– Ника, перестань, – Артем опустил глаза, переминаясь с ноги на ногу в дверях её квартиры. – Я не из-за долгов. Просто… понял, как сильно ошибся.
Она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на него так, будто перед ней был не человек, с которым прожито десять лет, а случайный прохожий, который ошибся адресом. В прихожей пахло свежесваренным кофе и тем лёгким цветочным ароматом, который она любила с самого начала их совместной жизни. Теперь этот запах принадлежал только ей.
– Ошибся, говоришь? – Ника чуть наклонила голову, и прядь тёмных волос выскользнула из-за уха. – А когда полгода назад подписывал бумаги у нотариуса, ты был абсолютно уверен, что это правильное решение. Помнишь, как говорил: «Наконец-то свободен, наконец-то буду жить для себя»?
Артем сглотнул. Он выглядел уставшим: под глазами тени, рубашка слегка помятая, хотя раньше он всегда следил за тем, чтобы всё было идеально выглажено. Ника заметила это мельком и тут же одёрнула себя – не её забота больше.
– Я был идиотом, – тихо сказал он. – Катя… она оказалась не тем, кем я её считал. Всё это оказалось ошибкой. Большой, глупой ошибкой.
– Ошибкой? – Ника усмехнулась, но в голосе уже не было прежней насмешки, только усталость. – Ты ушёл к ней, Артем. Ушёл, оставив меня с ипотекой, с общими счетами, с пустой половиной шкафа. Ты даже не оглянулся. А теперь, когда у тебя проблемы, ты вдруг вспомнил, что у тебя есть жена? Бывшая жена, между прочим.
Он сделал шаг вперёд, но она чуть отступила, и он замер.
– Я всё понимаю, – Артем поднял руки, словно сдаваясь. – Понимаю, что заслужил каждое твоё слово. Но я правда изменился. Я хочу всё исправить. Хочу вернуться. К тебе. К нам.
Ника долго смотрела на него. В голове крутились воспоминания: как они выбирали эту квартиру, как радовались первым совместным выходным, как он нёс её на руках через порог. Всё это казалось теперь такой далёкой, почти чужой жизнью.
– Заходи, – наконец сказала она, отступая в сторону. – Хотя бы чаю выпей. На улице холодно.
Артем осторожно прошёл в прихожую, снимая куртку. Он огляделся – всё было почти так же, как раньше, но в то же время по-другому. На стене появились новые картины, на подоконнике – горшки с цветами, которых раньше не было. Квартира жила своей жизнью. Без него.
Они прошли на кухню. Ника налила чай в две кружки – его старую любимую, с мелкими трещинками по краю. Она сделала это автоматически, а потом пожалела – не стоило напоминать о прошлом.
– Спасибо, – Артем взял кружку обеими руками, словно греясь. – Ты… хорошо выглядишь. Очень.
– Спасибо, – сухо ответила Ника. – Я и чувствую себя хорошо. Намного лучше, чем последние годы с тобой.
Он вздрогнул, но промолчал.
– Расскажи, как дела, – попросила она, хотя знала ответ. Знала, потому что подруга из банка случайно упомянула, что Артем взял несколько кредитов, а потом перестал их выплачивать. Знала, потому что видела его машину у ломбарда. Знала, потому что он сам сейчас сидел перед ней – потерянный, с поникшими плечами.
– Плохо дела, Ника, – признался он, глядя в свою кружку. – Очень плохо. Я потерял работу. Катя… она ушла, когда поняла, что денег больше не будет. Оказалось, что я ей нужен был только как спонсор. А я… я остался с долгами и с пустой квартирой, которую мы снимали.
Ника слушала молча. Внутри что-то шевельнулось – жалость? Нет, не совсем. Скорее, понимание, что всё это было предсказуемо. С самого начала.
– И ты решил, что я приму тебя обратно? – тихо спросила она. – Просто так, потому что тебе негде жить и нечем платить?
– Нет! – Артем резко поднял голову. – Не поэтому. Я правда понял, что люблю тебя. Что всё это время думал только о тебе. Что без тебя я никто.
– А с деньгами ты был кем-то? – Ника посмотрела ему прямо в глаза. – Когда у тебя была хорошая работа, когда ты мог позволить себе рестораны и поездки, ты был счастлив с ней. А теперь, когда всё рухнуло, вдруг вспомнил про меня. Удобно, да?
Артем молчал. Возразить было нечего.
– Я не запасной вариант, Артем, – продолжила Ника спокойно. – Я не тот человек, к которому возвращаются, когда все остальные двери закрылись. Я тот, от кого уходят навсегда.
