Субботний гул торгового центра давил на виски. Вокруг сновали люди с пакетами, пахло дорогим парфюмом, кофе и синтетической радостью потребления. Лена расстегнула пуговицу пальто — ей стало жарко и душно, но не от спертого воздуха, а от нарастающего напряжения, которое исходило от её мужа.
Андрей шел впереди, целеустремленно рассекая толпу. Его спина была напряжена, шаг — быстрым и нервным. Они пришли выбирать подарок для его младшей сестры, Алины. Девочке исполнялось двадцать пять — «серьезный юбилей», как выразилась свекровь за ужином, многозначительно глядя на невестку.
— Андрюш, может, зайдем в парфюмерный? — робко предложила Лена, пытаясь притормозить у витрины с косметикой. — Алина говорила, что хочет новый аромат от «Диор». Это хороший подарок, тысяч в пятнадцать уложимся.
Андрей даже не обернулся.
— Какой парфюм, Лен? Ей двадцать пять! Четвертак! Нужно что-то весомое, памятное. Что она, духов не нюхала? Пошли, я знаю, что ей нужно.
Он уверенно свернул в галерею электроники. Лена почувствовала, как внутри всё сжимается. У неё было плохое предчувствие. Финансовое положение их семьи в последние полгода было, мягко говоря, шатким. Лена тянула на себе ипотеку и кредит за ремонт, пока Андрей искал себя, меняя третью работу за год. Сейчас он вроде бы устроился менеджером, но первой зарплаты еще не видел. Весь банкет, по сути, оплачивала Лена.
Они вошли в ярко освещенный зал магазина техники. Андрей сразу направился к стенду с ноутбуками. К самому дорогому стенду. Там, где на белоснежных столах стояли тонкие, серебристые гаджеты с логотипом надкушенного яблока.
У Лены перехватило дыхание. Она знала эти цены.
— Вот! — Андрей торжествующе ткнул пальцем в изящный ультрабук. — Смотри, какой красавец. Легкий, мощный. Алинка давно ныла, что её старый ноут тормозит, а она же дизайнер, ей графика нужна. Представляешь, как она обрадуется?
Лена подошла ближе и посмотрела на ценник. Цифры плясали перед глазами, складываясь в приговор.
99 999 рублей.
Сто тысяч.
— Андрей, — Лена говорила очень тихо, стараясь, чтобы дрожь в голосе не выдала подступающую панику. — Ты шутишь? Это сто тысяч. У нас на счетах всего сто пятьдесят, и это — подушка безопасности на случай, если ты снова… если что-то случится с работой. Плюс нам в следующем месяце страховку за машину платить.
— Ну и что? — Андрей повернулся к ней, и в его глазах зажглись те самые огоньки фанатичного упрямства, которых Лена боялась больше всего. — Это же Алина! Моя сестра! Родная кровь! Ты хочешь, чтобы я ей, как нищеброд, подарил духи?
— Я хочу, чтобы мы жили по средствам! — Лена тоже повысила голос, хотя ловила на себе косые взгляды консультантов. — Андрей, сто тысяч — это две мои зарплаты. Это наш бюджет на два месяца жизни. Мы не можем позволить себе такие подарки. Давай купим планшет. Или смарт-часы. Но не ноутбук по цене подержанных жигулей!
— Ты вечно жалеешь деньги на мою семью! — лицо Андрея начало краснеть. Это был дурной знак. Он заводился с пол-оборота. — Как себе сапоги за двадцатку покупать — так это нормально! А как сестре помочь карьеру построить — так сразу «бюджет»? Ты эгоистка, Лена!
— Сапоги я купила на свои, и хожу в них третий сезон! — Лена почувствовала, как к горлу подступает ком обиды. — А Алина… Андрей, она не работает. Она «ищет себя» уже три года. Какой дизайнер? Она курсы бросила через месяц! Зачем ей профессиональный ноутбук? Чтобы сериалы смотреть?
Это было ошибкой. Трогать «святую» Алину было нельзя.
Андрей побагровел. Он схватил Лену за локоть, больно сжав пальцы.
— Не смей! Не смей говорить гадости про мою сестру! Она талантливая девочка, ей просто не везет! И если бы у неё была нормальная техника, она бы уже давно зарабатывала миллионы! Но тебе же жалко! Тебе просто завидно, что она молодая и свободная, а ты… ты превратилась в сухаря! Скряга!
Люди вокруг начали оборачиваться. Парочка подростков у соседнего стенда перестала тестировать колонки и с интересом уставилась на них. Консультант, молодой парень в синей футболке, сделал шаг назад, решив не вмешиваться в семейную драму.
