Почему карта заблокирована?
Светлана смотрела на сообщение от свекрови и молча клала телефон на стол. Не заблокирована. Просто пустая. Она сама сняла все деньги вчера и перевела на другой счёт — тот, о котором Андрей не знает.
Света, ты видела? Мама пишет, что перевод не прошёл.
Андрей стоял в дверях кухни, в спортивных штанах, со вчерашней щетиной. Он даже не спросил «как дела» или «ты поела». Сразу про маму.
Технический сбой, наверное, — ответила Светлана, не поднимая глаз от разделочной доски. — Пусть в банке уточнит.
Так ты же всегда сама переводила. Зачем ей куда-то идти?
Светлана медленно положила нож. Подняла голову.
А я почему должна переводить твоей маме каждую неделю? Это её сын или мой?
Андрей поморщился, отвернулся.
Не начинай. У неё пенсия маленькая.
У неё однокомнатная квартира и никаких кредитов. А у нас ипотека и ребёнок.
Илья при чём тут?
А при том, что ему восемь лет исполнилось на прошлой неделе, а ты даже торт не купил. Зато Маргарите устроили банкет на двадцать человек.
Андрей дёрнул плечом, пробормотал что-то про «не надо сравнивать» и ушёл. Светлана осталась стоять на кухне, сжав край столешницы. Руки дрожали.
Она встретила Андрея шесть лет назад, когда его ремонтная бригада еле дышала. Документы в хаосе, долги по налогам, поставщики грозились через суд. Светлану прислали из аудиторской компании навести порядок перед возможной продажей бизнеса. Два месяца она разгребала завалы, выстраивала учёт, закрывала чёрные дыры. Андрей смотрел на неё как на волшебницу и говорил, что такие женщины — редкость.
Они поженились через полгода. Светлана давала ему деньги взаймы на первые заказы, помогала с договорами по вечерам, вела документацию бесплатно. Он обещал вернуть всё, когда встанет на ноги. Не вернул. Зато, когда дела пошли, купил матери новый холодильник и двоюродной сестре оплатил детям лагерь.
Родня потянулась к ним, как мухи на мёд. Свекровь звонила каждую среду — то на лекарства, то на коммунальные платежи, то просто «на жизнь». Дядя Василий выпрашивал деньги на свою коллекцию монет, называл это «семейной реликвией». Алина, двоюродная сестра с тремя детьми, постоянно жаловалась на бывшего мужа и клянчила на секции, репетиторов, одежду. Светлана считала: каждый месяц из их бюджета утекало столько, что хватило бы на троих детей.
А когда родился Илья, никто из родни не приехал в роддом. Свекровь прислала сообщение: «Поздравляю, только у меня голова болит, приеду как-нибудь потом». Дядя Василий вообще не написал. Алина спросила, не нужны ли им детские вещи — у неё остались, правда поношенные.
День рождения Ильи отменили за три дня до праздника. Светлана уже купила торт, шарики, пригласила его друзей из класса. Андрей пришёл с работы и сказал:
Слушай, давай перенесём. Маргарите через неделю праздник нужен, она на
соревнованиях первое место взяла. Нельзя же два раза траты устраивать.
Светлана стояла посреди комнаты с пакетом шариков в руках.
Ты серьёзно сейчас?
Ну а что такого? Илья маленький, он не поймёт. А Маргарите это важно, она подросток.
Ему восемь лет, Андрей. Он всё прекрасно понимает.
Света, не раздувай из мухи слона. Мы ему потом отметим, никуда не денется.
Она смотрела на мужа и понимала: «потом» не будет. Как не было в прошлом году, как не будет в следующем. Илья сидел в своей комнате и, наверное, слышал каждое слово. Светлана зашла к нему через минуту — он лежал на кровати лицом к стене.
Мам, мне правда нельзя друзей позвать?
Позовём, — ответила она, гладя его по спине. — Обязательно позовём.
Но оба знали, что это неправда.
На следующий день Светлана позвонила риелтору. Дачу, доставшуюся от бабушки, продали за месяц. На вырученные деньги она купила двухкомнатную квартиру на другом конце города, оформила на себя. Нашла арендаторов, каждый месяц клала доход на отдельный счёт — тот, к которому у Андрея не было доступа. Запасной аэродром, если придётся уходить.