Он побледнел.
– Ника, пожалуйста… Дай мне шанс. Я всё исправлю. Найду работу, выплачу долги. Мы начнём всё сначала.
– Мы уже начали сначала, – она улыбнулась, но в этой улыбке не было тепла. – Только я начала без тебя. И знаешь что? Мне нравится.
Артем поставил кружку на стол. Руки у него слегка дрожали.
– Ты серьёзно не простишь? – спросил он тихо.
– Я уже простила, – ответила Ника. – Простила, чтобы не тащить эту обиду с собой дальше. Но вернуться? Нет. Никогда.
Он встал. Медленно, словно каждое движение давалось с трудом.
– Я понимаю, – сказал он у двери. – Правда понимаю. Просто… если вдруг передумаешь…
– Не передумаю, – Ника открыла дверь. – Прощай, Артем.
Он вышел. Дверь закрылась тихо, без хлопка. Ника постояла минуту, прислушиваясь к тишине, а потом вернулась на кухню, вылила его недопитый чай в раковину и поставила кружку в посудомойку.
Вечером того же дня раздался звонок. Ника посмотрела на экран – Артем. Она сбросила вызов. Потом пришло сообщение: «Я оставил тебе кое-что в почтовом ящике. Прости ещё раз».
Она спустилась вниз. В ящике лежал конверт. Внутри – ключи от их бывшей общей машины и записка: «Она теперь твоя. Я переоформил. Это хотя бы частично то, что я тебе должен».
Ника постояла с ключами в руке. Машина была её мечтой – та, которую они выбирали вместе, но записали на него, потому что у него была лучшая кредитная история. Теперь она была её.
Она улыбнулась – впервые за вечер по-настоящему.
Но это было только начало. Потому что на следующий день Артем позвонил снова. И ещё раз. И ещё. А потом пришёл с цветами и с глазами, полными отчаяния. И Ника поняла, что просто так он не уйдёт. Не сейчас, когда ему больше некуда идти.
А она только начала жить своей жизнью. И отдавать её обратно не собиралась. Ни за что.
– Ника, я не уйду, пока ты не выслушаешь, – Артем стоял в дверях подъезда, прижимая к груди огромный букет белых роз, тех самых, что она когда-то любила больше всего.
Она спускалась по лестнице с сумкой из спортзала, волосы ещё влажные после душа, и замерла на площадке между вторым и третьим этажом. Увидела его – и внутри всё сжалось знакомым, уже почти забытым чувством. Не любовь. Скорее, усталость.
– Артем, сколько раз повторять? – Ника вздохнула, перекидывая сумку на другое плечо. – Между нами всё кончено. Подписанные бумаги, раздел имущества, твоя новая жизнь… Всё.
– Я знаю, – он сделал шаг вверх, но она подняла руку, останавливая.
– Нет, ты не знаешь. Ты думаешь, что, если сейчас придешь с цветами и грустными глазами, я растаю и снова возьму тебя к себе. Как тогда, когда ты забыл про день рождения, или когда опоздал на самолёт в отпуск, или когда… Да не важно. Я больше не та.
Артем опустил букет. Лепестки слегка осыпались на грязный пол подъезда.
– Я не прошу сразу всё забыть, – тихо сказал он. – Просто дай мне возможность показать, что я изменился. Хотя бы ужин. Один вечер. Пожалуйста.
Ника посмотрела на него долгим взглядом. В подъезде пахло сыростью и чьим-то ужином – жареной картошкой с луком. Где-то сверху хлопнула дверь, и детский голос крикнул: «Мам, я домой!». Обычная жизнь. Её жизнь теперь.
– Хорошо, – неожиданно для себя сказала она. – Один ужин. Но не сегодня. И не завтра. В пятницу. В «Ладоге», в восемь. И это не свидание, Артем. Это прощальный ужин. Последний.
Он просиял, словно получил подарок судьбы.
– Спасибо. Я буду. Обещаю.
Весь следующий день Ника не могла сосредоточиться на работе. Начальница заметила, похвалила новый костюм – тёмно-синий, с тонкой белой полоской, который она купила себе после развода, чтобы почувствовать себя по-новому. Коллеги звали на кофе, шутили, что она «светится». А она сидела и думала: зачем согласилась?
Вечером позвонила Лера, подруга ещё со студенческих времён.
– Ты с ума сошла? – сразу начала она, едва Ника рассказала про ужин. – Он тебя бросил, Ника! Бросил ради какой-то девицы с силиконовыми губами! А теперь, когда она его выкинула, он прибежал обратно? И ты введешься?
