— Ну наконец-то все ушли! — довольно проговорила Марина, глядя на мужа, и сладко зевнула.
В воздухе еще витал аромат дорогих духов и свадебного торта, а по столу были раскиданы блестки от конфетти.
Невеста, сняв наконец-то неудобные, хоть и прекрасные, туфли, села на кухне и с наслаждением почувствовала прохладу кафеля под босыми ногами.
Муж Артем ходил туда-сюда, нося из гостиной на кухню грязную посуду и оставленные бокалы.
В квартире молодых воцарилась счастливая усталость. И этот покой был нарушен звонком в дверь.
Артем удивленно поднял брови — все уже должны были быть дома. «Неужели кто-то вернулся?» — промелькнуло в его голове.
Мужчина открыл дверь и увидел свою мать. Галина Петровна не вошла, а вплыла в квартиру, держа перед собой огромную, увесистую коробку.
— Вот вам мой подарок — плита! — сказала она, поставив коробку на пол в прихожей с таким видом, будто это был не подарок, а тяжкая повинность. — Самая современная, с грилем и конвекцией, чтобы Марина готовила хорошо и вкусно.
Марина вышла в прихожую, почувствовав неловкость. Слова свекрови прозвучали не как пожелание, а как указание.
— Мамочка, спасибо огромное! — искренне воскликнул Артем, попытавшись обнять мать. — Это же так дорого! Тебе не надо было…
Галина Петровна уклонилась от объятий, ее лицо оставалось неподвижным и напряженным.
— Надо. Молодой семье нужна хорошая плита, — она бросила короткий взгляд на их старенькую, но еще исправную плиту, купленную с рук.
Весь оставшийся вечер Галина Петровна просидела в кресле. Она молчала, отказывалась от чая, лишь изредка комментировала что-то сквозь зубы: «Дорогой торт, небось, ползарплаты отдали» или «Люстры у вас пыльные, Мариночка, надо следить».
Она смотрела на их совместную жизнь, на их первый общий дом, как строгий ревизор, ищущий изъяны.
Ее взгляд явно говорил: «Я вам подарила плиту, а вы ее недостойны». Когда она наконец ушла, в квартире повисла тягостная пауза.
— Ну, мама есть мама, — вздохнул Артем, попытавшись разрядить обстановку. — Она всегда такая… Переживает…
— Она не переживает, Артем, она нас ненавидит, — тихо сказала Марина, глядя на злополучную коробку. — Ты видел ее лицо? Она дарила нам эту плиту, как будто мы ее заставили или вымогали. К тому же, твоя мама гордо назвала мини-печь кухонной плитой..
— Ну чего ты придираешься, а?! Не драматизируй, Марина. Она просто устала. Хотела сделать как лучше, чтобы успеть купить в магазине…
— Чего же она ее вчера не купила, ведь знала, что у нас сегодня свадьба? Пришла с пустыми руками, а тут… видимо, стали неудобно при гостях…
Артем ничего не ответил жене и стал распаковывать плиту. Она была, действительно, прекрасна.
Но каждый раз, подходя к ней, Марина почувствовала холодок, исходящий не от мини-печи, а от самих воспоминаний о том вечере.
Этот подарок стал немым укором, символом одолжения, которое висело над их молодой семьей.
Прошло полгода. Полгода счастливой, шумной, порой сложной, но их совместной жизни.
Они учились быту, распределению обязанностей, учились ссориться и мириться. И постепенно тень от подарка Галины Петровны стала рассеиваться.
Они даже привыкли к плите, и Марина, талантливая кулинарка, научилась виртуозно ею управлять.
Однажды субботним утром, когда они неспешно завтракали, раздался телефонный звонок. Артем, с набитым ртом, взял трубку.
— Алло, мам? Что случилось?
Марина увидела, как лицо мужа постепенно потемнело. Он перестал жевать, а пальцы сжали телефон так, что побелели.
— Что? — его голос прозвучал глухо. — Мама, успокойся. Говори медленнее. Какой кредит?
Слово «кредит» повисло в воздухе. Марина замерла с чашкой кофе в руке, уставившись на мужа.
— Плита? — Артем поднял на жену взгляд, полный изумления и растущего гнева. — Ты взяла в кредит плиту?
Он слушал мать еще несколько минут, его ответы становились все более краткими и колкими.
— Понятно. Хорошо. Мы с тобой поговорим позже.
Артем бросил телефон на стол так, что чашка задребезжала.
— Представляешь? — он рассмеялся коротким, сухим и неприятным смехом. — Оказывается, эта великолепная плита была куплена в кредит. И теперь у мамы закончились деньги на выплаты, ее вогнали в долги, и она не знает, как жить дальше.
Марина медленно поставила чашку. Она не злилась. Ею овладело странное, леденящее чувство ясности.
Все кусочки пазла наконец встали на свои места. Недовольное лицо, тяжелые вздохи, фразы о деньгах — все это было не просто брюзжанием свекрови.
Это была подготовка и длинный мост, который Галина Петровна строила полгода, чтобы в нужный момент поджечь и предъявить счет.
— Я так и знала, — тихо сказала Марина. — Я так и знала, что у этого подарка будет цена.
