Дверь в квартиру распахнулась так резко, что Наталья вздрогнула, чуть не уронив кружку с чаем. Раиса Ильинична ворвалась в прихожую без стука, без звонка — просто вошла своим ключом, который Наталья давно просила вернуть. Свекровь прошла прямо в гостиную, даже не сняв туфли. По светлому ковру потянулись мокрые следы от её подошв.
— Наталья, нам надо поговорить. Серьёзно поговорить.
Голос был строгим, назидательным. Таким учительницы вызывают к доске двоечников. Наталья поставила кружку на стол и выпрямилась. Она знала этот тон. Знала, что сейчас последует что-то неприятное, замаскированное под заботу.
— Раиса Ильинична, здравствуйте. Можно было позвонить, предупредить.
— Зачем? Я что, чужая? — свекровь оглядела комнату оценивающим взглядом. — Всё равно дома сидишь. Чай распиваешь. Кстати, пора бы и обед готовить. Игорь скоро с работы вернётся.
Наталья промолчала. Не клюнула на провокацию. Игорь вернётся только к семи вечера, и свекровь это прекрасно знала.
Раиса Ильинична устроилась в кресле, разложила на коленях дорогую кожаную сумку и достала оттуда какие-то бумаги. Лицо её выражало торжественную озабоченность.
— Я долго думала, как это правильнее сказать. Но решила — прямо и по-честному. Между нами должна быть правда, раз мы семья.
Наталья не ответила. Она просто смотрела. Ждала.
— Видишь ли, доченька, — свекровь улыбнулась той самой улыбкой, которая никогда не достигала глаз, — я заметила, что вы с Игорем как-то… легкомысленно относитесь к деньгам. То на кафе потратитесь, то ещё на какую ерунду. А ведь надо копить, планировать. В жизни всякое бывает.
— Мы справляемся, — спокойно ответила Наталья.
— Пока справляетесь, — кивнула свекровь. — Но завтра? Послезавтра? А если Игорь заболеет? Если ты заболеешь? Молодость — она проходит быстро. А потом только и остаётся, что умение экономить. Я же прошла через всё это. Я знаю, как правильно.
Наталья почувствовала, как внутри что-то напряглось. Это был не просто разговор. Это была прелюдия к чему-то большему.
— К чему вы ведёте, Раиса Ильинична?
Свекровь положила бумаги на стол между ними. Это были какие-то распечатки, таблицы.
— Я составила бюджет. Для вас. Расписала, сколько на что тратить, где можно сэкономить. Очень удобно. Я сама по такой системе живу уже много лет. — Она сделала паузу, глядя Наталье прямо в глаза. — И я предлагаю тебе передать мне свою зарплатную карту. На хранение. Чтобы я могла помогать вам с финансами, направлять в нужное русло. Понимаешь? Я буду выделять вам деньги по плану. Никаких лишних трат, никаких импульсивных покупок.
Тишина повисла в комнате. Наталья смотрела на свекровь, пытаясь понять, шутка это или нет. Но лицо Раисы Ильиничны было абсолютно серьёзным.
— Вы хотите, чтобы я отдала вам свою банковскую карту?
— Именно! — обрадовалась свекровь, приняв вопрос за согласие. — Видишь, ты сразу поняла. Умная девочка. Я буду вести ваш бюджет, контролировать расходы. Ты же молодая, неопытная. А я — жизнь прожила. Мне виднее.
— Нет, — коротко сказала Наталья.
Улыбка на лице свекрови застыла.
— Что «нет»?
— Нет, я не отдам вам свою карту. Спасибо за заботу, но нет.
Раиса Ильинична выпрямилась. Улыбка исчезла, уступив место холодному неодобрению.
— Ты понимаешь, что разговариваешь со старшим человеком? С матерью своего мужа?
— Понимаю. И всё равно нет.
Напряжение в комнате можно было резать ножом. Свекровь медленно собрала свои бумажки, сложила их обратно в сумку. Встала. Её лицо окаменело.
— Значит, так. Я вижу, что ты не хочешь слушать умных советов. Не хочешь уважать старших. Тогда мне здесь делать нечего.
Она направилась к выходу, но у двери обернулась. В её взгляде была обида, смешанная с угрозой.
— Игорь узнает о твоём поведении. И мы ещё посмотрим, кто в этой семье главный.
Дверь захлопнулась. Наталья осталась стоять посреди комнаты. Руки дрожали. Не от страха — от возмущения. От того, что всё это вообще произошло.
Она не ошиблась в своих ожиданиях. Игорь вернулся вечером мрачнее тучи. Даже не поздоровался — просто швырнул ключи на тумбочку и уставился на неё с тем выражением лица, которое означало: «Мама позвонила».
— Зачем ты обидела мою мать? — выпалил он с порога.