– Я не введусь, – спокойно ответила Ника, размешивая сахар в чае. – Я просто хочу поставить точку. Чтобы он понял раз и навсегда. И чтобы я сама перестала вздрагивать каждый раз, когда вижу его имя на экране.
– Точка ставится одним сообщением: «Не пиши больше». Всё.
– Может, для кого-то и так. А мне нужно посмотреть ему в глаза и сказать это вслух. Чтобы потом не мучиться вопросом «а вдруг».
Лера вздохнула в трубку.
– Ладно. Но если он начнёт ныть, сразу уходи. И позвони мне после. Я буду на телефоне.
В пятницу Ника пришла в ресторан чуть раньше. Выбрала столик у окна, заказала бокал белого вина и стала смотреть на улицу. Осень была золотой, листья медленно кружились в свете фонарей. Она вдруг вспомнила, как они с Артемом когда-то сидели здесь же, в самом начале, и он держал её руку под столом, шептал, что она самая красивая на свете.
– Привет, – его голос вернул её в настоящее.
Артем стоял рядом, в тёмном костюме, аккуратно причёсанный, с тем же букетом белых роз. Только теперь букет был меньше, скромнее.
– Привет, – Ника кивнула на стул напротив. – Садись.
Он сел, положил цветы рядом.
– Ты потрясающе выглядишь, – сказал он сразу. – Правда. Я и забыл, какая ты… настоящая.
– Спасибо, – она сделала глоток вина. – Давай сразу к делу. Зачем ты хотел встретиться?
Артем замялся, покрутил в руках салфетку.
– Я подготовил речь, – признался он с неловкой улыбкой. – Репетировал перед зеркалом. А теперь всё забыл.
– Говори, как есть.
Он глубоко вдохнул.
– Ника, я совершил самую большую ошибку в жизни. Я думал, что мне чего-то не хватает. Думал, что с Катей будет по-другому – ярче, легче. А оказалось… пусто. Всё это время я сравнивал её с тобой. И понимал, что рядом с тобой мне было хорошо. По-настоящему. А я это не ценил.
Ника слушала молча. Официант принёс меню, но она даже не посмотрела.
– Я нашёл новую работу, – продолжал Артем. – Не такую денежную, как раньше, но стабильную. Начал потихоньку закрывать долги. Переехал в съёмную комнату – маленькую, но свою. И каждый вечер думаю: вот если бы Ника была рядом, я бы всё это пережил легче. Потому что с тобой я был счастлив.
– А без меня ты несчастен? – тихо спросила она.
– Да, – он посмотрел ей прямо в глаза. – Очень.
Ника поставила бокал на стол.
– Знаешь, что самое интересное? – сказала она. – Я тоже думала, что без тебя буду несчастна. Плакала ночами, не ела, не спала. А потом… прошло. И я вдруг поняла, что счастлива. Одна. Впервые за много лет я делаю то, что хочу именно я. Путешествую, когда захочу. Встречаюсь с друзьями. Хожу в зал. Читаю книги до утра. И никто не спрашивает, почему я поздно пришла, и никто не обижается, что я не приготовила ужин.
Артем побледнел.
– То есть… ты не скучаешь?
– Скучала. По привычке. По тому, каким ты был в лучшие наши дни. Но не по тому, каким ты стал в последние годы. И уж точно не по тому, кто ушёл к другой, а потом вернулся, когда стало трудно.
– Я не из-за трудностей вернулся, – быстро сказал он. – Я…
– Артем, – она мягко перебила. – Послушай меня внимательно. Ты вернулся, потому что тебе одиноко и страшно. Потому что привык, что я всегда рядом – и в радости, и в горе. А теперь горе пришло, а меня нет. И ты хочешь вернуть привычный комфорт. Но я больше не комфорт. Я человек. Со своими желаниями, планами, жизнью.
Он молчал. Глаза подозрительно блестели.
– Я всё понимаю, – наконец выдохнул он. – Правда понимаю. Просто… больно.
– Мне тоже было больно, – Ника встала, положила деньги за вино на стол. – Но я пережила. И ты переживёшь.
Она взяла сумочку, сделала шаг к выходу и вдруг обернулась.
– Розы оставь себе. Или подари кому-нибудь, кто оценит.
В дверях ресторана её встретил прохладный осенний ветер. Ника вдохнула полной грудью и пошла домой пешком, хотя могла вызвать такси. Шла и чувствовала, как внутри становится легко и свободно.