— Она сошла с ума! — взорвался Артем. — Влезть в долги, чтобы сделать подарок, и молчать полгода! А теперь звонит с претензиями? Какие претензии ко мне? Я ее не просил!
— Она не к тебе, Артем, — Марина посмотрела на него. — Она ко мне. Это послание лично для меня. «Смотри, какую жертву я принесла ради моего сына и его непотребной жены, которая даже люстру не вытирает».
Она встала из-за стола, подошла к плите и положила ладонь на ее холодную поверхность.
— Мы не можем оставить это у себя, — заявила твердо женщина.
— Что? — Артем посмотрел на нее, не понимая. — То есть, что? Отдать ей? Она же нам ее подарила!
— Она подарила нам не плиту, Артем. Она подарила нам чувство вины долг и вечную обязанность. Ты хочешь жить с этим? Каждый раз, когда мы будем ей звонить, когда мы не сможем приехать в гости, когда мы решим потратить деньги на отпуск, а не на ее день рождения, мы будем слышать: «Я вам плиту в кредит купила, а вы…». Ты хочешь этого?
— Нет, но… отдать подарок? Это же унизительно!
— А что она сделала? — голос Марины дрогнул. — Это не подарок! Подарок делают от чистого сердца, не ожидая ничего взамен. А это… нет…
Женщина подошла к мужу и взяла его за руку. Его пальцы были холодными.
— Артем, послушай меня. Я не хочу, чтобы эта вещь стояла в нашем доме. Я не хочу, чтобы каждый мой обед, каждый пирог для тебя был отравлен мыслью, что он приготовлен на кредитной плите.
Артем молчал, глядя в пол. Борьба была видна на его лице: сыновья любовь, смешанная с обидой, долг перед матерью и понимание правоты жены.
— И что ты предлагаешь? — наконец выдохнул он.
— Я требую, — сказала Марина, подчеркивая это слово, — чтобы ты завтра же отвез эту плиту обратно своей матери. Лично. Отвез и сказал, что мы не можем принять такой дорогой и обременительный для нее подарок и что не хотим, чтобы она была в долгах. Мы и сами купим себе все, что нам нужно.
— Она это неправильно поймет! Она устроит скандал!
— Она уже устроила его, Артем! Просто мы узнали об этом только сегодня. Отвези плиту. Закрой этот вопрос. Или ты хочешь, чтобы он висел над нами следующие пару лет, пока она не выплатит этот чертов кредит?
Артем снова вздохнул, но на этот раз это был взгляд обреченности. Он понимающе кивнул.
— Хорошо. Хорошо, ты права. Я отвезу.
На следующее утро они молча, вдвоем, отключили плиту, упаковали ее в родную коробку.
Она казалась еще тяжелее, чем полгода назад. Артем погрузил ее в багажник своего старенького хэтчбека. Марина стояла на пороге, закутавшись в халат.
— Позвони, когда отдашь, — сказала она.
Артем кивнул и уехал. Часы тянулись мучительно медленно. Марина попыталась заниматься уборкой, читать, смотреть сериал, но мысли были там, в квартире свекрови.
Женщина представила себе крики, слезы и обвинения в черной неблагодарности. Через три часа раздался звонок.
— Все, — голос Артема звучал опустошенно, но спокойно. — Я ее отвез.
— И?
— Было все, как ты и предполагала. Истерика. «Я вам все, а вы…»,»Как вы могли», «Мне банк звонит, я в долгах». Я просто стоял и слушал. А потом сказал то, о чем мы договорились. Что мы не можем принять такой подарок, который приносит ей финансовые проблемы и что мы молодые, сильные и сами справимся.
— И что она?
— Сначала закричала еще громче. Потом… потом вдруг замолчала. Уставилась на меня и сказала: «Значит, так твоя жена решила?» Я ответил, что это наше общее решение и что я не хочу, чтобы моя жена чувствовала себя обязанной перед тобой. Она что-то пробормотала, я не понял, и открыла передо мной дверь… Я уехал.
— Хорошо, — тихо сказала Марина. — Я жду тебя дома.
Когда Артем вернулся, он был бледен и выглядел постаревшим на несколько лет.
— Знаешь, пока я вез эту дурацкую плиту, я понял одну вещь. Мы только что установили границу. Первую, но очень важную. Мы показали, что нами нельзя манипулировать через деньги и чувство вины.
— Да, — прошептала Марина. — Именно так.
На кухне зияла пустота. Место, где раньше стояла блестящая черная плита, было теперь занято лишь пучком проводов и парой пыльных следов.
— Знаешь что? Давай сегодня закажем пиццу, а завтра… завтра пойдем и купим себе новую плиту. На наши честно заработанные деньги, без кредитов, без долгов и без всяких условий.
— Да, — улыбнувшись, согласился Артем. — Точно так мы и поступим. Я сейчас закажу пиццу.
Две недели Галина Петровна обижалась на сына и невестку за возвращенный подарок.
Однако потом подумала и решила сдать мини-печь в ломбард. На полученные деньги она погасила задолженность по кредиту.
Так как обижаться больше было не на что, женщина позвонила Артему и позвала его с Мариной в гости.
От предложения Галины Петровны невестка отказалась, так как уже знала, что мира у них никогда не будет.