Наталья сидела на диване с книгой. Она не вскочила, не побежала оправдываться. Просто подняла глаза и спокойно посмотрела на мужа.
— Я её не обижала. Я отказалась отдать ей свою зарплатную карту.
— И?! Она хотела помочь! А ты как всегда нагрубила!
— Игорь, твоя мать пришла сюда без предупреждения и потребовала передать ей мою банковскую карту, чтобы она контролировала мои расходы. Это не помощь. Это попытка контроля.
— Контроля?! — взорвался он. — Это забота! Она переживает за нас! Ты вообще понимаешь, сколько лет она экономила, чтобы вырастить меня? Одна, без мужа! Она знает цену деньгам!
Наталья медленно закрыла книгу. Положила её на диван рядом с собой.
— Игорь, я работаю. Зарабатываю свои деньги. Плачу за половину всех наших расходов. И я не собираюсь отчитываться перед твоей матерью за каждую потраченную копейку.
— Ты эгоистка! — выпалил он. — Тебе только о себе думать! А о семье? О будущем? Мама права — ты транжира!
— Транжира? — переспросила Наталья, и в её голосе появились стальные нотки. — Я плачу за квартиру. За еду. За коммунальные услуги. Половину ипотеки плачу. На что я транжирю?
Он растерялся. Но ненадолго.
— Ну… на всякие там… косметики, тряпки…
— Моя косметика стоит меньше, чем твои походы в бар по пятницам. Мои «тряпки» я покупаю на распродажах. Дальше будешь?
Игорь замолчал. Аргументы закончились. Но уступать он не собирался.
— Всё равно ты неправа. Надо было выслушать маму. Она старше, опытнее. Она имеет право…
— Право на что? — перебила его Наталья. — Право распоряжаться моими деньгами? Нет, Игорь. У неё нет такого права. Ни у неё, ни у кого.
Он смотрел на неё так, будто видел впервые. Будто перед ним стояла не жена, а незнакомый, опасный человек.
— Ты изменилась, — пробормотал он. — Раньше ты была другой.
— Раньше я молчала, — ответила Наталья. — Когда твоя мать приходила без звонка. Когда она проверяла холодильник и критиковала мою готовку. Когда она переставляла мебель в нашей квартире, потому что «так правильнее». Я молчала. Больше не буду.
Игорь выхватил телефон из кармана.
— Я позвоню маме. Пусть приедет. Пусть вы поговорите нормально.
— Не надо.
— Надо! Вы должны помириться! Мы же семья!
Он уже набирал номер. Наталья не стала останавливать. Она просто встала и пошла на кухню. Пусть. Пусть звонит. Некоторые разговоры неизбежны.
Раиса Ильинична примчалась через полчаса. Влетела в квартиру с таким видом, будто её вызвали на пожар. Игорь стоял в прихожей, растерянный и несчастный. Наталья сидела на кухне за столом с чашкой остывшего чая.
Свекровь не стала тратить время на вежливости. Она прошла прямо на кухню, встала на пороге и обвела Наталью взглядом, полным презрения.
— Вот значит как. Решила устроить бунт?
Наталья подняла глаза. Спокойно, без эмоций.
— Раиса Ильинична, я не бунтую. Я просто не хочу отдавать вам свои деньги.
— Твои деньги? — усмехнулась свекровь. — Да у тебя ничего своего нет! Ты живёшь в этой квартире благодаря моему сыну! Я половину первого взноса оплатила! Без меня вы бы здесь не жили!
— Спасибо, — ровно ответила Наталья. — Мы благодарны. Но это не даёт вам права распоряжаться моей зарплатой.
— Не даёт?! — голос свекрови взлетел на октаву выше. — Я имею полное право! Я мать! Я лучше знаю, что нужно моему сыну! И его семье!
— Его семья — это я, — тихо сказала Наталья. — Не вы.
Повисла такая тишина, что стало слышно, как за окном проехала машина. Раиса Ильинична побелела, потом покраснела. Её губы задрожали.
— Ах ты… неблагодарная… — прошипела она. — Ты смеешь мне указывать?!
— Я не указываю. Я объясняю границы.
— Какие границы?! — взвизгнула свекровь. — Ты вообще кто такая?! Я тебя в эту семью приняла! Я могу и выгнать!
Наталья встала. Медленно, не торопясь. Подошла к свекрови ближе и посмотрела ей прямо в глаза.
— Вы меня не принимали. Я вышла замуж за Игоря, а не за вас. И выгнать меня вы не можете. Это наш с ним дом. Не ваш.
— Игорь! — закричала Раиса Ильинична, оборачиваясь к сыну, который стоял в дверях. — Ты слышишь, что она говорит?! Ты будешь это терпеть?!