— Андрей, отпусти, мне больно, — прошипела Лена, пытаясь вырваться. — На нас смотрят. Пойдем отсюда. Мы обсудим это дома.
— Нет! — гаркнул он так, что в зале воцарилась тишина. — Мы обсудим это здесь! Я мужик или кто? Я решил, что мы дарим ноутбук! Доставай карту!
— У меня нет с собой таких денег, — соврала Лена, инстинктивно прижимая сумку к себе.
— Не ври! — заорал он. — Я знаю, что у тебя на карте лежат отложенные! Ты мне вчера показывала приложение! Доставай карту, я сказал! Или ты хочешь, чтобы я опозорился перед сестрой? Чтобы я пришел с пустыми руками?
Сцена становилась сюрреалистичной. Взрослый, тридцатипятилетний мужчина топал ногами и орал на жену посреди магазина, требуя купить игрушку для другой женщины. Это было настолько унизительно, настолько жалко, что Лене на секунду показалось, что она спит.
Но это был не сон.
— Я не дам тебе денег, Андрей, — сказала она твердо, глядя ему прямо в глаза. — Это наши деньги. На черный день. И прихоть твоей сестры — это не черный день.
И тут его прорвало.
Андрей со всей силы ударил кулаком по рекламной стойке. Картонная конструкция с грохотом рухнула на пол, увлекая за собой стопку буклетов.
— Да пошла ты! — визжал он, брызгая слюной. — Подавись своими деньгами! Жадная, мелочная баба! Я тебя ненавижу! Ты мне всю жизнь испортила своей экономией! Нормальные жены мужей поддерживают, а ты — крыса!
Охранник уже спешил к ним с другого конца зала, рация шипела у него на плече.
Лена стояла посреди разбросанных буклетов, красная как рак, и чувствовала, как сотни глаз прожигают её насквозь. Ей казалось, что она голая. Что все видят её изнанку брака: её усталость, её вечное безденежье, её мужа-истеричку.
— Муж закатил истерику в торговом центре из-за того, что я отказалась дарить его сестре на день рождения ноутбук за 100.000 рублей, — прошептала она, словно фиксируя этот факт для протокола небесной канцелярии.
Андрей, увидев охранника, плюнул на пол — прямо рядом с новыми туфлями Лены — и быстрым шагом, почти бегом, бросился к выходу из магазина.
— Я ухожу! — крикнул он напоследок. — И домой не жди! Я к маме поеду, там меня понимают! А ты сиди со своим золотом, Кощей в юбке!
Он исчез в толпе. Лена осталась одна.
Охранник подошел, посмотрел на неё — строго, но с долей сочувствия.
— Девушка, у вас всё в порядке? Стойку поднимать будем?
Лена кивнула. Механически нагнулась, начала собирать глянцевые бумажки дрожащими руками. Слезы, горячие и злые, наконец-то потекли по щекам, капая на рекламу кредитов и рассрочек.
В этот момент она поняла: дело не в ста тысячах. Дело в том, что её муж готов уничтожить её публично ради каприза своей сестры. Он готов растоптать её достоинство, лишь бы остаться «хорошим братом» за чужой счет.
Она вышла из магазина через десять минут. Ноги были ватными. Она шла по галерее, не видя витрин. В голове пульсировала одна мысль: он уехал к маме. Туда, где сейчас, скорее всего, уже начался совет стаи, на котором её, Лену, будут приговаривать к высшей мере наказания за жадность.
И самое страшное — она знала, что будет дальше. Звонки свекрови. Шантаж. Игнор.
Но в этот раз что-то изменилось. Внутри Лены, там, где раньше жил страх «быть плохой женой», теперь поднималась холодная ярость.
Тишина в квартире была не спокойной, а зловещей, словно перед грозой. Лена сидела на кухне, обхватив руками чашку с остывшим чаем, и смотрела на пустой стул мужа. Обычно в это время, в субботний вечер, они готовили ужин, открывали вино, обсуждали планы на неделю. Сейчас же квартира казалась чужой, необжитой, словно из неё выкачали весь уют вместе с кислородом.
Телефон, лежащий на столе, вибрировал каждые пять минут, озаряя темную кухню тревожным голубым светом. Лена не брала трубку. Она знала, кто звонит. На экране поочередно высвечивались имена: «Любимый» (теперь это слово казалось насмешкой) и «Галина Петровна».
Они не давали ей передышки. Это была тактика выжженной земли: если враг не сдается, его берут измором.