Но она даже не подозревала, что через два дня Артем сделает то, чего она точно не ожидала. И это заставит её задуматься: а так ли окончательно всё закончено, как ей казалось…
– Ника, открой, пожалуйста, – голос Артёма через домофон звучал хрипло, будто он всю ночь не спал. – Это важно. Последний раз. Клянусь.
Она посмотрела на часы – без пятнадцати семь утра субботы. За окном ещё темно, только фонари светили тускло-жёлтым. Ника накинула халат, нажала кнопку и села на табуретку в коридоре, ожидая звонка в дверь.
Он вошёл бледный, с тёмными кругами под глазами, в той же куртке, что был на ужине. В руках – толстая папка.
– Я не спал, – сразу сказал он. – Всё ночь писал. И печатал. Вот.
Артем положил папку на стол в прихожей и отступил на шаг, словно боялся, что она ударит.
– Что это?
– Всё, что я тебе должен. По-честному.
Ника открыла папку. Там лежали распечатки: график погашения его кредитов с уже внесёнными платежами за последние две недели, справка с новой работы – инженер в небольшой фирме, зарплата скромная, но официальная. Далее – нотариально заверенное согласие на отказ от всех претензий к совместно нажитому имуществу, хотя делить уже было почти нечего. И в самом низу – заявление в банк о полном досрочном погашении остатка ипотеки по их бывшей общей квартире. С копией платёжки, где значилось: переведено со счёта его матери.
– Ты взял у мамы? – тихо спросила Ника.
– Да. Она сама предложила. Сказала, что не хочет, чтобы её сын был должником перед женщиной, которую… которой он сделал больно.
Ника перелистнула ещё одну страницу. Там было письмо. Рукописное, на трёх листах.
– Почитай потом, – Артем опустил голову. – Я не прошу прощения в нём. Я просто объясняю, как дошёл до того, что предал всё лучшее в своей жизни. И почему больше никогда так не сделаю. Не с тобой и ни с кем.
Он сделал паузу, глубоко вдохнул.
– Я ухожу из города, Ника. На полгода, может, на год. Меня взяли на вахту – Север, хорошие деньги, общежитие. Долги закрою быстро. А потом… потом начну всё с чистого листа. Где-нибудь далеко. Чтобы не мешать тебе жить.
Ника молчала. В горле стоял ком – не жалости, не любви, а чего-то среднего, очень человеческого.
– Я пришёл не за ответом, – продолжил он тише. – Пришёл сказать спасибо. За то, что не захлопнула дверь сразу. За ужин. За то, что дала мне увидеть, какой я был слепой. И какой ты стала сильной.
Он достал из кармана маленький бархатный мешочек и положил рядом с папкой.
– Это твоё обручальное. Я нашёл в коробке с вещами. Возьми обратно. Или выброси. Как захочешь.
Ника посмотрела на мешочек и вдруг почувствовала, что глаза щиплет.
– Артем…
– Не надо ничего говорить, – он улыбнулся – грустно, но искренне. – Я всё понял. Правда понял.
Он повернулся к двери, потом всё-таки обернулся.
– Будь счастлива, Ника. Ты это заслужила больше, чем кто-либо.
Дверь закрылась тихо. Без хлопка, без драм.
Ника постояла ещё минуту, потом взяла папку и письмо и пошла на кухню. Заварила себе кофе, села у окна. Рассвет медленно окрашивал небо в бледно-розовый.
Она открыла письмо.
«Дорогая Ника,
Когда-то я думал, что счастье – это когда всё легко и ярко. Оказалось – счастье — это когда рядом человек, который готов быть с тобой и в тишине, и в трудностях. Я это упустил. И теперь плачу за это каждый день.
Спасибо тебе за десять лет. За то, что любила меня настоящего. Прости, что я не смог ответить тем же.
Живи своей жизнью. Полной, яркой, своей.
Артем.»
Ника допила кофе, сложила письмо аккуратно и убрала в ящик стола – не выбросила, но и на видное место не положила.
Через неделю она сдала свою квартиру и купила билет в Португалию – на три месяца, учить язык и просто дышать океаном. Работу перевела на удалёнку, вещи собрала в два чемодана.
В аэропорту, уже у гейта, пришло сообщение от незнакомого номера:
«Вылетел вчера. Всё хорошо. Спасибо ещё раз. Будь счастлива.»
Ника улыбнулась, выключила телефон и пошла на посадку.
Впереди была её жизнь. Без запасных вариантов, без оглядки назад. Только вперёд – к солнцу, к морю, к себе самой.