Игорь мялся. Переминался с ноги на ногу. Смотрел то на мать, то на жену.
— Мам, может, правда… не надо было про карту…
— Что?! — свекровь развернулась к нему всем телом. — Ты на её стороне?!
— Я не на чьей стороне, просто…
— Значит, на её! — голос Раисы Ильиничны звенел от обиды. — Я для тебя всю жизнь положила! Одна растила! В трёх работах вкалывала! А ты?! Ты эту… эту…
— Раиса Ильинична, — перебила её Наталья, и в её голосе появилось что-то новое. Что-то холодное и твёрдое. — Давайте поговорим честно. Вам нужны не наши деньги для контроля бюджета. Вам нужны мои деньги для чего-то конкретного. Для чего?
Свекровь замерла. На её лице промелькнуло что-то похожее на страх.
— Я не понимаю, о чём ты…
— Понимаете. Игорь мне рассказал про вашу дачу. Про налоги, которые вы не платили два года. Про уведомление из налоговой. Вы боитесь потерять участок, правда? И решили закрыть свою дыру за мой счёт.
Тишина стала звенящей. Игорь открыл рот, потом закрыл. Раиса Ильинична стояла, как статуя.
— Это… это неправда…
— Правда, — спокойно продолжила Наталья. — Игорь рассказал мне месяц назад. Когда вы попросили его помочь с деньгами. Он тогда сказал, что не может, потому что у нас ипотека. И вот теперь вы решили пойти другим путём. Забрать всю мою зарплату под предлогом «контроля» и «заботы».
Раиса Ильинична развернулась к сыну. В её глазах плескалась ярость.
— Ты ей рассказал?! Ты выбалтал семейные дела?!
— Мам, я… она жена… я не думал…
— Ничего ты не думал! — свекровь тряслась от злости. — Ты её слушаешь больше, чем меня! Она тебя околдовала!
— Никто никого не околдовывал, — устало сказала Наталья. — Просто ваш план не сработал. И не сработает. Я не отдам вам свою карту. Никогда. И если вы ещё раз придёте сюда с такими требованиями — ключи от квартиры останутся у меня. Навсегда.
Это был ультиматум. Чёткий, жёсткий, без возможности торга.
Раиса Ильинична смотрела на невестку с таким выражением, будто перед ней стояло чудовище.
— Ты… ты посмеешь?
— Посмею.
Свекровь схватила сумку, развернулась и пошла к выходу. У двери обернулась.
— Игорь, ты идёшь со мной или остаёшься с этой…
— Мам, я здесь живу…
— Выбирай!
Игорь стоял посреди прихожей, разрываемый на части. Он смотрел на мать, потом на жену. И вдруг что-то изменилось в его лице. Что-то разгладилось, словно спало напряжение.
— Мам, иди домой. Мы поговорим завтра. Когда все успокоятся.
Раиса Ильинична замерла. Потом резко развернулась и вышла, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла.
Игорь остался стоять в прихожей. Наталья подошла к нему. Они долго молчали.
— Про дачу я действительно рассказал, — тихо сказал он наконец. — Месяц назад. Думал, ты забыла.
— Не забыла.
— Мама правда хотела твою карту, чтобы…
— Знаю.
Он поднял на неё глаза. Усталые, растерянные.
— Что теперь будет?
Наталья вздохнула.
— Теперь будет так. Твоя мать звонит, прежде чем приходить. Больше никаких «своих ключей». Наши финансы — это наше дело. Только наше. Если она попросит помощи — мы решим вместе, можем ли помочь. Но только вместе. И только если это не в ущерб нам. Договорились?
Игорь молчал. Потом медленно кивнул.
— Договорились.
Наталья прошла на кухню, поставила чайник. Руки всё ещё дрожали — но уже не от злости, а от облегчения. Она знала, что впереди ещё будут звонки, обиды, попытки давления. Раиса Ильинична не из тех, кто сдаётся сразу.
Но граница была проведена. Чёткая, понятная. И Наталья была готова её защищать.
Игорь вошёл на кухню, сел за стол. Смотрел, как она разливает чай по чашкам. Потом тихо сказал:
— Извини. Я должен был тебя поддержать сразу. А не звонить маме.
Наталья поставила перед ним чашку.
— Теперь знаешь.
Он кивнул. Взял чашку. Отпил.
За окном шёл мелкий дождь. В квартире было тихо и спокойно. Впервые за долгое время — по-настоящему спокойно. Без тревожного ожидания звонка в дверь, без напряжения от нежданных визитов.
Наталья села напротив мужа. Посмотрела на него. На этого человека, которого она выбрала. Который наконец-то начал делать свои собственные выборы.
— Мы справимся, — сказала она.
И впервые за весь этот кошмарный день Игорь улыбнулся.
— Справимся.