Когда телефон зазвонил в десятый раз, и на экране появилось фото свекрови — властной женщины с безупречной укладкой и поджатыми губами, — Лена не выдержала. Ей нужно было прекратить эту пытку.
Она нажала кнопку ответа и включила громкую связь, положив телефон на стол, словно боясь к нему прикасаться.
— Лена! — голос Галины Петровны заполнил кухню, гулкий и требовательный, как голос диктора советского телевидения. — Ты почему трубку не берешь? Мы тут с ума сходим! У Андрюши давление подскочило, лежит плашмя, корвалол пьет! Ты что творишь, девочка?
Лена глубоко вдохнула. «Давление». Классика. Как только Андрей сталкивался с отказом, он тут же заболевал. В детстве это помогало не ходить в школу, во взрослой жизни — избегать ответственности.
— Здравствуйте, Галина Петровна, — сказала Лена тихо, стараясь, чтобы голос не дрожал. — С Андреем все в порядке, он просто симулирует. Он устроил истерику в магазине, потому что я не купила ноутбук за сто тысяч.
— Не смей так говорить о муже! — перебила свекровь, и в её голосе зазвенела сталь. — Симулирует… Какой цинизм! Мальчик хотел сделать приятное сестре, у Алинки юбилей, такая дата! Он пообещал ей этот подарок! Пообещал, понимаешь? А ты выставила его лжецом и нищим перед родной сестрой!
— Он пообещал подарок за мой счет, — Лена почувствовала, как внутри снова поднимается волна гнева. — Галина Петровна, у нас нет лишних ста тысяч. У нас ипотека. У нас кредит за ремонт. Андрей только устроился на работу, он еще ни копейки в бюджет не принес. Почему я должна отдавать наши последние сбережения на игрушку для взрослой женщины?
— «Твои», «мои»… — передразнила свекровь с презрением. — В семье всё общее, Лена! Когда ты замуж выходила, ты клятву давала — и в горе, и в радости. А сейчас что? Из-за каких-то бумажек готова родственные связи порвать? Деньги — это пыль, Лена. Сегодня есть, завтра нет. А отношения — это навсегда.
Эта логика была непробиваемой. Логика паразитов, которые живут за счет донора и при этом обвиняют его в жадности.
— Если деньги — пыль, Галина Петровна, почему бы вам не подарить Алине этот ноутбук? — спросила Лена. Это был запрещенный прием, но она устала быть вежливой.
На том конце провода повисла пауза. Тяжелая, возмущенная.
— Ты мне в карман не заглядывай! — наконец рявкнула свекровь. — Я пенсионерка! Я детей вырастила, выучила! Теперь ваша очередь родителям и семье помогать. И вообще, речь не обо мне. Речь о том, что ты унизила мужа. Он приехал сам не свой, руки трясутся. Он сказал, что ты назвала его нищебродом при людях.
— Я такого не говорила.
— Он так сказал! Мой сын врать не будет! — отрезала Галина Петровна. — В общем так, Лена. Слушай меня внимательно. Завтра день рождения. Алина ждет. Гости ждут. Если Андрей приедет без подарка, это будет позор на всю семью. Он, бедный, сейчас места себе не находит, говорит, что не может вернуться к такой черствой женщине.
— И что вы предлагаете? — Лена сжала край стола так, что побелели пальцы.
— Я предлагаю тебе одуматься. Сейчас же переведи ему деньги. Пусть мальчик купит вещь, успокоится, приедет домой героем. Вы помиритесь, все будет хорошо. Не рушь семью из-за своей жадности, Леночка. Ты же умная женщина. Мудрая жена должна сглаживать углы, а не считать копейки.
Манипуляция была виртуозной. Свекровь одновременно обвиняла, стыдила и предлагала «легкий» путь решения: просто отдай деньги, и тебя простят. Купи свою индульгенцию за сто тысяч рублей.
Лена представила себе эту картину: она переводит деньги. Андрей, сияющий, покупает ноутбук. Алина визжит от радости, целует «лучшего в мире брата». Свекровь довольно кивает: «Вот, другое дело».
А Лена? Лена останется с пустым счетом, с чувством оплеванности и с мужем, который усвоит урок: если поорать и пожаловаться маме, жена все стерпит и раскошелится.
— Нет, — сказала Лена.
— Что «нет»? — не поняла свекровь.
— Я не переведу деньги. И ноутбука не будет. Пусть Андрей дарит то, на что заработал.
— Ты… ты это серьезно? — голос Галины Петровны упал до зловещего шепота. — Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? Ты ставишь крест на вашем браке. Андрей гордый. Он такого предательства не простит.