Несчастный случай случился в октябре. Андрей поехал с друзьями на охоту и сорвался с наблюдательной вышки. Переломы рёбер, ключицы, сотрясение. Три месяца постельного режима, сказали врачи.
Светлана взяла работу на удалёнку, перевела на себя документацию его фирмы. Утром меняла повязки, кормила с ложки, переворачивала в постели. Днём вела два бухгалтерских учёта одновременно, отвечала на звонки от прорабов. Вечером готовила, помогала Илье с уроками, возвращалась к мужу — снова лекарства, процедуры, боль. Спала по четыре часа.
Родня объявилась на третий день.
Андрюша, как ты? — голос свекрови в телефоне был встревоженным ровно пять секунд. — Слушай, я не хочу мешать, ты там лежи, лечись. Только мне на коммунальные платежи не хватает, ты же обещал помочь в этом месяце.
Андрей молчал, глядя в потолок. Светлана забрала у него телефон.
Нина Сергеевна, Андрей сейчас не может разговаривать.
А ты переведи, ты же всегда переводишь.
Не могу. До свидания.
Она отключила звук и положила телефон на тумбочку. Через час пришло сообщение от дяди Василия: «Когда встанешь на ноги, нужно переговорить. Там редкая монета появилась, надо брать срочно». Потом написала Алина — длинное письмо про репетитора по математике и новый планшет для младшего сына. В конце приписала: «Выздоравливай, мы молимся».
Ни один из них не приехал. Ни разу за три месяца.
Однажды ночью Светлана сидела на кухне, доделывала квартальный отчёт. Дверь в спальню была приоткрыта, и она слышала, как Андрей разговаривает по телефону. Голос свекрови, громкий и резкий:
Ты понимаешь, что Алине тяжело? Ей одной троих поднимать, а ты там раскис и о родных не думаешь!
Мама, я не могу сейчас, — ответил Андрей глухо.
Что значит не можешь? Ты всегда мог! Или это Светлана тебе мозги промыла? Она теперь у тебя главная?
Он положил трубку, не ответив. Светлана встала, подошла к дверям. Андрей лежал на спине, смотрел в потолок. Лицо мокрое.
Никто не приехал, — сказал он тихо. — За три месяца. Ни один человек.
Светлана молчала.
Они звонят только когда им нужны деньги. Я им не сын, не брат. Я им банкомат.
Она села на край кровати, взяла его руку.
Прости меня, — выдохнул он, сжимая её пальцы. — За всё. За Илью, за день рождения, за каждый раз, когда я не замечал, что ты устала. Прости.
Светлана кивнула. Не сказала «прощаю» — просто кивнула.
Когда Андрей встал на ноги, он объявил, что устраивает ужин в ресторане. «В честь второго рождения», — сказал он. Пригласил всю родню: свекровь, дядю Василия, Алину с детьми. Светлана не понимала зачем, но согласилась.
Родня пришла с цветами и улыбками. Свекровь повисла на шее сына, причитала, как она переживала. Дядя Василий хлопал его по плечу, расспрашивал про бизнес. Алина привела детей, они шумели и носились между столами.
Когда официанты разнесли горячее, Андрей встал. Бокал с игристым в руке, лицо жёсткое.
Хочу сказать спасибо тем, кто был рядом, когда мне было по-настоящему плохо, — начал он медленно. — Тем, кто не спал ночами, кто тащил на себе меня, мою фирму, нашего сына. Светлана и Илья — вы единственные, кто остался.
Он повернулся к столу, обвёл взглядом родню.
Остальные вспоминали обо мне только тогда, когда карта работала.
Свекровь побледнела.
Андрей, что ты несёшь?
Ты приехала ко мне в больницу хоть раз, мама? Хоть раз за три месяца?
Тишина. Свекровь открыла рот, но ничего не сказала.
А ты? — Андрей повернулся к дяде Василию. — Позвонил спросить, как я себя чувствую? Или только про монеты писал?
