её тоне было столько яда, что хотелось встать и уйти.
Лида не ушла. Она выдержала весь вечер. Потом, когда Галина Петровна уехала, она заплакала на кухне, а Валера стоял рядом и молчал. Просто молчал.
— Ты хоть слово в мою защиту сказать не можешь? — спросила она сквозь слёзы.
— Лида, ну что ты хочешь? Она моя мать. Она старая, её уже не переделаешь.
— А я кто? Твоя жена! Или я меньше значу?
Валера ничего не ответил. И это было хуже любых слов.
Через неделю Лида получила сообщение от подруги Ирины: «Слушай, я видела твоего Валеру возле торгового центра. С какой-то женщиной. Обнимались».
Лида несколько минут смотрела на экран телефона, не в силах шевельнуться. Потом набрала номер Ирины.
— Ты уверена, что это был он?
— Ну да. Я же знаю его. Высокий, в той синей куртке, которую ты ему на день рождения подарила. И женщина — лет сорока, наверное, крашеная блондинка. Они смеялись.
Лида положила трубку. Руки дрожали. В животе всё сжалось в тугой комок. Она пыталась дышать ровно, но не получалось.
Вечером, когда Валера вернулся, она встретила его в коридоре с телефоном в руке.
— Где ты был сегодня днём?
— На работе. А что?
— Не ври. Тебя видели. С женщиной.
Валера замер. Его лицо побледнело, но он всё ещё пытался держаться спокойно.
— Лида, это не то, что ты думаешь.
— А что это?
— Это… просто знакомая. По работе. Мы встречались по делам.
— По делам? Обнимались по делам?
Валера сбросил куртку на пол и прошёл на кухню, налил себе воды. Лида шла следом, не отставая.
— Отвечай мне.
— Лида, господи, ну что ты хочешь услышать? Да, мы встречались. Да, она моя знакомая. Но ничего такого не было.
— Ничего такого? Значит, что-то всё-таки было?
Он не ответил. Просто смотрел в окно, сжав челюсти.
— Валера, я спрашиваю.
— Лида, оставь меня в покое. Я устал.
Она развернулась и вышла из кухни. Спать в одной кровати с ним больше не могла. Взяла подушку, легла на диван в зале и всю ночь не сомкнула глаз.
На следующее утро Лида решила действовать. Не плакать, не умолять, а узнать правду. Она позвонила на работу, сказалась больной, и поехала к офису, где работал Валера.
Ждала два часа. Потом увидела его. Он вышел из здания не один. Рядом шла женщина — та самая блондинка, о которой говорила Ирина. Они разговаривали, женщина улыбалась, касалась его руки. Валера не отстранялся.
Лида вышла из машины и пошла к ним. Сердце билось так громко, что казалось, его слышно на всю улицу.
— Валера, — позвала она.
Он обернулся. Лицо его вытянулось.
— Лида… Ты… что ты здесь делаешь?
— Вопрос лучше задать тебе. Кто это?
Блондинка смотрела на Лиду с любопытством. Не смущённо, не виновато — просто с интересом.
— Это Лена, — начал Валера, но Лида его перебила.
— Ты спишь с ней?
Лена фыркнула. Валера побледнел ещё больше.
— Лида, давай не здесь.
— Здесь. Прямо сейчас. Отвечай.
Он молчал. И этого было достаточно.
Лида развернулась и пошла прочь. Валера кинулся за ней, схватил за руку.
— Лида, подожди. Давай поговорим.
— О чём? О том, что ты мне лгал? О том, что изменял? Отпусти.
— Я не изменял! Мы просто… это сложно объяснить.
— Ничего сложного. Ты сделал выбор. Теперь я сделаю свой.
Она вырвала руку и ушла. Слёзы текли по щекам, но она не останавливалась.
Дома Лида села за стол и попыталась собраться с мыслями. Развод. Это слово крутилось в голове, тяжёлое и окончательное. Но что ещё оставалось делать?
Вечером Валера вернулся. Он выглядел измотанным. Сел напротив неё на диван.
— Лида, мне нужно всё объяснить.
— Не надо. Я всё поняла.
— Нет, не поняла. Лена — это… она помогла мне с одним делом. У меня были проблемы на работе, серьёзные. Я боялся, что меня уволят. Она замолвила слово перед начальством. Мы просто благодарили друг друга, вот и всё.
— А почему ты мне ничего не рассказал?.
— Потому что не хотел волновать. Ты и так переживаешь постоянно.
Лида усмехнулась.
— Значит, я должна радоваться, что ты мне врал?.
— Я не врал. Просто не сказал.
— Это одно и то же.
Валера опустил голову.
— Лида, я не хочу тебя терять. Прости меня.
Она смотрела на него и вдруг поняла: прощение ничего не изменит. Потому что за этими извинениями стоял не раскаяние, а привычка. Привычка быть вместе, привычка называться мужем и женой. Но любви в этом не осталось. Или она просто перегорела.
— Валера, я устала. От всего. От твоей мамы, от твоего молчания, от того, что ты постоянно где-то в стороне. Мне кажется, нам нужно расстаться.
— Ты серьёзно?.
— Да.
Он встал, прошёлся по комнате, потом резко обернулся.
— Хорошо. Как скажешь. Но знай: ты пожалеешь об этом.
— Может быть. Но жить так, как сейчас, я больше не могу.
Валера ушёл, хлопнув дверью. Лида осталась одна. В квартире стало тихо — так тихо, что слышно было, как тикают часы на стене.
Через месяц они оформили развод. Валера съехал к матери. Лида осталась в квартире. Первое время ей было тяжело — привыкать к одиночеству, к тому, что некому позвонить вечером и спросить, как дела. Но постепенно она начала понимать: впервые за много лет она свободна.
Как-то раз в субботу она сидела в кафе с Ириной. Та рассказывала про свою работу, про детей, а Лида слушала и вдруг осознала: ей хорошо. Не идеально, не безоблачно, но хорошо. Она могла дышать полной грудью.
— Лид, а ты не жалеешь? — спросила Ирина.
— О чём?
— Ну что ушла от Валеры.
Лида задумалась.
— Знаешь, жалею, что не ушла раньше. Столько времени потратила на то, чтобы что-то доказать — ему, его матери, себе. А надо было просто уйти.
Ирина кивнула.
— Ты молодец. Я бы не смогла.
— Смогла бы. Когда нет выбора, можешь больше, чем думаешь.
Вечером Лида вернулась домой. Включила свет, заварила чай, села у окна. За окном темнело, фонари зажигались один за другим. Город жил своей жизнью. И она тоже.
Телефон завибрировал. Сообщение от незнакомого номера: «Лида, это Галина Петровна. Нам надо поговорить. Можем встретиться?»
Лида несколько секунд смотрела на экран. Потом удалила сообщение и выключила телефон. Разговаривать ей было не о чем. Та жизнь закончилась. Началась другая.