— Предательства? — Лена горько усмехнулась. — Предательство — это требовать от жены последние деньги на прихоти, шантажируя разводом. Если он хочет уйти из-за ноутбука — пусть уходит. Дверь открыта.
— Ну и дрянь же ты, — сказала свекровь уже без всякой маски приличия. — Алинка была права, ты нам никогда не подходила. Бесплодная, жадная, холодная. Андрей достоин лучшего.
Гудки.
Лена сидела в темноте, оглушенная этим потоком ненависти. «Бесплодная». Они ударили по самому больному. Тема детей была закрыта в их семье уже год — не получалось, врачи говорили «неясный генез», нужен покой и отсутствие стресса. А Андрей использовал это как оружие, передавая маме интимные подробности их жизни.
Слезы снова подступили к горлу, но Лена загнала их обратно.
Ей было больно. Адски больно. Но вместе с болью пришло прозрение.
Она жила в террариуме. Она думала, что у неё семья, а у неё была лишь роль «дойной коровы», которую терпели, пока она давала молоко. Стоило один раз сказать «нет» — и её тут же списали в утиль, вспомнив все грехи, реальные и выдуманные.
Лена встала, включила свет.
Квартира, в которую они вложили столько сил, вдруг показалась ей ловушкой. Ипотека. Общий долг. Как они будут это делить? Как она будет жить дальше?
Страх будущего попытался схватить её за горло ледяной рукой.
«Спокойно, — сказала она себе. — Сначала деньги».
Она схватила телефон, зашла в онлайн-банк.
На общем накопительном счете, к которому у Андрея был доступ, лежало 150 000 рублей.
Если он сейчас там, у мамы, «весь на нервах»… он может попытаться снять их сам. Назло. Чтобы купить ноутбук и доказать, что он «мужик».
Лена нажала кнопку «Перевод между своими счетами». Выбрала свою личную карту, о которой Андрей знал, но не имел доступа.
Ввела сумму: 150 000.
«Подтвердить».
Колесико загрузки крутилось мучительно долго.
«Операция отклонена. Недостаточно средств».
Лена похолодела.
Она обновила страницу.
Баланс накопительного счета: 500 рублей.
Она открыла историю операций.
Пятнадцать минут назад. Перевод на карту клиента банка. Получатель: Андрей Викторович К.
Пока свекровь держала её на телефоне, промывая мозги и отвлекая внимание, Андрей зашел в приложение со своего телефона и вывел все деньги.
Он не просто уехал. Он её ограбил. Под прикрытием маминых разговоров о «семейных ценностях».
Лена выронила телефон. Он с грохотом упал на кафельный пол, но экран не разбился. Зато разбилась её жизнь.
В этот момент в дверь позвонили.
Лена вздрогнула. Неужели вернулся? Совесть замучила? Или пришел за вещами?
Она на ватных ногах подошла к двери, посмотрела в глазок.
На площадке стоял не Андрей. Там стояла курьерская служба доставки цветов.
— Вам букет, — пробубнил парень за дверью.
Лена открыла. Ей вручили огромный веник алых роз. В цветах торчала записка.
Она развернула её, ожидая извинений.
Текст был коротким:
«Спасибо за подарок сестре, любимая! Я знал, что ты примешь правильное решение. Ноутбук купил, Алинка счастлива. Скоро буду, купи вина, отметим примирение. Твой Муж».
Он снял деньги, купил ноутбук и прислал ей цветы на ЕЕ ЖЕ деньги (вернее, на жалкие остатки от украденной суммы), будучи уверенным, что теперь-то инцидент исчерпан. Он поставил её перед фактом. Он победил. Он был уверен, что она проглотит это, как проглатывала всё раньше.
Лена посмотрела на розы. Они были красные, как кровь. Как та самая «родная кровь», которой её попрекали.
Она медленно закрыла дверь.
Взяла букет.
Подошла к мусоропроводу на лестничной клетке.
И с хрустом запихнула туда роскошные цветы, ломая стебли.
Вернувшись в квартиру, она подошла к шкафу. Достала большие черные мешки для мусора.
— Отметим примирение? — прошептала она, и в её глазах зажегся огонь, страшнее любой истерики. — Обязательно отметим, Андрюша. Ты запомнишь этот праздник на всю жизнь.
Газлайтинг и воровство под маской «мы же семья» — это точка невозврата. Андрей не просто забрал деньги, он цинично унизил жену, уверенный в своей безнаказанности. Он думает, что купил прощение букетом, но на самом деле купил билет в один конец.