Дядя Василий отвёл глаза.
Алина, — Андрей посмотрел на двоюродную сестру, — ты хоть раз спросила, чем помочь? Или только просила оплатить репетиторов?
Алина схватила сумку, поднялась.
Мы уходим.
Подождите, — Андрей достал из кармана три конверта, положил на стол. — Там последние переводы. Всё, что я вам должен. Считайте, что мы в расчёте. Больше не будет.
Ты с ума сошёл? — свекровь встала, голос дрожал. — Я твоя мать!
А я твой сын. Не кошелёк.
Как ты смеешь так говорить со мной?
Как ты смела три месяца не приезжать, когда я не мог встать с кровати?
Свекровь схватила конверт, швырнула его на стол обратно.
Не нужны мне твои подачки!
Тогда вообще ничего не нужно, — ответил Андрей ровно. — Можете идти.
Свекровь развернулась и пошла к выходу, дядя Василий поплёлся следом. Алина собрала детей и кинула на прощание:
Пожалеешь ещё. Родных не выбирают.
Зато можно выбирать, кого кормить, — бросил Андрей ей вслед.
Через минуту в зале остались только они втроём. Илья сидел тихо, широко раскрыв глаза. Светлана смотрела на мужа и не узнавала его — этот человек был похож на того, в которого она влюбилась шесть лет назад.
Вечером дома Светлана достала из шкафа пакет с документами и положила на стол перед Андреем. Три билета на поезд — на послезавтра, на курорт. И свидетельство о собственности на квартиру.
Я купила жильё полгода назад, — сказала она спокойно. — На деньги от бабушкиной дачи. Сдаю, откладываю Илье на будущее.
Андрей молча пролистал документы.
Ты собиралась уходить?
Я хотела знать, что смогу, если придётся.
Он посмотрел на неё долго, потом кивнул.
Правильно сделала.
Что?
Правильно. Я бы тоже ушла от такого мужа.
Светлана села напротив, сложила руки на столе.
Я не ушла.
Почему?
Потому что ты первый раз за три года посмотрел мне в глаза и извинился. Потому что сегодня ты наконец стал мужчиной, а не банкоматом для родни.
Андрей взял билеты, посмотрел на даты.
Послезавтра?
Неделя на море. Втроём. Без звонков от твоей мамы.
А если она позвонит?
Не возьмём трубку, — Светлана улыбнулась впервые за вечер. — Пусть в банке разбирается, почему карта не работает.
Андрей засмеялся — коротко, устало. Потом встал, подошёл к ней, обнял сзади за плечи.
Спасибо, что не ушла.
Я всегда могу, — ответила она тихо. — Помни об этом.
Он кивнул ей в макушку.
Илья высунулся из своей комнаты, осторожно спросил:
Мам, а мне на море можно будет мороженое каждый день?
Можно, — Светлана повернулась к нему. — И торт закажем. С твоим именем. Тот, который мы не успели на день рождения.
Мальчик расплылся в улыбке и убежал обратно собирать чемодан.
Светлана посмотрела на документы на квартиру. Не стала убирать их в шкаф — оставила на виду, на полке в гостиной. Пусть лежат как напоминание. Что она не зависит ни от кого. Что у неё всегда есть выход. Что она выбирает остаться, а не вынуждена терпеть.
Андрей взял её за руку, сжал.
Я больше не подведу.
Посмотрим, — ответила Светлана. — У меня теперь есть запасной аэродром.
Он усмехнулся, но в глазах мелькнуло что-то похожее на уважение. Может быть, впервые за годы брака он увидел в ней не бесплатного бухгалтера и удобную жену, а женщину, которая может уйти в любой момент. И которую нужно ценить, пока она рядом.
Билеты лежали на столе, как обещание. Квартира — как гарантия. А впереди была неделя, когда они попробуют стать семьёй. Настоящей. Или поймут, что поздно.
Светлана не знала, чем всё закончится. Но знала точно: она больше не будет молчать, не будет терпеть и не будет кормить чужих взрослых людей за счёт собственного ребёнка. Она научилась главному — выбирать себя.
И этого уже было достаточно, чтобы дышать свободно.
